Тёща часть 2

(Окончание. Начало в 1-й части)

Распрощавшись с другом я не стал высматривать в баре свою старую знакомую, а, будучи в жутком настроении, направился к себе в номер.
Я чувствовал себя усталым и потому, решив отдохнуть, не стал ничего делать, а просто лег в кровать, чтобы как следует выспаться. Но ночь не принесла мне ожидаемого отдыха. Всю ночь мне снились отрывки сумасшедших снов, а последний из них и вовсе выбил меня из колеи.
Я видел сон, будто бы вновь хожу вокруг дома Ромми. Я ходил вокруг и никак не мог найти вход. Я сильно нервничал по этому поводу, так как мне очень нужно было повидать Ромми и рассказать ему о теще. Но как войти в дом? Наплевав на все, я стал звать Ромми с улицы, но он не отвечал. Окна дома были черны, словно за ними ничего небыло, хотя был день и солнце освещало все вокруг. Так и не докричавшись, я решил перелезть через забор и попытаться забраться в дом через окно. Я стоял уже у окна, когда вдруг заметил лежащего у стены окрававленного шофера такси. Я совсем не удивился этому и даже не подошел к нему, меня сейчас волновала другая проблема: как попасть в дом? При этом я чувствовал, что с Ромми случилась беда, и что нужно его вытаскивать. Обойдя дом с другой стороны, я взглянул в окно и, как на экране телевизора, увидел такую картину: теща, стоя спиной ко мне склонилась над кроватью, на которой кто-то лежал. Я не сомневался, что это был Ромми. Испытывая страх, я все же забарабанил в окно и закричал. Теща, увидев меня, вдруг подняла Ромми как пушинку и, лихорадочно осматриваясь вокруг, словно искала куда деть тело, к ужасу моему, закинула моего друга на большой шкаф. И сделала она это так, будто это не человек был, а какой-то легкий мешок. Показав мне язык, который был величиной с хвост бобра, она исчезла. И тут, не знаю как, я оказался внутри дома и первым делом попытался достать Ромми из шкафа. Подпрыгнув, я ухватился за рукав его рубашки и потянул на себя. Тело легко поддалось и упало прямо мне на руки. И тут я к своему ужасу, ощутил нереально легкий вес тела Ромми! Он был как кукла – легкий и… деревянный. Это был, конечно, уже не Ромми. Это был высохший мертвец, отдаленно напоминающий совими искаженными смертью чертами моего друга. Эта страшная кукла Ромми смотрела на меня с оскалом мертвеца. Эти дикие, не живые глаза! Его руки и ноги повисли как плети, а тело перегнулось через мою руку и напоминало полотенце на руке официанта. Да, Ромми был мертв! Я зарыдал. Тут же я услышал вой полицейской сирены и понял, что в смерти Ромми, да и шофера такси полиция обвинит непременно меня. Ведь ничего не докажу и мне придется закончить свою жизнь на электрическом стуле. Дикий смех злополучной тещи пронзил мне голову, да так явно, словно это было наяву. В следующий миг меня уже уводили полицейские, на моем плече висел мой друг Ромми – неопровержимое доказательство моего преступления, а сзади, почему-то сам плелся мертвый таксист. Обернувшись напоследок, я заметил в окне тещу – она с ужасным, перекошенным от злости лицом грозила мне кулаком. Затем она вновь показала язык и засмеялась так дико, что я пожалел, что не глухой.
Очнувшись от кошмара, я почему-то ринулся к двери и проверил замок. Ледяной страх все еще окутывал меня. Весь в холодном поту я направился в ванну и принял душ, и только после этого немного пришел в себя. Выпив затем немного виски, я взбодрился, закурил сигарету и взглянул на часы. Было 3.37 утра.
Я взглянул в окно – было темно, и только где-то вдалеке в доме горел свет в одиноком окошке. У меня екнуло сердце: “Это дом Ромми!”
Один Бог знает, чего стоило мне дождаться утра. В половине седьмого я набрал номер могильника Ромми.
– Да, – ответил Ромми не совсем уверенно. – Я вас слушаю.    
– Как я рад слышать тебя! – воскликнул я, услышав его голос.   
– И я рад, Сэм. Но что такое?   
– Ничего такого, просто приснился жуткий кошмар, и я захотел услышать тебя. У тебя все в порядке?   
– Не совсем, – ответил Ромми. – Если откровенно, то я думал, что умру ночью, - так мне было плохо. Я думал…Хорошо. Значит, в то же время я встречусь с вами, сэр, – уже совсем другим тоном сказал Ромми. – До свидания.   
Я понял, что ему помешали говорить, и повесил трубку. Но после завтрака я вновь решил позвонить ему.
– Ромми? Это я. Ну как ты?   
– Не очень, Сэм. Наверное, я отпрошусь у шефа и…   
– Езжай ко мне, – предложил я.         
– Хорошо, это даже лучше. – Он вздохнул и шумно выдохнул. – Мы уже должны что-то конкретно решить.      
– Конечно. Приезжай, я жду.    
Спустя пару часов Ромми был уже у меня. Его состояние и вовсе поразило меня: он был похож на человека больного раком, причем на последней стадии. Я старался не показывать вида, что ошеломлен, но, видно, это у меня плохо получалось, потому что Ромми сказал: 
– Я хреново выгляжу, правда, Сэм? Но я держусь, не бойся.   
Я опустил глаза в пол, а Ромми достал из своей сумки футляр и извлек из него большой войсковой бинокль.
– Гляди, что я у одного знакомого выпросил. Весь дом как на ладони.   
– А зачем он, Ромми? Я и без него обхожусь.   
– Да это я так. – Ромми бросил бинокль в сумку и закурил, сев за столик.      
Я сел напротив и вкратце рассказал ему свой кошмарный сон. Сначала он улыбнулся, но затем вскочил, подлетел к окну и, отдернув штору, резко спросил: 
– В каком окне свет горел?   
– Вон в том, что слева от балкона.   
– Это ее спальня! – прошипел Ромми и стукнул кулаком в стену. – Ее! – Он вдруг подскочил ко мне, схватил меня за грудки и, глядя на меня неистовым взглядом, сказал задыхаясь: – Прости меня, Сэм, что я ввязал тебя в эту историю! Но все исправлю! Слышишь? Исправлю! Да, да! А ты должен отправиться домой первым же автобусом. Собирайся, я провожу тебя.    
– Да ты что, с ума сошел?! – отдернул я его руки.      
– Нет, не сошел. Хотя, наверное, может быть, и сошел. Но это ничего не меняет. Ты здесь совершенно ни при чем и должен отправиться домой. Я смалодушничал, Сэм, прости. Но теперь я все исправлю. Ты поедешь, а я отправлюсь домой и просту задушу эту суку, как собаку. Теперь-то уж у меня хватит на это сил, не сомневайся.   
Глядя в его безумные глаза, смотрящие мимо меня, я хорошенько встряхнул его и насильно усадил в кресло.
– А ну-ка перестань, Ромми! – сказал я жестко. – Перестань молоть чепуху! И не говори мне больше о своем малодушии. Или ты забыл, как вытащил меня из лап тех троих недоносков? Ау меня это тепло в памяти. Если бы не ты, кататься бы мне до конца жизни на инвалидной коляске. А сколько всего еще было! Вообщем, успокойся и послушай, что я скажу. – Я налил ему немного виски и дал выпить.    
Ромми выпил, и спустя несколько мгновений его взгляд вновь стал осмысленным.
– Конечно, это очень хорошо, что ты ушел с работы, – начал я, – у тебя будут проблемы с алиби. Ну да это не беда. Скоро она засобирается к той ведьме, и я снова пойду за ней. А ты будешь здесь ждать меня. Ты понял? Сегодня я попытаюсь конкретно все выяснить и найти нужного нам человека. А если так не найду, то таксист тут мне подсоветовал одних… Короче говоря, Ромми, сегодня – Это последний день, который ты должен перетерпеть.   
Ромми помотал головой, вздохнул и без всякого энтузиазма произнес:
– Одно я знаю наверняка: если не выйдет завтра у кого-то там, то я сам убью ее, чего бы это мне ни стоило.   
– Да! Конечно! И вся твоя дальнейшая жизнь – псу под хвост! Зачем тогда ее убивать? Просто разведись с Лаймой – и едем домой!    
– Не так все просто, – горько усмехнулся Ромми. – Теперь я так сделать не могу. Это было бы слишком просто. Она сама, цель ее убить – вот что стало, если хочешь, смыслом моей жизни! Я точно уже знаю: пока она жива – я умираю. – Он встал и нервно зашагал по комнате. – И убить я ее не могу, и уйти от Лаймы я не могу, и жить вместе с этой ведьмой я не могу! Что же я могу? Остается медленно умирать?    
– Вот потому-то я и здесь, Ромми, вместе с тобой. Для того и существуют друзья на белом свете, чтобы оказаться рядом в трудную минуту, и если нужно, то и решить проблему за тебя. Все наладиться, Ромми, поверь мне.    
– Но…   
– Никаких но, старик, – оборвал я его. – На, выпей еще и ляг отдохни, ты очень неважно выглядишь.   
Ронни выпил, успокоился и послушно лег на мою кровать. Я устроился у окна и желал лишь одного: только бы Ромми уснул до того, как я пойду за тещей.
Ромми лежал тихо с открытыми глазами, очевидно, о чем-то размышляя, но был при этом странно спокоен.   
– А вот ты представляешь, Сэм, что мой враг даже удивился, не обнаружив у меня никакой болезни! – вдруг сказал он. Никакой! Все анализы хорошие, а я сохну, как от болезни. Есть оно, значит, проклятье это! Или как там это еще называется? Но есть оно, я-то это уже точно знаю. Ну что там, Сэм?   
– Да ты лежи, лежи, тебе нужно отдохнуть. Попытайся заснуть.    
Он не стал спорить, только взглянул на меня больными глазами и повернулся на бок.
Я продолжал следить за домом, когда услышал глубокое сопение Ромми. Ему удалось уснуть. Глядя на его недвижимое тело, я подумал: “Этот почти двухметровый, крепкий парень, выбивающий одним ударом не меньше двух зубов, сейчас был настолько беспомощен, что казался ребенком!”
Глянув в окно, я увидел тещу, приближающуюся уже к остановке. Я был очень зол на себя, что чуть не прозевал ее. Стремглав я бросился вниз, оставив спящего Ромми в номере.
Прибежав на остановку, я увидел отходящий автобус – теща была в нем. Я не очень расстроился по этому поводу, ибо хорошо помнил, куда она последовала.
Доехав до нужной остановки на следующем автобусе, я направился в уже знакомый район.
“Вот он – этот дом, и та же вывеска над подъездом”. Решив убедиться, что теща находится у этой “волшебницы” Инги, я вошел в подъезд и увидел такую же табличку на одной из дверей квартир, как и подъезда, только поменьше. Я позвонил. Дверь почти сразу открыл здоровый негр, очевидно, охранник. Он быстро осмотрел меня с головы до ног и, что меня просто потрясло, очень учтиво спросил:   
– Что вам угодно, уважаемый?   
– Я увидел вашу рекламу и решил обратиться. Мне как раз такая помощь нужна, которую вы предлагаете.   
Улыбаясь, он позволил мне войти.
– Могу я посмотреть на ваше удостоверение? Это всего лишь маленькая формальность, – испытывая неловкость, попросил он.      
– Да-да, конечно, – ответил я и предъявил ему документ.   
– Все отлично, мистер Сэммюэль Дуглас. – улыбнулся он, взглянув. – Никаких проблем. Но…   
Я удивленно посмотрел на него, а он заговорщически приблизился ко мне и тихо, очень серьезно сказал:
– Я хочу вас предупредить, мистер, что если вы пришли разнюхать – не занимаемся ли мы тут шарлатанством или еще Бог знает чем, то вы теряете время. Несравненная Игна имеет дипломы, так что у нас все законно и официально.   
Я подумал: “Кто же это и где выдает такие дипломы, а также зачем меня тогда предупреждали?” Но я успокоил его, сказав:
– Я действительно нуждаюсь в ее услугах.   
– Вот и хорошо, – снова улыбнулся он. – Но на всякий случай знайте: я вас очень хорошо запомнил.   
– Без проблем, парень. Я тебя тоже.   
Мы оба улыбнулись, и он предложил мне пройти а небольшую комнатку, служившую, очевидно, приемной.    
– Мисс инга сейчас занята, мистер. Придется подождать. А пока я могу предложить вам чашку кофе.      
– С удовольствием, – кивнул я. – Я подожду столько, сколько нужно.   
Негр удалился, а я стал с интересом рассматривать здешние декорации, которыми была отделана комната.
Все стены, потолок и даже окна были облеплены разными астрологическими знаками, знаками зодиака, еще какими-то неизвестными мне фигурами и рисунками. На круглом столике, стоящем посередине комнаты, располагались разнообразные магические атрибуты: зеркало странной формы, маленькая чашка с, вероятно, волшебной палочкой, четки, карты Таро и еще какие-то стеклянные побрякушки. Рядом, на столике поменьше стояло красивое, массивное распятие Христа и неизменный магический инструмент – хрустальный шар с жидкостью внутри. Тут же дымились две ароматных палочки, обволакивая дымом и распятие и шар. Вообщем, все здесь было красочно, и действиттельно производило впечатление.
Негр-охранник принес кофе и подал мне опять же с улыбкой.
– Мисс Инга скоро закончит и примет вас, а пока – наслаждайтесь, – улыбаясь одним ртом сказал он и удалился в дальнюю комнату.    
Не успел я допить очень даже недурной кофе, как услышал, что дверь где-то открылась и послышались женские голоса:   
– Продолжайте все делать так же, мисс Мома, и результат не заставит себя ждать.      
– Да-да, – ответил другой голос. Очевидно, у его хозяйки был заложен нос. – А деньги я заплачу завтра, наличными, если не возражаете.   
– О! Ради Бога, мисс Мома! Конечно, не возражаю.   
Через секунду я увидел в дверном проеме проходящую – и в этом не было сомнения – тещу Ромми. Как только ее несграбная, несуразная фигура появилась в проеме, для меня время вдруг замедлило свой ход. Что произошло, я не знаю, только произошло нечто, не поддавающееся разумному объяснению. Теща Ромми очень медленно остановилась, затем также медленно повернула голову с идиотской прической ко мне, посметрела удивленно и… В следующий миг она кокетливо улыбнулась мне, обнажив серо-желтые зубы, и игриво показала… толстый язык! И что я испытав в этот миг – одному Господу известно! Тьфу, пакость какая! Это просто невообразимо! Как она могла такое сделать?! Вот же образина какая!
Перед тем как скрыться из виду, она еще и подмигнула мне, как шлюха какая-нибудь. Сразу же мне стало дурно, и я почувствовал приближающийся приступ рвоты. Великого труда мне стоило сдержаться, но спазмы в желудке не прекращались до тех пор, пока теща не вышла из квартиры.
В ушах у меня шумело, голова разболелась, а все тело вдруг сделалось ватным и слабым. Делая глубокие вздохи, я пытался вернуться к жизни и не сразу услышал, что мне сказала вошедшая Несравненная Инга.
– Да на Вас лица нет, молодой человек! – воскликнула она и что-то крикнула охраннику.   
Через пару секунд он вернулся и поднес к моему носу маленькую бутылочку. Нашатырь! – он-то и вернул меня в нормальное состояние.
– Спасибо, спасибо, – сказал я и убрал его руку. – Достаточно, я в порядке. Наверное, это от ваших курительных палочек, я к таким фимиамам не привык.   
Эта самая Инга, одетая как цыганка, участливо предложила:   
– Быть может, Вам лучше прилечь?   
– Нет-нет, что вы! – запротестовал я. – Я себя хорошо чувствую.   
Кстати будет сказать, мисс Инга совсем не походила на колдунью, а тем более – ведьму. Это была очень даже дружелюбного вида женщина лет пятидесяти, с обычным лицом и нормальным взглядом карих глаз. Ничего, абсолютно ничего не говорило в ней о том, что она может творить зло и учить других делать зло. Она и рядом не стояла с тещей Ромми, более того, сама теща больше годилась на роль черной ведьмы.
– Ну, молодой человек, – сев рядом, сказала она, – если вы в себе, то, может быть, сообщите мне о цели вашего визита? Чем я могу помочь Вам?   
“Внешность все-таки обманчива”, – подумал я, чувствуя, как ее темные глаза сверлят мой мозг и буквально тянут из меня жилы. Да и лицо ее было сейчас не таким уж дружелюбным.   
– Вы знаете, мисс Инга – ответил я, трогая виски, – голова моя все-таки болит, и если позволите, то я приеду к вам в другой раз.    
– Лично я не возражаю, молодой человек, вздохнув, ответила она. – Как Вам будет угодно.   
– Спасибо. – Я встал и нетвердым шагом направился к выходу, где уже открывал двери негр-охранник.   
– До следующего раза, мистер, - ухмыльнулся он. – Мисс Инга будет рада помочь вам.   
– Спасибо еще раз, – бросил я и поспешил поскорее выйти на улицу из этого чудесного дурдома.   
Оказавшись на свежем воздухе, я испытал истинное блаженство. Я вздохнул полной грудью и поторопился уйти отсюда подальше.
Зайдя в скверик неподалеку, я сел на лавочку и решил все обдумать, хотя мысли никак не хотели выстраиваться в ровные ряды.
Вообщем, с тещей все было ясно и понятно, остававлось только найти того, кто нам был нужен для приведения приговора в исполнение. Я осмотрелся: кроме нескольких старушек с собачками в сквере гуляли дети, а также под парой скамеек отдыхали бомжи. Но при первом же взгляде на них я понял, что они не годны даже для этого дела.
Побродив по району около часа, я так и не встретил субъекта, который сгодился бы на эту роль. Но, не теряя надежды, я продолжил свои поиски по более темным и злачным местам этого квартала, но все же не был вознагражден. И тут же, словно прозрев от многолетней слепоты, я вдруг понял всю нелепость этой затеи. “Как можно было додуматься до этого! – недоумевал я. Хотя, чему тут удивляться, ведь мы с Ромми не отъявленные злодеи и никогда ни о чем таком раньше и не помышляли!”
Упав духом и опустив руки, я возвращался назад в отель ни с чем.
Войдя в номер, Ромми я не обнаружил и сразу набрал его мобильник.
– Алло! – сказала трубка.   
– Это я.   
– Ты почему оставил меня, Сэм? – недовольно пробасил он.    
– Извини, но так было нужно. Неизвестно, что бы ты мог натворить, находясь в таком состоянии, чуть только завидел бы тещу.      
– Я ее и сейчас вижу, но все в порядке, – спокойно сказал Ромми и добавил чуть тише: – Но только до завтра.    
Наступила пауза, я не знал что сказать, но сказать нужно было хоть что-нибудь.
– Короче говоря, Ромми, завтра она пойдет туда же и…   
– Я хочу посмотреть, как все это произойдет! Твердо заявил Ромми.   
Эти его слова застали меня врасплох.   
– Но… но тебе нельзя Это…    
– Я все устроил, Сэм, об этом не волнуйся. Алиби у меня в кармане.   
– Но…   
– И не перечь мне, брат, я тверд в своем намерении. Ты же знаешь, что меня бесполезно переубеждать, если я принял решение. Скажи лучше, о какой сумме идет речь, чтобы я мог снять со счета?    
– Об этом договора еще не было, я скажу об этом тебе позже.   
– Ну ты конкретно договорился?    
– Да, – соврал я, но правду теперь я ему сказать не мог, да и не смел.    
– Так во сколько это будет, в три? – продолжал душить меня вопросами Ромми.    
– Давай, старик, я тебе перезвоню. Если честно, то еще конкретно ничего не решено. – Я не дослушал его, положил трубку и вышел на улицу.   
Я быстро шел по направлению к стоянке такси и находился в полной растерянности от того, что настал час принять конкретное решение. Теперь, когда нужно было делать решительный шаг, оказалось, что я совершенно не готов и не имею духа его делать. Сеучас, когда нужно было твердо и уверенно подписать старухе приговор, я вдруг явно осознал то, что осознал Ромми: у меня может не хватить на это сил. Все-таки “заказать” человека никак не легче, чем убить его самому. Все это только лишний раз доказало мне, что я не способен причинить такое человеку. “Но как же тогда Ромми? Что, пусть подыхает как собака из-за моей слабости и никчемности в этом деле? Да, это трудно, настолько трудно, что и представить себе это было нельзя. Но он ведь рассчитывает на меня, и только на меня. Он ведь мой друг!”
Я стоял в нерешительности недалеко от стоянки, а в голове моей звучал один и тот же вопрос, терзая душу: “Как же мне быть, черт возьми?!”   
– Эй, мистер! – услышал я вдруг знакомый голос таксиста и обернулся.   
Он притормозил с другой стороны.   
– Вам ехать надо или?..   
Без слов я перешел дорогу и сел к нему.
– Давай покатаемся. Нужно поговорить.    
– Ладно, – просто сказал он.      
Мы проехали дом Ромми и, свернув в конце улицы направо, не быстро поехали дальше по улице.
– Ну так что, брат, есть дело или нет? – спросил таксист, понимая, что я не решаюсь начать первым.      
Я уже был в таком положении и состоянии, что больше не думал об осторожности. Мог меня таксист сдать полиции или не мог – об этом я уже тоже не думал. Нужно было поскорее избавиться от этого тяжелого груза.
– Скажи-ка, – выдохнул я, – твои парни только то способны сделать, что ты мне предлагал, или еще что посерьезнее?   
Нахмурив брови, он посмотрел на меня в зеркало заднего вида.
– Если ты о том, чтобы замочить кого, так это не по адресу, парень. Такое мои знакомые не делают. Вот если руки и ноги переломать – это они могут, но чтобы замочить – никогда!   
Я так и думал, что он это скажет.
– Ясно. Ну а пол имеет для них значение?      
– Такой вопрос никогда не вставал, но, я думаю, что нет, не имеет. А что, ты решил женушку поучить?      
– Это пусть тебя не касается, – ответил я.      
– Да, ты прав, извини.      
– Так как мы это узнаем?      
– А и узнавать нечего, давай телефон – и через час я тебе перезвоню.      
– Нет, брат, это ты мне телефон дай, а я тебе перезвоню. Я, понимаешь, не здешний.      
– Я знаю, – прищурив глаза, взглянул он на меня.    
– Как? – удивился я.    
– Так. Ты в гостинице живешь, что недалеко от стоянки.    
– Слушай, а ты не полицейский случаем?      
– Нет, парень. И ты не полицейский, иначе бы мы с тобой это дело не обсуждали.      
Я не знал что и думать. Следя за тещей, я совсем не замечал, что следят за мной. Ну и шпион, нечего сказать!   
– Да ты успокойся. На, держи. – Он подал мне бумажку с номером телефона и добавил: – Через час позвонишь, я все тебе расскажу, и про оплату тоже. И не бери в голову, нужно ведь знать с каким человеком дело иммешь.      
Он подвез меня прямо к гостинице. Я уже достал бумажник, но остановил меня:    
– Включим эту сумму в наш контракт.   
На этом мы расстались.
Чувствуя себя человеком, которого раздели догола, я направился в ресторан. Аппетита в начале особого не было. Но после кружечки пива он не заставил себя ждать.
Поужинав, да еще и с аппетитом (!), что в связи с последними событиями было удивительно, я поднялся к себе в номер. Приняв холодный душ, я решил, что уже пора. Набрав тот номер, я геде-то с минуту ждал, когда там снимут трубку. Еще я услышал легкий щелчок и понял, что определяли мой номер. Наконец трубку сняли, и мужской голос, незнакомый, спросил:   
– Да. Кто это?    
– Здравствуйте. Я хотел бы услышать…– тут я замялся, ибо даже не знал имени таксиста.      
– Такси? – спросил голос.    
– Да, такси, – ответил я.    
– Спуститесь вниз, он ждет вас у подъезда, – сказал голос, и связь прервалась.    
Что это? Это они так проверяли меня? Наверное. К тому же о таких делах действительно по телефону не говорят. Но можно подумать, что тут у них прямо целая мафия!
Я выглянул в окно – такси стояло у подъезда, ожидая пассажира.
Через пару минут я уже сидел в машине, и мы вновь бесцельно заколесили по городу.
– Вообщем, – начал таксист, – с тобой все ясно, проблем нет. Теперь излагай свое дело.      
“Они точно проверяли меня”, – подумал я и начал:
– Скорее всего утром я дам вам фото одной дамы, которую и нужно “обработать”. Но только чтоб и руки, и ноги… Ты понимаешь?    
– Конечно.   
– Я покажу дом, из которого она выйдет по дела где-то с двух до трех. Она поедет в не очень цивилизованный район, там это и можно будет устроить.      
– Парни сами решат – где, что, как и когда лучше это сделать, – сказал таксист.      
– Как вам угодно, – согласился я. – Но только именно в это время, потому что мне нужно иметь алиби. Ты понимаешь?      
– Да понимаю, понимаю. Я же не дилетант какой-то. Все будет сделано как надо.      
– Сумма?      
– Про это после всего. Она будет от ряда обстоятельств.      
– Как скажешь.      
– Если все, тогда возвращаемся.      
На обратном пути я показал ему дом и уже на стоянке напомнил:
– С двух до трех.      
Таксист утвердительно кивнул и сразу уехал, вновь не затребовав с меня плату.
Вернувшись в номер, я позвонил Ромми.
– Да, – сказал он тихо.   
– Это я.    
– Ну что же ты…    
– Все хорошо, Ромми, – перебил я его. – Извини, что потрепал тебе нервы, но сейчас я могу сказать тебе, что все назначено.      
– Когда? – нетерпеливо спросил он.      
– Как обычно, с двух до трех. Она поедет туда и…       
– Хорошо, – оживился Ромми.       
– Но мне кое-что нужно. Ее фото.         
– Никаких проблем, Сэм. Когда?         
– Утром. Перед работой заедь ко мне.         
– Хорошо. – Голос Ромми звучал тверже и увереннее, в нем проскакивали даже нотки радости. – В восемь утра я у тебя.      
Господи Боже, до чего же все это трудно! Жизнь моя, протекающая до этого более-менее спокойно, сейчас вышла из колеи. Сейчас она стала тревожна и беспокойна, в ней не было места смеху и развлеченьям. Мне оставалось надеяться только на, что с решением этой проблемы все и закончится.
Я специально не сказал Ромми, что “заказал” для его тещи не летальный исход, а всего лишь увечье. Хотя еще и неизвестно, что лучше. Тем не менее я надеялся, что эти увечья, учитывая ее возраст и все такое, приведут ее к этому исходу. Господи! Я больше не хочу и не могу думать про это! “Скорее бы все закончилось”, – было последней моей мыслью, перед тем как налить виски
Напившись, – иначе я не представлял, как мне удасться заснуть, – я завалился в кровать, предварительно попросив коридорного разбудить меня в семь.
Спиртное, однако, не очень помогло – всю ночь я провел в немыслимых мучениях. А когда мне удавалось забыться, то мне снились такие бредовые обрывки снов, что никакому Стивену Кингу не придет в голову. Такая жуть. То теща кидала Ромми по комнате, как тряпичную куклу, то она кидала так же и меня. То я ее забрасывал на шкаф, затем снимал и просто душил, а потом заталкивал ее, как подушку, в багажник такси. То куча парней с палками вместо того, чтобы избивать тещу, бросались на меня и били по чем зря. То сам Ромми, выглядевший хуже, чем мертвец, стрелял в совю тещу из ружья, а потом наставлял дуло и на меня. В один момент, прямо во сне я осознал, что убийство тещи стало делом не столько самого Ромми, сколько моим. Теперь все висело на мне, и я обязан был это решать. Ну, как говорится, назвался грибом, полезай в лукошко.
Если бы не коридорный, я, наверное, сошел бы с ума. Спасибо ему, родному, что разбудил меня.
Наспех умывшись, я спустился в бар, напился там кофе, купил сигарет и вышел на утренний, свежий воздух, показавшийся мне таким чудесным и жизнетворным. Как все-таки чудесно жить на свете с чистой, спокойной душой и без таких вот страшных обязательств!
Выкурив две сигареты подряд, я ждал Ромми и наблюдал, как подметают и поливают улицы, готовя их к новому дню. Как же я завидовал этим рабочим, которые делали свое дело со спокойной душой!
Вскоре подъехал Ромми. Выглядел он так же: желтая кожа, ввалившиеся глаза, окруженные темными глазами, заостренные черты лица. Одно слово – мертвец.
– Привет. Жди меня в номере в два часа, я подъеду, – сказал он, подавая фото.      
– Не стоит тебе…   
– Я же сказал, алиби у меня уже есть, – быстро перебил он меня. – Я буду у тебя в два.   
Ну что ты с ним поделаешь?    
Ромми сразу уехал, а я направился к знакомому такси, которое увидел еще издали.
Через окошко я подал фото и сказал:
– Такое впечатление, что ты круглые сутки наворачиваешь. Все в силе?      
– Конечно, – ответил он и, быстро взглянув на фото, вдруг изменился в лице и сморщился как от чего-то страшно противного. – Теперь я тебя понимаю, такую и придушить не помешало бы. Но, сделаю только то, что сказал.      
– Как и договаривались. Только здесь у нее прическа не такая. У нее сейчас стрижка, а волосы покрашены розово-фиолетовым цветом.      
– Ну и дела!      
– Вообщем, не перепутайте, – сказал я как выдохнул и пошел прочь от машины в гостиницу.      
Просидев, как сомнамбула, у телевизора до двух часов, я услышал стук в дверь и понял, что это Ромми. Встряхнувшись, я открыл дверь и впустил его. Ромми, к моему удивлению, был одет совсем не так, как он обычно одевается, да и прическа была изменена.
– Ну что, брат, дождемся? – с волнением в голосе спросил он.    
– Дождемся, – просто ответил я. – Но что с твоим имиджем?      
– Что за вопрос, Сэм? Чтобы она случаем не узнала.    
– Ты все-таки решил следовать за ней!   
– Я же тебе еще вчера об этом сказал… Пойми наконец, что я не успокоюсь, пока сам не увижу, как она сдохнет. И хватит об этом, Сэм! Ты уже сделал все что мог для меня, дружище. Сейчас же ты можешь отправляться домой, чтобы быть вне всяких подозрений. После всего я тебе перезвоню, а лучше – навещу.    
– Нет, Ромми, до конца так до конца, сказал я и налил себе немного виски.    
Закурив, мы устроились у окна и стали наблюдать за домом. Какой-то мужчина с газетой в руках неторопливо прогуливался недалеко от дома Ромми. Я понял, что это был человек таксиста, он следил за домом. Также недалеко от дома, перед перекрестком стояла черная машина, очевидно, тоже их.
– А вот тот парень, случайно, не из тех? – спросил вдруг Ромми.    
– Может быть, – пожал я плечами. – Я же их самих не видел.      
– А со стороны сразу заметно, что за домом следит, правда?      
– Это нас не должно волновать.      
– Ты прав, – согласился Ромми. – Но сразу заметно.   
Так в нервном, напряженном ожидании прошли полчаса – теща не появлялась. Ромми грыз ногти и не отрывался от окна, а я решил сходить в туалет. Но не успел я расстегнуть штаны, как Ромми закричал:
– Она вышла! Вышла! Скорее, Сэм!   
Так и не освободившись от лишнего груза, я выскочил вместе с Ромми на улицу так, что портье подумал, что в гостинице пожар. Здесь мы сразу вскочили в машину, которую Ромми взял напрокат.
– Только не приближайся к ней близко, – посоветовал я, но Ромми и без меня хорошо знал что делать.      
Автобус вскоре подошел к остановке, и теща преспокойно вошла в салон и села у окна. Через минуту двери автобуса закрылись, и он медленно поехал дальше по маршруту. Мы с Ромми последовали за ним спустя пару минут. С другой стороны – мы это прекрасно видели – сорвался с места и последовал за автобусом другой автомобиль, в котором сидели трое.
Таким образом наш кортеж следовал за автобусом все пять остановок, не приближаясь и не отдаляясь от него. Вот, наконец, та самая остановка – и теща Ромми вышла и осмотрелась по сторонам. С минуту она всматривалась в прохожих и даже в проезжающие мимо машины, словно чуяла, что за ней следят, затем таки повесила свою сумку на руку и торопливо побрела к красным кирпичным домам.
– Она что, что-то чувствует? Как ты думаешь? – спросил Ромми, следя за тещей из-под темных очков.   
– Может, и чувствует. Ты не едь за ней пока, постоим немного, – посоветовал я и закурил. – Подождем здесь.   
Серый “Ниссан” объехал нас и поехал в сторону тех же красных домов. Теща же к тому времени вошла во двор и исчезла из вида. Серый же автомобиль с тремя костоломами не последовал за ней, а… проехал мимо и также исчез.    
– Это что, не они? – разволновался Ромми.   
– Не знаю, брат, – разволновался и я. – Я же их не видел.    
– Так значит это было совпадением, что они ехали за автобусом?    
– Может быть, – ответил я.   
– Так кто-же это сделает? – воскликнул Ромми. – Здесь же больше никого нет! Только мы!   
– Успокойся. Может, они ее уже там поджидают, а может на обратной дороге. Не паникуй раньше времени, я же сказал, что все договорено.   
– Ну как же не паниковать, Сэм? – еще сильнее стал заводиться Ромми.    
– Я прошу тебя, не заводись, – тверже потребовал я, но почему-то подумал, что все действительно срывается.   
– Может, они не решились, а? – продолжал паниковать мой друг. – Нужно было дать деньги вперед, тогда бы точно решились.   
– Да? Тогда бы точно слиняли с твоими бабками. Ты пойми, если оплату оставили напотом, значит будут делать это. Это уже было оговорено не раз, так что наберись терпенья. Недолго осталось.      
– Прости, Сэм, что нервничаю и тебя дергаю, прости. Но и меня пойми тоже.   
– Понимаю, конечно. Дай руку. – Я протянул ему ладонь и мы крепко пожалу друг другу руки. – Все будет хорошо.    
– Не сомниваюсь, сказал он.    
Ромми закурил, руки его не тряслись, и по этому я понял, что он немного успокоился.
Припарковав машину так, чтобы просматривался вход во двор, мы провели молча в ожидании около часа. Сейчас я боялся лишь одного: чтобы Ромми вдруг не стало хуже после визита тещи к этой Инге. А если честно, то больше всего я надеялся на то, что проклятая теща уже лежит где-то покалеченная. Страшно грешно об этом даже думать, но я действительно так думал. Для того чтобы все разом кончилось, нужно было, чтобы это произошло. Это должно случиться!
Настоящим шоком было для Ромми и меня появление тещи. Живая и невредимая шла она к автобусной остановке, беззаботно помахивая сумочкой. Я думал, что с Ромми случиться удар. Он также, очевидно, надеялся, что она уже валяется где-то в подворотне, иначе не повел бы себя так.если бы не я, он точно задавил бы ее сам машиной.очень больших сил мне стоило удержать его.
– Это слуичтся на обратной дороге! – орал я ему в ухо, держа за руки. Я сказал, а сам отчего-то не очень поверил в это.   
Теща благополучно села в подошеший автобус и покатила домой. Ромми с пустым, отрешенным взглядом посидел  с минуту, затем завет машину и поехал следом. По его лицу, по его взгляду я понял, что он больше не верит и не надеется больше ни на что и ни на кого. На меня тоже. Сокрушенный, он вел машину, и один Бог знает, что он там думал в этот момент. Я же молчал.
“Доведя” автобус до места, Ромми обогнал его с вернул к гостинице.
– Чертов маскарад еще устроил! – срывая очки и взлахмачивая волосы, прошипел Ромми. – К черту это все!    
Я по-прежнему молчал, чувствуя себя виноватым.
Автобус отъехал, и мы могли заметить тещу, переходящую дорогу. Спустя миг тот самый “Ниссан” неторопливо проехал за ней и направился вниз по дороге. Ромми, заметив серый “Ниссан”, вдруг вновь оживился, и мы стали молча наблюдать, как теща, оказавшись на этой стороне дороги направляется к газетному киоску. При желании она могла разглядеть нас в машине – так она была близко.   
Переведя дух, но еще с открытыми ртами мы продолжали наблюдать за ее действиями, а так же за “Ниссаном”, припарковавшимся неподалеку от ее дома.
– Чтоб ты здохла, тварь! – вдруг страшно заскрипел зубами мой друг Ромми.   
И в тот момент, когда теща, купив журнал стала переходить дорогу, с правой стороны к ней стал приближаться на не очень большой скорости красный автомобиль. Теща, заметив это, стала вдруг метаться по дороге, как курица. И, может быть, водитель красного авто сумел бы объехать ее, но… Не владея ситуацией и не предвидя, куда направится эта пожилая женщина с сумкой и журналом в руках, водитель сам задергался на дороге и вместо того чтобы свернуть вправо, свернул влево. Теща тем временем вопреки здравому смыслу ринулась не на тротуар, а как раз навстречу машине. Красный сумел-таки завернуть так, чтоб не ударить женщину, но следовавший навстречу микроавтобус, чтобы не врезаться в красного, резко повернул руль влево и, наверное, предположил, что избежит “встречи” и с этой дамой, которая все это затеяла, но... Опять это “но”! Всегда говорили, что поведение женщины на дороге – будь то в машине или вне ее – поистине непредсказуемо! Теща, обернувшись на визг тормозов, почему-то не помогла водителю избежать с ней столкновения, а просто-напросто помогла. И это видело много народа, это видели и мы с Ромми.
Несмотря на то, что микроавтобус резко тормозил, он нанес теще такой удар, что она (я не верил своим глазам!) пролетела,кувыркаясь, в воздухе метров пять и буквально воткнулась головой в растущее дерево. Послышался треск – то ли дерева, то ли головы тещи, затем безумный крик какой-то женщины и громкий плач испугавшихся аварии детей. Мы с Ромми испуганно переглянулись, не веря в произошедшее, и выскочили из машины. Прорвавшись сквозь собравшуюся толпу, Ромми исчез из вида, а я остался на месте. Тут я вспомнил про “Ниссан” и обернулся: он стоял неподалеку от места аварии, а трое взрослых, грозного вида мужчин направлялись к толпе. Я стал следить за ними и понял, что это все-таки те самые ребята. Я слышал, как один из них, выйдя из толпы, сказал что-то остальным и махнул рукой. Спустя мгновенье они сели в машины и укатили прочь. Им, и это уже точно, здесь нечего было делать. Пока я смотрел им вслед, из толпы выскочил Ромми и, дернув меня за рукав, указал на свою машину.
– Она еще жива, – часто дыша от волнения, сказал Ромми. – Но, я думаю, не надолго. Ты, Сэм, давай в гостиницу, а я сдам тачку – и на работу. Нужно, чтобы эта весть застала меня на работе. Пока. Я позвоню тебе потом.      
Тещу похоронили через ва дня на кладбище за городом. Я тоже был там. Я уже обязан был пройти это до конца, к тому же я должен был убедиться наконец, что с Ромми будет все нормально.
Кроме своих на кладбище никого не было, разве что несколько тещиных подруг, принесших ей цветы, пришли проводить ее в последний путь. Лайма, жена Ромми, безутешно рыдала у гроба матери вот уже целых полчаса, и, казалось, этому не будет конца. Ромми же стоял с ничего не выражающим лицом, каменным и бледным, глаза скрывались за темными очками. Пару раз мне показалось, что он улыбается, но, скорее всего, это только мне казалось. Приподнятые уголки губ еще не указывают на то, что человек улыбается.
Я стоял позади тещиных подруг и с пустотой внутри слушал священника, изредка посматривая на усопшую. Надо сказать, что специалисты в морге постарались наславу – теща выглядела лучше, чем при жизни. Единственное, что мне не понравилось, черезчур черные брови, ярко красные губы и неестественный румянец на ее серых щеках. А так, вроде ничего, даже волосам вернули прежний цвет. Только ее руки поразили меня: скрюченные пальцы воскового цвета словно впились в кисть ногтями! Глядя на это, я точно знал, что разнять ее руки было бы сейчас так же невозможно, как и вернуть их хозяйку к жизни. Находясь до этого момента в странном спокойствии, теперь я почувствовал некую тревогу и очень отчетливо припомнил, как эти же вот скрюченные руки шмонали куклу Ромми в моем кошмарном сне. Я знал, чувствовал, что лучше больше не смотреть на них, но нет же – посмотрел. Кривой мизинец с распухшими от полиартрита фалангами чуть шевельнулся… Мне стало дурно. “Мне показалось”, – постарался успокоить я сам себя и осмотрел присутствующих – не заметили ли они чего. Нет, все были в тех же позах и с теми же лицами, что и до этого. Священник монотонно продолжал читать отходную молитву. Я, чтобы еще более утвердить себя в том, что все это мне показалось, подошел на пару шагов ближе к гробу покойной и пристально посмотрел на ее руки. Мизинец пошевелился вновь, и на этот раз все стоящие рядом не могли этого не заметить. Чувствуя холодок внутри от эдакой страсти, я бросил взгляд на Ромми, но он как ни в чем не бывало успокаивал свою Лайму. Старушки, стоящие рядом со мной, тоже были спокойны и только изредка шмыгали носами.
“Черт! Неужели это вижу только один я?! – недоумевал я. – Но этого нельзя было не заметить! И как вообще это объяснить?” Вообще-то я слышал как-то, что мертвецы не по своей воле иногда шевелятся, хрящи там у них сжимаются или сухожилия, что-то в этом роде. И вот, значит, мне одному посчастливилось увидеть эдакое чудо! Я решил больше не испытывать свои нервы и отошел подальше.
Наконец священник закончил, настало время прощаться с покойной, и все по очереди стали склоняться над гробом.
Когда Ромми медленно и неуверенно склонился над тещей, чтобы попрощаться с ней, он был очень бледен, но, несмотря на это – спокоен. Пробыв в полунаклоне пару секунд, он вдруг без колебаний наклонился и поцеловал ее в лоб. Но как только он это сделал и попытался разогнуться, чья-то невидимая рука не позволила ему это сделать, словно кто-то держал его за галстук. Так и застыл он в нескольких дюймах от лица мертвой тещи. Невообразимый ужас исказил до неузнаваемости уже серое лицо бедного моего друга, а все остальные, не зная, что делать, также застыли на своих местах. Случился небывалый комфуз. Я тоже не был исключением, и стоял как зачарованный, чувствуя шевеление собственных волос. Только и мог что наблюдать за этой странной сценой.
Так продолжалось несколько минут, затем Ромми все же удалось разогнуться, причем сделал он это так резко, что чуть не упал на спину. Лайма бросилась успокаивать его, говоря, что такое на похоронах бывает, ничего страшного.
Спустя двадцать минут на коричнево-зеленой лужайке кладбища появилась новая, свежая земляная насыпь, усеянная цветами и небольшими венками. Возвышался на этом могильном холме деревянный крест, а к нему была прислонена все та же, хорошо знакомая мне фотография.
Вечером, провожая меня, Ромми убедил, что с ним все в порядке, беспокоиться не нужно. Я и сам видел, что мой друг вроде как посвежел, преобразился и даже как бы порозовел.
Так или иначе, теща лежала в могиле, Ромми был жив, оставалось ему только восстановиться. А я… А я не взял грех на душу, если, конечно, не обращать внимания и не вспоминать обо всем, что предшествовало этому несчастному случаю. Главное, что мой друг Ромми был жив, все остальное – неправда.
Прощались мы быстро.
– Ну, Сэм, даже не знаю что сказать тебе на прощание, – крепко жав мне руку, сказал Ромми.      
– Все в порядке, старик, ничего и говорить не надо. Хорошо, что все получилось именно так, а не иначе, правда?      
– Ну да, вроде как мы и не виноваты.   
– Точно.      
Ромми опустил глаза, и я тоже.
– Давай знаешь что, – продолжил он, – забудем обо всем, словно и не было ничего.   
– Это будет трудно, – горько усмехнувшись, сказал я, – но я буду стараться. И ты старайся. Ты вообще, можно сказать, начинаешь новую жизнь.   
– Это точно. И ты знаешь, несмотря на свершившееся, я, честно говоря, не очень-то лучше себя чувствую, легче что ли…    
– Ну ты и захотел! Пройдет какое-то время, прежде чем ты войдешь в норму. Ну так войдешь же, а, бродяга?   
Мы обнялись так крепко, что захрустели наши кости.
– Ближе друга, чем ты, Сэм, у меня нет, не было и не будет, – глядя на меня блестящими глазами, сказал Ромми.    
– У меня тоже, старик.   
Автобусный гудок заставил нас разжать объятия.
– Спасибо тебе, Сэм! За все спасибо!    
– Береги себя, Ромми, – крикнул я ему уже из автобуса в открытое окошко. – И, пожалуйста, звони.   
– Обязательно! – идя за автобусом, кричал он и махал рукой. – И, вообще, мы немного тотйдем с Лаймой и приедем к тебе в гости. Что скажешь?   
– Отличная мысль! – улыбнубнулся я. – Наконец-то у тебя родилась отличная мысль!   
Фигура Ромми еще долго виднелась на дороге, он провожал взглядом автобус, в котором я еузжал домой.
Оказавшись в родном доме, я помылся, побрился и хорошенько напился. Я так устал от всего, что позволил себе расслабиться до неприличного состояния.
Как и обещал, Ромми звонил мне каждую неделю, рассказывая о том о сем. Лайма его уже понемного отходила после смерти матери, а оставленное наследство на немалую сумму, только убыстряло ход ее выхода из депрессии. Ромми также рассказал, что полиция, выяснив все причины аварии и выслушав всех свидетелей, пришла к выводу, что водители автомобилей не виновны. Виновной была признана сама пострадавшая, то есть уже усопшая, неизвестно почему “решив переходить дорогу в неположенном месте и вынудившая своими неправильными действиями совершить на нее наезд”.
Мы трепались с Ромми по телефону обо всем как раньше, но тем не менее главного я от него не слышал. По его нетвердому голосу, я догадывался, что никаких существенных улучшений в его организме, в его душе и теле не происходит. Ромми уже понимал это и боялся признаться себе в этой страшной правде, а также боялся сказать об этом мне. Несмотря на то, что теща уже месяц как была в могиле, Ромми не поправлялся. И это было страшно. Я не смел заговорить с ним об этом.
Спустя неделю Ромми позвонил и сказал, что они с Лаймой купили новую машину и что совсем скоро навестят меня. Голос его был веселый, и я немного успокоился, надеясь, что вот оно – исцеление. Находясь в хорошем расположении духа после этого разговора, я даже сходил в бар и немного развеялся. Но в туже ночь долгий телефонный звонок вновь взбудоражил меня… Очень, очень тревожно было у меня на душе, когда я снимал трубку.
– Сэм? Это Ромми. Я узнал его до ужаса непохожий голос.
– Что случилось? – чувствуя беду, спросил я.    
– Дрянь дело, Сэм, – зашептал он в трубку. – Теща снится мне каждую ночь, слышишь, каждую! Она терзает меня с того света, Сэм! Это невыносимо! Это еще хуже, чем когда она была жива. Какие кошмары я вижу, какую боль испытываю – Это не передать словами! – Ромми вдруг заскулил. – Я чувствовал, что будет так. Я знал это, но боялся сказать.    
Последние слова он произнес сдавленным голосом. Казалось, он сейчас зарыдает.
– Эта старая дрянь не успокоится даже на том свете, пока не доконает меня, – всхлипнув, как ребенок, закончил он.    
– Я тоже боялся этого, – признался я, трогая грудь в которой бешено колотилось сердце. – Но что же нам теперь делать?    
– Я все знаю, Сэм, – быстро заговорил он. – Я уже ходил к той самой Инге и обратился к ней за помощью. Ничего тебе не хотел говорить, решил, когда все выясню – позвоню. Так вот, о теще я ей ни слова, просто обрисовал ситуацию. И ты знаешь, она ничуть не удивилась! Быть может, ей уже приходилось иметь с таким случаем дело. После того как я ей хорошо заплатил, она дала мне какую-то дребедень и научила как и что делать, чтобы покончить с этим. Вообщем, ты можешь приехать и снова помчь мне, Сэм? В последний раз.   
– Мы вместе это начали, вместе и закончим, – твердо ответил я. Я знал, что пока мы не покончим с этим, не будет покоя ни мне, ни Ромми. – Но что нужно делать?    
– Об этом при встрече, не сейчас. Приезжай на первом же автобусе, я тебя буду очень ждать. Завтра суббота, это как раз нужный день, чтобы сделать это на ночь.    
Нужно ли говорить, что поспать мне этой ночью больше не удалось?
Первый же автобус шел в субботу в полвторого. Ромми встретил меня, и мы поехали к нему. После ужина, что специально приготовила Лайма по случаю моего приезда, мы с Ромми поднялись в их комнату, чтобы поговорить.
Ромми был очень возбужден, очень эмоционален и нетерпелив. Таким я его никогда не видел, но прекрасно понимал его состояние. Ему нетерпелось покончить со своей уже мертвой тещей.
Сбиваясь, Ромми рассказал мне вкратце, что нужно ночью открыть гроб и всадить в ее грудь небольшой, острый осиновый колышек, который дала колдунья Инга. И все. И все, делов-то! Представляете?
Скоротав время за игрой в карты, Ромми и я стали собираться. Было одиннадцать часов.
Что он объяснял Лайме, почему и куда собирается в столь позднее время, я не знаю. Но только она, к моему удивлению, совсем не возражала, а с улыбкой пожелала нам удачи и быстрого возвращения. Я так потом и забыл спросить Ромми, о чем он ей наболтал, но явно неправду о том, что собирается сделать дырку в ее мертвой мамаше.
Ночью, подъехав к кладбищу с потушенными фарами, мы покинули атомобиль и направились к сторожке. Была, по моему мнению, проблема со сторожем, но Ромми ее быстро решил.
Я ждал Ромми с лопатами у двери, пока он договаривался со сторожем. Наконец он вышел и быстро сказал:   
– Идем. Все нормально. Парень любит выпить и деньги. Я дал ему и то, и другое. А дял пущей убедительности я сказал, что уронил в гроб свое кольцо, когда прощался с покойной. Он сказал, что это очень плохо, и странно то, что еще из-за этого не умер. Верит во всякую чушь. Чудак!   
Ромми шел очень быстро, обходя могилы, ему нетерпелось поскорее начать и еще быстрее закончить.
Ветер выл, как волки в ночи на луну, когда мы с Ромми трясущимися руками вырыли могилу. Когда я грохнул лопатой по крышке гроба, оба мы обмерли от страха, но ненадолго. Взяв себя в руки, мы откопали землю с боков, чтобы было удобно стоять, и для того, чтобы не поднимать гроб наверх.
Осенний, уже холодный вере сыпал сверху на наши головы листья. Сердца наши громко колотились, когда пришло время поднимать крышку. Жуткий, липкий страх навалился на нас обоих и никак не хотел отпускать. Наконец Ромми встряхнулся и прошептал:
– Ты в порядке?    
– Не уверен, – ответил я честно, переминаясь с ноги на ногу возле гроба. – Очень уж страшно.    
– А ты представь, каково мне. – Ромми смог даже улыбнуться. – Все будет хорошо, а, Сэм?   
– Конечно, – кивнул я, чувствуя дрожь в коленках. – Без проблем. Делов-то тут.    
Мы немного взбодрились и стали потихоньку подковыривать крышку гроба ломиком. Давалось это очень тяжело, и, конечно, не потому, что она была так крепко прибита. Под завывания ветра мы продолжали молча ее ковырять и в конце концов со страшным скрипом приподняли со всех сторон так, что уже была видна атласная внутренняя обшивка. От проделанной работы мы действительно устали и, обливаясь потом и тяжело дыша, переглянувшись, склонились над гробом, готовые наконец поднять эту чертову крышку.
– Ты уверен, Ромми, что сможешь сделать это? – глядя, как он неуверенно смотрит на гроб, вдруг засомневался я.    
Ромми засомневался – это факт, но только на пару мгновений. В тусклом свете луны, которую периодически закрывали редкие черные облака, я увидел, как желваки заходили на лице моего друга.
– Я не смог бы это сделать раньше, но теперь – смогу! – твердо ответил он.      
И с этими словами Ромми зло рванул крышку вверх и тут же повалил ее набок. Мурашки так и ринулись ко мне сверху вниз от страшного скрипа и шума. Я не имел сил и смелости взглянуть туда, лишь стоял как столб, ощущая ледяной холод в ногах. Казалось, что этот холод вышел изнутри самого гроба.
На миг в воздухе повисла жуткая, гробовая тишина, даже ветер перестал выть. В этой тишине я мог слышать прерывистое, частое дыхание Ромми. Также я почувствовал умопомрачительный запах гнили, смешивающийся с запахом сырой земли. Этот запах будет еще долго преследовать меня повсюду.
– Эй, Сэм, – негромко произнес Ромми. – Клянусь небом, такого ты и в страшном сне не увидел бы! Взгляни. Не бойся, брат, взгляни.      
Я собрал все свои силы, всю смелость в кулак и, стараясь не терять самообладания, повернул голову и взглянул. Теща лежала в том же положении, в том же платье, но несмотря на то, что прошел уже месяц со дня ее похорон, и на то, что невыносимо воняло разлагающимся трупом, она выглядела совершенно точно так же, как и в день своих похорон! Это было непостижимо!
– Ты видишь, она ничуть не изменилась с той поры! – сказал Ромми в недоумении.   
– Скажу больше, – сказал я, – Она стала даже лучше выглядеть.    
– Ты понимаешь теперь, что я не ошибался с самого начала. Она – самая настоящая ведьма!    
Как бы это ни парадоксально звучало, это была сущая правда. Теща лежала словно живая, лишь только ее закрытые шлаза, да и сам факт, что она лежала в гробу, напоминало о том, что она все-таки мертва.
– Как и говорила эта чертовка Инга, теща сосала мои силы с того света. И то, что мы сейчас видим, Сэм, только доказывает ее слова.   
– Я не могу в это поверить! – признался я и, сам того не желая, взглянул на ее руки.    
От полиартрита, скрючившего ее пальцы, сейчас не осталось и следа: пальцы были ровными, ладони аккуратно прижаты друг к другу.   
– Взгляни-ка на ее руки, – показал я. – Они изменились!    
– Ты прав. Послушай, давай поскорее покончим с ней.    
Ромми быстро начал доставать из пакета все приспособления, что дала Инга, и стал раскладывать их возле гроба, стараясь не смотреть на покойницу, он положил по бокам ее головы две веточки какого-то дерева, затем быстро отрезал от внутренней обшивки гроба кусочек материи и поджег его зажигалкой. Затем, когда материя, воняя, сгорела, Ромми достал небольшой колышек и обмазал этой сажей его острие. Я наблюдал за этими манипуляциями молча, стараясь не смотреть на покойную. Ромми присел и, замерев с колышком в руке, стал молча смотреть на совю мертвую тещу. Приглядевшись, по его чуть шевелящимся губам я понял, что он произносит какие-то заклинания. Помню, я тогда подумал: “Нонсенс! Сначала Инга учит тещу как убрать со свету зятя, а теперь вот обучила того самого зятя как угомонить эту самую тещу!”
Ромми поменял положение и, глубоко вздохнув, приготовился к самому страшному. Пару минут он сидел недвижим, но руки, держащие кол, немного дрожали. Наконец он вдрогнул, словно проснулся, и стал медленно засонить руки дял удара. Вот они достигли пика над головой… да так и застыли на месте.
– Я не могу сделать этого, Сэм! Не своим голосом сказал Ромми и часто-часто задышал. – Она будто держит меня… Стерва!   
– Господи Боже! Не смотри на нее, Ромми! – крикнул я, чувствуя беду.   
– Я не могу… Я не могу оторвать от нее взгляд!   
Я взглянул на тещу и обомлел: глаза ее были чуть приоткрыты, на губах играла презрительная улыбка!   
– Черт! – воскликнул я и попытался приблизиться к другу, но ноги мои отказывались служить мне.
Что было сил я рванул вперед, да так неловко, что зацепился за гроб и прямо-таки повалился на него, сбив при этом и Ромми. Оказавшись на окаменелой груди тещи, мы заорали и вскочили на ноги, как акробаты, и в ужасе забились в угол могилы. Обнявшись, как напуганные дети, мы тряслись в паре дюймов от ног тещи, обутых в белые остроносые туфли – скомканный нами саван оголил их. Теща лежала как и раньше, глядя на нас, колотящихся в ужасе, сквозь приоткрытые веки мертвыми глазами. И все та же презрительняа улыбка…   
– Я чуть не отдал Богу душу, – переводя дух, сказал Ромми.   
– Что уж говорить про меня! – ответил я и сильнее прижался к товарищу.   
– Ну, что ты будешь теперь делать? Мне кажется, что я не смогу этого сделать, по-крайней мере без твоей помощи. Ты видел, она мертвая загипнотизировала меня!   
– Это больше от страха, Ромми, – попытался я успокоить его.    
– Да, конечно, – кивнул он. А так, посмотри, она словно живая, да еще смотрит на нас и ухмыляется! Господи, как же страшно, Сэм!    
Я был согласен с ним как никогда. Более того, если Ромми хоть как-то стоял на ногах, то я почти не держался – до такой степени у меня дрожали колени.
– Нет, я не смогу этого сделать, старик! – сказал я насколько мог тверже. – Мы ее выкопали, стоим вот над ней, и нужно лишь сделать последнее усилие и покончить с этим.      
Он посмотрел на меня и закивал головой.
– Да, ты прав. Но как же сделать этот последний, самый трудный шаг? Меня ноги не держат от страха.    
Я понял, что если сейчас что-то не предприму и не поддержу товарища, то все пойдет прахом.
– Ты предлагаешь закопать ее и вернуться домой?   – Я взял его за руку. – Нет? Ну так давай сделай это! Она, может, только того и ждет, чтобы ты успокил ее раз и навсегда.      
Ромми встряхнулся и посмотрел на меня вопрошающе – не сошел ли я с ума, что несу такое? Вся эта история походила на сумасшествие; и Ромми понимал это, потому сказал просто: 
– Давай сделает это, Сэм.    
Очень медленно он отнял от меня руки и приблизился к изголовью гроба с правой стороны, я – за ним. Мы присели на корточки, я продолжал держать Ромми за плечо. Он обернулся, посмотрел на меня – я кивнул ему, стараясь сделать это как можно убедительнее и решительнее. Ромми вновь взял в руки колышек и, тяжело и прерывисто дыша, стал заносить руки для последнего удара. И тут повеяло таким сырым, замогильным холодом, что я чуть не выпрыгнул наверх! Сильно зажмурившись и задержав дыхание, я еле-еле перетерпел эту нахлынувшую волну страха, хотя и было трудно, если можно так выразиться. Открыв глаза, я увидел Ромми, застывшего в том же положении, словно его так и заморозило. Я помял его плечо пальцами – он не обращал на меня внимания.С перекошенным от ужаса лицом он вновь не спускал глаз с лица своей тещи.    
– Убей этого вампира! – вдруг услышал я чей-то голос, и лишь спустя мгновение понял, что это сказал я.   
Ромми вздрогнул, и я понял, что он возвращается.    
– Убей! – уже тверже сказал я. Иначе его было подтолкнуть невозможно, я это понимал. – Ну же! Жизнь твоя угасает из-за нее! Угомони ее, Ромми! Убей!   
Ромми дернулся как от удара током, встепенулся и, не медля более, обрушил сови наверняка уже затекшие руки с колом на покойницу. Прямо в сердце!
Я услышал сухой треск, хруст, а затем звериный, утробный рык, который издала ведьма. Она резко села в гробу, но тут же, хрипя, перегнулась пополам, затем так же резко распрямилась, взглянула на нас дикими глазами и с грохотом завалилась назад. От такого удара боковые стенки гроба не выдержали и сорвались с петель: гроб развалился!
Не имея сил и смелости пошевелиться, в ужасе мы наблюдали, как теща съеживается у нас на глазах, дряхлеет и плесневеет, одновременно грозя нам то пальцем, то кулаком. Через пару секунд процесс разложения закончился – теща имела такой вид, какой имеет мертвец через месяц после сових похорон.
Спустя месяц после этого Ромми и Лайма навестили меня, приехав, как и обещали, на новом “Форде”.
Ромми благополучно вернув назад свои формы, цвет лица, настроение и вкус к жизни, выглядел в светло-сером костюме безупречно, равно как и его жена. Этого нельзя было сказать обо мне – я все еще не мог оправиться от той ночи. Но все же я оправлялся, и в этом мне помогло внезапно возникшее новое предложение по работе.
Действительно, теперь можно с уверенность сказать, что в ту самую страшную ночь все и закончилось. Ромми восстановился, жизни его несомненно пошла в гору. Я был рад тому, что помог вернуться ему к жизни. Ведь он мой друг! Я был рад, что вновь вижу, как он смеется, как радуется жизни, как обнимает свою жену, как шутит. Все сейчас было как раньше, и я не мог не нарадоваться этому. А обо всей этой истории нам сейчас не напоминает ничего, разве что по нескольку десятков седых волос на наших висках. А так, пожалуй, больше ничего.