Междусобойчик

…. Нежаркая погода способствовала проверке слаженности экипажа в экстремальных климатических условиях. Водяной Упырь, наводя маникюр, подтачивал ногти пилкой, сделанной из китового уса. Его царство навещал к ланчу лишь Нептун со своими привратницами-русалками и дочерьми, рассекая пучину на шести морских коньках. Перестроения на поверхности его мало волновали — своих забот хватало по уши.
Упырь с ночи обдумывал, что дать Нептуну в обмен на невольницу, которую желал использовать для удовлетворения похотливых желаний, — четырнадцать предыдущих выменянных рабынь не успевали справляться с возложенными обязанностями, крутя по сторонам хвостами из рыбьей чешуи. Он выбирал прислугу по размеру бюста, понимая толк в этом; его коллекция выставлялась на просмотр в Каспийской галерее в зале изящных искусств, что повышало его авторитет среди подводных обитателей.
Правда, пятнадцатую русалку выловил недавно один старик, сеткой невода спутав ей руки с третьего заброса. Старуха, когда он принёс улов домой и сказал, что поймал Золотую Рыбку, огрела его треснувшим корытом по хребтине, приревновав к молодой особе, но выпустить её в реку наот рез отказалась. Несколько дней старуха пытала непрошеную гостью, чем та занималась со старым хрычом на берегу. Поняв, что правдивого ответа не дождётся, она принялась требовать исполнения восьми заветных желаний, иначе угрожала засолить на таранку. Русалка в «непонятке», что от неё хотят, лишь мотала головой. Старуха не могла успокоиться, видя её пышную грудь, о которой во время отрочества и мечтать не смела, а допускать до неверного суженого боялась, соблазн был велик. Решила старая обеспечить старость «кингнэппингом» и назначила Упырю сумму выкупа за обольстительную фигуру, определив срок на раздумья...
Водяной размышлял над коммерческим предложением, высчитывая, что будет дешевле: новую выменять или старую обменять. Выходило, что в лоб, что по лбу.
Старик старательно закидывал свой ветхий невод в надежде получить вознаграждение от старухи за выкуп, который должен, по её прогнозам, вот-вот попасть в рыболовную снасть, тем самым подняв её благосостояние до положения столбовой дворянки….
                *    *    *

Тем временем метрдотель обхаживал столики с салфеткой, перекинутой через согнутую руку, тихо произнося каждому из присутствующих на ухо:
- К Вашим услугам, - в надежде на чаевые. Чаевых не давали, а если и давали, то просили, чтоб больше не приставал с заезженной фразой. Тогда он менял пластинку и продолжал в том же духе, но уже в стихах:
- Мы рады Вам - Вы благодарны нам.
Его звали Шура Балаганов, друзья называли Шуриком, за что он иногда дулся, но всерьёз не обижался. Про него даже ходили по этому поводу закулисные анекдоты: "Плюнь в глаза, а ему всё божья роса". На что он отвечал с сарказмом:
- Чистоплюи!
Ресторан назывался то ли "Плакучая Ива", то ли "Ракитовый Куст". Меню посетителей не баловало, протесты с мест тут же заканчивались разборками с администрацией увеселительного заведения... Бессменный репертуар ВИА начинался с песни про зайцев. С микрофоном вальсировал бесстрашный исполнитель Ю. Никулин, косивший траву на сцене уже в течение 30 лет. Из композиции выходило, что волки и совы - монстры ХХ столетия. Это наводило жуть и панику среди незадачливых слушателей, а принятый алкоголь усугублял всеобщую картину уныния. Безудержно орудовавший во время исполнения стойкой микрофона Юра подкашивал пританцовывающих под такты его завываний. Они с грохотом, стоном и визгом устилали танцплощадку. Песня завораживала вокалиста, и новые жертвы падали к ногам "косильщика лужаек"...
Две на редкость усидчивые официантки в расписных передниках шныряли по залу с "жостовскими" подносами, управляясь с заказами. Мойка задыхалась от обильного скопления объедков и грязной посуды, даже в подсобных помещениях и туннельных коридорах. Тусклый свет лампы накаливания, пробиваясь сквозь горы ресторанной утвари, еле освещал рабочее место "На Параше", которое величаво занимал Питер Болин, больше работавший языком, чем руками. По мере наполнения параши остатками излишнего провианта, ему приходилось волочить этот жбан в разделочную, где еще пригодные куски проворачивались через мясорубку и под видом полтавских котлет или рыбной солянки снова предлагались в комплексном ассортименте.
Экономия на полуфабрикатах увеличивала процент хищения продуктов для нужд семьи. Дегустацию доверяли посетителям за столами, но из-за этого страдал вечно переполненный туалет на двенадцать кабин. Директор неоднократно обращался в ЖЭК с требованиями расширить туалетную комнату, на что начальник ЖЭКа недоумённо спросил:
- Выходит, посетители приходят не набивать живот, а его опорожнять?..
Пустая затея с ЖЭКовцем не давала покоя руководству, и потому предложение разместить унитазы компактней было принято на "ура". Из двенадцатикабинного варианта сделали восемнадцать первым и четырнадцать вторым ярусом. Четыре компакта стояли отдельно для элиты и пропускали на них лишь по пропускам, мандатам и заявлениям, подписанным рукой директора...
Сначала желающие старались занять более выгодные места с точки зрения экологии и эвакуации при сильном отжоге соседей. На стене из бело-жёлтого от времени кафеля цветной мозаикой была выложена надпись, видимая со всех посадочных мест: "Большой человек ходит только по-большому", - что объясняло неприязнь к писсуарам, к которым никто не подходил (ведь признавать на людях свою малость и незначительность, когда на тебя смотрят 36 больших, никому не хотелось).
Здесь тоже играла музыка - отзвуки, доносившиеся со сцены. Кому не хотелось освобождать удобное нагретое место, тот мог сделать заказ прямо в кабину, "не отходя от кассы". Нередки стали случаи заказа номера кабинки по домашнему телефону. Рулоны бумаги, висевшей под рукой, раскручивались с молниеносной быстротой, что подчёркивало чистоплотность кряхтящих седунов. Возникавшие проблемы разрешались обслуживающим персоналом с точностью до короля. Их экипировка позволяла подолгу находиться в уборной, пробивая вантузом или воланом забившиеся нечистотами очки во время пересменок посетителей.
Специалисты кулинарного техникума проходили стажировку в цехе холодных закусок. Блюда, приготовленные ими, - мочёная капуста, маринованный чеснок, салат из листьев лаврушки, жареный чернослив с перцем и т. д. - пользовались неизменным спросом как у персонала, так и среди страждущих по домашней кухне присутствующих.
Сервировка стола оставляла желать лучшего. Скатерти из бархатного кумача, содранного с древка во время предыдущего Первомая, были уже засалены и издавали не самый приятный запах, отчего в зале держался тугой спёртый дух. Салфетки, неровно нарезанные из туалетной бумаги, небрежно торчали из гранёных стаканов, расположенных в центральной части стола. Столовыми приборами официантки не могли в достатке вооружать ненасытную прорву голодных постояльцев, поэтому через каждые шестнадцать минут они производили смену караула, в результате чего вилки, ложки и ножи из алюминия А-7 перекочёвывали из рук имущих в руки жадно смотревших в рот во время трапезы - обделённых при первоначальной раздаче.
Веники петрушки и укропа заменяли цветочный интерьер, будучи воткнутыми в кефирные бутылки, расставленные в шахматном порядке по залу. На каждом столе лежало по лизуну соли, которым все пользовались поочерёдно: либо облизывая, либо какое-то время держа в своей тарелке. Если кто-то увлекался передержкой солончака, то презрительные взгляды чавкающих за столом посидельцев принуждали выложить то, что он него осталось, для всеобщего пользования...
Дым от сигарет и папирос, перемешанный с запахом дешёвых женских духов, плотно окутывал густой пеленой всё свободное пространство, заставляя присутствующих передвигаться на ощупь или с помощью Шурика-Гида за определённую мзду. Он сам назначал сумму и приходовал её, обшаривая карманы ведомого, ссылаясь на суровую необходимость.
Клиенты с выплатой чаевых дивидендов долго не артачились; напрочь утрачивалась ориентация в пространстве и только истеричный зов "На помощь!" вносил ясность в лице Метрдотеля Балаганова, который стриг купоны, как мог, делая отчисления энной суммы в Общий котёл бюджетных ассигнований.
Время, проведённое здесь, долго помнилось благодарными посетителями; часть их стала завсегдатаями этого укромного уголка и покидать его наотрез отказывалась. Яркая неоновая иллюминация зазывала в придорожное заведение для подкрепления желудка всяческими яствами. Входная рента устанавливалась на основании устной договорённости со Швейцаром - Виктором Гюго, который долго вводил в курс дела оторопелых путников, рассказывая небылицы рекламного содержания ….