Орёл или решка?

             пролог.
Монетка взлетела в воздух, вращаясь в бешеном, неразличимом человеку ритме. Блеснула на солнце, описала правильную дугу и упала на землю. Мальчишки столпились вокруг её.
- Ах, ты - выиграл!
- Да повезло ему просто. Пусть идёт в кино со своей Алёнкой. Нужна она нам.
- Правильно. Вот выпала бы решка - век бы её не видел, - поддакивал кто-то из толпы.
- Да, он и так может её не увидеть. Нашёлся здесь «джентльмен удачи». Я-то ему сейчас быстренько мозги вправлю, - грозно проговорил самый крупный из мальчишек.
- Нет, не надо - договор дороже всего. Выиграл - значит выиграл.
- Повезло паршивцу, - послышались уже смирившиеся возгласы.
Дима стоял и смотрел на монетку. Сначала на монетку, а потом в небо, ибо он знал, что ему совсем не повезло: он выиграл, не сам с чьей-то помощью. Потому он и смотрел в небо.

глава первая, в которой мы знакомимся с Димой и его женой Леной и становимся свидетелями разговора с незнакомкой, которая попросила его о приемё.
Он всегда чувствовал, когда она встаёт. И пусть он спал как убитый, после пьянки с друзьями или трудного рабочего дня, это ему не мешало ощущать медленно уплывающую теплоту и так же медленно, но твёрдо и уверенно наступающий холод. Словно в ясный, жаркий день, когда на небе ни тучки, солнце вдруг берёт и прячется за что-то темное и мрачное.
- Алён, почему так рано?
- Дорогой, - она легла в постель, словно действительно передумав куда-либо идти, и нежно обняла его, прижавшись всем телом, обдав жаркой волной, впитала в него всю красоту, слаще которой не было, - ты разве забыл: у меня встреча с родителями перед открытием детского сада.
- Ах, да - ты же работаешь. Их отпуск закончился совсем недавно - сам-то он быстро втянулся в рабочий ритм, а вот то, что жена тоже будет работать, как-то в голове не укладывалось. Ему хотелось, если и не быть с ней вместе, то хотя бы знать, что она сидит  дома с ногами в кресле перед камином и читает любимую книгу.
- Ну, всё, Димусь, мне надо бежать. Она ещё раз поцеловала его, нехотя поднялась с кровати и вышла из спальни.
Проснулся он только к обеду. Сладко потянулся, выглянул в окно - больше для того, чтобы поднять себе настроение, а не узнать погоду: солнце и так заливало всю комнату своими радужными лучами. За окном промчался флаер, полностью обклеенный рекламными плакатами - видать не очень богатый обладатель богатого средства передвижения решил хоть как-то окупить его существование. « Сыграй в нашу лотерею и выиграй планету!». Название влечёт и манит, как магнит. Хоть и под планетой подразумевается только что открытый или уже всеми забытый черный, непригодный для жизни и неплодородный, шар где-то в системе Окраины, каждому хочется ощутить себя властелином целого мира. Хотя на практике счастливчик действительно завладеет довольно-таки сносным состоянием. Каждый год обладатели планет получают проценты от Главного Космического банка, что на Земле. Но что это за проценты и кому это выгодно, никто так и не знал, будто побоявшись напомнить кому-то о нелепой ошибке, из-за которой он каждый год получает по миллиону космо.
Минуту Дима раздумывал, не купить ли эту лотерею. Вдруг это и есть тот самый подарок от судьбы. Не каждый же всё-таки день такие вот флаеры под окнами пролетают. И кто знает, что случилось, если бы не зазвонил телефон - может быть, он действительно выиграл бы эту лотерею, а может быть, это было случайным совпадением. Но Дима не верил в совпадения - с тех пор, как на монетке выпал орёл.  Телефон продолжал названивать. Долго и нудно. Дима каким-то шестым чувством всегда ощущал, кто именно ему звонит: приятный и ласкающий слух звонок от жены, немного громкий и настойчивый - от друзей и, наконец, бесконечно долгий, нудный и дребезжащий - по работе. Он нехотя потянулся за трубкой.
- Да, слушаю, - его голос получился сонный и замученный, несмотря на все старания.
- Дмитрий Алексеевич, частный психолог, если я не ошибаюсь, - мягкий, бархатный и довольно приятный женский тон.
- Да, это я. В нотках Диминого голоса появился интерес. Всё-таки первый возможный пациент за прошедшие 3 месяца.
- Я бы хотела записаться к вам на приём, - она словно погрустнела, видимо, вспомнив из-за чего именно она решила к нему обратиться. Это на приём к окулисту может прийти человек, полуслепой и с выбитым зубом, но радостный и счастливый. У психолога такого не бывает - больная душа не даёт радоваться.
- Да, конечно, когда вам будет удобно. Дима уже в который раз испытал это чувство, преследующее его перед каждым новым пациентом, -  желание помочь любым способом; желание услышать от человека то, о чём он не говорит ни с друзьями, ни с родителями. Он нередко спрашивал у людей этот вопрос. Ответ был практически одинаковым:
- Я могу доверять только себе
- Зачем же вы пришли ко мне? – спрашивал он.
- Я устал доверять только себе.
Диме было, кому доверять больше, чем самому себе, и он не раз задавался вопросом, почему не всем людям выпадает нужная сторона монеты.
- Если вам не трудно, я хотела бы подойти прямо сегодня.
- Хорошо, давайте в 3 часа у меня в офисе.
- Спасибо вам большое, - она, кажется, немного повеселела.
Раздались гудки. Гудки тоже бывают разные: монотонные и бесконечные, раздирающие тебя насквозь - после неудачного разговора, ласкающие и тёплые - после сообщения Алёны о том, что она пораньше будет дома, а эти были просто грустными. Наверное, он оставлял бы за собой такие же, не угадав сторону монеты.
Дима уже окончательно проснулся, встал с кровати и заспешил под холодный душ, предварительно поставив в микроволновку заботливо приготовленные Алёной бутерброды.

глава вторая, в которой мы впервые знакомимся с кринами и видим несчастный  случай,          произошедший в переулке.
Тант медленно шёл по проспекту, с любопытством оглядывая пешеходов. На планете давно отметили, что интересуются крины лишь людьми, игнорируя небоскрёбы, стрелой уходящие в небо,  новейшие модели флаеров, рассекающих воздух над головами пешеходов. Крины практически никогда не говорили с людьми - лишь в случае крайней необходимости или опасности, но последнее явно не служило причиной разговорчивости: земляне давно уже научились решать проблемы колонизации мирным путём. Дима до сих пор помнил рассказ деда, участвовавшего в первых контактах с инопланетянами. Когда на планету опустились истребители, с миром, но готовые в случае опасности изрыгнуть огонь и смерть, крины, с виду хрупкие и безоружные, подошли к землянам и сказали только два слова: «располагайтесь, соседи». Сказали, и ушли в лес - туда, откуда пришли, и туда, куда до сих пор не решились прийти люди. Каждый, на кого смотрел крин, чувствовал, что его словно насквозь просвечивают, тянутся в душу костистой рукой. Что  ощущает человек под взглядом хотя бы десятка этих загадочных существ, вполне ярко описывали  люди, вступавшие с ними в первый контакт. И Димин дед был среди них…
             Ни с того ни сего крин свернул с проспекта (к облегчению идущей ему навстречу компашки) в одну из подворотен и бодрым шагом зашагал по улице, полной грязи и помоев. Крины, словно жили какой-то ведомой лишь им целью, не обращая внимания ни на что другое. И эта цель была каким-то образом связана с людьми. Вот только каким?
              Крин с любопытством оглядел бомжа, роющегося в помойке. Тот почувствовал на себе чей-то пронизывающий взгляд.
- Какого… Бомж запнулся, когда увидел, что позади него стоит хрупкое существо с огромными глазами и немного заострёнными ушами. Крин был худым и сморщенным, с выпирающими костями, - типичный представитель своей загадочной расы. Тело гуманоида постоянно переливалось, меняя цвета и оттенки.          Да, нечасто крины захаживали в город, а уж тем более в вонючие подворотни. Наконец бомж сообразил, кто такой перед ним, припомнив то ли рассказ кого-то из «соседей», то ли фотографию на обрывке газеты, волею ветра доставленной ему по адресу.
- Подайте, пожалуйста, - быстро сообразил бомж. Но то ли его приятели что-то приврали, то ли он получил прошлогодний номер газеты, но денег у кринов никогда не было. Сначала на Эдгаре думали, что от этого возникнут неизбежные проблемы. Крины, несомненно, захотят воспользоваться человеческими благами. Можно было, конечно, отменить для них какую-либо плату, но тогда они явно получили бы безграничные возможности и захотели поселиться в городе. Если же уравнять их в правах с человеком - кто возьмёт крина на работу, который не даст никому покоя со своим «пронизывающим» взглядом. У человечества уже, конечно был опыт общения и даже жизни рука об руку с инопланетными расами, но с такой.… Лишь через месяц все вздохнули спокойно: выяснилось, что крины полностью игнорируют цивилизацию и лишь изредка появляются в городе.
Тант медленно подошёл к бомжу, не обращая ни малейшего внимания ни на вонь, идущую от него, ни на грязное, разбитое, с запёкшейся кровью лицом. Говорил он отчётливо и без акцента слегка шелестящим голосом - ещё одна феноменальная возможность их расы:
-        Извини, друг. Мы боролись…Я всё помню…5 лет назад, но мы проиграли: они убили твою удачу … десятки наших тогда погибло… извини - теперь уже поздно, ты и сам уже не избавишься от, того что тебе сделали...
Бомж в недоумении уставился на крина. Он чувствовал, как Тант роется внутри его                души, от него не скроется ни малейшей тайны,  спрятанной в самых сокровенных уголках.
- Хотя подожди. Крин совсем по-человечески, то ли в раздумье, то ли в напряжении сморщил свой лоб
- Я могу сделать для тебя только одно…
Бомж кивнул в согласии, подумав, видно, что крин всё-таки уделит ему пару монет.
У Танта вдруг начали сужаться глаза - да, да, именно не зрачки, а глаза; хрупкое тельце его теперь то и дело с невообразимой скоростью переливалось немысленными цветами и оттенками, отчего в глазах начинало невольно темнеть. Он положил обе руки бомжу на руки. Через секунду грязная подворотня превратилась для того в шикарный проспект, мусорка, в которой он искал хоть что-то съедобное, - в шикарный ресторан, лохмотья, одетые на нём - в костюм от Версаче. А ещё через секунду по его телу прошла судорога. Все полетело и закружилось перед глазами у бомжа: костюм от Версаче начал превращаться в лохмотья, проспект в замызганную подворотню, ресторан в мусорку, в которой вместо мартини лежала банка с недопитым пивом.  В голове зазвенело, и земля начала неумолимо приближаться, земля и вкус грязи, вместо аромата Манхеттена.

Глава третья, в которой мы видим незнакомку, проходящую через площадь и то, что другие не могут видеть
Площадь кишела народом. Казалось здесь собрался целый город, все от мала до велика. Если бы не то, что в тот день раздавали бесплатное пиво с планет трёх крупнейших систем, было бы непонятно, как люди выносят эту давку под палящим солнцем, отвратный запах пота, которым, казалось, был пропитан даже сам асфальт. И пиво, и выступления на сцене артистов в костюмах рас Большого Кольца состоялись в честь колонизации первой планеты, где наконец состоялся контакт с инопланетной расой.
Прадеды, наверное, помнят, как люди перестали ходить на работу, остановился транспорт, прекратили работать институты, школы и садики, из пешеходов остались только те, которые спешили на площадь к установленному там огромному телевизору. По нему в прямом эфире показывали, как корабли землян высадились на планету, как нога человека впервые коснулась светящегося бардового грунта и перед командой по иноземным контактам выросли такие же бардовые и светящиеся скалы. Позже оказалось, что это своеобразные дома инопланетян, которые они сами строят из их грунта. Это было главным открытием 21 века, которое положила начало новой инопланетной цивилизации.
Девушка протискивалась через давку, возникшую на площади, морщась, когда её касались потные тела с запахом изо рта уже не изысканного пива со всех галактик, а простого перегара. Она, пожалуй, была единственным человеком, кого происходящее совершенно не интересовало. Девушка спешила, спешила к человеку, который, возможно сможет ей помочь, хотя она была не уверена в том, что в её ситуации следовало обращаться именно к психологу. Когда она пролазила (да, да, именно пролазила, а не проходила) мимо: многие долго смотрели ей вслед. И видели они не гаргулей, кружащих над ней, а коротенькую юбочку, стройные ножки, просвечивающуюся блузку и внушающие формы. Да, и не могли они заметить чешуйчатых крылатых, которые то снижались, чуть ли не садясь её на голову, то взмывали в небо. То от  одной, то от другой птицы то и дело слышался какой-то шёпот - подобие общения, от которого стыла кровь в жилах и начинала раскалываться голова. Сами они были черны, как сажа, и лишь сверкали янтарного цвета глаза и подрагивали когти, созданные, словно из слоновой кости. Практически все конечности птиц имели немного заострённую форму, придающую им стремительность, с которой они стрелой взмывают в небо, рассекая воздух. А ещё тот, кто смог бы увидеть гаргулей, увидел бы и плывущую ауру девушки - верный признак её изменения: крылатые делали свою работу.
глава четвёртая, в которой мы узнаём кое-что из жизни кринов и истории планеты, а затем переносимся в лес - место их обитания.
Эдгара была, пожалуй, единственной планетой-городом Большого Кольца, где небоскрёбы, взмывающие к небесам с тучей флаеров - железных птиц, придуманных людьми, - летающих вокруг, сочетались с девственной красотой леса. Да, были леса и на других планетах, но либо это были непонятные и чуждые нам и столь любимые у себя на родине  заросли растений-гибридов, либо земные, но уже порядком загаженные, кишащие «лесными» ресторанами и школами. Вскоре люди поняли свою ошибку, запретили создание таких заведений, созданных якобы для удобства человека и способствующих его единению  с природой. Единения не вышло: лес может принимать в своё жилище человека и делиться с ним своими благами, но не тогда, когда люди перестают считаться с его правами и чувствовать себя гостями. А ведь это так просто выходит - сломал ветку, срубил дерево, застрелил зверя, а лес молчит. Так уж мы привыкли ждать ответного удара - выражения силы. Но сильнее тот, кто не наносит его, сильнее уже только этим. Лес молчит - и вот уже вырубаются гектары леса, ради постройки новой больницы, где больным будет легче справиться с болезнью, живя бок о бок с природой. Строительство и вырубку леса строго-настрого запретили, но многие уже не могли подавить соблазн безответного убийства… Лес убивали каждый день…
На Эдгаре же редко можно было найти человека,  который покинул пределы города и побывал в лесу, месте жительства кринов. Нет, зверьков, которые за последние 200 лет жизни на одной планете не причинили ни малейшего вреда человеку, никто не боялся - наоборот, первым желанием любого, увидевшего забавную мордочку крина, было подойти и потрепать его по лысой макушке. Но этого ещё никто не сделал - люди не любят, когда копаются внутри них, выуживая правду. Правду открывают только очень близким людям и то не всегда. А крины не друзья - не враги, но и не друзья.
Всё же некоторая информация о жизни кринов в лесу существовала. Они расселялись в шалашах по всему периметру леса, были абсолютными вегетарианцами и питались исключительно лесными ягодами, орехами, кореньями и прочим. Жили они с друг другом абсолютно миролюбиво, в каждом поселении-племени кринов существовал Мудрый, с которым, однако, каждый имел право поспорить и обсудить то или иное решение. Более о них практически ничего не было известно… и вопрос, могли ли они читать мысли друг друга, так же, как у людей, до сих пор оставался вопросом, впрочем, как и многие другие аспекты жизни инопланетян.
 глава пятая, которой мы узнаём о встрече на горе Мудрых и о том, зачем Танта  послали в город
В одном из шалашей, расположенном посереди девственной красоты и чистоты леса, сейчас держали совет. Лобики кринов были наморщены, глаза бегали туда-сюда, а ушки немного подрагивали. Любой, кто заглянул бы в то время в шалаш, наверняка разрыдался бы  от жалости, глядя на страдальческие мордочки зверьков.
- Мы уже договорились с Мудрыми о встрече на вершине горы Мудрых ровно в полночь. До этого мы решили собрать советы внутри племён. Кроме того, именно нашему племени было поручено послать гонца в город, чтобы он проверил, насколько сильны чары дарков, и на какой стадии ломки находится объект. Я послал своего самого талантливого ученика. Он будет с минуты на минуту, - Мудрый говорил монотонно и на одной ноте: так ему было легче скрыть тревогу и дрожь в голосе, ибо даже мудрые боятся.
глава шестая, в которой мы становимся свидетелями разговора Димы с Леной и узнаём о её проблеме.
Дима сидел в своём кабинете в одиночестве, погружённый в раздумья. До прихода… пациентки (как ни странно она даже забыла представиться - видимо, от волнения) оставалось ещё около получаса. Пришёл он намного раньше, чем собирался. Сначала он  просто  не мог более оставаться дома - там было тяжело и пусто, потом он хотел зайти к жене на работу, но передумал: она бы обрадовалась, но это явно бы не способствовало скорейшему зачислению детей в садик. Флаер он решил не брать: работа недалеко, да и пешочком прогуляться полезно. На улице Диму встретил шум автомобилей, приглушённый гул железных птиц, смешанный со свистом и духотой, ударившей в лицо, изнеженное холодком кондиционера. Город можно сравнить с речкой - бурлящей, полной порогов и уносящейся вдаль. Всё и вся находится в постоянном движении: не увидеть человека, преспокойно курящего сигарету или читающего газету на лавочке. А ещё город убивает людей, убивает любовь, убивает радость и счастье. Диме почему-то ужасно захотелось в лес, окунуться в покой и тишину, полежать на полянке, понаблюдать за красотой бабочек, найти дикой жимолости или брусники. Как можно променять вид с вершины горы на картинки с голубого экрана; общение и единение с природой и со всем живым - на глупые чаты в интернете; дикие плоды и ягоды - на синтетическую еду городских кафе; воздух, который жадно впитывается лёгкими, - на загазованную отраву, витающую над улицами. Но люди всё равно упорно живут в городе - ведь в лесу злые крины, но не в кринах дело. И это мы злые, а не они…
К тому времени, когда Дима добрался до своего офиса, он трижды успел пожалеть о том, что не залез в прохладный салон флаера, не развалился в кресле перед штурвалом и не взмыл в воздух, подобно птице. Вот только птицы свободны, а мы - нет, по крайней мере стали в последнее время.
И вот теперь он покачивался на своём стуле и думал о девушке, попросившей его о приёме. Что-то подсказывало, что её проблема была отнюдь не в измене мужа и финансовых проблемах
Тут в дверь постучали.
- Можно? - спросила она робко, но с чувством уверенности в том, что ей не откажут.
- Конечно, конечно проходите, - поспешно ответил Дима. Присаживайтесь, пожалуйста, вот здесь, - он указал на кожаное кресло, стоящее практически напротив него.
Она была шикарна - своей женственностью, манерой общения, дикцией, откровенным и в то же время не доходящим до вульгарности стилем одежды;  родинкой на левой щеке,  голубыми глазами, которые могли быть только у такой блондинки.
Девушка медленно подошла к нему и прежде, чем сесть постояла пару секунд, поймав на себе взгляд Димы.
- Извините, пожалуйста, я забыла представиться, когда вам позвонила.  - Лена, - она посмотрела врачу в глаза и улыбнулась.
- Дима, можно на ты, - ответный взгляд. Всё же девушка поспешно отвела глаза - не из-за того, что он был ей не симпатичен, просто она была слишком растерянна и напугана.
У Димы было немало красивых пациенток, но все они оказывались отягощенными горем, носили на себе груз, который портил им осанку и позволял лицу покрываться морщинами. Лена тоже несла этот груз, но несла, если не с лёгкостью, то уж с точно неповторимой грациозностью.
Дима решил предоставить ей  право голоса, заранее приготовившись подождать, пока Лена осмотрит его офис. А посмотреть действительно было на что: все стены были завешаны картинами с пейзажами. Золотистые луга, бескрайние леса; горы, словно в мании величия вознесшиеся к небесам, презирая и в тоже время восторгая всё живое;  спокойные и прозрачные, как стёклышко, горные озёра без малейшей ряби на воде и беспокойные, бурлящие реки, жизнь которых быстра и пронзительна: пороги и перекаты не дают речке покоя.
- Дима, это что – Земля?
- Да.
- Где ты умудрился найти фотографии такого леса на Земле в наше время?
- Этим картинам почти полвека. Дима давно заметил, как много зависит от той обстановки, в которой будет находиться пациент. Однажды, ещё а первый год работы, у Димы на столе стояла на столе фотография жены, улыбающаяся и обнимающая его. Так вот один холостяк, всего раз взглянувший на фотку, отказался ходить к нему на приём.
Сейчас комната была погружена в лёгкий сумрак: он позволяет человеку чувствовать себя более защищенным, отгороженным от окружающего мира с нещадно палящим солнцем.  Люди любят Тьму, вот только подчас сами себе не могут в этом признаться. Картины были слегка освещены, и человек, словно погружался в них, становился частью той красоты, которая была создана кистью неведомого художника.
Дима выдержал паузу, дав Лене понять, что он готов выслушать её историю. Он хорошо умел отличать тех, кто заранее продумывает речь, и сразу делится всеми своими проблемами -  без каких-то там утаек и недомолвок. Такие люди вначале испытывают напряжение и дискомфорт, зато потом, высказавшись, у них словно груз с плеч падает - они отдают свою тяжкую ношу психологу. Тогда это и его проблема тоже, проблема, которую они боялись открыть даже самым близким. Бывают и такие, которые  год раздумывают, прежде чем пойти к психологу, - стеснительные, скованные, с дрожью в руках. Они до самого конца не решаются полностью открыться, и несколько первых приёмов уходят на то, чтобы выудить у них суть проблемы.
В принципе, Диме было трудно работать и с теми и с другими. Первые сразу же требуют от тебя какого-то молниеносного решения всех проблем, считая тебя за человека, который возвращает людям улыбку с помощью одного взмаха волшебной палочки. Другой тип пациентов плох тем, что когда решение проблемы вроде бы уже и найдено, выясняется, что там-то всё обстоит не так, как он объяснил, и где-то всё произошло совсем по-другому. Лену Дима безошибочно отнёс к первому типу. Потому и не спешил с вопросами - девушке просто надо было дать освоиться, а расскажет всё она и сама.
- Я не знаю, может быть, я обратилась ни туда, куда следовало. В общем, я ни коим образом не отношусь к людям, которые привыкли ждать момента, когда удача повернётся к ним, - Дима невольно вспомнил монетку, - и сетовать на её отсутствие. Да, и вообще я об этом никогда не задумывалась, но если и говорить на такую тему - то я бы не назвала себя ни удачливой, ни неудачливой, но в последнее время со мной стало происходить что-то неладное.
Дима понимающе кивнул. Всё же на его лице, наверное, выразились какие-то эмоции.
- Пожалуйста, не считайте меня сумасшедшей. Я понимаю, что это несколько не по вашей специальности, но всё же, я думаю, вы сможете мне помочь. Я даже не знаю, как объяснить вам, что со мной происходит. Такое впечатление… она начала заметно волноваться ..., что не я стала подвластна удаче, а она мне.
- Что вы имеете в виду?
- Гм… в общем я недавно рассталась с мужчиной, - легкая улыбка, - и вот теперь невольно стала заглядываться на некоторых прохожих. - Дима присмотрелся к ней получше: на вид не больше тридцати. -                Ну, ты понимаешь, при этом все мысли об одном. Так вот, очень многое, чего я хочу и о чём мечтаю, сбывается. Я даже намеренно перед каждым выходом из дома думала о том, что хочу познакомиться с парнем и…она уже поняла, что пример явно не удачен, но останавливаться было поздно… все разы со мной кто-нибудь и знакомился. В совершенно нелепых ситуациях, с совершенно нелепыми вопросами. Даже в очереди в магазин ко мне внезапно оборачивались и начинали заводить разговор. У меня некоторое время были финансовые проблемы, и стоило только подумать о пачке купюр, как на работе выдали премию.
.Лена помолчала минуту, видно собираясь с мыслями, бросила взгляд на картину с низвергающимся вниз водопад и продолжила:
- В общем, я словно бы сама стала хозяйкой своей жизни и всего, что в ней происходит.
Знаешь, Дим, я знаю людей, которые всю жизнь ищут любимого человека, и вот однажды удача поворачивается к ним. Когда мужчина очередной вечер проводит в одиночестве с книжкой на диване, однажды раздаётся звонок, разрезающий мёртвую тишину, и к нему по ошибке попадает девушка, с которой он знакомится и которая оказывается его второй половинкой. А каков был вариант, что именно она наберёт именно его номер из 14 миллионов, проживающих на Эдгаре? Так вот вчера я также вечером в одиночестве читала книжку, ужасно хотелось, чтобы позвонил тот, кто согреет и развеселит тебя. В эту же минуту в комнате раздался звонок: на другом конце провода был мужчина, который набрал мой номер по ошибке, - она сделала паузу, выжидающе взглянув на Диму.
- Продолжай, пожалуйста. Я помогу тебе, чем смогу, но я должен знать всё до конца.
Лена кивнула:
- У тебя было такое, что ты шёл по улице, и случайно встретил старого друга, прилетевшего сюда к родственникам на свадьбу с другого края Большего Кольца? А ведь могло так выйти, что ты свернул бы на другую улицу чуть раньше и разминулся бы с ним. Так вот, когда я вчера шла с работы, мне вспомнилась моя давняя подруга ещё со школьных лет. Она живёт в Кольской системе, на какой-то малюсенькой и малоизвестной планете. Мне захотелось увидеть её, и, завернув за угол, я столкнулась к ней лицо к лицу. А ещё - тут она достала монетку - я покажу тебе один фокус. Орёл или решка?
Её красота, женственность и грациозность уж никак не вязались с крутящейся монеткой - популярной забавой у дворовой ребятни. Но именно эта монетка и то, что десять раз из десяти у неё выпал орёл не дало мне признать её сумасшедшей. Красивой - пожалуйста.

                глава седьмая, в которой мы видим, как Тант плачет.
Тант бежал - бежал через улицы, переполненные людьми и машинами; через скверик мимо парочки целующихся; через богатые кварталы с небоскрёбами, уходящими ввысь, и замызганные улочки с помоями, которые выливают из окон. Он бежал, минуя бесчисленные перекрёстки, проходя мимо магазинов, банков, офисов, лавчонок.  И где бы он ни появился, везде на крина смотрело множество удивлённых лиц, застывших то ли  просто в немом  удивлении, то ли в жалости, то ли в отчаянном страхе. Каждый, на кого хотя бы мимолётом падал взгляд крина, непроизвольно ёжился. Ёжился от правды, которую видел зверёк, с которым волею судьбы они жили на одной планете. Да, с виду это был самый удачный контакт человечества за последние несколько веков - никаких не то чтобы вооружённых столкновений, а даже малейших разногласий.   Две разных расы полноценно прожили уже около 200 лет на одной планете, не ущемляя интересы друг друга, не имея каких-либо притязаний. Но всё равно что-то было не так: людям не давало покоя, что именно хотели найти крины, обращая на них свой насквозь «пронизывающий» взгляд. Каждый понимал, что зверьки с большими и грустными глазами, маленькие и беззащитные, не смогут их обидеть, но всё же кринов опасались. В первое время даже считалось, что человек, которого прозондировал крин, обречён. Потом  все как-то привыкли к жизни с инопланетянами и почти что смирились с их нескромным взглядом. Смирились, но не настолько, чтобы, замерев, уставиться на крина.  А сейчас, в центре крупнейшего и, впрочем, единственного города на Эдгаре никто не отводил от него взгляда. Потому что случилось то, чего не видел и не предполагал никто за годы жизни с расой, над загадкой которой безрезультатно бились учёные всего Большого Кольца.
Крин плакал. Совсем по-человечески. Из больших добрых глаз ручьями лились слёзы. И неизвестно почему все, задержав дыхание, смотрели на это. То ли, чтобы почувствовать себя сильнее крина, увидеть его мимолётную слабость, то ли, чтобы спровоцировать крина на разговор, расспросить о его сородичах -  их повседневных проблемах, страхах и радостях. Может быть, люди хотели помочь, утешить крина, помочь добрым советом. Может быть, они просто хотели посмотреть на слёзы - они капали на мостовую, смешиваясь с грязью, которая вся состояла из таких вот капелек и песчинок горя и счастья. А следом уже шли люди, которые тут же наступали на место, куда упала слеза крина, и куда когда-нибудь упадёт их слезинка.
                глава восьмая, в которой мы вновь переносимся в леса кринов.
К наступлению темноты в шалаше, где недавно крины горячо обсуждали последние новости, воцарилась тишина. Все сидели, склонив головы, и прислушивались, но вокруг царила тишина - лишь неугомонно трещали кузнечики, да демонстрировали хоровое пение лягушки. Крины ждали своего сородича, который должен был вернуться ещё 3 часа назад, до захода солнца, но его не было, как и не было покоя  и на без того грустных лицах инопланетян.
- Что делать, Мудрый? - наконец прервал молчание кто-то их сидящих в шалаше. Его голос громом средь бела дня рассёк тишину ночи, которая ворвалась в шалаш и заглушила казалось несмолкаемые, «лесные концерты».
- Через час я пойду на гору Мудрых, как мы и планировали. Думаю, там мы и примем решение.
- Мудрый, как вы думаете, что случилось с вашим посланцем в город? - раздался приглушённый тихий голосок откуда-то из самого дальнего угла шалаша.
- Знаете, однажды я тоже долго не возвращался из города, будучи посланным на похожую миссию, со мной заговорил человек… нет, с ним этого никак не могло произойти.
- Расскажите, расскажите, что с вами случилось - раздался молодой, нетерпеливый голосок.
Мудрый взглянул ему в лицо, снисходительно улыбнулся и кивнул:
- Лент, ты уже достаточно взрослый, чтобы пойти на гору Мудрых. Сегодня ты отправишься со мной и окажешься там в первый и последний раз в жизни, если, конечно, не станешь…, - он осёкся, поняв что невольно провоцирует новый вопрос.
Крины, конечно, были слишком озабочены отсутствием сородича, но всё же на мгновение каждый из них позавидовал Молодому, вспомнив свой первый визит на гору Мудрых. На этот раз первым заговорил Мудрый:
- Уважаемые сородичи я, конечно, планировал решить и обсудить с вами большинство проблем ещё до моего похода на гору, но боюсь из-за отсутствия моего гонца Танта, мы не сможем это сделать, - нотка какой-то обречённости перед надвигающейся бедой послышалась в его голосе. - Я спрошу у вас лишь одно: готовы ли вновь дать отпор даркам?
- Мы не дадим им забрать удачу у ещё одного человека, - послышались мрачные, усталые и грустные, но дружные голоса кринов, заглушившие не только звуки кузнечиков и лягушек, но и саму ночь, ночь, которая не может остаться без удачи. Впрочем, как и всё живое.
глава девятая, в которой мы узнаём о том, что крины - не единственные обитатели Эдгары и видим, как Диноур принимает смелое решение.
За годы жизни на Эдгаре люди даже не подозревали, что крины не единственные их соседи на планете. Не подозревали о чешуйчатых Гаргулях, порой кружащих над их головой. Они называли себя дарками и обитали  в скалах и пещерах, невидимых человеческому глазу. И неизвестно, какая судьба ожидала бы город, если люди могли бы видеть то, что страшной стрелой прилетает в небо нещадно рассекая воздух и буравя каждого своим  взглядом, который уже не просто пронзает тебя насквозь, но ещё и наполняет тело неимоверным ужасом. Да, подчас люди ощущали это, но, в основном либо молчали, либо просто ссылались на кринов, потому что всегда легче придумать для себя ответ. И пусть даже он не будет правдивым, главное, чтобы он был, - ответ на все вопросы, ответ, который человек рано или поздно сделает правдой.
Когда девушка зашла в офис, дарки покружили ещё с полчаса вокруг неприступного в тот момент даже для них здания. Несколько раз они подлетали к закрытым шторами окнам, издавали каркающие, с каким-то скрежетом и свистом звуки, и вновь взлетали ввысь.  Наконец они описали правильную дугу со звуком того, будто они разрезали воздух, который сам расступался перед их идеально обтекаемыми телами. Гаргули, словно были созданы жить в нём, вобрав в себя лучшие качества всех пернатых - от грации ласточки до хищных черт коршуна. И как бы удивился сторонний наблюдатель, если бы он смог проследить их путь от центра города до самых пещер - тех, что, видимо, с незапамятных времён опоясывают лес кринтов, то ли охраняя его, то ли осаждая.  Если бы он смог побороть своё отвращение и леденящий страх к крылатым, и проникнуть вслед за ними в  чёрный зев пещеры, то перед ними предстала бы потрясающая картина: чешуйчатый слой кожи гаргулий начал бы трескаться и отваливаться по кусочкам, словно яичная скорлупа. Никакой мутации, собственно и не происходило - лишь менялась кожа дарков, постепенно приобретая человеческий вид, да под жёсткой чёрной чешуёй, ранее покрывающей массивные крылья, сейчас оказались руки. До этого они были согнуты в подобие крыльев, притом под углом уж никак теоретически не доступном человеку. Это по истине было превращение дьявола в ангела. Нет, дарки отнюдь не превратились в людей - они даже отдалённо не напоминали их, сохранив острый дугою вывернутый клюв и когти на руках и лапах. По крайней мере, птицами их явно было не назвать, - особенно гаргулями, страх идущий от которых накладывал непроглядную пелену, которая затмевала всё живое и светлое.
Сторонний наблюдатель, придя в себя от потрясения и взглянув трезвым взглядом на существ, заметил бы что по сути они никак не изменились. Просто исчезла оболочка, которая сеет страх и подавляет всех… всегда. И уже совсем не обязательно знать, что под ней. Воспалённый мозг сам домыслит всё остальное - нарисует себе облако чёрного дыма, который отнюдь не собирается рассеиваться, уступая место свету. Как ни странно, свет тоже не любит уступать место. Никогда. И тогда он оказывается хуже тьмы. Вот только многие этого не видят, а точнее не хотят видеть. Всё-таки легче представить тьму, в которой скрываются маньяки и насильники, чем свет, что порой убивает беспощаднее тьмы…
Перевоплотившись, дарки направились в глубь пещеры, и сумрак сначала размазал, а потом и вовсе стёр силуэты 3 полулюдей-полуптиц.  На крошечных, но, видимо, крепких ножках, которые не так давно были птичьими лапами, они стали постепенно удаляться от входа в пещеру, от мира, где они должны оставаться невидимыми от человеческого глаза. Мира, где, перестань они быть невидимыми, их примут за саму смерть, неотвратимое зло, которое медленным ручейком растекается по всему телу человека. Растекается и сеет добро и счастье, которые так хотят дать людям дарки, и зло, которое примут люди.
По пути в логово дарки не обмолвились не словом. Они шли, опустив голову, ибо темнота, плотно осевшая и, казалось бы, насквозь впитавшаяся в стены пещеры, для них не помеха. Им было очень грустно и тоскливо. Так идёт собака, которую только что выгнал из дома любимый хозяин, которому она доблестно прослужила всю свою жизнь. И в глазах дарков не было ни капли грусти. Янтарные и узким, хищным разрезом, они по-прежнему внушили бы отвращение человеку. Нет, вся грусть была внутри; она давила на душу тяжёлым клубком. Состоял он из сплошного горя, но горя не их, а девушки. Именно за ней дарки наблюдали уже на протяжении недели. Наблюдение, конечно, закончилось уже пару дней назад: гаргули не могли ждать, потому что уж слишком много проблем доставляло девушке её счастье. Несомненно, оно у неё присутствовало: дарки отчётливо видели ауру девушки. Состояла она из бесформенного тела, которое нельзя было ни с чем ни сравнить ни сопоставить, силуэт постоянно менялся то становясь светлым, - тогда на его фоне вырастал солнечный день, то мрачным, тёмным, - и тогда начиналась гроза. Это была характерная аура удачи, которую ни с чем нельзя было спутать. Но удача тоже бывает разной…
Дарки шли достаточно долго, безошибочно выбирая дорогу из сотен каких-то ходов и разветвлений. Многие из них уходили под землю, но туда даже дарки редко отваживались спускаться. Там их зрение, которое безошибочно видит в полной тьме, становится туманным, покрытым плёнкой того, что уже нельзя называть тьмой. Тьма бывает и в нашем мире, тьма, под покровом которой так любят целоваться влюблённые. Она не причиняет им зла, и даже, наоборот, создаёт романтическую атмосферу, ибо даже тьме подвластна любовь. Там, под землёй всё не так, всё по-другому, но мало кто знает, что скрывается в туннелях, что ведут в тот мир, который находится куда глубже пещер дарков.
Наконец вдалеке замаячил свет - сначала как-то блекло, неуверенно, словно опасаясь разозлить тьму, чьим гостем он являлся. Потом он начал разрастаться - идти по пещере теперь смог бы и человек. Псих или самоубийца, а ведь дарки с удовольствием приняли бы к себе в гости любого. Провели бы по паутине коридоров, покрепче сжали бы руку человека, когда мимо появились бы ходы, идущую под землю. Ходы, из которых фонтаном хлещет  то, что невозможно описать словами «ужас» или «зло». Нет, это что-то более, -  сфера, которая, разрастаясь, берёт под свой покров всё живое и выпивает из него всю силу и энергию.
Дарки вошли в огромную пещеру. Пол её был гладким, как стёклышко, и слабо светился, стены и потолок зала оставались нетронутыми, в своём естественном «пещерном»виде. Наверное, для каждого, кто пришёл бы сюда, навсегда осталось загадкой происхождение этой пещеры. То ли это был некий причуд природы - а кто знает, что может покоиться в глубине бесконечных ходов, вечно подёрнутых завесой тьмы -, то ли это дарки так заботились о надлежащей обстановке их пещеры. Удивлял и тот фактор, что посереди залы горел огромный костёр, учитывая, что они в темноте видели куда лучше, чем при свете. Гаргулий легко было сравнить с людьми, которые спокойно сидят средь бела дня, под ослепительным солнцем, вокруг костра. Приглядевшись, можно было заметить, что костёр был не простым: прежде всего  от него совершенно не было дыма и потом… пожалуй, различие было налицо, когда твой взгляд останавливается на языках пламени и… впечатления трудно выразить… Каждый, наверное любил подолгу смотреть на костёр, успокаиваясь и мечтая. Холодная, таинственная и загадочная ночь с одиноким серпом луны на небосводе. Стрекотание кузнечиков в траве, шум прибоя, мёртвая тишина… и треск костра, такой родной и таинственный в это время, как никогда более. Ты, не отрываясь, смотришь на языки пламени, которые изгибаются в своём чудном танце. Костёр манит, притягивает, согревает, не даёт тебе остаться один на один с тьмой. И пусть днём вокруг тебя находятся лучезарные луга, золотые пляжи и родные места, то ночью всё это заполняется тенями, которые являются жителями великолепных пейзажей ночью. Они закрывают собой всю красоту и свет. Но это только кажется для человека - не для дарков, которые видят истинный свет и истинную тьму. Правда, это ещё не даёт им право решать для всех.
Этим они и занимались вокруг костра, из которого они, жители тьмы, брали положительную энергию, ибо даже те, кто всю жизнь живут во тьме, тянутся к свету и не могут без него существовать. У дарков не было каких-либо отличительных черт - одинаковая кожа,  разрез янтарного цвета глаз, схожее строение клюва и конечностей. Различались они лишь по росту, да-да именно по росту, а не по размерам, так как все как на подбор были худы и стройны и, даже сбросив себя «птичье» обличие, они не утратили сходства со стремительными, быстрыми как молния гаргулями. И даже голоса их были схожи как на подбор, притом контраста между женскими и мужскими особями не существовало. Поочередно, а иногда и почти одновременно, у дарков приоткрывались заострённые клювы и слышалась - нет, не птичий щебет - человеческая речь. Ею они пользовались, чтобы хоть как-то сродниться с людьми, узнать их лучше.
- Ломка её удачи даётся нам довольно-таки тяжело, - дарк, который сидел ближе всех к огню, чуть ли не касаясь его, тяжело вздохнул. - И мы все это понимаем. Он оглядел огромный зал, словно хотел разом увидеть выражение лиц у сотен голов, находившихся в пещере. Видимо, он решил продолжить, захватив инициативу в обсуждении и решении проблемы, но другой дарк, учтиво кашлянув, проговорил:
- Ранее у нас никогда не было таких проблем. В толпе начался шёпот. Если, конечно, не брать в расчёт кринов, - скороговоркой добавил он. Но ведь сейчас они пока нам не мешают - в чём проблема, друзья?
Тишина. Неуверенный голос:
- Может быть, крины нашли против нас новое противоядие и действуют теперь в тихую? Догадка была поддержана единогласно. Несколько минут дарки горячо обсуждали проблему с кринами и наконец вновь наступила тишина, но уже на такая, как прежде. Тишина натянутая, как струна, готовая разорваться в любой момент. Невысказанный вопрос витал в воздухе: «Кто попытается незаметно проникнуть к кринам и выведать их планы?». Каждый помнил, что случилось с одним их них, которого поймали крины.… Нет, они не пытали и не убивали - просто лишали дарков их главной защиты - невидимости. Той чешуи, которая покрывает птиц и делает их неразличимыми для человеческого взгляда. Дарк,  лишившийся своего дара, уже не имел права возвращаться в пещеры: он становился изгнанником, который на всю жизнь лишён общения. Притом, в действие вступало одно из немногих мирных соглашений, издревле заключённых между кринами и дарками: за отшельником вели постоянное наблюдение по одному представителю от обеих рас, каждый из которых обладал неприкосновенностью как на своей, так и на чужой территории. Сделано это было ради того, чтобы лишившийся невидимости дарк не попытался наладить контакт с людьми, которые явно не обрадуются существованию ещё одной расы на Эдгаре, помимо кринов. Не было известно ни одного отшельника, который рано или поздно не направился бы к городу. Наказание было воистину страшным - крина отправляли в подземелье, то откуда бил фонтан ужаса, то, которое являлось адом как для кринов, так и для дарков.
Струна разорвалась на две части, издалека зала раздался голос: «я отправляюсь сейчас же».
- Покажись же нам, дарк! - возбуждённо выкрикнул кто-то.
Вдалеке от костра, почти в самом углу зала, выросла рослая фигура дарка.
- Не подойдёт ли доблестный Диноур поближе костру? - вновь послышалось из зала.
Молчание.
- Нет, - отказ ножом разрезал воздух, больно и резко воткнувшись в неосязаемую плоть мрака, который окружал его.
Никто не произнёс ни слова в ответ, несмотря на то, что большинство дарков было куда старше Диноура.
- Уже как 3 года теплота перестала меня греть.
Теперь все вспомнили, как в войне с кринами погибли его родители.
- Ты знаешь, что у тебя есть право выбрать дарка, который будет наблюдать за тобой в случае твоего изгнания.
На этот раз Диноур ответил сразу:
- Лизоур, мой друг до сегодняшнего дня.
Началось бурное обсуждение, и никто не заметил, как Лизоур закрыл лицо руками. Он плакал…
                глава десятая, в которой Дима с трудом сдерживает себя в руках.
Дима откинулся на спинку стула и тщетно попытался привести свои мысли в покой. На миг ему захотелось самому поведать Лене о своих проблемах, рассказать, какую большую роль сыграла удача в его жизни. За всю его 7 летнюю практику работы с ним такое никогда не случалось: он привык сохранять спокойствие, что бы ему ни поведал пациент. Люди ищут у него защиты и помощи, а для этого нужно иметь превосходство; дать понять, что ты тот, на кого можно положится. Он расскажет, несомненно, но не сейчас - позже.
- Лен, ты никогда в детстве не мечтала о волшебной палочке, движением которой сбудется твоё самое сокровенное желание?
- Мечтала, Дима, - господи, и какие же у неё грустные, обречённые глаза, - только ты знаешь…в детстве мы все чисты. Хочу новую игрушку, хочу в сказочную строну, хочу гору мороженого, хочу книжку про Незнайку.
Диме почему-то вспомнилось, как однажды он, возвращаясь вечером с работы, увидел возле магазина 5-6 летнюю девочку с мамой, и толпу подростков.
-       Мама, мама, купи мне куклу.    - Пойдём, у тебя их и дома куча, ты их подругам раздаёшь, а я что - на твоих подруг деньги тратить должна? - негодовала мать, утягивая девчурку за руку. А та, наверное, мечтала о том, чтобы у неё вся комната была завалена разными куклами, с которыми можно будет с удовольствием играться и ей и подружкам.
-       Серый, ты задрал, давай бабки - ты чё, в натуре, побухать нормально не хочешь? Кстати, ты мне и так торчишь.
-      Ничего, встретим кого-нибудь ночью - окуплю свой долг, ладненько, бери давай.
- Ты считаешь, что уже совершила достаточно ошибок?
- Нет, но это неправильно как-то получается. Самой творить свою жизнь, управлять судьбой. Это трудно понять, знаешь, нужно стать бессмертным, чтобы понять, как это глупо и бесполезно… она осеклась, явно сообразив, что пример явно не удачный.
А я почему-то ещё больше выходил из себя. Психолог тоже мне. Как, как она может это говорить, когда миллионы людей за всю свою жизнь так и не нашли вторую половинку, только из-за того, что судьбы была к ним неблагосклонна., как она может это говорить, когда люди гинут от случайно сбившего их автомобиля, остаются безработными опять же волею той же судьбы не прочитавшие объявление в газете. Как может говорить это она, та счастливица, которая научилась управлять своим счастьем. Что ещё хочет она, что ещё нужно ей в этой жизни для полного счастья.
- Лен, может, по кофейку.
Она кивнула, и я потянулся за кипятком.
глава одиннадцатая, в которой рассказывается о страданиях крина
Звук давил и раздражал. Странно, но раньше крин просто не обращал на него никакого внимания, а теперь его всего лихорадило и трясло от постоянного потока ревущих машин, беспокойных пешеходов - это на земле; дерзко вздымающихся вверх, на зависть богам, небоскрёбов, с отблесками солнца на стёклах, тучи флаеров, снующих по небосводу, словно вольные птицы, - это в воздухе. Но самым страшным для зверька, которого обходят стороной все люди и который был так беззащитен сейчас, было не это. Прежде всего он плакал от того, что мелькало перед его глазами. Эти постоянно сменяющиеся картинки не исчезали с тех пор, как он попытался помочь бомжу в подворотне. Он видел бурные застолья, даже самый настоящий пир, где рекой лилась выпивка и не было конца экзотическим яствам. Народ танцевал, пел и просто веселился. Может быть, они просто забыли об этом, а может, сделали это намеренно, но окна ресторана, выходящие прямиком на улицу, были не завешаны. Более того, за ними были люди. Лица их крин не мог разглядеть, зато отчётливо видна была аура каждого из них. В основном, это была неудача, притом на последней стадии, где любое вмешательство может больше навредить, чем помочь. Но у некоторых ауры не была искажена - нормальная естественная удача, данная от рождения. Многие из таких людей внутри верят до последнего, что им должно повести, но удача отворачивается от них, ломая и круша всю жизнь в щепки. Может быть, дарки и правы в чём-то, отнимая удачу у людей. Все были одеты в лохмотья, грязные и неухоженные, с неприятным запахом, идущим от них. Никто из них не шевелился: они просто смотрели в окно.
- Гляди какая гадость за окном, - вдруг сказали в ресторане.
- Ах, вонь-то какая , - начала причитать какая-то барышня, обвешанная бриллиантами.
Не менее ярко видел крин и ауру тех, кто был в ресторане. Она не выражалась ничем - просто набор картинок, совершенно разный для каждого. Но в данный момент все картинки были одинаковыми для каждого - у всех была аура удачи. Удачи той, которая не отвернулась от них, и помогла. Что такое было в этих аристократах того, что не было у нищих, дрожа от холода, стоящих за окном. Как судьба выбирает случай, случай, который потом становится одним из важнейших в жизни человека? Интересно, а знают ли это крины с дарками? И знает ли это вообще кто-нибудь?
-     Сгоните же наконец кто-нибудь их оттуда, - раздались ещё одни причитания в ресторане.
Крин поспешил свернуть в подворотню и постараться обдумать дальнейшие действия.
глава двенадцатая, в которой Дима наконец понимает, что ему самому требуется помощь.
Осторожно касаясь горячего кофе губами, а потом и языком, Дима сделал маленький глоток. Русская кофеварка работала на славу, не смотря на то, что фильтр не менялся уже год.
Напротив облокотившись на спинку стула, Лена таким же образом дегустировала кофе. Дима обратил внимание, что на минуту сам засмотрелся на пейзажи леса, висевшие на стене. Господи, и что со мной такое? - пронеслось у него в голове, когда Ленина рука нежно легла ему на плечо.
-   Дима, с тобой всё в порядке?
Он очень хорошо понимал, что знает её всего несколько часов, но было что-то в этой девушке такое, что заставляло его выворачивать свою душу наизнанку. И к чёрту работу. Никудышный из него психолог. Правда, первый камень преткновения за 5 лет работы, за 5 лет писем благодарности от бывших пациентов, - не так уж и плохо. В конце концов, у каждого есть своё слабое место...
-   Лен, ты извини я не смогу тебе помочь, - Дима постарался, чтобы голос прозвучал хотя бы более менее беспристрастно.
-    Почему? - Лена действительно была поражена и ещё больше, пожалуй, расстроена.
И тут он, сам не зная, зачем рассказал ей всё. О своей жене, которую он так любит, о том, как весело они провели свой отпуск, рассказал о том, какое место в его жизни занимает удача. Поведал свои размышления о судьбе. И говорил, говорил, говорил, не в силах понять, зачем он говорит это ей и что он чувствует к своей неожиданной пациентке.
-  Дима, ты должно быть счастлив?
-  Понимаешь, Лен(  они оба напрочь забыли о кофе, который медленно остывал, отживая свои лучшие дни)я люблю свою жену, больше всех на свете, но вот только любовь ли это?
- Я тебя не понимаю.
- Понимаешь, если бы не выпал орёл, никакой любви бы и не было. Мы бы даже не знали друг друга. У каждого из нас были бы семьи и любимый человек, дорогой и единственный. Может быть однажды, мы попали бы на один концерт. Столкнулись бы в вестибюле и прошли мимо друг друга, даже не обернувшись. Лена, судьба играет нами, как хочет. Ты ею можешь управлять, и тебя это не устраивает.
- Знаешь, Дим,- она всё таки отхлебнула почти остывший кофе, - я думаю, мы можем помочь друг другу.
глава тринадцатая, в которой рассказывается о видениях кринов и в которой мы видим, как Мудрый с Молодым отправляются в путь на гору мудрых.
Крины никогда не спали, однако ближе к ночи они садились кругом, сцепив руки, и видели видения. Руководить грёзами они не могли, и кому-то из них мог привидеться лес, красивый и царственный, в котором они живут испокон веков. Кто-то видел своё будущее, другие летали по безграничным космическим просторам, но один из кринов был наиболее возбуждён: его тельце так и дёргалось, словно в конвульсиях.
Перед глазами у него стояла Эдгара. В песочнице сидела маленькая девочка; начинало смеркаться. Осеннее солнце, уже не такое яркое, дерзкое и самонадеянное, старалось поскорее скрыться за горизонтом, словно извиняясь за свою плохо сделанную работу. За то, что оно уже не могло дать людям достаточно тепла и хоть как-то побороться с тьмой и холодом. Девочка сделала из песка замок и теперь раскладывала там своих кукол.
-  Мам, красиво, да? - спросила она маму стоящую неподалёку.
-  Да, доча,  красиво.
-  Мам, а ты мне за это мультик купишь? Правда, правда мам?
-   Посмотрим, как вести себя будешь, - снисходительно отвечала мама, понимая, что ларёк с видеокассетами уже закрыт.
-    Мамуль, а мамуль, - не отставала она, - она посмотри, какая у меня барби красивая.
-    Красивая, Катенька, я вижу, - сохраняла терпение мать.
-    Мам, а что эти дяди такое делаю, это у них игра, да?
-    Мама уже хотела сказать доче "успокойся, играй спокойно - мама устала" или что-то в этом роде, как взгляд её упал на подростков, непонятно откуда появившихся напротив песочницы.
-  Серёг, да пошёл он, этот козёл?
-   Ты чё, дебил что ли. Да у него бабок полный карманы небось, давай его сюда.
-   Эй ты, урод, пойди ко мне. Или ты даёшь бабки или я тебя лично сейчас вон в той песочнице зарою. Понял или нет? Говори, сволочь.
Девочка плакала на руках матери. Плакала она и на следующий день, когда осталась одна дома, ибо на опознание не берут тех, кто так хорошо играет в игры детские и так плохо в взрослые; того, кто любит играть в куклы, не зная того, как в них играют без правил...
Мудрый подошёл к одному из кринов и тихонько дотронулся до его плеча. Этого хватило, чтобы тот тотчас же вышел из своего транса и обернулся назад.
-  Молодой, нам пора.
Тот кивнул,  всё ещё будучи под впечатлением от сновидений. Свои грёзы крины никогда не рассказывали другим, а спрашивать о них тем более считалось неприлично.
Мудрый молча повернулся и направился в темноту; крин последовал за ним.
Мудрый не стал долго ждать, и лишь скрылись вдалеке знакомые места, как он начал свой рассказ.
-  Сегодня твоё совершеннолетие, и я исполню то, что должен был сделать по долгу. Как бы не была печальна и, порой, глупа и нелепа наша история, я расскажу тебе о ней.
глава четырнадцатая, в которой Дима пытается понять, что именно его беспокоит.
В офисе стояла гробовая тишина. Дима тупо уставился на картины, которые он и так уже давно выучил наизусть. И что он хотел найти среди бесконечных лесов, в таинственных морских глубинах, за горизонтом, куда заходило солнце? Этого он не знал и сам. Наверное, это самое тяжелое, когда не знаешь, что тебе надо, в чём именно проблема. Мечешься по сторонам, словно пойманная рыба в сетке, которая ощущает себя слабой и безоружной и предпринимает тщетные попытки спасти свою жизнь. Мы тоже рыбы в сетке... Дима не мог понять, что же именно случилось с ним за сегодняшний день. Какое-то разочарование, что вроде апатии. Может, он просто устал... и стоит устроить себе очередной "отпуск после отпуска?" Забрать Алёнку и уехать куда-нибудь подальше от этого мира. Забыть о встрече с Леной и сегодняшнем разговоре, скинуть с себя это давящее чувство сомнения и разочарования. Дима понимал, что всё началось с сегодняшнего разговора с Леной. Судьба, удача... Эти темы почему-то были самыми больными для него. А тут ещё эти её способности...
Дима взглянул на часы, оторвавшись наконец от созерцания пейзажей, подаренных ему братом в честь открытия частного офиса. До встречи с Леной осталось более 2 часов. Мы договорились встретиться у неё дома и поговорить в более приятной( и чем ей не понравился мой офис)атмосфере. Дима встал со стула, оделся, выключил свет, решительно вышел из офиса, закрыл дверь и направился по направлению в детскому саду. Хотелось увидеть жену, прямо сейчас, и хватит с него на сегодня посетителей.
глава пятнадцатая, в которой Диноур отправляется в лес кринов, чтобы узнать о их планах.
Идти стало легче, но и опаснее.  Деревья начали редеть, постепенно превращаясь из непроходимых дебрей тайги в обычные заросли смешанных лесов, затем - в редколесье, а потом и вовсе исчезли уступив место обширным полянам. Диноур напрягся - теперь он был на ладони. Ко всему прочему, солнце, которое в его трансформированном в гаргулью теле, не доставляло ни малейших хлопот, теперь готово было заживо сжечь дарка. Он вспомнил свои полёты в город. Свободный и невидимый, под надёжной защитой друзей, ты рассекаешь воздух с лёгкостью махающего секирой(?) казака. Всё расступается перед тобой, всё, что ты ещё секунду назад видел издалека становится для тебя как на ладони ибо расстояние ничего не значит для дарков. А сейчас он был вынужден прятаться, словно подлый вор, он - свободный дарк! Нет, он мог бы конечно трансформировать в тело гаргули, упасть чёрной тенью над кринам и бить, бить, убивать каждого. Диноур всё равно не хотел возвращаться обратно, в тёмные лабиринты пещер, которые стали для него родным домом. Нет, он убьёт столько кринов, сколько сможет и умрёт с чувством отмщения за своих родителей. Но сейчас не стоит высовываться, ведь он должен выполнить свой долг перед всеми дарками - узнать о планах кринов. У самого Диноура не было сомнений в том, что крины уже давно начали действовать. Они не отдадут даркам так просто ещё одну жертву. Глупые... Строят из себя защитников человечества, не понимая, что без нас оно вечно будет несчастливо... Только мы можем подарить им право выбора... Дать право самим творить свою жизнь, судьбу. Не ужели крины считают нормальной эту ауру случайности, клеймо судьбы, которое даётся нам с рождения, которое властвует над нами.
Однажды, когда Диноур был совсем ребёнком и только лишь освоил трансформацию, его отец взял с собой в город. Он помнит эти минуты наслаждения полётом, чувство свободы и внутренней лёгкости. Вот только всё прекрасное со временем тускнеет и блекнет.  Теряет цвет, как камень, привезённый с берега океана, усыхает, как морская звезда, прежде такая прекрасная.... В конце, когда они уже собирались улетать отец сказал Диноуру, чтобы он летел за ним. Они спикировали вниз, ощущая себя камнями, которые с ошеломительной скоростью летят к земле и останавливаются в последний момент. Отец кивнул на компашку, отдыхающую в лесу. Диноур прислушался.
- Да, ребят, хорошо вы все, конечно, устроились, - бывшие однокурсники явно давно не виделись. Вот только Петя что-то не нашёл себя. Последнюю фразу она сказал в шутку. Адресована она была мужчине, который сидел в сторонке. Обиделся тот или нет, понять было невозможно - он и так всё время сидел с кислым лицом.
- Алён, да что он виноват, - Петю дружески похлопали по плечу. - Судьба у него такая. Это слово резануло Диноура как бритва.
- Пап, полетели отсюда, - сказал он.
Отец не стал ничего отвечать. Он просто молча стрелой устремился в небо. Диноур поспешил за ним. Это было самым важным уроком в его  жизни.
Мне пришлось идти в обход. Крюк, проделанный в обход полян, стоил мне лишних 3-4 часов. Но ощущение собственной относительной безопасности придавало спокойствия и сил, который мне ещё понадобятся. Наконец редколесье осталось далеко на западе. Лес, родина кринов, был готов дарить мне защиту. Неужели родина тоже предаёт. Или я не враг?
Диноур ужасно устал и вымотался, когда местность начала идти под уклон. Перед ним вырос горный хребет, простирающийся с запада на восток, насколько хватало глаз. Дарк бессильно упал на землю. Частое и тяжёлое дыхание, казалось, было готово закрыть собой все мысли. А сейчас надо было думать, а точнее решаться. На склоне горы он будет более заметен и уязвим, но назад пути нет, возвращаться к полянам тоже не хотелось. Диноур припал губами к фляжке - чтобы лучше думалось.
глава шестнадцатая, в которой Молодой узнаёт много интересного о дарках и кринах и их вражде
Вокруг была тьма... Без лучика света. Молодой тоже видел в темноте, но темнота отнюдь не была ярким светом для кринов. Её, наверное, можно было сравнить с восприятием мрака человеческим взглядом. И как в этом мраке ориентировался Мудрый было для Молодого секретов. К тому же, он даже не смотрел вперёд. Ветви, словно расступались перед ним, а он всё шёл и рассказывал. Интересен и печален был этот рассказ.
- Большинство из ныне живущих кринов ещё помнят планету такой какой она была до появления здесь людей, - Мудрый сказал это без злости. Нет, скорее слово люди прозвучало из его уст как нечто нуждающееся в защите. Когда в небе появились из звездолёты, мы с дарками( при этом слове глаза у Молодого полезли на лоб) собрали совещание. В конце концов было всё-таки решено выступить с мирными целями и разрешить им поселиться на планете.  Дарки согласились из интереса, ну а мы же... наверное, из-за своей доброты и щедрости. А ещё крины, наверное, почувствовали, как слабы люди и как будут нуждаться в нашей помощи. Но всё оказалось не так просто. Стало обнаружилось, что, как только мы видим людей, то начинаем их произвольно сканировать, выворачивать правду другими словами. Но никому не нравится, когда копаются в их правде. Поэтому люди никогда не ходят в наши леса, и переходят на другую сторону улица, едва завидев крина.  Молодой с пониманием кивнул. Однажды ему довелось побывать в городе. Мудрый продолжил. Его речь медленно и уравновешенно текла из уст. Молодой слушал, не отрываясь и не обращая внимания на то, что ветки нещадно хлестали  его по лицу.
-  Оказалось, что дарки невидимы для людей, а ещё дарки тоже могли неким образом влиять на людей. - Мудрый замолчал на пару секунд, тяжело вздохнув. - Они отбирали у них судьбу и удачу, заставляя из самостоятельно вершить свою жизнь. Молодой с недоумением уставился на Мудрого, не решаясь, однако, задать вопрос напрямую. Тот же и так решил дать объяснения.
- Представь, будто бы все твои желания сбываются. И нет ни удачи, ни судьбы. Захотелось встретить любимого человека - пожалуйста, вот он среди толпы в метро, захотелось пожениться - вот же она садиться во флаер, твоя идеальная жена. Молодой не удержался.
- Так разве это плохо?
Мудрый с осуждением посмотрел на Молодого.
- Разве это плохо когда человек может найти свою вторую половику, а не пройти на улице мимо человека, который, может, ею и является. Разве это плохо, когда люди перестанут валяться в больнице после случайных переломов, когда не будет неудачников, - завёлся Молодой.
- Неудачники будут, поверь. Только немного другие. Те, кто не смогли распорядиться своей судьбой. Сколько безрассудных поступков сможет совершить человек, появись в его руках волшебная палочка.
И Мудрый, и Молодой минут пять шли в тишине. Молодой то ли не решался более спорить Мудрым, то ли действительно с ним согласился. Мудрый же молчал, потому что он не чувствовал уверенности в сказанном. А вдруг мы ошибаемся?
- Скажите, а кто они такие, дарки?
- Об их существовании знаем лишь мы, так они не являются для нас невидимыми. Они издревле лет населяют вместе с нами эту планету. Отношений у нас тёплых никогда не было, но и враждовать мы начали совсем недавно. С тех пор, как они начали убивать...судьбу, - он сокрушённо добавил. И теперь мы ведём вечную войну. За людей...
глава семнадцатая, в которой мы погружаемся в мир детства.
Это был его родной детский сад. Не только потому что здесь работала его жена, нет волею судьбы он сам туда ходил. Сейчас, глядя на длинные приземистые корпуса, качели, спортивные площадки он вспоминал, как ему не нравилась манная каша, которой их постоянно кормили, как он плакал, когда его впервые забрали от мамы и оставили наедине с чужими мальчиками и девочками и незнакомыми тётями. Это уже был первый шаг во взрослую жизнь. Диму отвели в волчью стаю, чтобы дать ему познакомиться с волками, втянуться в их жизнь, завоевать их почёт, ибо нельзя злить зверя. Родители понимают, что рано или поздно им придётся это сделать: если вечно ласкать дитё, ограждая от волков, когда-то ему всё равно будет суждено с ними столкнуться. Проще самому сделать его зверем.
Ремонт только что закончился, и сегодня был первый день открытия. Родители толпами шли в главный корпус, таща детей за собой. Мамаши подчас сами нервничали больше детей, которые ещё не понимали, что их собираются отдать в стаю. Папы шли спокойно, порой говоря краткие наставления своим чадам. Мужское воспитание – оно необходимо. Отец готовит тебя к реалиям жизни, мать наоборот пытается оградить, пряча себя под своей любовью. Дима помнил – в садик его вела мама. Ещё он ярко помнил, как ему уже с первых дней захотелось завладеть стаей, стать лидером в коллективе. Потому и стал он психологом. Как здорово когда в садике тебя постоянно зовут играть в футбол, в школе – влюбляются все девчонки, в институте – становишься душой компании, на работе – пользуешься уважением самого начальника.
Дима ещё раз взглянул на игровую площадку: завтра она будет полна ребятнёй. Сейчас они будут плакать из-за разбитой коленки или из-за сломанной машинки. Потом во взрослой жизни слёзы будут литься уже из-за другого и уже чаще. «Мама, а ты что не плачешь?» - спрашивал когда-то Дима, проревев час из-за того, что ему не купили любимый мультик. Плачет – ещё сколько. Только слёзы – они внутри.
Со дня на день мальчишки познакомятся с девчонками, и поймут, как иногда с ними интересно, а ещё они удивятся, почему девочка,  с которой кому-то очень здорово, не обращает внимание на своего ухажёра. В садике можно побегать за ней и подергать за косы, в жизни не подёргаешь … Дима мог так вечно стоять и смотреть за детьми. Смотреть на эту совершенно другую жизнь было до ужаса интересно, на это рождение волчьей стаи, в которой ещё только начинают зарождаться свои жестокие порядки и законы. Наверное, потому Алёна и выбрала эту работу. По крайней мере, она могла хотя бы  полдня находиться в этом мире детских грёз.
Диме надо было пройти всего около ста метров до корпуса, где проходил набор и где должна была быть Алёна, но что-то ему не давало это сделать. Наверное, это была совесть, потому что за сегодняшний день в нём произошли изменения, он ещё не мог осознать, какие именно. Это крутилось в голове то появляясь, то ускользая из сознания. Алёна… неужели в этом всё дело… Любовь не может умереть за день, если это настоящая любовь.
Глава восемнадцатая, в которой крин встречается с волками.
Когда мы идём по улице, то стараемся не замечать матерей с голодным малышами на руках, просящих милостыни, не обращать внимание на полу развалившийся транспорт, заставляющий нас часами стоять н остановках, на всю ту грязь, которая огромным колпаком накрывает город.
Для крина(имя-то какое) сейчас эти чувства обострились, и он увидел то, что никому не стоит видеть. Лучше отгородиться от всего этого, сидя в тёплом офисе на работе, а вечером – напротив камина, уютно с ногами устроившись в кресле. Большинство так и делает, проходя мимо человека, бездвижно валяющегося посереди улицы. «Напился, алкоголик». «А вдруг кому-то просто плохо стало». «Ничего, и без нас помогут, а то ещё...мало ли», - проходит диалог с самим собой.
Улочка, куда свернул крин, хоть и была лишена сплошного потока автомобилей и автобусных остановок, запруженных пассажирами, но и здесь то и дело проходили прохожие да проезжали машины, вырвавшись из цепких оков очередной пробки. Он остановился и в смятении стал озираться вокруг. Нет, где в глубине сознания он помнил, как ему выбраться из города в свой родной лес, но это было в глубине, а сейчас все его чувства были полны заполнены одним. Тем самым колпаком, накрывающим город…
На встречу крину, видно издалека перепутав его с обычным прохожим, шёл паренёк.
А за ним ни с того ни с сего появилось четверо силуэтов, которые неумолимо приближались. Через минуту волчья стая окружила паренька. Крин не стал напрягать слух, чтобы услышать, о чём они говорили: он понял всё и так – за последнее время крин научился предугадывать действия волков. Парня начали избивать – повалили на землю и просто пинали. В тот момент крин видел на улице и других действующих лиц – компания таких же подростков просто постояла с минуту, поглазела на происходящее да и смылась подальше. Их примеру последовала и здоровенный мужик, всё же решивший, что его силы не хватит на четверых, а мозгов - на то, чтобы договориться со зверями. Силуэт девушки, только начинающий маячить вдали крин уже не заметил: он начал «зондировать» подростоков-волков…
Глава девятнадцатая, в которой Мудрый предлагает даркам мир.
Мудрый понял, что уже поздно. Да, мудрые тоже ошибаются, но не тогда, когда речь идёт о защите их учеников. Да, опасность давно не приходила в леса кринов, но ни в коем случае не стоило терять бдительность. Теперь Мудрый ощущал дарка, каждой своей клеткой, но опередить его было не под силу даже ему. Хрустнули ветки, тень рванулась к Молодому, который и сейчас, наверное, ещё не чувствовал дарка. Мудрый уже приготовился нанести удар, но вовремя остановился: к горлу Молодого был прижат нож.
- Отпусти его и сразимся по честному, - в голосе Мудрого чувствовалась ярость.
- Я не буду драться со старейшиной племени, да и моей семье никто не давал выбора, когда их убили.
Мудрый молчал. Просто не нашёл что сказать. Этот дарка не остановится ни перед чем – он знал. И что самое обидное – крину нечего было сказать.  Нечем возразить их вечному врагу, дарку. А ведь и прав в чём-то был Молодой, отстаивая их точку зрения. Так всегда бывает, мы думаем, что именно мы правы, а все вокруг ошибаются.
Молодой стоял не двигаясь в оцепенении, не в силах даже что-либо вымолвить.
Диноуром сейчас руководили лишь инстинкты, как собакой, которая готовиться наброситься на человека. Здесь всё решает случай, лишнее движение, неподходящее словечко, внезапно дуновение ветра – и всё кончено.
И тут Мудрый сказал то, чего от него никто не мог ожидать:
- От имени всего нашего племени и меня, участника заседания на горе мудрых, я предлагаю вам, даркам, мир.
Молодой с Диноуром вздрогнули в один момент. Последний опомнился первым.
- Ты так дорожишь этим сопляком, Мудрый?
- Я дорожу миром, дорожу людьми, нашими соседями на планете, жизнь которых зависит от нас.
- Вправе ли ты так говорить, Мудрый?
- Да, они не могут справиться сами.
- А не кажется ли тебе, что им куда лучше было бы жить без наших искажений судьбы и ваших «сканирований» человека.
С дарком удалось завести разговор – это было хорошо, но ножа от горла      Молодого, по-прежнему хранившего молчание, он не убирал. Мудрый попутно размышлял к чему могут привести его слова. Да ему дадут право слова, он обоснует свою точку зрения. Но поддержат ли его. Мудрый и сам до конца не знал, прав ли он был, предложив мир, но что-то подсказывало ему, что его решение верно. И что-то и даже кто-то. Однажды, будучи в городе, он невольно прозондировал одного мужчину, который повстречал свою любовь уже тогда, когда та была жената на другом. Опоздал и уже ничего не мог поделать с её мужем, который её обеспечивала, хотя она его и не любила. С её детьми, которые были ему не родными. Судьба сыграла с ним злую шутку. Да, дарки дают человеку возможность творить судьбу, но, к сожалению, люди слабы, чтобы правильно распорядиться тем, что у них есть.
- Мы «сканируем» людей, для того чтобы они не прятались от правды, а вы – чтобы сделать их счастливыми.
Дарк аж поперхнулся: первый раз за многие тысячелетия крин одобрил идею дарков, и Диноур уже понял, что из-за простого ученик, разбрасываться такими словами Мудрый не будет.
- Если я не  ошибаюсь, вы идёте на гору Мудрых? – да за родителей надо было отомстить, но любая месть ничего не стоит, когда враг признаёт свои ошибки.
- И ты идёшь со мной, ибо мир прежде всего, - ответил тот.


Глава двадцатая, в которой Лена встречается с Тантом.
Лена шла домой по тёмному переулку, думая о Диме. Она и сама не заметила, как влюбилась в него, словно восьмиклассница в старшеклассника. Её способности и в этот раз не подвели её, она набрала номер Димы, выбрав его из сотни таких же частных психологов, но этот был именно тем, с кем она будет счастлива. Всё же Лена чувствовала, что то-то ещё мешало ей полностью управлять судьбою, не было доведено до конца и могло помешать в самый важный момент. Она настолько задумалась, что аж вздрогнула, когда перед ней вдруг как из-под земли оказался крин, смотрящий своими огромными глазками на компашку подростков, избивающих какого-то парня. Лена замерла, не в силах ничего ни сделать, ни сказать. Подростки тоже заметили уже крина, приближавшегося к ним.
«Да пошёл ты отсюда», - выкрикнул кто-то. Ног крин никуда не собирался уходить. Тело его стало немыслимо переливаться, за секунду меняя сотни цветов и оттенков. Компашка, не долго думая бросилась бежать. Один из них успел добежать до конца улицы, но, можно мказать, что ему даже повезло. Или же он меньше правды старался скрывать от самого себя, но этого уже никто не узнает. Остальные же не успели даже покинуть место преступления: ноги их подкосились, лица побелели, из-за рта полилась тема.
И тут крин обратил свой взор на Свету. По спине её пробежал холодок, но крин почему-то не стал сканировать её – то ли он отдал все силы на расправу с подростками, то ли по каким-то ведомым лишь ему причинам. Света зачем-то, сама не понимая почему, спросила крина:
- Зачем ты убил их?
- Я просто сказал им правду…. Минуту они так и простояли в молчании. Света, не зная чего ждать от крина и крин, не зная чего ждать от светы. Они смотрели друг другу в глаза. Человек и инопланетянин, который показывает правду. А потом крин сказал:
- Мне нужна помощь, помогите мне пожалуйста…. Мне очень трудно….взять на себя весь груз….ведь я ещё маленький, - Света с ужасом заметила, что он плачет
- Идём, мой дом рядом.
И они пошли вместе. Лжец, ибо все люди лгут, и обличитель.
Глава двадцать первая, в которой совершенно неожиданно заканчивается вражда кринов и дарков.
Мудрый, Молодой и Диноур наконец увидели неподалёку свет костра, подъем подошел к концу, они наконец пришли на гору мудрых, где испокон веков старейшины племён кринов собирались и обсуждали важные дела. Они шли молча всю дорогу, понимая что всё будет зависеть не от их разглагольствований, а от общего решения старейшин. Выговориться им ещё предстояло.
Мудрый шёл первым. Заметив его, кто-то дружелюбно махнул ему рукой. Когда же вслед за ним из тьмы вышел дарк, мудрые, до этого спокойно сидящие вокруг костра все как один встрепенулись.
- Спокойно, он пришёл с миром, - сказал Мудрый.
То ли его слова действительно так уважали в кругу старейшин, то ли крины поняли, что им ничего не угрожает против одного дарка, но они действительно пртихли.
- Хорошо, мы дадим ему слово, но так или иначе, он будет наказан и лишён крыльев по всем законам.

- Неужели мир между нами не сможет положить конец законам? – вдруг заговорил дарк. В голосе прозвучали ледяные нотки, но такой была специфика речи дарков, более резкой и жёсткой, чем спокойный шёпот кринов.
Старейшины были настолько ошеломлены услышанным, что потеряли дар речи.
Диноуру не пришлось много говорить: мир был заключён.
Глава двадцать первая, в которой  мы узнаём, почему судьба нам так необходима, какой бы она ни была.
Дима потоптался пару минут у двери Лены, а потом вдруг развернулся и стал спускаться по лестнице. Вернулся он с букетом роз в руках и букетом терзаний внутри. Да, Дима понимал, что эта девушка – его вторая половинка. Он знал всего несколько часов, но в глубине души был уверен в том, что то чувство, о которого так холодеет в груди у мальчишки, идущего на свидание со своей первой любовью, у него уже не пройдёт. Когда он позвонил в дверь и Лена в короткой юбочке(как же, наверное ей неудобно в ней дома ходить)и обтягивающей блузке предстала перед ним, всё исчезло и померкло – работа, проблемы и…. Алёна. Дима перестал верить в судьбу.
- Дим, у меня гости, - она сказала это как-то пристыженно, словно извиняясь. Так сообщают тебе о том, что сейчас я познакомлю тебя с людьми, которые тебе вряд ли понравятся.
- Господи, и неужели у неё есть….
И тут сзади, откуда-то из глубины комнаты донёсся шёпот:
- Здравствуй, Дима.
Он так и стоял за порогом, не в силах зайти вовнутрь, так и держа розы в руках.
- Он пообещал, что не будет тебя сканировать. Ему можно верить. Сейчас – мы его единственные друзья. И заходи же ты наконец, - Лена то же была возбужденна происходящим.
Ещё бы! Крин, да ещё и у неё дома.
Букет роз в руках Дима она заметила только сейчас. Это…мне? Дима тоже наконец-то опомнился:
-      Ой, извини…он вручил ей  букет и поцеловал её. Совсем не по-дружески и не как невольную коллегу по работе.
То, как крин попал к ней домой, Лена спешно объясняла уже по пути в зал. Когда крин увидел Диму, он ещё раз с ним поздоровался.
- Вот такой я, незваный гость.
Лена налила ему пива и теперь инопланетянин, немного успокоившийся, медленно и, видимо, с удовольствием поцеживал прямо из банки.
- Спасибо вам большое, люди за…. Ну, вообщем за всё хорошее, - он как-то нездорово хихнул.
И неужели….да, он был пьян. Действительно крины никогда не пробовали алкоголя на планете, просто как-то не были в этом заинтересованы. Кто ж знал, как оно на них влият.
- Люди, хозяева, я расскажу вам всё, вы только…это…никому
Дима и Лена, ошеломлённые кивнули.
И Тант рассказал им всё: про кринов и дарков, их ошеломляющие способности, которые, однако, не действуют на друг друга, про вражду между двумя расами, про то, как дарки убивают судьбу у людей и дают им право свободного выбора в жизни, про то, как крины защищают людей от дарков и до последнего борются за каждого человека, про то, как его выслали в город, для того чтобы проверить на какой стадии ломки находится Лена и есть ли ещё возможность хоть что-либо предпринять, про то как дарки невидимый порой кружат в воздухе и выбирают очередную жертву.
А потом Лена не выдержала. Ты понимаешь, о чём ты говоришь? Какую жертву. Они что, по вашему, убийцы какие-то. Вам, кринам, просто не понять, как жестока порой оказывается судьба. Это она убийца, а не дарки. А тот бомж с подворотни: он сам виноват, так как не смог самостоятельно распорядиться собой. Дарки даруют людям способность выбирать, а то что мы выберем это уже наши проблемы.
Лена говорила обо всём этом, как о само собой разумевшимся. О всех этих дарках, их вражде с кринами, отсутствии судьбы у некоторых людей. Просто для это было не новым, она долго старалась найти объяснение её феноменальным способностям, и теперь она похоже успокоилась и решила защитить своё дарование.  Защищать насмерть.
- Мне не нужна никакая помощь о вас, кринов. Если вы попробуете вернуть мне судьбу, клянусь, я сообщу обо всём, что ты рассказал, президенту, - Лена была сама на себя не похожа. – А теперь мы поднимемся на крышу, ты запрыгнешь в мой флаер, я довезу тебя до окраины леса и ты передашь своим сородичам мои слова.
Мордочка у крина поникла, как у собаки, которую не взял с собой на пикник хозяин и захлопнул дверь у пса перед самым носом. Казалось сейчас он снова заплачет, и даже чудодейственный алкоголь перестал оказывать какой-либо эффект на крина.
Через несколько минут флаер взмыл в голубое небо и направился в сторону леса. Перед тем, как уйти, крин сказал шёпотом:
- Люди ещё слишком слабы, чтобы принимать самостоятельные решения.
                Эпилог

Дима развёлся с Алёной и уехал с Леной на другую планету. Всего полгода потребовалось ему, чтобы понять то, что он её не любит и не зря тогда в детстве у него выпал орёл, но это уже совсем другая история.
Дарки действительно заключили мир с кринами, однако не всё было так гладко, но это уже совсем другая  история.
Люди всё-таки узнали про существование дарков, но это уже совсем другая история.
Тант успешно вернулся в своё племя. Специально для него мудрые собрали очередной совет на горе. Крин высказался против мира с дарками, и к его мнению прислушались, но это уже совсем другая история.
Лизоур, друг Диноура, покончил жизнь самоубийство, ибо иногда жизнь ставит нас в такие ситуации, когда дружба не то чтобы не исчезает, - она теряет всякий смысл.
                Алексей Нечипоренко.
                Октябрь-ноябрь 2001 года.
                Г. Владивосток.