Городской сумашедший Леха Гусев

(эпитафия одной непутевой жизни)

Так уж устроена жизнь, что почти не остается в ней места для бесконечного созерцания каких-либо людей или событий. Только событие случилось, не успел ты им еще как следует насладиться, обсмаковать со всех сторон, а стрелка часового циферблата уже вздрогула всем телом и быстро переползла вперед. И так всегда: эпоха сменяет эпоху, новое поколение приходит вслед поколению уходящему и … в памяти нашей почти ничего и не остается. Кроме, может быть, неких утративших всякую материальную связь с реальным явлением поучительных историй, легенд, неожиданно раскрывающее ушедшее от нас событие или человека с более крупной и более выпрямленной суровой исторической логикой и жизненной правдой стороны.
Об одном из подобных легенд, череповецком журналисте Алексее Гусеве (или Лехе Гусеве, как называли его буквально все окружавшие) мне бы и хотелось рассказать несколько поучительных историй, которые, как я надеюсь, будут не только дополнены в будущем ведущими знатоками этой увлекательной биографии, но и, может быть, даже полностью опровергнуты. Благо, как сказал на его поминках один почтенный городской журналист: "Леха у нас у каждого свой!" Есть мнение, что сам Леха при этих словах, взирая со стены на жрущих и пьющих за упокой его души журналюг, доволно хмыкнул: "Чего ж при жизни, суки, не ценили!?"
Итак, начнем:
Как Леха на танцах в клубе чехославацкие события встретил
Городские легенды гласят, что свои непростые взаимоотношения с обществом Алексей Алексеевич Гусев (а проще, как уже говорилось - Леха Гусев) начал еще в юности, когда, обладая небольшими вокальными способностями, подыгрывал и пел на танцульках в городском клубе "Юность", ныне переделанном под нужды ветеранов металлургии.
Сам он утверждал, что однажды его очень возмутил факт вторжения советских войск в независимую Чехословакию, о чем он громогласно и объявил всем собравшимся в клубе. После чего он "поимел" встречу с майором КГБ, а затем, начиная с 1969 года, попал в цензурные списки Главлита и запрещен к публикации на территории СССР…
Однако, другие очевидцы этих событий, утверждают, что дело, все же, было "по пьяни". А это, согласитесь, коренным образом меняет дело и вносит в версию "политической социализации" юноши Алексея Гусева совершенно другой ракрус.
Сам неоднократно заявлял, что "система его не сломала". Его оппоненты на это обычно возражают: "Никто его и не ломал! Он сам выламывался и себя ни в чем не ограничивал - пил, ругался, дрался от души и меры не знал!"
Короче, именно тогда в занимательную трудовую и политическую биографию Алексея и были вписаны первые значимые главы…
Как Леха полсоюза пешком обошел, Горькому нос утер, в "Огоньке" об этом написал и во "Взгляде" засветился
Самый загадочный период жизни Алексея Гусева для его городских биографов связан с периодом его бурной молодости и ранней зрелости. Одни утверждают, что он учился в нескольких институтах и не один не закончил. Другие говорят, что он, все же, завершил свое образование в Литературном институте, что по тем временам было очень престижно. Однако, ни одного диплома у него никто никогда не видел, да, впрочем, пока их никто и не искал. Леха силен был в журналистике и без них. Русским словом вполне владел и владел умело. Даже лихо.
Рассказывают, что в начале восьмидесятых, якобы движимый чувством социальной несправедливости и журналистким любопытством, Алексей на долгие годы связал свою жизнь с бродягами. Закопал в землю паспорт и ушел "в люди". Но не просто так, а с целями вполне благородными и в русской литературной традиции очень даже уважаемыми на мир посмотреть, впечатлений поднакопить и себя показать. Вспомним хотя бы старика Алексея Максимыча…
Обойдя с бродягами почти всю Россию и бывшие советские республики и даже, как он сам утверждал, некоторое время побывав в рабстве, с 85 года Алексей начал активно печатать рассказы о своих захватывающих приключениях. Свои страницы Лехе активно предоставляли популярные тогда издания: "Огонек", "Московские новости", "Советская Россия". Наконец, в 88 году Гусев со своей коронной темой засветился в безумно популярном в те годы "Взгляде". Казалось, человек свою дорогу нашел… Правда, его недоброжелатели (а находились и такие) утверждали, что в своих рассказах Алексей все … врет… Ну, на то они и недоброжелатели - злые завистники. Не нам судить…
Как Леха социологическую науку в СССР продвигал и компьютерами торговал
В самом начале 88 года, когда вышли известные постановления ЦК КПСС о кооперативном движении и развитии социологической службы, возникла у Алексея Алексеевича одна, очень близкая тогда его духу идея: неплохо бы было на его малой родине организовать нечто вроде интеллектуального кооператива, работники которого знали бы о городе и горожанах все. Так и грезились Алексею картина недалекого будущего: в просторных кабинетах, обставленных редкими и дорогими тогда компьютерами, ходят "обремененные интеллектом" молодые люди и размышляют о настоящем и будущем своего города.
Надо сказать, что и "пробивал" этот кооператив в городе Леха весьма нетрадиционным для провинциального ума образом. Звонил, например, из Москвы в череповецкий горком КПСС, представлялся работником ЦК КПСС и строго спрашивал - почему, мол, в городе никто постановлений партии и правительства о развитии социологии не выполняет. Нашел он и обворожил пару тогда еще молодых людей с ЧМК, тоже не чуждых духу хлестаковского авантюризма. Вдохновил их на подвиги и к июня 88 года "доложил" в одной из центральных газет, что в Череповце приступил к работе научный кооператив "Общак" в составе которого работают аж двадцать пять человек (!). Которые, между прочим, не "лаптем щи хлебают", а проводят "серъезный морниторинг" (как и написал - так и напечатали) социологических проблем города.
Ездил тогда Алексей по стране много и многих он этой своей социологией "купил" и "жить научил". В далеком Череповце тамошние аборигены от науки все ждали, когда Алексей привезет заказ от самого Гэллапа. Но все вышло по другому. Всюду разьезжая Гусев зорко поглядывал по сторонам, проникся "коммерческим духом" и однажды привез председателю кооператива на подпись договор, по которому "Общак" включался в огромную по своей численности цепочку поставщиков компьютеров в Россию. При этом Лехе мерещилась перспектива стать миллионером, а председателю вдруг показалось, что его тащат на нары. Председатель кооператива взбунтовался тогда, печать не поставил и предпочел космополита Леху и рокфеллерофские горизонты местным городским комсомольцам и скромному социологическому труду. А Лехина научная карьера на этом чуть не завершилась. Хотя "коммерческая-то" точно "приказала долго жить"…
 
Как Леха Институт Прав Человека в родном городе открывал
После относительной неудачи с "интеллектуальным кооперативом" Леха духом вовсе не упал. Как раз в 90-м году очень кстати подоспела его публикация в журнале "Молодой коммунист", где Алексей, набравшись наглости, исчерпывающе написал о всех формах и разновидностях безработицы в тогдашнем СССР. На волне успеха он и посетил тогда Череповец с модной в горбачевские времена открытой лекцией "О скрытой безработице". Не знаем, какой тогда гонорар Алексей в горкоме КПСС отхватил, но многих из властьпридержащих в городе "в пот" своей свободолюбивой риторикой и ненормативной лексикой "вогнал".
Через некоторое время он "огорошил" местные власти инициативой похлеще - предложил открыть в городе международный Институт Прав Человека, имевший аж "западное финансирование"… Это сейчас мы у себя судьбы мира только так решаем. А тогда еще совсем сиволапыми были и дальше Вологды не заглядывали. Ну и что? Почесали наши начальники тогда репу, послушали московского гостя, со слов которого он был с московскими и заморскими правителями "на одной ноге", и решил контору открыть. Леха получил пару комнат под институт, оргтехнику, официальные бланки. Даже набрал штат и дал информацию по "Маяку". От такой стремительной академической прыти Алексея даже Нобелевский комитет, говорят, оживтился. Однако и эта Лехина затея провалилась. В связи с чем, догадываетесь?
Как Леха революцию в одном взятом городе проводил
А случилось так, что в 91 году Алексей карьеру общественника и научного работника решил сменить на "дао" революционера и политического деятеля. Благо и случай удобный подвалил: ГКЧП там, Форос, Ельцин на танке, Белый Дом. Страну, помните, тогда "колбасило", митинги сотрясали
· Долой!
· Кого долой!?
· Всех долой!
Вот и включился Алексей в политическую борьбу со всей еще молодой тогда страстью. Рассказывал даже, что в приснопамятные те дни самого Ельцина вместе со Станкевичем по Москве развозил. Здесь надо было выступить, там - и без Лехи, ну, никак нельзя было Борису Николаевичу обойтись. Даже, рассказывают, БНЕ все спрашивал Станкевича перед очередным выступлением: "А где, понимаешь, Алексей Гусев?" А Станкевич его все успокаивал: "Тута, он - мол, - не дергайся, не ссы БеН. Вона в толпе рыжей бородой трясет!" Ну и шпарил тогда Борис Николаевич самые свои задушевные речи, раздавал всем сестрам по серьгам…
Но в историю революции 91 года Алексей вошел главным образм тем, что в самый тяжелый для молодой российской демократии день отыскал частный телефакс и в течение первых трех часов обеспечил городское и областное начальство факсимильными копиями Чрезвычайного Указа президента и Обращения к гражданам России, что позволило, между прочим, кое-кому из нынешних городских и областных руководителей удержаться тогда во властных креслах, несмотря на все наветы клеветников, вопрошавших: "А где ты и с кем был в Момент Истины?!" Ясно с кем - вместе с президентом и молодым защитником череповецкой демократии Алексеем Гусевым! Сейчас это трудно представить, но в тогдашнем городском исполкоме и горсовете не было ни компьютера, ни факса, ни даже электронной почты… Бедно жили, что и говорить.
Рассказывают также, что праздновать победу Алексей Алексеевич отправился тогда в Белый Дом, где угощал новых демократов и демократок с академическими степенями тройным одекалоном… А на вопрос соратников по революционной борьбе и триумфаторов: "Зачем это все им?" отвечал: "Пусть привыкают, у нас теперь демократия!"… Может, считал тогда, что "тройной одекалон" самым любимым напитком в послереволюционной России станет?
Как Леха членом ЛДПР состоял и даже в думу баллотировался, а потом с чиновниками боролся
Но, что-то не "склеилось" у Алексея потом с городской властью. Та, как только от революционных потрясений "очухалась", сразу же стала "жирком обрастать", нос воротить. Так и слышалось Алексею вслед: "Гусев - пьяница! С бомжами якшается! Матерщинник!"
В то время Алексей от общения с московской прессой немного отошел и жил, в основном, в Череповце. Надо было чем-то зарабатывать на жизнь. Но и марку политолога и эксперта международного ранга держать было необходимо.
Сначала, вроде, захотел Алексей самостоятельного издания. На оставшиеся от лучших времен западные и московские гонорары Алексей быстренько соорудил первый номер своей авторской полноформатной газеты: "Канон Креста и Кинжала". По-просту - "ККК". Или, как неформально выражался Алексей, - "Ку-Клус-Клан", горой вставший за свободу и независимость русских и православную церковь. Но газета не пошла дальше №1 и редактора из Лехи не получилось. Не оценила его опуса наша "сырмяжная" аудитория. Да и с профессиональной дисциплиной у Лехи уже тогда намечались серьезные проблемы.
Вот и устроился тогда Алексей Гусев в качестве нештатного обозревателя в самую для начала девяностых годов демократичную в городе газету "Язык". И начал работать в необычном для городской журналистике тех лет жанре - международной политики. Все пишут о губернаторе Подгорнове и мэре Позгалеве, о проблемах ПТУ и вставших заводах, а Леха "мусолит" последние события в ООН и даже советы сильным мира сего налево и направо раздает. И Как "мусолит" и Как "раздает"! Подтекст такой, что он у них в штате никак в ранге не меньше личного консультанта, а те - просто его марионетки, всего лишь бледные тени… Бывали, правда, в Лехиных "международных обозрениях" проколы. Ну, подумаешь, местных губернских бонз то в одну, то в другую партию приписывал на "кормление". На фоне вселенских событий и перетрубаций когда и не поймешь кто с кем, это, право слово, сущие пустяки… Да те это понимали, хоть и сжимали от невыносимой обиды зубы…
Однако, местный бомонд подобные "остапобендеровские" штуки уже не подкупали и решил Алексей эту снобисткую публику немного "шугануть". Благо опять случай удачный подвернулся: "черный октябрь 93 года", выборы в Государственную Думу, Жириновский, ЛДПР… Помните, вся интеллегентская Москва тогда ходуном ходила: "Фашист к власти рвется. Новый Холокост готовится!"
Вот и решил ААЛ подобно своему новому кумиру организовать тогда в городе ячейку ЛДПР. Помнится, еще писал в газетах: "Вы, ребята-демократы, хотели демократии. Вот вам ваша демократия!" То есть, если раньше была сталинско-брежневская Конституция, то теперь жириновско-гусевская демократия…
Дело тогда у Алексея завертелось бойко. Собрали инициативный комитет, определились с лидером, программой, стали вербовать новых партийцев - "жириновцев-лебедят"… Молодых пацанов и заматерелых, уставших от жизни нищенской и беспросветной работяг подкупило в Алексее его московские связи и грамотная новомодная политическая риторика. Правда, в газетах писали, что Алексей стал постоянным клиентом местной КПЗ, да еще дебоширил часто, чем череповские "соколята" были не очень довольны. И все же - выдвинули они его кандидатом в Законодательное собрание области. Леха тогда еще лозунг крылатый придумал: "Я не позволю унижать русских!".
Правда, тут с Алексеем опять казус случился. Кто-то ему по пьянке наподдавал, да слегка переусердствовал и пришлось ему на время предвыборной кампании вместо "Канала-12" украсить своим бюстом койку городской больницы… Но в выборах он все же поучаствовал. Но только в городскую думу… И лозунг, опять же, достойный придумал, запоминающийся: "Убрать вологодский сапог с череповецкого горла!" Сам слышал, как его конкуренту в округе известному предпринимателю Мыльникову советовали публично посочувствовать Алексею, лежавшему на больничной койке. На что Мыльников даже высокомерно ответил: "Не буду я этому пьянице сочувствовать!" Тоже, подлец, любил не по делу икру метать…
Выборы, тогда, кстати, ничем закончились… народ на них просто не пришел в нужном количестве. В местной газете по этому поводу над псевдодепутатами насмехались: "Ваша песня хороша - начинай сначала!". Леха к мысли о депутатстве поостыл. А затем и с местной ячейкой ЛДПР расстался. Те, кстати., были вовсе не против. Вроде бы, поняли - что к чему! С таким крупным экспертом и политологом им не по пути… Кишка тонка!
И все же чиновникам, правда, вологодским, Леха сумел здорово отомстить, когда в газете "Стометровка" напечатал ставший невероятно знаменитым памфлет "Эту девку мы еще того…". Содержание пафлета было не оскорбительным, но очень обидным для высокого начальства из областного центра. Ну, сами посудите - в статье описывался, например, эпизод, когда областные начальники прямо после своих бесконечных заседаний, по малой и большой нужде обычно бежали во двор, заросший лопухами… Что - у нас теперь в областных центрах туалеты в административных зданиях строить перестали? Лгал Леха, ежу понятно. При этом весь патриархальный строй кичливой областной столицы противопоставлялся динамичному и модерновому образу жизни череповчан…
Бывший губернатор Подгорнов тогда негодовал и говном во все стороны бросался. Досталось и местной прокуратуре. Настрочил туда депешу с требованием дать правовую оценку статье ААГ. Алексея вызывал следователь, но ничего не добился. Рассказывали, что Леху тогда аж "распирало от гордости" и "светило от счастья". Знай наших - отомстил так отомстил!
 
Как Леха имиджмэйкером и пресс-секретарем был, модный пиждак носил и даже чуть не женился на вологжанке
Не найдя себя и в роли политического деятеля Леха Гусев решил реализоваться на почве политического консалтинга и имиджмэйкерства. Тут и время подходящее подошло. Помните: "Фирма "Рога и копыта" предлагает кандидатам в депутаты … пластические и хирургические операции в нужном направлении по разумным ценам"…
Леху тогда уже в городе знали получше, но кое - кого его образ, а особенно речи еще подкупали. Кроме того, в политику бросилось тогда много людей совсем неопытных и на публике и "под ковром" чувствовавших себя не очень уверенно. Вот и уговорил Алексей одного из них попробовать себя в качестве консультанта. Попробовал! И вышел из этого очередной "лешкин анекдот"… Для начала Алексей сочинил историю о том, что якобы его кандидат в подъезде своего дома защитил от нападения беззащитную девушку и сам получил легкий (но терпимый и совместимый с жизнью и депутатством!) физический ущерб. Журналисты газет, уже тогда возлюбившие "деньгу" выше всего на свете и те постыдились ставить на полосу такой материал. Отправили его на доработку… Что ж, Алексей тогда сочинил целую страницу анекдотов, в одном из которых ведомый им кандидат … "мочился" на шинель своего непосредственного начальника… Подоплека вырисовывалась такая: "Мол, наш кандидат - это Ваш кандидат, раз все свои проблемы он решает таким народным и популярным способом".
Кандидат, после того как "рекламные струи" Лехиных писаний весело "отжурчали", пролетел на выборах как "фанера", но спрос на Леху вовсе не угас. Теперь к его услугам решил прибегнуть знаменитый и набиравший политический вес вместе со своим движением ВНО (Вологодское Народное Ополчение) вологодский миллионер Михаил Грозный . Надо сказать, что Михаил Васильевич к тому времени был для вологодской политики фигурой весьма неоднозначной. Например, имел судимость. С его точки зрения, естественно, несправедливую. А тогда, в 96 все его силы уходили на борьбу с областным руководством. Но больше всего он тяготился деятельностью налоговых органов. А те им. Во взаимной вражде между ними, кстати, было все: и карнавальные шествия с чучелами налоговых "бонз", и мнимые покушения… Однако, Михаил Васильевич, все же, какую-никакую политическую организацию к этому времени сколотил и мог на что-то претендовать.
И вот в такую кампанию на несколько месяцев и попал Алексей. Рассказывают, что сам глава ФСБ по Вологодской области в целях воспитания увозил Грозного далеко в лес, чтобы не было подслушивающих устройств и говорил: "Михаил! Вы знаете, что Гусев это …" На что МВГ отвечал: "А нам такие Лебедевы как раз и нужны!"
Изо всей тогдашней суровской предвыборной компании по выборам в губернаторы области, запомнился, пожалуй, только один оригинальный пиаровский ход. Миша Грозный, накопив денженок, купил Алексею два модных западных костюма и галстук, приговаривая при этом: "Пресс-секретарь моего штаба - это лицо ВНД"… Леха, говорят, выглядел тогда молодцом. И утомившийся днем от предвыборных забот Михаил Васильевич долгими вологодскими вечерами любовно засматривался на своего супермодного помощника, приговаривая: "Если все будет так же хорошо, Леха, то я тебя непременно женю" Леха только доброжелательно улыбался в ответ, вероятно про себя размышляя: "Вот только кончится компания я твой пиджак обменяю на пару бутылок водки". Впрочем, ведь Леха знал себе цену и продавал свой талант вовсе не за так… Да и девки вологодские на него взаправду засматривались. Только зря все. Не для "ихних" забав Леха на свет появился…
Как Леха со смертью флиртовал, гробы заранеепокупал и, в конце концов, помер…
У Лехи были особые отношения со смертью. Дружеские. По всей видимости он ее не боялся и давно ожидал и даже звал в гости. Ходили слухи, что однажды "по пьяни" он даже приобрел в ритуальном агентстве гроб для собственных нужд. Гроб завезли на следующее утро. А Леха не мог никак понять - с какой это стати? Еще раньше, в молодости, он писал рассказы о смерти. Самым эпатажным был один из тех, где он описал смерть своего персонажа весьма оригинальным способом - через повешение на кладбище, на краю собственной могилы…
Умирал Леха часто, тяжело. Об этом, как правило, узнавали по ночам все его знакомые журналисты. Сначала они пытались его спасать и мчались что было сил туда где жил Леха и что никак нельзя было назвать приличным жилищем, продающего свои труды на Запад журналиста с мировым именем.. Однако, когда они уразумели, что самым действенным лекарством для преодоления клинических состояний являлась "поллитруха" эти свои санитарные рейды в тыл умиравшего и никак не умирающего Лебедева они постепенно прекратили. Ну, помираешь и помирай - только спать не мешай!
Леха часто дрался. В основном, правда, доставалось ему, а не противоположной стороне. Кроме того, ввиду несознательного характера его часто отправляли в камеру предварительного заключения, где знакомые охранники встречали его примерно такими словами: "Ага! Наш любимый арестованный в гости пожаловал! Подваливай, подваливай, гость дорогой. Соскучились мы тут без тебя". Что бывало после этих любезных слов история умалчивает… Есть свидетельства, что в тюремных стенах Леха держался не хуже революционных демократов прошлого и к пыткам и истязаниям сатрапов из КПЗ относился с пониманием и даже - уважением…
Леха часто ломал себе ноги и руки, месяцами лежал в больницах. Все думали: "Ну, теперь все, такие травмы несовместимы с человеческой жизнью!" Но Леха не умирал и не умирал. На нем, как на собаке, все заживало… Да и давно известно - без ног и рук человек вполне может существовать. Лишь бы голову не оторвало… А голова у Лехи все время бойко вертелась на нужном месте и излучала религиозный нимб…
Но однажды Леха все-таки помер…
Хоть и думали, что провожать Леху на тот свет придет полгорода, но набралось от силы три-четыре десятка. Подошли в основном журналисты, родственники, несколько соседей. Да еще кружили вокруг несколько типов сомнительного вида - из уличных "хороших знакомых" Алексея… Все - таки "предводитель" навсегда уходил и хотелось попрощаться. Да и выпивкой хорошей попахивало - опять же великий человек "в ящик сыграл".
Леха, лежал в гробу перед подъездом такой родной редакции "Языка" необычайно тихо, хоть и выглядел, как всегда, свирепо. Чувствовалось - имиджмейкеры из бюро ритуальных услуг постарались придать ему респектабельный вид. Насколько это вообще возможно с таким материалом и репутацией… Но окружающим в это верилось с трудом. Некоторые даже ожидали ловушки. Вдруг Леха опять пошутил… А что? Редакторы газеты, кстати, на всякий случай прикидывали - заказать Алексею репортаж "с того света" или нет. А вдруг цену непомерную заломит?
На кладбище все выглядело тоже вполне ажурно. Пресс - секретарь из мэрии, пришедший сюда и по зову сердца, объявил траурный митинг и "толкнул" небольшую речь. Мысли представителя власти подхватили творческие работники. Над кладбищем, ярко освещенным октябрьским солнцем витали такие слова от которых Лехе, будь он жив, наверное бы, просветлел от счастья: "Талантиливый, неоцененный, великий". Правда, кое-кто в "бочку меда стремился добавить ложку дегтя" и называл лежавшего перед ним Алексея "беспутным", несчастным". Тогда Леха возмущенно хмурился и ветерок безжалостно трепал его знаменитую рыжую бороду…. Да вы сами подумайте - каково про себя такое слышать на смертном одре?
Когда же, провожавшие Лебедева в последний путь, всем "гуртом" вернулись обратно в редакцию газеты "Язык", чтобы помянуть "перекинувшегося2 знаменитого земляка, само собой начались прения. Сначала выступали вполне благочинно, но когда "разговелись" чуть не дошло до драки… Бывшие коллеги не сошлись во взглядах на литературную и окололитературную биографию Алексея Алексеевича… Впрочем, никто в этот раз никому морду не набил, хотя Леха такие дела любил и, пожалуй бы, хорошую драку на своих похоронах, вполне одобрил… Да и сам бы поучаствовал. Если бы мог…
Так вот и ушел из жизни великий череповецкий журналист Алексей Алексеевич Гусев. Без паспорта и документов, не оставив за собой ни больших капиталов, ни плачущей жены, ни осиротевших детей… Легко пришел в этот мир и легко ушел, попив и погуляв вволю и никого не озаботив борьбой за свое наследство… Мы знали его и память о нем сохраним в наших сердцах…

ноябрь, 2000