Отвращение

Я ненавижу свое тело. Когда в зеркале я вижу лоснящуюся красную рожу с бисеринками пота над губой, я неизменно поражаюсь, как это может кому-то нравиться.

И ведь нравится! Мое тело привлекает внимание. За ним ухаживают, ему говорят комплименты, заказывают выпить. Ему признаются в любви. Где-то под складками целлюлита рождается ответное чувство. И тело начинает игру. Оно кокетничает, строит глазки. У него похабно грудной, пошло чувственный голос. Оно уверено в своей неотразимости. Превыше всего оно ставит собственное существование. А существовать для него равносильно «получать удовольствие».

Телу жизненно необходимо чувствовать, как чужая плоть реагирует на его близость. Тело не мыслит, не выбирает, стремясь вызвать влечение у всего, что движется.

Телу бывает больно. Не в физическом смысле. Я бы сказала, в духовном, если бы у тела была душа. Когда его отвергают, оно страдает. А если раздевающих взглядов становится меньше, чем обычно, страдание достигает невыносимых пределов. Тогда оно плачет и говорит, что ему одиноко. Тогда прихожу я.

Я не знаю, кто я и где я, и что я делаю, когда телу хорошо.

Я мыслю. Я изобретаю вечный двигатель и ищу смысл жизни. Зачем – не знаю. Ведь у тела свои смыслы, а мне каждый раз приходится начинать все с начала.

Я пытаюсь любить, в то время, как тело беспрерывно влюбляется. А недавно оно начало писать стихи. У него совсем другие рифмы. Что странно, мне они нравятся. Они волнуют, вызывая странную дрожь...

Да полно, я ли это? Все сложнее отличить себя от его продолжения.

Почему же я его так ненавижу?

С каждым возвращением волна отвращения все выше (или просто старые ощущения выцветают).

Тело не знает меры. Оно жрет булки, заплывая жиром. Оно напивается на вечеринках и нарочито и громко смеется. Оно целуется, смешивая вкус сухого вина с плохим пивом. Оно быстро находит чужие эрогенные зоны и позволяет незнакомым, но теплым рукам исследовать себя. Оно сбрасывает одежды, а вместе с ними последние (неработающие) тормоза. Оно кричит и изгибается дугой... И разочарованно и нежно прижимается к тому, кто, как и все, вновь не дал ему «истинного наслаждения».

Оно ищет, оно стремится к наслаждению. Оно перебирает людей, как игральные карты. Оно бросается из стороны в сторону, редко задерживаясь больше, чем на две недели...

Самое смешное, что мы не можем жить друг без друга (хотя я и не знаю, зачем ему я). Мы нераздельны, и оно отвечает мне взаимностью: оно тоже ненавидит меня. С каждой встречей ненависть все больше и я отказываюсь думать, чем же все это закончится...