Патологоанатом

(Из цикла "Однажды вечером")

Однажды глубоким летним вечером я лежал на диване и чутко уловил стук в дверь. «Кто бы это мог быть, - подумал я, - так поздно». Однако встал с дивана и бесстрашно отпер дверь. На лестничной площадке стояли двое: мужик в белом халате и девка.
- Привет, - сказал мужик, - я патологоанатом.
- А эта? - спросил я.
- А я медичка, - сказала она, пошатнувшись, - студентка-практикантка, девчонка-лесбиянка.
- Не надо мне таких, - сказал я, краснея и пытаясь закрыть дверь.
- Э, э, - заволновался патологоанатом куда же нам теперь. Мне сказали, что ты хороший парень, и если людям некуда... точнее, э-э, негде...
- Хорошо, хорошо, - сказал я, - валите на кухню. Только уговор - громко не сопеть.
- Ладно, ладно, - сказал он, - за кого ты нас держишь.
Они прошли на кухню, грохнули диваном и громко засопели. «Ну вот, - подумал я, укладываясь на свой диван, - надо было взять с них расписку. Документ все-таки. А теперь попробуй предъяви им нарушение режима».  Девчонка вскрикнула. «.......»,- подумал я, переворачиваясь на другой бок и, укрывшись с головой одеялом, положив сверху подушку, вслушался: было тихо. «Что-то тут не то, - подумал я, - сейчас должен быть удовлетворительный смех, а его нет. Гости на кухне есть, а удовлетворительного смеха нет. Конечно, при неудовлетворенности может быть насмешка, но ее нет также». Быть может я практик и никакой, но уж в теории то хоть как-то разбираюсь. Я откинул подушку, ложную скромность и пошел на кухню. «Только ради теории, - говорил я себе, - только ради нее...»,- и перешагнул порог.
...На кухне ярко горел свет. Диван был разложен, но не застелен. Напротив, простыней был застелен кухонный стол, на нем лежала девушка, патологоанатом стоял у стола, спиной ко мне, и я мог видеть только ее ноги, свисающие вслед за краем простыни. «Что же это, - подумал я, - как же так - на кухонном столе. Где же я теперь кушать то буду?»
Подошел к столу. На белой простыне лежало тело девушки. От горла до низа живота шел аккуратный разрез, открывавший внутренности. «Так, - подумал я, - милиция, понятые, алиби, свидетели, презумпция невиновности, только что приехал...».
- Ты извини, - заметил меня патологоанатом, - не могу без работы. Но понимаешь, - продолжал он, - я только что сделал научное открытие. Хочешь быть соавтором?
«Так, подельника мне шьет», - подумал я.
- Видишь ли, - говорил он, - ее просто нет. Все так естественно - нет и все.
- Да, - сказал я, - вижу. Только что была и уже нет.
Патологоанатом сделал удивленное лицо и вдруг рассмеялся.
- Да ведь я совсем про другое, - успокаивал он меня, - я ведь про внутреннее.
«Внутреннее, - подумал я, -это что еще такое? Некрофил или есть ее будет? Больше без рекомендации никого не пущу».
- Дело в том, - объяснял мне патологоанатом, - что я ими уже давно занимаюсь, («Рецидивист», - мелькнуло у меня), и никак не мог понять - где она у них, какая она у них. А оказывается все просто - ее у них просто нет. Понимаешь, - засверкал он глазами, - у женщин души просто нет.
- Совсем? - изумился я.
- Ну конечно! - он был уверен.
- А что есть?
- А вот смотри, - он раздвинул разрез пинцетом и стал показывать, - вот это хитрость, - ткнул он во что-то огромное, - это измена, это любовь, смотри, как приспосабливается, а вот это, видишь такая маленькая, это память, она у них со зрением связана, а это, наклонись поближе, а то не увидишь, это верность, но она у современных особей почти не развита, редкое, надо сказать, явление.
Он еще несколько минут наслаждался своим открытием, затем сказал: «Ну, хватит», достал из кармана небольшой хромированный прибор, провел им вдоль разреза и тело срослось, будто ничего и не было. Тряхнул девушку и она открыла глаза...
Утром, когда они уходили, патологоанатом протянул мне хромированный прибор: «Дарю. Может пригодится». А девушка поцеловала меня в щеку, сказала: «Спасибо за гостеприимство», и обещающе улыбнулась.
«Все таки он не прав, - подумал я, - в них что-то есть. Просто он не разглядел. Когда она придет в следующий раз одна, я попробую сделать это сам».


1992