Серебро от господа...

Он сидел и курил…
Подставлял разгоряченное лицо жгучему, колкому ветру с мелкой крупкой снега, не замечая, что влажный ежик волос заиндевел, отчего черные как смоль волосы приобрели оттенок седых.
Чуть внизу в овраге,заросшим густым запутанным кустарником, успокаиваясь, копошились готовящиеся к ночевке птицы…
Отсыревшая сигарета постоянно гасла, и он заученным движением, уже машинально как робот, доставал из нагрудного кармана чудом, сохранившуюся одноразовую зажигалку.
Прикуривал, отворачивая лицо, прикрывая ладонью робкое, словно поминальной свечи, дрожащее пламя…
Нервно затягивался…
Теплый кисловатый дым, втягиваемый в легкие, создавал иллюзию спокойствия, отрешенности и тепла.
Отвлекая, согревал…
Он взглянул на циферблат отсвечивающий фосфорными точками…
Прошло четыре часа…
Именно столько отделяло ЕГО от того, когда кто-то невидимый и жестокий остановил таймер жизни тех, кто теперь лежал в самых неестественных смертных позах, распластанный на плотном снежном насте.
Он сидел и курил…
Пережив своих ребят на четыре часа, он не знал, но мог предположить, что станется с ним к утру.
Надежды на то, что случится чудо, и СВОИ подойдут быстрее тех, кто обложил их попавшую в засаду разведку, и теперь ждал только рассвета, чтобы, закончив с ними, начатое четыре часа назад, закончить тоже самое с НИМ, оставшимся в живых, …было равно нулю.
Ветер как-то неожиданно утих, и на плечи вязкой темнотой опустились сумерки…
Он посмотрел вверх…
Небо понемногу освобождалось от туч, прояснялось, и яркие звезды, проявляясь, заблестели на черном бархате ночного неба, словно вырезанные из золотистой бумаги, и наклеенные чьей-то рукой.
Луна выглянула из-за утягивающегося за гору облачка, осветив голубовато-призрачным светом округу.
Снег заблестел, и это сияние легло мягкими невесомыми мазками на стволы голых продрогших деревьев, покатые бока валунов, выглядывающих из-под снега.
Он сидел и курил…
Время от времени, так, как бы на всякий случай,дотрагиваясь, проверял: на месте ли, последнее, что у него осталось...
То, что лежало, вопреки всем инструкциям и правилам, уже готовым к действию…
Лежало со вставленным запалом, разогнутыми усиками чеки, с кольцом, выглядывающим из левого, как раз там, где находится сердце, кармана разгрузочного жилета.
Единственным и последним ЕГО избавлением - гранатой…
Переползая час назад от тела к телу, он лишний раз убедился в бесполезности своих скитаний по снегу.
Патронов не было!Ни у кого.… Ни одного…
Лишь у тихони из под Вязьмы, Славы Величко с превеликим трудом, раздирая ногти до крови, еле разжал окоченевшие пальцы с зажатой, и так не брошенной гранатой.
Той гранатой, что уже почти час лежала, согреваясь в ЕГО кармане.
«Карманная артиллерия» - это все, что было в ЕГО распоряжении.
Да еще помятая пачка «Примы», подобранная с закопченного снега, на краю неглубокой воронки.
Он пережил своих ребят на четыре часа…
К утру, эта цифра увеличится втрое.
И это будет, пожалуй, все, на что ОН мог рассчитывать!
Он был уверен, что утром обнаружив его одинокую фигуру на склоне, среди редких корявых деревьев, ОНИ не уйдут от соблазна взять ЕГО живым…
А он уже ясно представлял себе, что ЭТО произойдет очень быстро!
Надо только лишь просунув палец в это кольцо, не спеша отвести руку в сторону, совсем чуть-чуть.Самую малость... Он знал, что услышит легкий щелчок, и время таймера его жизни начнет замедляться с каждой секундой, чтобы через мгновение, остановиться окончательно…
Он сидел и курил…
Каждая минута все больше и больше отдаляла ЕГО от друзей.
Он становился старше их на час, два…четыре, незримо приближаясь к той черте, где ЕГО время пересечется с ИХ, став единым-невозвратным.
Иней давно растаял, скатываясь легкими невесомыми капельками, щекочущими лоб, виски,затылок...

Блестели, посеребренные сединой волосы, когда-то… четыре часа назад бывшие черными как смоль…

01 января 2002 г.