Тол под корсетом

                Александръ Дунаенко

ТОЛ ПОД КОРСЕТОМ
                Глава первая

- А это ещё что такое? - спросила жена, когда зажгла свет в спальне. На полу лежал комок тряпочки, и жена пихнула его ногой. Муж в это время топтался в передней, стягивая с натёртых красивыми ботинками ног, красивые ботинки. Он водил жену в кино на вечерний удлинённый сеанс. Муж прошёл в спальню и увидел, как жена, в вытянутой руке, двумя пальцами держала кусок тряпочки лимонного цвета.
Когда человек хочет убить другого человека из пистолета, зарезать его ножом, просто задушить из чувства ненависти, то он может посмотреть определённым образом на предмет своего интереса. Если яд и злобу этого взгляда возвести в десятую степень, то получится…нет…не луч лазера. Получится взгляд замужней женщины, которая нашла у себя в квартире трусы другой женщины. Именно так и смотрела на своего мужа Екатерина Петровна Возвышенцева, держа в руках интимную часть женского туалета.
Мужа в разных кругах звали: Иван Фёдорович, Ванечка, Ванище, Федя. Несмотря на то, что вокруг задымились обои, Иван Фёдорович выстоял, сумел сделать светлую непринуждённую улыбку и спросил, в свою очередь: - Откуда ты это взяла?
- Не прикидывайся дурачком! – закричала Екатерина Петровна, развернула тряпочку, цепко пробежала по ней намётанным глазом: - Два раза надёванные! – И упала на кровать лицом в подушку: - Душегубец! Проходимец! Кровопиец! Я у тебя приживалка! Ты у меня квартирант! И др.
Бог не давал Ивану Фёдоровичу и Екатерине Петровне детей, и они часто ругались. В этот раз случай был из ряда вон выходящим, и Иван Фёдорович, продолжая сохранять на лице лучезарную улыбку, торопливо пробегал в памяти события минувшей недели. Лимонных его сотрудницы не носили. Это он знал точно. Могли быть у Эмилии Дмитриевны, из соседнего отдела. Но с Эмилией Дмитриевной у него давно… Стоп. Чего это он, дурак, так далеко забрался? В квартире у него кто-нибудь был?! Нет! Хоть копейку, хоть булавку, он у кого когда-нибудь взял? Нет! Тогда при чём здесь эта безнравственная вещь? Какое он, Иван Фёдорович, имеет к ней отношение?
Я не имею никакого отношения к этому предмету, - сказал вслух Иван Фёдорович и коснулся рукой плеча жены. Его, то есть, их могла забыть твоя подруга…Но тут же спохватился: во-первых, трусы не зонтик, а, во-вторых, Екатерина Петровна уже лет десять, как отвадила всех подруг, за исключением Вассы Васильевны Козельской-Марлинской. Васса Васильевна приходила к Возвышенцевым каждую пасху, приносила крашенные яйца и сочно ругала самодержавие. Васса Васильевна трусов оставить не могла.
А из этого, по логике, следовало, что виновником находки, как тут ни крути, оказывался Иван Фёдорович.

В этот вечер, и во всю последующую ночь, ему пришлось изобрести сотни правдоподобных версий, но ни одна из них не могла убедить Екатерину Петровну в том, что, при всех сложнейших перипетиях, так или иначе, не пострадала невинность Ивана Фёдоровича.
Малоубедительным выглядел факт случайности: шёл по улице, смотрю – лежат. Ну, я их в карман. А дома вывалились. Не походило на правду спирание на рассеянность: мылся в бане, по ошибке чужие надел.
А то, что сантехник оставил, никак не вязалось с обликом современного мастера добрых услуг.
В конце концов, к утру, Ивану Фёдоровичу пришлось сознаться: да, он пребывал в любовной связи с некоей Верочкой, - да, она работает вместе с ним, - да, этой выдре всего двадцать один год, и она не замужем.

Необыкновенно тяжело описывать все события, которые воспоследовали в дальнейшем. Екатерина Петровна, конечно же, ни в коем случае, не захотела жить с этим проходимцем Иваном Фёдоровичем, который…при людях, даже и сказать неудобно, какой он есть на самом деле. Семья развалилась в течение двух-трёх недель, и бывшие супруги, поделив мебель, разъехались в разные концы города.
Сотрудница Ивана Фёдоровича Верочка уже на другой день после того самого злополучного вечера ходила лысой и с выцарапанными глазами. Волосы, которые у неё потом выросли, оказались седыми, а бесстыжие глаза навсегда пришлось прикрыть очками в импортной оправе.
Иван Фёдорович три раза вешался, но умирать ему не удавалось: из-за толстой и мускулистой шеи удушья достичь было нельзя, и он висел по нескольку дней, пока не перегнивала верёвка (по причине чрезвычайно влажного климата, который на ту пору разразился). С работы его уволили: не умеешь концы в воду прятать – не берись. Его раскрывшееся поведение с сотрудницей Верочкой бросило тень на весь коллектив. На общем собрании Ивану Фёдоровичу и Верочке сказали, что так делать нельзя и перевели Верочку в другой отдел. А Ивану Фёдоровичу предложили уйти по собственному желанию.
На новой квартире для бывших коллег Иван Фёдорович устроил прощальный ужин, показывал им лимонные женские трусы, и, все вместе, ломали голову: кому же они могли принадлежать? Но, несмотря на то, что одна голова хорошо, а коллектив лучше, к единому мнению прийти так и не смогли: по всему учреждению, ни у одной из сотрудниц, таких трусов не было. Коллеги решили, что Иван Фёдорович сошёлся с кем-то со стороны, и недоумевали, зачем он в эту историю впутал Верочку?
И только один Иван Фёдорович не знал, откуда, всё-таки, взялась эта проклятая вещь, пил горькую и мечтал о синтетической верёвке.

                Глава вторая

  Международная обстановка осложнялась. Империалисты понаделали нейтронных бомб и думали о дальнейшем усилении напряжённости. В этом им помогали наворованные и закупленные у недальновидных стран крупные учёные. Шеф одной из солиднейших иностранных разведок Смит Апрайт вызвал к себе своего выдающегося шпиона для секретной беседы. Всю подслушивающую аппаратуру, разумеется, повыключали.
- Нам стало известно, - так начал беседу мистер Апрайт,- что на Западе получила широкое распространение книга советского писателя Вадима Пупыркина «Зов трактора». Я не буду вдаваться в подробности, - продолжал мистер Апрайт,- но книга производит весьма пагубное влияние на трудящихся наших родных капиталистических стран. Токари и пекари бросают работу и устраивают постыдные сборища, на которых призывают к братанию со всеми трудящимися напропалую и свержению наших самых справедливых правительств. Автор применил хитрый приём: в его книге нет ни одного выстрела, ни одного убийства. Процесс любовных отношений он свёл к достижению более высоких целей – всеобщего благополучия, к которому ведёт прямой дорогой выполнение производственных заданий. В книге нет даже намёка на секс. Герои женятся в конце романа, целуются через оконное стекло трактора и разъезжаются в разные концы страны на молодёжные стройки.
Нельзя отрицать, что наша литература ещё не знала подобных сюжетных построений. Книга своей новизной потрясла нашего западного читателя, и он на глазах портится.
Мистер Апрайт несколько раз нервно прошёлся по замаскированному кабинету: - Мы уже предприняли ряд мер по пресечению распространения вредной книги. Тираж понемногу изымается из обращения, а те, кто пытается в общественных местах вслух хвалить роман, быстро попадают в наши руки и выходят на свободу уже стерильными.
Но, по агентурным данным, Пупыркин написал новый роман, «Зов тепловоза», и готовит рукопись к печати. Нам нужно, во что бы то ни стало, найти и сжечь рукопись. На вас, Гриша, возлагается эта почётная миссия. Вы спасёте мир от красной заразы.
- Слушаюсь, сэр. Итак, меня зовут Гриша. Я жду дальнейших инструкций.
Шпион вытянулся по струнке, а мистер Апрайт ему что-то зашептал, поминутно оглядываясь, то на дверь, то на свою чернильницу.

                Глава третья

- Павел Филиппович, получено донесение…- так начал свой доклад сотрудник советской госбезопасности. Из донесения следовало, что западная шпионская разведка, как всегда, не догадалась про советский подслушивающий аппарат, смонтированный на базе радиоприёмника «Спидола» и работающего автономно, от шести круглых батареек. И поэтому мы всё узнали раньше, чем шпион Гриша переплыл Чёрное море в водолазном костюме. Пупыркина быстренько переселили в отдельную деревню, доканчивать исправление рукописи, а, в его квартире, разместили семью Возвышенских.

                Глава четвёртая               

Выдающийся шпион Гриша долго, и уже в пятый раз, лазил по квартире, где, как он думал, живёт талантливый писатель Пупыркин. А там уже не Пупыркин жил, а Возвышенские, Иван Фёдорович и Екатерина Петровна. Гриша, дурачок, на Возвышенского подумал, что тот и есть Пупыркин. А они, и правда, очень похожи были. Пока Возвышенские в кино ходили, Гриша всё рукопись искал. Никак не мог найти. Все стены обстучал, все кастрюли обнюхал. Он, Гриша, хоть и шпион был, а ведь тоже, человек. Начал нервничать. Для успокоения хотел пару раз в потолок бабахнуть из пистолета, да вспомнил, что не у себя дома.
А тут, как раз, ключ в замке зашуршал: Возвышенцевы из кино пришли. К тому моменту Гриша на паспорт Ивана Фёдоровича наткнулся и узнал, что он жестоко ошибся. Чтобы отомстить, и ничем не выдать себя, он снял свои шпионские трусы лимонного цвета, свернул в комок и подло бросил их посреди спальни.(Гриша маскировался под девушку-туристку).
Потом Гриша вылез через балкон, спрыгнул, хоть и было высоко, съел яд и утопился в ближайшей речке, потому что увидел у книжного магазина очередь: то, жадные до знаний, книголюбы, узнали, что вышла из печати новая книга Пупыркина «Зов тепловоза» и ждали, когда её привезут.
               
                Эпилог

Так провалилась ещё одна операция западной капиталистической разведки. Отчего же распалась семья Возвышенских, истинной причины никто так и не узнал. Свою гнусную тайну шпион Гриша унёс с собой в пучину реки. И, через несколько месяцев, уже сам Иван Фёдорович уверил себя, что на Верочке всегда были именно такие трусы, какие ему показывала, отвергнувшая его, жена.
И именно такого противного, лимонного, цвета.