Пространство сна или Ночной Горшок - полон

30,31.12.01.

Хрустальные дворцы,   выстроенные
из бокалов с хлороформом. Снежная
дорога из маленьких кружочков пе-
нопласта под ногами. Проходя в арку,
посмотри наверх  в глаза  фонарей.
Контролер-ветер затягивает с легким
свистом твой билет в свой беззубый
рот. Попадай в царство сна.
Пропадай в царстве сна.
Падай.
Падай.




Всюду падаль. Запаха нет. Движения нет. Чья-то рука выключает свет. Чьи-то пальцы приглушают цвет. Вырывают лепестки из разных цветов моего сада. Красный исчезает с маком, коричневый с пережаренным мясом. Видели когда-нибудь цветы с кусочками плоти вместо листьев? В каждом бутоне, вполне зрелый бифштекс. Нюхали когда-нибудь воду из вазы с увядшими растениями? Вполне созревший запах.
Красный исчезает вместе с маком, становится цветом моих ногтей то есть - лаком. Синий исчезает следом, камнями в ушах или летним небом. Все цвета растворились в вещах. Здесь только белый. Человек с белым изогнутым телом, замерзший в пенопласте снега.

Подойдя к двери, нужно вежливо постучаться. Чтобы быть услышанным и стать запущенным внутрь. Иногда можно заснуть прямо перед дверью, и уже-шире не увидеть всего того, что доступно бодрящимся. Когда дверь откроется, вас просто втащат и проволокут по всем коридорам и комнатам пустым пивным бочонком. В конце, огромный чан полный перьев. Вас в него кинут и так до утра. До тех пор, пока чья-то рука не повернет выключатель висящий в воздухе, и вы не проснетесь.

Тишина в сером платье с черной повязкой на глазах проскользнула в комнату. Легла на пол паркетной тенью. Абсолютно тихо. Тишина подобралась к кровати и приподняла одеяло. Не раздеваясь, забралась в постель и крепко прижалась к спящему. Обхватили руками и ногами, вросла в его спину. На каждом пальце у Тишины большая присоска, такие бывают  у осьминогов. Она приставляет их к коже погруженного в сон и питается его звуками, услаждая свой слух. Она не может говорить, потому что нема. У тишины нет рта. Она полна музыкой и ходит очень осторожно, боясь выплеснуть лишний звук, потерять-уронить случайный шорох. Сведенные скулы, скрипящие зубы, судороги мышц, вот что доступной ей. Лишь производственный шум организма.
Но Тишине нужна музыка, ей нужны голоса, скрежет дверей и скрип половиц. Она ходит по домам и высасывает пальцами необходимое. Бред и кошмар из чужих снов могут прийти и к вам. Незнакомые города и лица. Теплый воздух в затылок. Вы можете развернуться к ней лицом, и поцеловать туда где нет рта. Где есть только намертво сжатые губы.
Ее неслышные танцы. Ее черные балетные тапочки. Ее полное, гибкое тело. Руки, извивающиеся в широких рукавах платья, ткань – соскальзывающая вниз к кончикам ногтей. Широкая юбка, кружащаяся от размеренных четких движений. Длинные прямые черные волосы, струящиеся шелком по плечам и спине. Тишина танцует вальс. Спутанные черные пряди, бередящие воздух. Резкие движения корпуса. Тишина танцует танго. Пару ей составляет скелет из вашего шкафа.

Большие пестрые ковры под вашими ногами, постепенно превращаются в крошащуюся на снежинки массу, обезображивающую голые ступни. Скользить неслышными тенями, как и другие, подобные вам, между небольшими холмиками, занесенными снегом. Нырять сквозь прутья ограды по ту и другую сторону. Кружиться с ветром мимо чужих мраморно-гранитных голов и бюстов. Заглядывать в пустые глаза сторожа, вышедшего прогуляться из своего домика. Кинуться ему в спину порывами снега. Колоть ему лицо и толстую красную шею холодом, забиваться льдинками под ногти. Вдохнуть ему в уши слово «смерть».

Рука, свесившаяся с хрустальной люстры. Звуки, медленно стекающие от локтя по коже к кисти соленым потом. Звонкие ноты, струящиеся с кончиков ногтей. На смену им, между пальцев еще пять четвертей.
Людям нравиться доступный шум. Надеть ведро на голову и «бум-бум». Спящему на люстре человеку не нужен матрас. Ему сниться еда, а еще он во сне пидорас. Его рот истекает пенной слюной. Под люстрой мраморный пол в красно-белых квадратах. Скоро будет накрыт волной. Слюнное море расползается по полу и приближается к женщине, которая рассматривает замороженные кубики льда. В каждом кубе какой-то предмет, но раньше – просто вода. Нет, раньше всего лишь слюна. В каждом кубике маленький кусочек сна.
Потом   она берет из плетеной корзины шарики для пинг-понга. Пригоршни шариков летят в стены. Ее кожа совершенно прозрачна, а она совершенна - нага. Она подобна кубикам с их содержимым, ее внутренности видно насквозь. Одержимо, хрустальная женщина, отражающая свет стен, не может отразить удары шариков для пинг-понга о свое тело. Она берет их и кидает еще. Снова и снова. Они ударяются об нее. Она не хочет быть прозрачной. Она хочет иметь цвет. Стать синей. Стать хрустальной женщиной, полностью покрытой синяками.

Закуталась в чужие плечи словно в шаль. Разбила стеклянные объятия взрывом пороха. Жаль, что не успела защититься от осколков – слов. Больно вгрызались в уши собаками. Висели и грозно рычали. Обрывала руками зловонных псов. Топила их в снегу. Закат выключала при помощи большого красного рубильника, висящего в пустом пространстве. С завидным постоянством наступала на ту же кочергу. На ногу Тишине, корчившейся в углу за дверью. Задевала головой за люстру, пачкалась о чужую слюну. Получала шариком пинг-понга в лоб, шла ко дну. Долго топталась босыми ногами по пенопласту. Тонула в запахах ярких цветов. Пинала пустой пивной бочонок к подушке. Выдохнула в чье-то ухо: «Смерть».