Двадцать два и один

У меня странное отношение к этому занятию. Наверное, я в душе - Хоттабыч. Мне на самом деле трудно осознать прелести пинания одного мячика двадцатью двумя человеками. Причем сейчас уже не скажешь "двадцатью двумя мужчинами". Молодыми. Здоровыми. И на вид вполне нормальными. Без видимой, то есть, патологии.
Популярность этой игры огромна и необъяснима, на наш с Хоттабычем взгляд. Еще более странным мне кажется то, что подавляющщее большинство любителей этого вида спорта - не участники его, не спортсмены, а зрители. Эти знают всё. Как играть, чем играть, где играть и, кажется, единственный вопрос, на который они не смогут ответить - это зачем играть. И то лишь потому, что такой вопрос им в голову просто не придет. Природу этой зрительской страсти нам с Хоттабычем не понять.

Когда утонул "Курск", и был объявлен траур, отменили, по-моему, все на свете, кроме спортивных новостей с обнародованием результатов игр. Когда завалили небоскребы в Нью-Йорке, имя Усамы не стало более популярным, чем слово "пенальти".

Сегодня индусы и паки щеголяют друг перед другом вдоль границы. 13 декабря была блестяще сыграна премьера спектакля под названием "Взрывание пакистанской бомбы в индийском парламенте". По странному стечению обстоятельств  я в тот день находился в Индии, купался в Бенгальском заливе возле чудо-города Визакхапатнама, что в полутора тысячах километров от Дели. Все газеты, все телекомпании трубят о взрыве по всему миру, только я один во власти волшебных вод Бенгальского залива. На следующий день  прилетаю в Дели. В аэропорту - полно солдат и полиции. Шмонают по три раза на пути к самолету и от него. Приезжаю в гостиницу, захожу в номер - тут же раздается телефонный звонок. Взволнованный голос из Москвы:

- Саша, ты где был 13-го?
- В Визаке.
- Не в Дели?
- Нет, не в Дели.
- Слава богу! (Пауза). Слава богу... (пауза). Значит, это не ты...

Прошу прощения, я несколько отвлекся. Одни взорвали бомбу в парламенте других, другие затребовали выдать террористов. Паки бубнили что-то маловнятное, однако смысл был ясен: мол, террористов не дадим  - самим не хватает. Индусы пообещали в отместку показать им свою, индийскую народную кузькину мать. И вот тут-то начинается самое интересное. Все бы ничего, пускай себе воюют. Они там воюют весьма регулярно еще с тех пор, как ушли англичане. Но дело в том, что сегодня и у тех, и у других есть небольшие атомные бомбы. Сдадут нервы - и пожалуйте бриться. И вот представляется мне такая живая (смешное слово - живая) картина: после того, как на земном шаре начнется суровая сибирская ядерная зима, когда не останется ничего шевелящегося на всей планете, когда последняя бактерия испустит свой запоздалый радиоактивный вздох, какой-нибудь раздолбанный транзистор будет хриплым голосом разорванного в клочья динамика сообщать, что московское "Динамо" и чей-то там "Шинник"...

Мы ехали на богом забытые острова снимать телепрограмму. Где-то в районе экватора. Прибыли на место. Джунгли. Мошкара. Вроде бы то, что надо: место казалось совершенно непригодным для жилья. День снимали, другой, третий. С трудом справлялись с жарой днем и с насекомыми ночью. Управились как раз к тому моменту, когда съестные припасы подошли к концу. Домой! Последний вечер у костра. Вдруг раздвигаются ветки, и выходит существо. Видимо, его привлекли наши голоса. Приглядевшись, в мерцающем свете пламени можно было заметить, что существо весьма человекообразно. Длиннющие, немытые и нечесанные волосы. Борода не нарушает общей стилистики. Волдыри от укусов, царапины на почерневших руках и ногах свидетельствуют о том, что существо долго продиралось сквозь джунгли. Оно оглядело нас блестящими глазами. Присело.

- Ребята, вы из России? - Спросило существо на человечьем языке.
- Да. - Ответил наш ошалелый хор.
- "Зенит" на каком месте?