Исповедь...

Во взводе его сразу невзлюбили…
Не знаю почему, вроде пацан как пацан, но какой-то отрешенно пришибленный.
Как ни от мира сего!Баптист, не баптист. Не курил. Потом замечал: «дурь» не смолит, а от этого отказаться в той каше, было довольно таки трудно.
Порой это была единственная отдушина, в которую окунались, чтобы уйти от всех реалий того,афганского…Но за себя сумел постоять.
Стоило это правда тогда ему двух выбитых зубов и сломанного ребра.
Но прописали наши «старички» тогда этого Сашку -«душка» по полной программе…
Нет. Он не был исключением.
На молодых вымещали всю свою, да и не только свою злость.
Ранения, смерть друзей, а порою, просто накопившуюся в душе за год-полтора усталость от обычной работы солдата - чернорабочего войны.
Но то, что он не был слюнтяем и не «настучал» командиру роты, это сыграло свою роль…
От него как-то отстали; опять пошли сплошные рейды по реализации разведданных в «зеленку»,- было не до «учений» молодых!
А там, на боевом отношения к ним менялись прямо на противоположные.
Да, что говорить…Я сам лучше первый к духам в киряз* нырну, чем пошлю «зеленого».
Поэтому берегли мы их, желторотых как могли.
Сам вперед, а молодой где нибудь за скалой магазины патронами набивает.
Вот это реальная помощь для начала.
А когда нюхнет пороху, сблюет пару раз, при виде вывороченных кишок моджахеда или братка, с которым часа три назад из одной банки штык-ножом рубал тушенку…
Вот тогда…
Когда увидит, как, боец получивший, пулю снайпера в голову, с выходной дыркой в полчерепа, с напрочь расплескавшимися желто-белыми мозгами по выгоревшему хэбэ, еще БЕЖИТ метров двести, не понятно ЧЕМ думая…
Вот тогда…
Командиры? А что командиры? Офицеры знали про все это. Знали, конечно знали… А иначе как?!Весь порядок как в расположении полка, так и на боевых, держался на старослужащих,- поэтому закрывали на их «уроки» глаза. Закрывали… Вот так!
Чего там говорить, сам был в такой шкуре - сначала «дух», - два месяца в Термезе, в учебке… Автомат четыре раза держал: первые три, когда курс молодого бойца проходили, и четвертый - когда присягу принимал.
Что?
В тени – сорок с хвостиком! Да, да…Восток!В тени сорок, ни облачка: парадная форма банным листом на спине прилипла.Во рту - наждак от жары и волнения.
А что потом?
Потом привык.Правда это наждачное ощущение во рту, преследовало вплоть до самого дембеля.
Не-а. Меня «прописывали» в рейде.Вылез раньше времени, куда не положено, землячок из под Рязани Славка Круглов и свернул нос набок… А что - поделом.Кровь утер, глотнул остатки воды из фляги, и вперед,поднимая пудовые ноги, по склону за старичком Славой как собачонка вверх.
Зла? Нет не было… Батя у меня военный, научил кое-чему, что-то сам видел - домысливал.
Поэтому воспринял урок как должное. Но не все ведь так ДУМАЛИ.
Вот и отец Сергея был не как все…
А воевал он хорошо.Поэтому я всегда хотел, как только узнал из писем…мы переписывались,хотя…какая это переписка между двумя мужиками, всего несколько писем: так возврат, откат туда, назад за «речку», где было все понятно и так просто.
Если враг, то вот он на виду…не маскируется под невинную овечку, не прикидывается…а друг…,друг он всегда и так рядом и на виду.
Вернулся в Союз – как в деготь окунулся.
Так вот когда узнал, что у Санька родился сын, и что он назвал его в честь погибшего комбата…
Да девчонки, да…Ваш приятель носит высокое благородное имя российского
офицера. Офицера с большой буквы.
Это не красивые слова: мне сорок пять, вам вместе – меньше, и поверьте я прожил большую и лучшую часть своей жизни, без этого дерьма, в котором сейчас погрязла Россия-матушка.
И играть в патриотизм не по мне.
Хотя и рос в «совке». Эх… да что там!А за комбата…я бы и сейчас голыми руками любого бы порвал…Берег он нас,пацанов. Сам и погиб спасая «желторотика». Таких людей как комбат, как Серегин батя, теперь не найдешь…Один я теперь…Совсем один.
Но это так лирическое отступление…