Глава 1. Лизавета

Она родилась в марте. Мир звенел в ее честь ручьями и песнями ранних птиц. Робко улыбалась весна, и лила слезы капели зима. Казалось, что вся жизнь девочки будет именно такой - радостной и светлой.
Только вот страна, где она родилась, была вовсе не такой спокойной и солнечной: Россия 1915 года... Но разве важны политические кризисы новорожденной девчушке, пусть даже ее первый крик прозвенел за два с половиной года до Великого бунта нищих и безумцев?
Ее крестили Лизаветой в старой православной церкви соседнего села. Папенька на крещении не был, потому как его забрали в солдаты за полгода до появления дочери на свет. Зато прочей родни набралось немало: трое дядьев и четверо теток, их супруги и отпрыски заполнили небольшую церковку.
Как все дети их большой семьи росли под присмотром незамужней тетки. Детство было беззаботным, насколько могло быть таким в купеческой семье средней руки. Веселье и проказы в компании многочисленных двоюродных, розги и сладкие куски со стола, страшные истории в темноте и сказки, святочные гадания и молитвы на ночь - детство не задавало слишком сложных задачек, не омрачаясь ничем страшнее заслуженной порки.
Отца убили на германской войне, но для никогда не видевшей его маленькой Лизочки это не стало горем. Горевали старшие братья, дядья и тетки, долго плакала осиротевшая больная мама.
Старший дядя продал старый дом, выстроил новый, под крышей которого собрал почти всю родню, и даже мельницу наладил.
Выучившийся на юриста брат отца, самый любимый дядюшка маленькой Лизочки, уехал на Ставрополье, в теплые края. Другой, священник, получил далекий церковный приход в Поволжье. Умерли один за другим три старших брата и сестра. Взамен утренних дядиных уроков старшие дети стали брать с собой Лизу в церковно-приходскую школу - за семь верст, на телеге, со старым батраком Петюней вместо кучера.
Жизнь семьи, с православными праздниками и привычными мелкими неурядицами, не била особенно сильно, пока не пришла власть Советов. Они оказались зажиточным семейством - оттого, наверное, что вокруг жили бедняки...
Утро раннее, холодное. Руки не слушаются, глаза закрываются, голова еще не соображает - спать хочется ужасно. Тепло одеяла, под которым еще спят три сестренки, манит к себе невероятно. Но суровая тетка собирает чемодан, брат пошел запрягать сани, дядя говорит что-то про далекий путь и крестит сонную тринадцатилетнюю Лизу и ее плачущую маму старинным нательным образком.
В то утро дядя свез на железнодорожную станцию трех своих сестер с детьми, чтобы избавить их от беды разорения и ссылки. Добрые люди предупредили, помогли с подложными документами - не задаром, конечно...
Сам он уехать не успел: едва вернулся за женой и дочерьми, двор и дом стали заполнять знакомые и чужие люди, которые стали обыскивать, пересчитывать и описывать имущество. Дядю застрелили случайно: он хотел остановить незнакомого солдата, что пытался взломать пол в мельничных закромах, и тот осерчал - выстрелил в "кулака", чтоб не смел мешать поиску укрытых от Советской власти наворованных у народа ценностей. Дядю соседи похоронили на деревенском кладбище, а "хозяйку" с тремя дочками новая власть отправила за Урал. Дом заколотили, а мельню почему-то спалили...
Купленные дядей документы и билеты позволили Лизе с матерью до Екатеринбурга. Брат сошел с поезда раньше, на станции "Казань", с намерением ехать подальше в глубинку: двадцатилетний  парень уже понимал, что чем дальше он заберется, тем больше шансов затеряться. Старшая сестра отца в дороге заболела, и ее ссадил санитарный патруль, опасаясь сыпного тифа. Другая тетка с двумя детьми ехала в поезде на Петроград, в противоположном направлении. Так они потеряли из виду последнюю родню.
У мамы было записано только два адреса: дяди в Ставрополье и троюродной сестры в Екатеринбурге. Однако родственницы на месте не оказалось. Она вышла замуж и уехала за месяц до их приезда.
Выслушав от простодушной мамы всю историю их мытарств, сердобольная хозяйка сдала им угол, который раньше занимала тетя Люша.
Ни денег, ни образования, ни знакомых - ничего не было у Лизы, кроме больной матери и старого полушубка. Полушубок обменяла на полмешка муки, мамину шапку - на бидон керосина. Зажили одним хозяйством со старой хозяйкой, Настасьей Филимоновной, у которой, как оказалось, сын тоже погиб на германской войне.
Чтобы прожить, надо было искать работу. И тут тоже повезло невероятно: племянница хозяйки помогла утроиться на курсы, и через месяц Лизавета стала ученицей бухгалтера в небольшом мебельном магазине. Получала талоны на питание - на себя и маму, кое-как перебивались на скудное жалование.
Мама брала на дом стирку, шила простенькие платья. Хозяйка, баба Настя, ходила на маленький рынок неподалеку от дома менять на провизию всё, что считала не особенно нужным в голодное время. Лиза ходила на занятия при рабфаке, где было немало ее ровесниц. Словом, жизнь потихоньку устраивалась.
Молодежь всегда тянется друг к другу, и у девушки стали появляться подруги. Красавицей писаной Лизонька не была, но легкий уживчивый характер, шитые мамой платья и симпатичное личико привлекали кавалеров. Были посиделки у самовара, походы в кино и на танцы. Веселой компанией отмечали праздники - и православные, и советские.
Положение на работе улучшалось, в городе стало не так голодно. Правда, мама почти не выходила из дома, а баба Настя, ставшая за три года почти родной, умерла. Почти забылся страх разоблачения "кулацкого происхождения", Лизавета стала одной из многих советских девушек-служащих.
В семнадцатый день рождения Лизы (хотя по новому документу ей было уже двадцать) друзья шумной компанией поехали за город. Четыре девушки и четверо парней - их связывала юность, дружба и любовь. Место облюбовали уже давно: зимой ездили туда на лыжах, весной и осенью - на попутных машинах, а летом на велосипедах.
Выпили за здоровье именинницы, пели, танцевали под привезенный с собой граммофон, потом пошли гулять - по парам. Лизавету взял под ручку новый знакомый, которого подружки между собой называли "поручиком": выросший в семье потомственных военных, он походил на персонажи офицеров в синематографе.
Молодость, весна, веселье, легкое опьянение... и признание в любви. Она почти сказала "да", но спохватилась - не любила. Объяснение оказалось тягостным и грозило испортить такой прелестный день: "поручик" оказался первостатейным занудой. Возвращалась к костру и граммофону Лиза уже одна, и слегка грустя.
Как каждая девушка, она ждала своего принца. И дождалась...
Весна разгоралась в душе и на улице - робкой зеленью деревьев, солнечными зайчиками улыбок и легкими порханием вальсов на танцплощадке. В пятницу Лиза получила свою первую зарплату бухгалтера, чем страшно гордилась. Решено было отметить это походом в кино на новую картину о любви. Она пришла в парк чуть раньше подруг и присела на скамейку. Рядом сел интересный молодой мужчина. Казалось бы, что особенного? А ей стало вдруг не по себе, увлажнились ладошки, и сердце подкатилось к самому горлу. И откуда взялась смелость спросить его имя, а потом пойти гулять вдвоем - неизвестно. Но точно известно, что билет в кино так и остался лежать в сумочке, а Лиза всю ночь не могла уснуть.
Летели светлые дни. Утром бежала на работу, вечером - на свидание. Жаль, это немудреное счастье оказалось недолгим. Любимый сказал, что женат: дальняя родня, сироты, они с женой всю жизнь поддерживали друг друга, но никогда не любили друг друга, так как он любит Лизоньку. Сколько слез она пролила - не сосчитать. Горше всего было, что у него оказалась маленькая дочь...
Совсем не видеться они не могли, а часто встречаться мешала его работа. Свидания теперь были только по выходным, и редкое счастье стало тревожным. О его разводе не говорили: было сказано сразу, что семья не проживет без его поддержки, моральной и финансовой. "Пойми, родная, она хрупкая несовременная женщина, для нее не существует слова "развод", а я - единственный друг..." Но, провожая ее до двери в очередной воскресный вечер, он снова назначал встречу через неделю.
Потом ему предложили ехать на освоение Дальнего Востока. Радуясь такой возможности разорвать порочный круг, он позвал Лизу с собой.
Она не могла лишать маленькую девочку отца, жить незаконной женой. Кроме того не могла оставить свою маму, как и брать ее с собой в неизвестность, где придется снова начинать с нуля: постаревшая от трудной непривычной жизни вдали от родных, мама была очень слаба.
Он был поражен отказом. Целый вечер уговаривал одуматься, рассказывал, как замечательно они смогут построить свою жизнь. Потом понял, что Лиза не передумает, но билет для нее купил - на случай, если она изменит решение. А за день до отъезда устроил прощальный вечер. Цветы, дорогой ресторан, чужая пустая квартира... Он так пытался удержать ее, показать, какой могла быть их общая жизнь, а, может, хотел этим вечером красиво закончить их роман - он любил, чтоб всё было красиво.
Для Лизы это была первая ночь с мужчиной, и последняя - с любимым.
Спустя год объявился брат: он прислал дяде письмо со своим адресом и очень тревожился о маме и сестренке. Ах, если бы письмо пришло на год раньше! Сколько горечи было в радости обретения милого братика...
Мама уехала к старшему сыну и через полгода нашла ему невесту по соседству. Приехавшая в отпуск Лиза угодила на смотрины. Невеста была маленькая, веселая и хлопотливая - полная противоположность брату. Дядя, как старший семье, приехал свататься и благословил молодых.
Когда отгуляли скромную свадьбу, дядюшка заговорил с Лизой о том, что в их семье девушки обычно рано выходили замуж, а ей уже двадцатый год (не говоря уже про "официальный" возраст). Оказалось, дядя говорил не просто так: навещая племянницу полгода назад, он приглядел ей кандидата в женихи. Болтливые подружки Лизочки, поголовно к тому времени замужние, рассказали ему о "тайном воздыхателе", и оставалось только приглядеться к соседу. Тихий, работящий парень жил с матерью неподалеку и давно заглядывался на Лизу, но был не особенно настойчив.
Ей было всё равно. Замуж - так замуж...
Справили свадьбу, съехались, стали жить втроем. Со свекровью Лизавете повезло, добрая женщина полюбила невестку, как дочку, и сняла с плеч "молодой" все заботы о хозяйстве. Мужа Лиза уважала, он и вправду был тихим и любящим, баловал ее, как умел. Но ее сердце не билось быстрее рядом с ним, и ночи были слишком долгими. Всё было хорошо, но счастья не было.
Четыре года они прожили вместе, четыре промозглых дождливых осени, холодных уральских зимы и ярких весны, а потом пришла Война... Оказалось, что всем памятны - ох как памятны! - дни германской и гражданской войн, а особенно дни послевоенной разрухи и голода. Вот только-только стало легче жить, и снова надо отрывать от семьи мужей и сыновей.
Свекровь после проводов убивалась долго, рыдала в голос и даже во сне всхлипывала о сыне. Лиза тоже плакала, ведь привыкла к мужу за прожитые вместе годы, да и жалко было: вдруг убьют, как папеньку?
Через полгода, когда пришла похоронка, свекровь тихо угасла за месяц. Старенький врач только развел руками: "Что поделать, милочка, горе отнимает силы, а это горе оказалось для вашей матушки слишком большим." После ее похорон хотела приехала мать: поддержать дочку в горе. Но не смогла, потому что не на кого было оставить трех внучат. Да и горя не было. Жаль было ставших близкими добрых людей, но жизнь шла дальше и нужно было в этой жизни устраиваться. И Лизавета поехала к дяде...
Брат вернулся с фронта с легким ранением, нашел хорошую работу. Мужчины легко устраивались после войны, когда бабы были готовы работать за них еще лет сто - за то, что они вообще вернулись, родимые...
Война прошла по семье без особых потерь, и только последняя ее голодная зима унесла слабенькую маму.
Как и в довоенное время, дядя стал получать письма от родни, разбросанной по стране: от старшей сестры из Ленинграда, от брата из Астрахани, от младшей сестры, которую занесло под Новосибирск. Далеко-далёко жили друзья детства, многочисленная родня, и это почему-то грело Лизу и ее дядюшку, читавших недлинные потрепанные дорогой письма.
Лизаветины подружки и их мужья, у которых была бронь, тоже пережили войну, стали налаживать хозяйство - и звали Лизу обратно в Свердловск.
По совету дяди, Лиза решила развеяться и поправить здоровье, поехала на Кавказ. Одинокая, молодая, здоровая, хорошо знающая свое дело - она была ценным работником, и в Грузии ей тоже нашлось дело.
Бездетный дядя даже издалека охотно помогал ей. Контора выделила комнату. По вечерам она ходила на побережье или на концерты под открытым небом - здесь почти не чувствовалось недавней военной болезни.
Часто вспоминался любимый, запропавший на Дальнем Востоке... Обе близкие подружки теперь разъезжали по стране вместе с мужьями-производственниками, которые восстанавливали заводы, и больше не звали ее на Урал.
Ей остро не хватало близкого человеческого тепла, заботы. И Лизонька стала оглядываться вокруг. Мужчинам нравилась молодая самостоятельная вдова, не потерявшая оптимизма, и приятные кавалеры окружали Лизавету вниманием. Не все они были холосты, но теперь это ее не слишком огорчало: любовью тут не пахло, просто "встретились два одиночества". Ее романы длились недолго и оканчивались полюбовно.
Дядя в письмах всё чаще жаловался на возраст и напоминал Лизочке, что и она уже не девочка, а семьи и детей нет. Она понимала, что после войны свободные мужчины - ценность большая, и когда не особенно видный и небогатый сослуживец сделал ей предложение, Лизавета приняла его. Ей было тридцать два года, ему - сорок.
Второй муж, как и первый, оказался добрым человеком тихого нрава. В первом браке ему не повезло, бумагу о разводе он получил на фронте, и единственное, о чем сожалел, был оставшийся с женой десятилетний сын.
Они без помпы расписались в ЗАГСе, потом посидели в маленьком грузинском ресторанчике вчетвером со свидетелями. Дома их ждали поздравительные телеграммы от родни: никто не решился ехать на Кавказ, чтобы поздравить молодых лично, но все звали в гости.
Став женой, она не нуждалась больше в мимолетных романах, и с легким сердцем о них забыла. Она знала о себе, что никогда не была особенно страстной женщиной, а просто слишком не любила одиночество.
Спустя год после свадьбы Лиза забеременела. Ну какой разговор может быть о ребенке, думала она, если вокруг разруха, а у них даже своего угла нет? Шла в больницу и пыталась думать о чем-то отвлеченном, несущественном, но через три часа, когда после истязания без наркоза нянечка вела ее в палату, остро - до горячих горьких слез - захотелось повернуть всё вспять...
Дни привычно заполнила работа и домашние хлопоты. Муж, как в медовый месяц, помогал во всем и был на удивление заботлив, водил в кино и на концерты, часто баловал какими-то приятными пустячками. Поначалу Лиза думала, что это всё вот-вот кончится, когда он оглядится и увидит, как много вокруг молодых хорошеньких девушек. Но потом поняла, что муж всерьез любит ее. Понемногу и ее чувства к нему становились теплее, стерпелось-слюбилось...
Они несколько раз переезжали, пока не осели в маленьком городке на Украине. Климат мягкий и не такой приторно-влажный, как на приснопамятном Кавказе. Накопленных средств хватало на небольшой дом с садом, а они оба понимали прелести садоводства и огородничества, даже маленькую пасеку мечтали завести. Контора оказалась недалеко от приглянувшегося дома, и коллектив был приятный.
Не так далеко - электричка ходит - жила семья его старшего брата, и оттуда приехала свекровь. Лизавета знала, что мама у мужа - тезка ее покойной матери и ждала появления спокойной, чуть усталой пожилой женщины. Но не тут-то было. Новая "мама" имела своенравный характер, нелегкое бурное прошлое, привычку поступать только по-своему. Лиза поняла, что ужиться будет сложно.
Но нужда заставит - уживешься, а нужда была: вот-вот должен был родиться ребенок, а уходить с работы не хотелось. Стали жить втроем.
Муж Лизы очень хотел дочку. Сын писал ему письма издалека и даже как-то приезжал на каникулы, но он был какой-то чужой: бывшая жена делала всё, что могла, настраивая парня против отца... Вот родится девочка, и станет ему роднее всех. Он же не дурак и всегда чувствовал, что жена старается его любить. Очень старается, но не любит. А доченька будет любить его просто потому, что он ее папа...
Лиза тоже ждала этого ребенка, шила по вечерам "приданное". Ей было не важно - девочка или мальчик, лишь бы ребеночек был здоровенький. Она часто жалела, что не родила тогда, два года назад, побоялась. А еще вспоминалось, что мама родила ее в сорок лет, когда у нее уже было пятеро живых детей и три могилки...
Настал любимый месяц март, проснулась весна. Их сад стал зеленеть, воздух потеплел и приносил какие-то невероятные намеки на запахи. Даже свекровь подобрела, стала помогать по дому и рассказывать Лизавете, как рожала десятерых своих детей, из которых смогли выжить и повзрослеть только трое.
Когда начались схватки, Лиза обшивала край будущей пеленки.
Муж побежал к соседям - звонить в родильный дом. Вернулся растерянный: "Лизочка, они говорят: "Как вы можете рожать, когда Сталин умер?!" Потерпи, милая, сейчас соседка повитуху приведет."
Родила она под утро и все-таки в родильном доме, где акушерки ходили с такими лицами, что Лизавета прониклась и почувствовала за собой вину: ну что же это она, правда... у страны траур, а она рожать решила. Но дочь, видимо, никакой вины за собой не чувствовала и орала громко и требовательно.