Откуда Из Самолёта ТУ-134 Видно Звёзды?

ОТКУДА ИЗ САМОЛЁТА ТУ-134 ВИДНО ЗВЁЗДЫ?
(из цикла «Клуб Романтических Путешественников»)

Эпиграф: «Свинья везде грязь найдёт»


«…Тать их ети!» – сумрачно думал я, уныло взирая на зачуханный салон ТУ-134 Башкирских Авиалиний. Салон с точки зрения пессимиста был полупуст. Два с половиной десятка башкортостанцев равнодушно пялились на мою поджарую фигуру. Я выдохнул вдох внутрь и пошёл в хвост самолёта. На мгновение замешкался возле юной улыбчатой башкирочки… получил обухом взгляда сурово прищуренных глаз её мамаши-церберши… опять вздохнул и… пошагал дальше мимо лоснящихся коричневолицых мусульман. Выбрал место с видом на впередистоящее кресло. Поставил сумку. Сел. По ноздрям щекотнул кисловатый запах близости туалета. Мой нос поморщился некоторое время. Потом привык. Я выглянул в иллюминатор. Темно. Не видно ни зги. «А взял ты с собою вторые носки?» – неожиданно спросил я майселф.
«Добрый вечер, уважаемые пассажиры!» - сочным женским басом запели динамики: «Наш авиалайнер с педальным приводом крыльев следует по маршруту Гонолулу-Зимбабве с разворотом в Уфе. Командир корабля – пилот 1-го класса, лётчик-истребитель Иван Паданец. Время полёта……….» Я надел наушники плеера и тоскливо уставился на двойной ряд кресел, крытых грязно-бордовым в чёрную крапинку материалом. Семидесятилетняя бортпроводница монотонно читала лекцию «Как надеть спасательный жилет после крушения самолёта в условиях вечной мерзлоты». Натянув на голову оскаленное в дежурной улыбке резиновое лицо монстра, она тщетно пыталась влезть в спасжилет цвета заходящего навсегда солнца. После четвертой подряд попытки жилет порвался, и лекция на этом закончилась. Пассажиры вяло поаплодировали столь дряхлой попытке развлечь их, и большинство из них тут же обречено уснули. Я включил музон погромче. «Зо-омби… Зо-омби-и….», - хрипло пели «ягодки» в ушах. Надо мной зажглась лампочка: «Пристегнуть ремни». Мне стало любопытно: сколько дерут небесные ГИБДДш-ники за непристёгнутые в полёте ремни? – но спрашивать было лень.
Самолет вырулил на беговую дорожку и с низкого старта начал разбег, гулко сотрясаясь рыбообразным телом. Взмах…. ещё взмах…. и железная птица, зычно крикнув по-башкирски «БашлАй Ахом!», оторвалась от Земли. Слегка вдавленный в кресло 19-ти кратными перегрузками, я покосился направо, на тучного бюргера, сидевшего через проход от меня и судорожно пытавшегося застегнуть на поясе ремни. К сожалению, «зеркальная болезнь» (когда свои органы ниже пояса, человек может увидеть лишь в зеркале) зашла у него уже довольно далеко, и у бедного немца ничего не получалось.
Я посмотрел в тёмный иллюминатор. Усыпанная тысячами мерцающих искр земля походила на гигантский догорающий костёр, в котором тлели, остывая, древесные угли… Я вспомнил о печёной картошке и жареном на палочках хлебе, и у меня засосало под ложечкой.
Самолёт выровнялся. Надрывный рёв двигателей сменился монотонным гудением. Я опять повернул голову направо. Бюргер спал, положив мясистый шнобель на двойной подбородок, словно сардельку на гамбургер, и смачно прычмокивая толстыми губищами.… Во сне он продолжал крепко держаться руками за половинки ремня, прижимая их к своей необъятной мотне.
Часы показывали 12 ночи. А мне почему-то вдруг сделалось очень весело. Сняв наушники, я занырнул корпусом под сиденье и выловил из сумки реквизит. Открыл. Глотнул изрядно коньячного спирта. Занюхал шоколадкой. Закусил. Сзади тихо неиствовал, требуя у стюардессы шампанского и галет, чей-то лощеный голос. Я опять надел наушники…. «Give it to me, Baby! … A-ha….A-ha….» – ударил Offspring. Я глотнул ещё пару-тройку раз…. А-га…А-га….
… Кажется, я задремал и проснулся от надрывного металлического лая: «Через пять минут наш самолёт попробует зайти на посадку. Через пять минут…..» Похоже, во сне я нечаянно надавил кнопку «STOP», и мой плеер с автореверсом перешёл в режим тишины. Я блаженно потянулся: «Уфа-а…». Остаток хмеля ещё обволакивал мозг, но организм уже противился ему, и я решил перед посадкой сделать Refresh выделительной системе организма.
Встал. Покачиваясь, двинулся к туалету. Добрался. Дёрнул ручку на себя. Закрыто. Немного потоптавшись вокруг да около, дёрнул ручку вбок. Туалет открылся, как волшебный «Сезам». Я вошёл внутрь. Закрыл дверь. Улыбнулся отражению в зеркале. Расстегнул штаны. И…. стал раздумывать над тем как я приеду в Уфу-у… как я там устро-оюсь… как познакомлюсь там с настоящей башки-иркой… как…. Вскоре мне надоело думать и я завертел башкой по сторонам, осматривая маленькое, но уютное помещение.… Глянул наверх…. и …ахнул!…
Над моей головой сияли, мерцали, переливались самые настоящие ЗВЁЗДЫ… искрились манящим светом созвездия…. туманились туманности…. ртутной дорожкой разливался Млечный Путь…. Большая Медведица подмигивала мне правым глазом…. Я оторопело застыл, раскрыв рот в немом восхищении, совершенно забыв о цели прихода сюда… Я стоял и смотрел в иллюминатор над головой, до краёв полный звёзд, планет, созвездий… и волшебная музыка Жана-Мишеля Жарра звучала в ушах, наполняя сердце неземной радостью и вселенской грустью….
… Я очнулся, когда самолёт пошёл на посадку. Небо в иллюминаторе накренилось. Я почувствовал, как сила гравитации неудержимо тянет меня вперёд. Цепляясь за спинки кресел, я добрался до своего места, пристегнул ремни, включил плеер. Ещё глоток обжигающей жидкости цвета крепкого чая. «Hello, hello, hello, hello-о. . .….» – хрипло выдохнул Курт Кобейн. Самолёт заколбасило… замотало из стороны в сторону… Я видел беззвучно шевелящиеся в молитве толстые губы бюргера… А мне было хорошо… «A mulatto-о…, an albino-о…» Я закрыл глаза…. Вверх…. вни-из….крен вправо….крен вле-ево…. В кресло вдавливало…. и отпуска-а-ало…. Ещё один заход….. Я чувствовал, как скрипят изношенные крылья… как трещит обледенелая обшивка…. как вздрагивает хвост…. Снижение… «…a mosquito-о…., my libido-о… Yea!» Ниже… ниже….ниже……. Удар. Дрожь по телу огромной машины. Удар. Скрип. Свист. «Yea!» Торможение… вой элеронов…..  Всё. Последний гитарный аккорд. Тишина. Я улыбнулся и допил из фляжки. Мимо меня, громко топая форменными ботинками, пробежал в туалет бледный пилот 1-го класса. Пассажиры потянулись к выходу, вытирая друг другу взмокшие лица. Я взял сумку и вышел наружу, на морозный утренний воздух. Посмотрел  вверх. Большая Медведица с Медвежонком улыбались мне, моргая звёздочками. Я подмигнул им, легко вскинул сумку на плечо и зашагал к аэровокзалу…

4 мая 1999 года.