Солнечные лучи

Болезнь Бергина – одна из страшных на Земле. Именно поэтому большинство покинуло планету и расселилось на других колониях. Тейра, Виртан, Аниус…безжизненные “каменные джунгли “ - жалкое подобие нашего великого и бескрайнего леса, пустыни с какими-то неуклюжими, несуразными, натыканными как язвы серыми скалами. Посередине этого ужаса, под защитным   куполом, находится огромный город  - гордость землян, но не моя.…Там нет болезней, убийств, краж. На улицах не увидишь сгорбленную полуслепую старушку, пьяницы не просят милостыни, рабочие не бастуют…
       Но я здесь, на Земле, а болезнь Бергина - одна из самых страшных на этой планете. Мой госпиталь расположен посереди широких просторов сибирского леса. До города километров десять…Ничего, справлюсь.
       В стене, напротив меня, находится компьютер, и надо лишь нажать на соответствующую кнопку, чтобы получить исчерпывающую информацию, но я и так знаю, что породило этот вирус, который медленно разъедает органы человека, доставляя нестерпимую боль. Воины 20 века не научили людей…ничему.…Через 2 дня должна приехать  Купава…
       Оторвать датчики от тела не труднее, чем где попало прилипшую жвачку - теперь на экране, в кабинете  моего доктора, тревожно запиликали сенсоры. Пронин - хороший человек. Неподалеку от госпиталя, в настоящем кедровом доме без капли электроники - моя мечта! - живет его семья. Вот только у меня её уже никогда не будет…Мы с Прониным подружились с первых же дней моего пребывания в госпитале, каждый вечер он приходил ко мне в палату (когда с остальными предпочитал общаться по визору), и мы обсуждали Землю. Ведь Пронин не меньше меня любил смотреть на небо с плывущими по его бескрайним просторам тучами-жителями этого далекого необъятного мира; любил отправляться на неделю в лес, взбираться на гору, лежать на опушке, слушая пение птиц и шелест листьев, когда находит порыв ветра, как бы сдувая со всего живого всё отрицательное и плохое. А ещё нередко, в тайне от всех, он разрешает мне выйти на улицу. Мы уходим метров на 100 в лес, находим опушку и болтаем, озарённые лучами солнца. Иногда Пронин рассказывает мне о своей семье - о его вечно весёлой и жизнерадостной жене Любе и забавной 3-х летней дочурке.
         Сегодня они как раз должны прийти в госпиталь – на ежемесячное обследование на вирусные болезни, который должен проходить каждый землянин, после того как японцы решили отомстить за Хиросиму. Значит, Пронин будет озабочен и отвлечён, что даёт мне хороший шанс.
           Встаю, с трудом подавляя тошноту и головокружение. В глубине палаты - шорох, и вот загудели механизмы кибердоктора, но мой палец уже на кнопке с надписью “компьютер”, ещё доля секунды - и я с мясом выдираю встроенный в панель монитор. Сбоку, со шприцом в руке, катится робот - глупая машина: ей никогда не понять больного болезнью Бергина. От усилий - круги в глазах, вновь накативший приступ тошноты, но робот вместе с остатками раскрошенного монитора уже валяется на полу, хотя в глазах ещё светятся красные огоньки-сенсоры тревоги. Один удар ногой, и сверхфункциональный, новой модели кибердоктор превратился в металлолом, который, возможно испортил всю мою жизнь, ведь Пронин теперь-то уже не сомневается в происходящем, несмотря на обследование семьи.
           Он  сейчас уже, наверное, выскочил из своей комнаты с парализатором в руках… ”Успею, должен успеть!” - раздаётся у меня в голове, когда я выскакиваю из комнаты. Теперь - налево, кабинет Пронина уже позади, больница маленькая – врач и десятка 2 роботов, - выскочу!
         Тишина.…Ни единой души …Странно.…Вдруг, в один момент, я всё понял, распахнув дверь в палату Димки, моего друга по несчастью: его личный киберврач спокойно впрыскивал лекарство, не обращая на меня ни малейшего внимания…
          На лестничной площадке безмолвно стоял с парализатором и почему-то ужасно грустными глазами Пронин. Всё, прощай, Купава! Я беспомощно остановился на расстоянии метра от доктора. ”Зачем”, - глазами спросил он меня,  хотя сам прекрасно понимал, по крайней мере, понял с 6 часов утра - обязательное время обследования землян с тех пор, как Америка, не  желая терять превосходства на Земле, отказалась пойти на компромисс…
           Минуту мы смотрели молча друг на друга, а потом Пронин опустил оружие и отошёл в сторону.
          “Это замечательная, прекрасная планета, населённая необыкновенными существами - людьми. Держись и не сдавайся…опушка, лучи солнца, пробивающиеся через крону деревьев …ходи туда почаще”, - как-то неуверенно пробурчал я, не чувствуя уверенности в словах.
           “У тебя 12 часов, потом нужна будет операция”, - лишь предложение: он знал мой ответ.
           Я молча пролетел через 2 лестничные площадки и оказался на улице. В глаза ударило прекрасное, яркое солнце, совсем не такое, каким оно кажется на планетах–колониях, где люди не болеют и живут вечно. Вот только почему многие по-прежнему здесь, на Земле?.. Где уйма смертоносных болезней, убийств, жестокости, где красивые, молодые девушки превращаются в больных, полуслепых старушек.
           Я побежал – подальше от ненавистного госпиталя и ненавистной болезни, но не от судьбы…Пронин догадывался, почему я сбежал из госпиталя, где смог бы прожить ещё  лет пять, утешаясь разговорами с ним, запретными походами на близлежащую опушку, тем, что Купава навещала меня раз в 3 дня. Он знал, что мне так хотелось взобраться на большую гору и встретить со своей любовью закат…у костра…неподалеку от водопада…Пронин понимал меня очень хорошо: он не ошибся - в госпиталь я не вернусь, несмотря на эти злополучные 12 часов.
            Я бежал долго, минут 40.Лес словно подпитывал, вдыхал живительную энергию в мой ослабленный организм. Мельком смотрю на часы-10 часов утра…Скоро солнце перестанет светить, вот только для всех - на ночь, а для меня - навсегда. Добравшись до полянки, я беспомощно упал в траву, которая в миг укутала меня в своих объятиях и так приятно щекотала через футболку. Вокруг летали стрекозы  - удивительные существа с обзором в 360 градусов. Они живут только на Земле, на безжизненных колониях нет ничего живого - там есть микстуры, вылечивающие от любой болезни, но мне почему-то не хочется на такую планету…
          Меня начало рвать, и я невольно испытал какой-то стыд за самого себя перед природой, перед всем этим великолепием. Нет, этот мир меня любит –на затылок ко мне садится бабочка, по ладони  ползёт божья коровка.
          Я двигаюсь  дальше: 10 км - немалый для меня путь, конечно, можно было рискнуть – взять флаер Пронина, но получилось бы как-то неудобно: он и так для меня много сделал, да и не хотелось пользоваться этой машиной – таких сотни на планетах-колониях.
          Вдалеке журчит речушка, и я инстинктивно двигаюсь к ней. Поляна уже давно закончилась, но я ничего не замечаю - как не замечает ничего ребёнок, читая очередную сказку; только картинок в этой сказке стало меньше, после того как Японцы нанесли страшный удар. Где-то картинки вообще исчезли –дети не смогли сохранить свою любимую книжку, которую они так любят читать. Страницы выцвели и помялись.
         Всё же, тот лес, где я сейчас нахожусь остался девственно свежим и чистым.…Один из немногих…Золотые долины, гордо устремляющиеся в высь горы…и вирусные болезни…безжизненные пустыни, мрачные, серые скалы…и бессмертие…
          Я дошёл до прозрачной, чистейшей горной речки и вдоволь напился. Невыносимая жара – хочется искупаться, в водопаде, например…сердце болезненно сжалось.
        Купава, её нагое совершенное тело, об которое разбивались и отлетали потоки воды…разговоры у костра…она в моих объятиях…мы неразлучны…неподалёку весело журчит речушка, в которой плещется рыбка, а издалека слышится рокот водопада…с дерева на дерево весело перепрыгивают белки, стрекочут кузнечики. Неподалёку на поляне стоит дуб, грациозно раскинувший свои исполинские руки-ветви. Мудрый, он стоит в одиночестве, и новорожденными младенцами выглядят высыпавшие вокруг него молодые берёзки. Так мы и познакомились, упивались друг другом, непрерывно разговаривали и наслаждались жизнью.
        Вот только на следующее утро на том самом обязательном для всех  землян обследовании я получил красную карточку.
         -Назовите планету-колонию, на которую вы отправитесь, - вежливый голос врача.
         -Земля, - холодно, сухо отвечаю я. И смотрю на непонимающие, полные ужаса глаза доктора.
        Прямо за мной стоит Купава, и мне не надо оборачиваться, чтобы увидеть её лицо, - я итак всё чувствую. Вот только почему, почему же она упрямо смотрит мне в затылок и не хочет взглянуть в окно - на радужное солнце и бескрайние леса…
       Я сбросил с себя оцепенение и пошёл вдоль реки. Шум или мне             показалось?
       Через 100 метров, однако, сердце учащённо забилось, мгновенное головокружение, невыносимая боль по всему телу. Болезнь Бергина - одна из самых страшных на Земле. Слушая уже отчётливый рокот водопада, уставившись на полянку с огромным дубом, который мы с Купавой тщетно пытались обхватить, я плакал, ведь болезнь Бергина - одна из самых страшных на Земле., и мне совершенно не хотелось купаться в водопаде и валяться а лужайке.
       Сам не зная для чего, потеряв уйму времени, я забрался на грациозно возвышающуюся вершину, откуда мне открылась великолепная панорама: невдалеке, как на ладони, раскинулся город, куда я направлялся. Кемерово – настоящее, русское, по минимуму напичканное визорами, киборгами, флаерами и прочими достижениями человечества место, за что я его и любил и ещё…над ним нет купола, и солнечные лучи беспрепятственно озаряют его жителей, наделяя их неисчерпаемой энергией и теплом.
        4 часа…Ловлю себя на том ,что не перестаю следить за временем. Жаль,  часы были дорогими, и доблестно прослужили мне 6 лет.6лет.…В 6 лет мои дети пошли бы в школу. Избавившись от ненавистного таймера, который превращает молодых в немощных стариков и отсчитывает последние часы, я подошёл к окраине леса. Бабочки уже не садились мне на затылок, а божьи коровки не лазили по рукам. Вместо этого, я постоянно спотыкался, чуть не вывернул ногу и разбил руки в кровь. Поднялся ветер, куда-то спряталось солнце…
        Там, где заканчивался лес и начинался город, расположился парк, за которым и жила Купава. НА первой скамейке в обнимку сидели молодожёны, их дети играли неподалёку, на лужайке; парень что-то ласково нашёптывал девушке на ухо, и они дружно смеялись, сопровождая веселье горячими поцелуями.
       На следующих двух скамейках сидела шикарная девушка и парень, слева от неё, поглядывая на блондинку …как-то грустно, безжизненно. Наши взгляды встретились на мгновение…всё верно, ему никогда не доведётся сидеть с этой обалденной особой на одной скамейке.
       Со следующей скамейки в парке уже вставала сгорбленная, покрытая сетью морщин старушка. В руках у неё была не менее старая, порванная и тяжёлая сумка, похоже доставляющая ей немало страданий. А вдалеке уже виднелся дом Купавы…старушка уже прошла мимо…не знаю, что заставило меня обернуться на эту немощную бабушку именно в тот момент, когда она поравнялась с пышной, цветущей, полной молодости и красоты блондинкой. Я на мгновение забыл о Купаве и сломя голову помчался в этой сгорбленной фигуре.
        -Куда? Тейра, Виртан, - вскричал я, представляя как эта старушка уже через несколько дней станет вечно юной красавицей, проводящей вечера на дискотеке, или за стойкой бара с понравившимся парнем.   
          Молчание…старушка посмотрела мне в глаза и всё поняла; она ничего не сказала, просто посмотрела в небо - на солнце, которое уже весело выглядывало из-за туч и начинало согревать всё и вся своими лучами.
         И тогда я побежал к Купаве. И мы пошли в лес. И мы купались в водопаде. И мы смотрели, как заходит солнце - для всех на целую ночь и для меня - на целую вечность…        Владивосток, май,2001.                Алексей Нечипоренко.