Вкусно быть богом

(Из цикла "Сказки Антиандерсена")

Край банки, неровный и рвано-острый, врезался в тело, бок в этом месте саднило, забыться в спасительном обмороке не было никакой возможности. Тяжелораненая, с лопнувшей в нескольких местах тусклой кожей, помятая, побуревшая вывалившимися наружу внутренностями, окончательно потерявшая товарный вид – Кэрри Пампкин бредила в ожидании смерти.
Умирание оказалось вещью довольно банальной – картинки всей ее жизни, проносящиеся перед глазами, давно надоели. Картинок этих было не так уж много, поэтому они повторялись. Смерть где-то непростительно задерживалась, а смотреть больше было нечего. Приходилось терпеть.
Вот опять родное поле на Аризонщине. Почему-то оно всегда вспоминается ей под голубым в легкое белое облачко небом, нежно колышимое легким ветерком. Как будто не бывало там бурь или пожара в то засушливое лето, когда она как раз начинала наливаться восковой спелостью. Все было.
Кэрри Пампкин не очень умна. Как и большинство ее сестричек по тесной початковой семье. Да и кому нужна умная кукуруза??? А вот аппетитная крупнозерновая с повышенным содержанием крахмалистых и сахаристых веществ – многим нужна. В семье Пампкинов все как раз такие. Многие на этом свете гордятся и меньшим.
Наше кукурузное зернышко по имени Кэрри (а что вы удивляетесь – ну да, ее зовут Кэрри, имя как имя, должны же они как-то общаться? Настоящее американское имя для настоящей американской кукурузной зернышки. Ну и что, что слово «зернышко» – среднего рода! Это же в русском языке, дубина вы эдакая! А наше зернышко – «мэйд ин Америка». И вообще – отстали бы вы, а? А то я никогда не закрою эти скобки) с детства была ребенком на редкость хорошеньким – толстеньким и желтеньким, уж такие на корм скоту никогда не идут, только на человеческую еду. Да, вы правильно поняли – амбиции у них такие, у зерновых этих. Это для нас с вами они - однообразная растительная масса. Как бы не так. Каждое уважающее себя зерно с молочной завязи только и думает о том, что уготовано ему в этой жизни. А вариантов не так мало, как может показаться таким далеким от растениеводства людям, как мы с вами.
Например, можно попасть в семенной фонд. Это если у тебя хорошие показатели по запасам питательных веществ, если хорошо выглядишь и ничем не болеешь. Элита, в общем. Тогда тебя обмолотят, протравят антисептиками, а потом будут хранить до следующего посева. Фактически, это еще одна жизнь. И пусть ты это все уже видело – все равно интересно. А уж почетно-то как. Из тебя вырастет новый стебель, раскинутся новые листья, завяжется метельчатая куколка-початок, много-много новых зернышек-деток… Это если вас мыши за зиму не съедят. Если гниль не попортит. Если не обронят на асфальт, когда будут в бункер сеялки засыпать.
Да, не просто быть элитой. Но Кэрри и не хотела. Ей нравилось жить для себя. Пусть другие спят и видят, как бы продолжить себя в потомстве. Кэрри хотела посмотреть на людей. То есть, она не сразу этого захотела. Сначала ей просто нравилось умываться по утрам росой, качаться на ветру, смотреть на солнце и пить, пить и пить сладкие соки из стебля. И солнце вставало, и ветер прилетал – только бы Кэрри было хорошо. Иногда приходил дождик и купал ее, щекоча теплыми струйками. Правда скоро оказалось, что все эти радости случаются не только ради нашего зернышка – их тут было множество, ее кругленьких сестричек, но это было не страшно, потому что дождя и солнца хватало на всех.
Еще через какое-то время выяснилось, что их стебель стоит в окружении целого поля таких же кукурузных стеблей, на каждом из которых есть свои початки. Тогда Кэрри впервые подумала о том, что же они будут делать, если вдруг случится засуха. Как сделать так, чтобы соседи не выпили все вкусные соки из поля. И стало не очень интересно целыми днями пялиться на солнце – Кэрри была уже большой, чтобы понимать - реакция фотосинтеза происходит в листьях, вот пусть они и суетятся.
К середине лета информация к размышлению пошла потоком. Оказалось, что поле – лишь малюсенький кусочек штата Аризона, а сам штат – лишь часть великой страны. Кэрри не знала, что есть такое понятие – американская мечта, но она все равно у нее была. Уже понятно было, что призвание кукурузных зернышек – вырасти толстенькими и вкусненькими, чтобы порадовать собой высшее создание этого мира – Человека. Или, если кому не повезет, стать кормом для животных этого же человека, а уже они его порадуют. В свой черед. Это было поистине великое предназначение. Очень хотелось быть достойной его. Ведь только самые достойные смогут попасть на стол Человека.

Ближе к концу лета случилась буря. Узкий и хлесткий, смерч прошелся по самому краю поля. Кэрри слышала, как ломались соседи, как трещал ее родной стебель, сгибаясь под неестественным углом. Так бесславно погибнуть во цвете лет? И стебель выстоял. Теперь по вечерам зернышки судачили не только о рецептах изысканных блюд из кукурузы. Откуда-то пришли страшные истории о болезнях и вредителях, а также о пестицидах, придуманных мудрыми людьми. А Салли Потиш, давняя приятельница Кэрри, высказала крамольную мысль, что воздушной кукурузой быть немодно. В конце лета, когда зернышкам стало тесно в початке, а прикрывающие его листья разъехались и пожухли, на поле повадилась стая ворон. Вороны клевали молодую кукурузу с видимым удовольствием. В числе погибших была и Салли Потиш. А убийц потом все же прогнали. Люди, ухаживающие за посевом, ворон стреляли и вешали на шестах по всему полю. Почему-то воронам это не понравилось и они  прилетать перестали.

Вскоре подошла уборочная. Судьба была благосклонна к Кэрри и ее семье – их поле не пошло на силос для скота, поэтому убирали их умными современными машинами. Что было совсем не больно для зерен, а стебли-листья… Да кому они, на финг, нужны, когда впереди большое светлое будущее, вот оно - рукой подать?! Кто-то из них станет чудесным кукурузным хлебом, кто-то – поп-корном (это такая радость, за которой люди даже в кино ходят, вы разве не знали?), кто-то – продлит свою молодость на перерабатывающем заводе… Да мало ли?

Кэрри опять повезло – она стала сладкой консервированной кукурузой в красивой жестяной баночке с потрясающей картинкой на этикетке. Новые соседки обладали примерно таким же жизненным опытом, однако тем для разговоров значительно прибавилось. Тем более, что никаких других дел у Кэрри теперь не было – только лежи себе и мечтай. Надоест – делись планами с соседними мечтательницами. И хоть в банке было темно и тесновато, зато влажно и безопасно. Опять же – красота не портится, что не последнее дело, это вам любая особа женского полу подтвердить может.
Банку с Кэрри упаковали в коробку с другими такими же. Коробка некоторое время лежала на одном складе, потом всю партию перевезли на другой – побольше. Кукурузные зерна в банках отсыпались или рассуждали на тему некоторых неудобств при путешествиях. Однако все обычно сходились во мнении, что за ради мир посмотреть можно и потерпеть. Знать бы только – куда везут? Очень хотелось в самый главный город людей, на зависть соседей по родному полю. Что значит – чему тут завидовать? Столичным штучкам всегда завидуют, такой вот закон природы.
Как-то незаметно пробежало несколько месяцев. Поступили новости – банка Кэрри вместе с миллионом других таких же в трюме огромного сухогруза пересекла океан соленой воды, потом – уже в колесной фуре – несколько стран на другом конце земли. Такая география с трудом умещалась в законсервированных мозгах маленького зернышка. Оказалось, что великая страна-родина – не одна на этом свете, хотя все равно она великая. Такой родиной полагается гордиться. А в каждой другой стране тоже живут люди, и в каждой есть свой Главный город. Как теперь понять, который из них Самый Главный? Общественное мнение банки склонилось к выводу, что как раз туда они и едут так долго. Еще было хорошим тоном жалеть тех товарок, которые так и не увидели ничего в этом мире дальше родного поля. Кэрри Пампкин была теперь женщиной опытной и много повидавшей. По крайней мере, ей было приятно ощущать себя таковой.

И не спрашивайте меня, откуда они брали сведения об окружающем мире. С этими зернами всегда так. Они куда ближе к природе, чем мы с вами. Возможно, новости поступали к ним непосредственно из единого информационного поля. Многие ученые склонны считать, что таковое имеет место быть.

Наконец, партия консервированной кукурузы поступила на оптовый склад, где и была разбита на партийки поменьше и развезена по магазинам. Зерна в темном влажном нутре банки рассуждали теперь о том, что лучше: попасть в салат «Оливье» на новогоднем столе или стать живописным дополнением к изысканному блюду для романтического ужина. Кэрри предпочла бы овощной супчик – ей нравилось плавать, а в банке было тесно и мало жидкости. Кроме того, много толковали о важности привлекательной упаковки: откуда-то появилось новое слово «конкуренция». И еще говорили, что со страной им не очень повезло – кукурузе здесь предпочитают картофель. Что делать – другая культура. Одно утешало – страна тоже довольно великая. Не так обидно. Но не все так просто – есть еще один закон природы – срок годности.

В один из дней коробку вскрыли, а банки красивыми рядами выстроили на удобной полке. Еще через какое-то время в магазин пришла я. Я была усталая, хотела есть и спать. И неизвестно еще, чего больше. Катание магазинной тележки между стеллажами и коробками всегда доставляло мне удовольствие. Все, что нужно было купить сегодня, уже лежало в сетчатой корзине на колесиках, а я все бродила по магазину и бросала в тележку всякую ерунду. Так среди моих покупок оказалась и банка кукурузы. Было время, когда разные консервированные штуки доставляли мне большое удовольствие. С тех пор многое изменилось, но почему нет? Кстати, насчет конкуренции – это была не шутка, банок с кукурузой на той полке было множество. Конкретно эту я взяла потому, что картинка понравилась. Не помню, почему. Еще не хватало заморочиваться на такие мелочи. Ну купила лишнюю банку – делов-то. Купила, принесла в магазинном бесплатном пакете домой, выгрузила в холодильник. И благополучно забыла про нее. Откуда мне было знать, какие страсти кипели в той банке?
А они кипели. Кэрри с соседками обсуждали, кому же они в конце концов достались. Хорошая ли я хозяйка? Что именно я умею готовить лучше всего? Есть ли у меня дети, или я собираюсь проложить дорожку к сердцу суженого? Наивные. Так и пролежала эта банка недели две, пока не попалась мне на глаза.
Признайтесь, приходя домой, отрываете ли вы дверцу своего холодильника? Почти все так делают. Еще с детства. Подозреваю, что это отголоски веры в деда Мороза. Откроешь – и будет тебе радость. Рефлекс такой. Даже если уже взрослый и в холодильнике твоем может лежать только то, что ты сам туда положил. Вот и в тот раз – заглянула в холодильник, увидела банку кукурузы. Вытащила, пошла искать открывалку.
Ах, какой же переполох случился тогда внутри банки! Ох уж эти мне моменты реализации. Сколько разочарований от несбывшихся мечтаний! Вот так вот – ждешь-ждешь, наконец преодолевается последняя преграда на пути… А там я. Хотя, с  другой стороны, содержимое банки еще не знало, что его ждет. Предвкушало просто. А я - тоже предвкушала, но со своей стороны.
Открывалка отрывать не пожелала, взяла и погнулась. Фига себе, запросики! И что мне теперь делать с этой особо прочной банкой? Что-что, ножом открою. Ножи у меня продвинутые – пилообразные, с удобными ручками. Вот только банку таким инструментом открыть не получится. Но - мы не привыкли отступать, где-то в ящике с вилками-ложками должен быть старый складной ножик, давно бы пора выбросить. Ага.
Возня по ту сторону банки была для ее содержимого не вполне понятна. Нетерпение нарастало.
Неровное, зато прочное, лезвие старого походного ножа вспороло крышку грубо и неэстетично. Возмущенная жесть повизгивала под моими оскорбительными ударами. Выгнув неровно вырезанную крышку наружу и постаравшись при этом не пораниться, пошла за ложкой. Я собиралась съесть эту кукурузу прямо из банки. Перекладывать ее в другую посуду в мои планы не входило.
Уже первый удар ножом пришелся по Кэрри Пампкин. Неровным жестяным краем наше зернышко раздавило и прижало к стенке банки. Мне бы и в голову не пришло выковыривать ее оттуда. Сунув ложку в банку, я с ногами забралась на диван. Сейчас по телевизору будут вечерние новости.
Оглушенная такой жизненной несправедливостью, Кэрри стала свидетельницей поедания мною ее подружек. А я даже не сделала процесс заклания красивым, да что там, мне было просто все равно, что именно я жую. Потом - загнула крышку банки внутрь и выбросила ее в мусорное ведро. Кэрри вдруг вспомнила, что она – уроженка великой страны. Была надежда, что национальная гордость поддержит ее в сложившихся обстоятельствах, но стало только горше. По соседству с выброшенной банкой уже полно было очисток, пустых коробок и использованных упаковок от продуктов. Мне тут пришло в голову, что именно это - основное содержание моего мусорного ведра. Не то, чтобы другого мусора в доме не водилось. Но ведь есть еще пылесос. Очень удобно.
Соседство с другими отходами бодрости Кэрри не прибавило. Во-первых, ей вообще было непривычно общаться не с себеподобными. Во-вторых, контингент действительно был тот еще. Кэрри не знала местного слова «западло», но слово «брезгливость» как раз сейчас стало ей доступно. Она вообще много чего узнала в этом неприличном месте. «Мусоропровод», «крыса», «свалка»… Много чего. Но основная идея была понятна – ничего хорошего впереди не ждало. Поскорее бы умереть. Кэрри определенно не хотела верить, что стать пищей для бактерий тоже вполне почетно. Вот дурочка, она что, всерьез верила, что в человеческом желудке ей было бы уютнее??? Тем более, что на выходе… Хм, грубая и неженственная? Да, мне это уже говорили.

Зачем я все это вообще? Просто делюсь соображением. Нет, даже двумя.
1) Невеселая история Кэрри Пампкин что-то мне напоминает.
2) Очень многое зависит от угла зрения.

P.s. Интересно, нет ли среди кукурузы кого-нибудь по имени Джонатан Лингвистон? По теории вероятности – обязательно должен быть.