Гудок Наброски одного города

Было лето, хотя в СИТИ узнать об этом можно только из мутных цифр на
индикаторах дешевых китайских часов. Здесь всегда одно и тоже время суток,
здесь всегда царит полумрак и валит с неба ополоумевший дождь. Обшарпанные
стены домов устали от воды, иногда сквозь штукатурку грязи пробивается
целлулоид объявлений и вязь графитти. Горы урбанистического мусора, горящее
тряпье и углепластиковые доски в закопченных кострах бочек. Кучка уличных
крыс пытается согреть руки в их смрадном пламени. Внезапно они застыли
прислушиваясь, звук на самой границе слуха, практически неразличим на фоне
дождя. Видимо он что-то рассказал осторожному племени Сити и улица
окончательно опустела...
Между тем, звук стал более явственным, его источник находился где-то у стен
западного сектора. Мерный стук металлических посохов о вспученный от
падающих капель бетон. Процессия в черных пластиковых балахонах медленно
продвигается к небольшой площадке в центре трущоб. Серый балахон со знаками
старейшины несет на вытянутых руках завернутого в полипропиленовую пленку
ребенка. Шаги замедляются, теперь вязкие тени людей, замкнуты в кольцо и
медленно раскачиваются в такт подчиняясь странному ритму. Тум-ум! Тум-ум!
Тум-ум! Тум-ум! Тум-ум!
Старейшина поднимает ребенка на вытянутых руках и удары посохов
прекращается, капюшон его балахона спадает и становится видно, уродливую
вир-маску скрывающую лицо. Ее толстый шлейф теряется в седине длинных волос.
Серый зачем-то наклоняется. На какое-то мгновение закутанный в ППП младенец
пропадает из поля зрения, когда же старейшина вытягивает руки вновь на лице
маленького человечка уже вороненая маска с вычурным иероглифом одного из
крупных дзайбацу. Он снимет ее лишь дважды. Первый раз, для того чтобы
поменять ее на другую, большего размера, - это будет днем его
совершеннолетия. И второй, когда его тело поместят в "ресайклер".
Внезапно налетевший ветер приносит с собой бесконечно одинокий стон гудка.