Серебрянные пески времени

На перилах покосившегося моста  сидел  человек и  смотрев на воду.
Внимательно. Точно  видел  в  этой  заоосоченной воде  что-то очень  важное, чьи-то  тайны.
Поодаль, на пригорке, росли  сосны, сладко пахло  смолой. ...А  ему всегда нравилось  это место, бродяги и  здешняя крутизна обходили  старый парк  стороной, предпочитая более людные загаженности родного города.
Впрочем, человек на мосту не походил на пьянчужку или мелкоуголовную личность -вообще ни на  кого не походил.
Часы натикали  девять. Начальство  скрипело  зубами, гото-вясь накатать выговор... И все же...ступить  сейчас на
мост и пройти по  нагретым доскам мимо  чужака бело  жуткоо почти до невыносимости.
Сгорбившись, тот восседал на каким-то  чудом не рухнув-ших перилах. Длинноногий, нескладный, в джинсах и щегольском зеленого  бархата жилете. Пугало  не  это.
Человек  сидел над водой, а на указательном пальце левой руки
/ вверх и  чуть  в  сторону / сверкало  что-то...странное. Бешено  крутилось  и рассыпало  искры.
Незнакомец, повернул  голову, кинул ленивый взгляд, вдруг молча, ловко  изогнувшись, соскользнул  с перил  и  ушел.
Ни разу не обернувшись. Вверх, к  соснам. И вот -пропал за деревьями.
Он  шагнул  на мост, облегченно  вздыхая: "Да-а, ну и встречи nopoй бывают... Только...куда же делось  то, серебряное, на пальце?"
Маленький шарик лежал на теплой доске  у  самых ног. Маленький, безобидно-стеклянный наполненный блестками или серебряном песком.
... каким  будет  этот малыш на ощупь: теплым от  солнца.
или прохладным, как  серебро?..
И уже не думая о работе, о  суровом начальстве, о  жиз-ни, он нагнулся и  сомкнул пальцы вокруг  серебряного  шарика встречного.
Он  забрел  сюда  случайно: то ли путь решил подсократить, то
ли искал чего
Шелестал обрывками газеты ветер.
«Все давно  украдено  без  нас», подумалось. Однако, ловко перепрыгнув  через ржавый  кусок трубы, он зашагал по  двору. Бывают  такие места. Точно  вымершие. Их особенно  любят гангстеры, Чужие и голливудские  режиссеры. Кучи  щебня, ржавь под ногами  и гигантский остов  завода с глазницами нараспашку.
Потом, вдруг, он очутился у полукруглых  стен. Грязь, ржав-чина и, пожалуй, время  сглодали  зеленоватую  краску. Это  был склад. Он  толкнул  как-то  сразу поддавшуюся дверь и вошел.
На необозримом пространстве  вокруг, на  сотне  сотен полей,
серебрился песок, холмы песка. Мягким-мягким  светом. Стен-потолка, разумеется, не было. Только песок.
Он  стал  на колени и  зачерпнул горстью. Мелкие  и прохладные песчинки не липли ни  к пальцам, ни друг  к другу.
Тоненькой  струйкой песок  скользнул  в песок.
" Сам  ты дурак!.."
Подняв глаза, он попробовал понять, откуда...
На соседнем  холме, так, пригорок, двое рыжих  играли  в  кар-ты. В подкидного дурака.
"По новой?"
" Ну!"
Один  сидел  спиной и даже не дал  себе  труда повернуться, второй и глаз  не поднимал.
"Сдавай".
В  странных одеждах - белые  кружева вокруг  загорелых шей.
И две...шпаги, что ли? Узкие  клинки, воткнутые  в песок поч-ти по  самую рукоять.
-Бери, чего  стал?
- …?
- -Ты! да, ты!
Одни  зевал. Другой лениво  тасовал  карты.
-Повезло  и  все такое. Бери!
Рыжий  сидел по-турецки, даже  настаивал равнодушно.
-Не  берет?
-Не-е.
Второй искоса мазнул  взглядом, отвернулся.
-Снимай.
Но первый отмахнулся, встал, разминая ноги.
-Бери, пока предлагают. Хотя...дело  твое,- зевнул, запустил руку в прохладу мелкого  серебра, небрежно  сыпанул
сквозь пальцы.
-Минута. Год. Век. Бездна  времени.
Рыжий посмотрел  на партнера, тот  кивнул и процедил  сквозь зубы:
-Ага. Точно. Бездна.
-Века?-он  непонимающе  смотрел  иа  серебряные поля.
Мягкие-мягкие.
-Можно  и века. Сколько получится.
-Сколько  возьмешь!- жестко поправил  второй.
-Точно. Сколько  возьмешь.
Он не поверил  сперва. А потом поверил м понял одновре-менно.
Глазам  вдруг  открылась  заросшая проселочная дорога , нежар-кое  солнце, он  даже  успел разглядеть  человека- темной точ-кой у  самого горизонта..
-Можно  и в прошлое, -рыжий  снял  карты, -а можно  в будущее. Куда  там  чаще? В  будущее, прошлое, а? Куда?
-Какая разница.
-Верно. Какая.
Первому не  шел  этот бодряческий тон, и он оставил  его. Сказал  жестко-посоветовал: " Бери!"
От прихлынувшего  к сердцу  счастья  стало  физически  боль-но.
"Повелители  времени"!...был  такой мультфильм, что ли?.."
-Гляди-ка, счет!
...Человек уходил  за горизонт. Сквозь  зеленую  куртку пле-чи гладило  солнце. Под плащом  что-то  звякнуло. Меч? Лютня?..
Стражи поморщилисъ  в  унисон, а он и не  заметил.
Опустился на одно  колено, пересыпая-перебирая песок, потом  захватил  как можно  больше  и  крепко  сжал  ладонь.
Человек на проселочной дороге  обернулся. И кивнул. Чуть заметно. Но умный поймет. Он понял. Свободной рукой зашарил по  ржавому железу в поисках двери.
Что-то  цепко  взяло  за плечо. Он повернул голову.
-Только  не  лги! Не  надо! -сказал  страж. Рыжие  волосы пылали над  загорелым лбом. Второй мрачно глянул  с вершины холмаи принялся тасовать карты.
...Знаете, они  совсем не  слепили глаза. Мягкие-мягкие.
Серебряные пески- времени.
 Он  чувствовал  себя богачом.
Время прохладно и верно  лежало в ладони.
" Собраться! - торопливо-размашисто  шагая, думая  он.-Еды на первое  время, хлеба там, крупы, деньгди вздор! деньги  там не годятся, песку  сахарного. А одеться во  что? Кожаная куртка?
Глупо.  Не  в  семнадцатый, небось, отправляюсь. Ветровка? Так
она больше подходит для походов  в  лес за грибами...ну а что  еще? Тренировочный костюм?  Кроссовки? ... ...Черт! И ни золота,ни серебра.. Какой же  я бедняк!.. Был... Впрочем, серебрянная цепочка от  кулона, где-то  она валялась. "
У него  точно  крылья выросли: не  громоздкие-лебединые, маленькие, шустрые  такие  крылья.
Ворвался в  квартиру, кинулся к шкафу и  тут ощутил  не-удобство, да  что  там, всю  тяжесть положения однорукого,причем не левши. Но  что-то  настойчиво  говорило  "не  время!"
Знакомый такой голос. И он  не разжал  кулак, не опустошил спичечный  коробок и не пересыпал  в него  весь, до  крупинки, серебряный песок времени.
Давно, давым-давно, неистово мечтая о  странствиях:, он все  же  ооглашался  с героем Крапивина, любимого  тогда автора.
За исполнение  своего  залетного  желания тот мальчик отдал  бы все...кроме  мамы.
Давным-Давно...
И он думал: прилетят пришельцы, явятся маг, встретится ученый  с доброй безуминкой в глазах.  Выбирай, дружок. Путе-шествия хороши. Свежий воздух, солнце. Но  ведь  это -расста-вание Навсегда!
Тогда он  был  согласен  с героями  " Синего   фламинго". Теперь?..
Ни дома, по  сути дела, ни  семьи. Ни-че-го. Они хорошо, действительно, хорошо  выбрали, те рыжие парни.
Он мечтал попасть  в  фантазию, а мог-всего  лимь  в прош-лое.
"Оружие  взять, что ли?" -мелькнула, мысль. И он рассме-ялся  сам  себе. Какое? кухонный нож? " Сугубо  штатский  человек", есть  такой оборот, и туда же, лезет  в герои.
Но  внутри, не  смолкая, пела птица. А  сквозь  «розовый  флер» «голубые мечты» и прочие  цветные  наплывы виделась  дорога и невысокий человек, ловкий и веселый, до  жути  сейчас похожей на того  бледного  безумца в  зеркале.
Он наловчился. Вытащил  из глубины шкафа  старую спортивную  сумку  с иноязычной раскраскою, неуверенно покрутил на руке. Но  поиски захороненного  в  чуланных развалах рюкзака могли и  затянуться. Птица пела нетерпеливо-неуемно, а пра-вая рука тряслась, и пальцы, сжатые  в  кулак  , горели. Их уже не  холодил  серебряный песок времени.
Собрался быстро, как мог. Пакет макарон, пачка  какой-то
крупы,  полбуханки хлеба, -можно  сказать, опустошил  буфет,
если б  он уже не  был столь осязаемо пуст. Дюжина  спи-чечных  коробков, котелка, нет -сунул маленькую  кастрюльку.
Хотел прихватить  и  сковородку, но  она  заняла  столько  места, что  от  этой мысли пришлось отказаться.
«Спокойней надо  быть!»-настойчиво  увещевал  он  сам себя, но  все  делал  как-то рывком. Потому  спешил, часто  все просыпал, портил.
Рывком распахнул  холодильник  и улыбнулся: чего  он наде-ялся найти там, в пустоте, коли не  клал. Все же  взгляд
зацепился за плавленый  сырок-радость  застоя ж полноги Буша - гордость пламенных перестроечных лет. Выгреб  и  то, и  другое, свалил  в  сумку  и жадно  зашарил по полкам, впервые всерьез проклиная свою неустроенность.
Уже  сейчас где-то  в области желудка росло противненькое предчувствие голода. А  там? тогда?
И все же  яйца решил не брать: побьются -всю  сумку перемажут, зато вытряс аптечку, не глядя, потом разберется в  содержимом. Подумал, вернулся  к впустую урчавшему холо-дильнику и прихватил неначатую бутылку подсолнечного мас-ла
..." Так, мыло, белье...да, сахарницу надо  взять, там  прав-да песку на дне, зато посудина может послужить  кружкой
на первое время. И соль..."
Человек на дороге  смотрел  на него  с каким-то отстра-ненным любопытством, потом хмыкнул.
И он опомнился. Прекратились бестолковые метания по  квартире.
- К черту! -решил  твердо, с  ясным  злым ликованием, -не на
Северный Полюс  собираюсь, а дальше гораздо дальше...На всю жизнь не назапасешься!"
Человек одобрительно  кивнул  и махнул рукой, присоединяйся мол.
"Я мигом! Мигом!"
Письма- книги не брать- хватило  с ними и здесь мороки . И опусы эти, в  стихах и прозе, на разнокалиберных бумажках.
-Надо  бы сжечь. Ладно. Я не Гоголь. Сожгут  и без меня. Кому  это, собственно говоря, надо?.. Я только  куртку натяну.
Идет?
-Идет-идет, -кивнул  человек. -Только  ты пошустрее. Ножками перебирай.
Руку  дергало  и жгло  огнем. Он решил  остаться в джинсах-ну не брюки же напяливать. Стиснул  зубы, натянул  заранее приготовленную грязно-бурую ветровку, правда, в один рукав. Продел  свободную руку в ремни  сумки и...
Он  не был подлецом  и в детстве, по  ночам, думал...такое
заклинание,что-ли. Предлагая невесть  кому дни и годы своей жизни, лишь бы они, родные,/чем не  крапивинская заморочка/ жили долго  и  счастливо. /Но  уже  тогда больше любил  Толки-на, и Бродяжник казался предателем, выбрав  корону, а не  Ж), чжо  звучало  в  имени/.
Загаданное может иногда  сбываться, так редко, правда, что об  этом не думаешь.
Песок горел  в ладони.
- Попробовать, -полуобъяснил  кому-то  он. Я ведь не  знаю , подействует ли, и... Потом  замолчал, закусив губу: разжать  кулак оказалось тягостным, почти непосильным делом. И не  из-за  каких-то психологических злобностей завзятого  эгоиста. Просто рука закаменела, пришлось  другой, перекосившись от  боли, отгибать ватный мизинец.
Серебряный песок невесомой  струйкой  скользнул меж пальцев. " Пусть  будет...десять лет. Да, немного, зато  соседи не узнают, и  сама она не  удивится..."
Тяжелые  шаги  знакомо  зашаркали внизу. Он  стоял  у окна, невидный с улицы,
Как  не вовремя! знакомое неудобство  всех взрослых де-тей, до  сих пор  живущих  с родителями,
Взгляд  заметался по разору в  комнате, осиротелому буфету, приветливо  распахнутому  холодильнику.
-А почему  бы и нет? -сказал  он вслух.-...Ладно  вам! Серебряная пыль повисла в воздухе.
Сегодня  старушка в далеком городке почувствует  себя го-раздо лучше, все лучше  и лучше, и даже  сама выкопает  кар-тошку осенью, к удивлению  всех  соседей: "Во  дает  бабка!"
А во дворе  у подъезда  стояла тоненькая девочка в бе-лом платье, непременно  белом, пышном, с большим бантом  сзади, как он представлял  из  старых  фильмов. Тонкими пальцами она ощупывала взбитую прическу и тихо плакала. А рядом валя-лись две  сумки  с  крупой и  куриными лапами.
«Пора!» Прощаясь, он  смотрел  в окно...
Ладонь приятно ныла, наслаждаясь  свободой. Она была пуста. Что-то переливалось на полу у ног. Пепел, это  жгли надеж-ду.
Рука устала и просыпала время.
-Но  я ведь ничего  не  загадал! -твердо  выговорил  он.-...Надо  только  отделить мое  серебро  от  того, загаданного. Значит...я  стоял  здесь.
Не раздумывая он нагнулся и захватил горсть песка, теперь уже в другую руку, не  такую предательскую, левую.
Серебряные  колокольчики  звонили над миром, закружилась го-лова. Крик застрял  в горле. Противно  задрожали и разжались руки.
Разверзлась  бездна. Сначала в  ее  серебре  исчезла дорога и  седой  человек  с лукавыми глазами.
Затем  комната, дом... 
-Мы же предупреждали  тебя! -яростно  выкрикнул  кто-то.
Легкие  злые  тени выметнулись  из  бездны.
Клинки  серебрились  в руках. И ударили разом, крест  накрест через  зеленую  куртку, пригодную разве  что для рыбалки.
Жгучая боль разорвала грудь. Бездна приветно рванулась навстречу.
" А  все же молодец!" - успел  услышать он   откуда-то сверху.
" завидуешь?" "Может  быть."
 И невеселый смех.
Знаете, если пройти  через  заваленный хламом двор, наискосок, слева от  брошенного  завода... там, на  складе, трое рыжих играют в  карты. В подкидного дурака. Белые рубашки эффектно расстегнуты у ворота, рядом- три клинка, воткнутые в песок.
А  вокруг  блестят и переливаются серебряные пески времени.