Потерявшие
Первой я потерял... свою будущую семью. Ту, которую не хотел бы иметь никогда.
В такой традиционной форме, в тех разных красках и том раскладе, как это показывают в докоммунистических кинофильмах: муж в засаленной грязной майке и тренировочных штанах с оттянутыми коленями сидит на кухне перед тарелкой с картошкой и селедкой. Его жена в выцветшем халате и вечно накрученными бигудями и чалме из полотенца на голове - бегает между кухней и прихожей, пытаясь одной рукой попасть пластиковой гребенкой с тушью в глаза, а другой – снять застрявшие в волосах бигуди.
Потом я потерял Родину:
Она не могла больше мириться со мной таким и осталась стоять в очередях за хлебом и спичками. В разных очередях, как говорится- кто за чем. Но - эта та Родина, которая строила никому не нужный БАМ на вечной мерзлоте... И я считаю, что тоже мог бы, ведь это так здорово- только представь: тайга, мороз... молодые лица, охваченные азартом - классно. Но... Я потерял свою Родину, она осталась там, в тайге, а я ушел от нее к другой.
И вот, вновь приходит время снова терять что-то. Кто-то снова стучится в мои двери, настойчиво и решительно: вновь и вновь требуя у меня отдать что-то очень важное или нужное. И я, как и все, отдаю, чтобы вновь ничего не получить взамен. Впрочем, каждый раз абсолютно уверен, что отдавать уже решительно нечего.
Но... Находится еще и еще что-то: и мне приходится успокаивать себя тем, что такого добра кругом навалом, что стоит только свиснуть и набежит толпа...
Нет.
Уходят в тень лица, меняются декорации: я вроде как продолжаю жить, продолжаю ехать в своем поезде, заплатив за билет одним тем, что согласился ехать в этом вагоне. Однако, одного согласия оказалось крайне недостаточно, да узнал я об этом слишком поздно... Слишком поздно…
Приходят другие - они в круге света, они молоды, но... Меня не спросили, хочу ли я этих, других? Как облака скрываются за горизонтом, так и лица теряются в мимо идущих серых буднях. А вместе с ними уходит и то, чего уже никогда не вернуть. И я считаю эти ощущения потерянными для себя.
Страсти нет, ее не может быть - ведь страсть это на всегда.
А туман - пройдет. И ночь сменяется днем, и зима сменяется летом и рассказы о моих попутчиках теперь могут длиться дольше одного часа.
И все же - в тень уходят все, даже самые-самые. Остаются каждый на своей кухне, каждый - в объятиях своей нелюбимой жены. И каждый - в сладких мечтах, в далеких своих мечтах, в которых есть только теплое и ласковое доброе утро, и есть мы.
Но потерявшие - плачьте!
Дмитрий Томас
15 января 2002 г.
Свидетельство о публикации №202011500043