Дональд Бартельм. Первое, что малышка сделала не так...

Дональд Бартельм
Первое, что малышка сделала не так...

Первое, что малышка сделала не так - повырывала листы из книг. Так что мы установили правило: как только она вырвет лист из книги, мы её оставляем одну взаперти на четыре часа. Поначалу, она вырывала по одному листу в день, и это правило работало исправно, хотя крики и плач, доносившиеся из-за закрытой двери, изрядно действовали нам на нервы. Мы рассудили, что за все приходится платить, и в данном случае, цена невелика. Однако вскоре она стала сильнее, и принялась вырывать по две страницы за раз, что означало для нее восемь часов одиночества в запертой комнате, так что все мы теперь мучились вдвое дольше. Но она так и не бросила это своё занятие. Время шло, и настал тот день, когда она вырвала четыре листа, и в результате оставалась в комнате одна - ни много, ни мало - шестнадцать часов подряд, не питаясь, что сильно беспокоило мою жену. Но я чувствовал, что раз уж, установил правило, то должен его придерживаться, должен быть последовательным, иначе оно будет выглядеть как заблуждение. Ей было примерно четырнадцать или пятнадцать месяцев, где-то так. Частенько, что и понятно, она засыпала через часок-другой истошного крика, и это для всех нас было просто счастье какое-то! У нее была прекрасная комната, с красивой деревянной лошадкой-качалкой, и почти сотней кукол и мягких игрушек. В этой комнате можно было найти массу интересных занятий, было бы время, головоломки там разные, и прочие прикольные штуки. К сожалению, время от времени открывая дверь, мы обнаруживали, что она просто-напросто навыдирала кучу листов с множества книг, пока находилась внутри, и эти листы мы плюсовали к общей сумме - все по-честному.
Малышку звали Рожденная в Танце. Мы давали ей немного вина, красного, белого, голубого и разговаривали с ней как со взрослой. Но это всё ни к чему не привело.
Должен признать, что она очень умна. Можно было подойти к ней, когда она игралась, сидя на полу, в те редкие минуты, когда была вне своей комнаты, а около нее лежала книга; сесть рядом с ней, открыть книгу, чтобы проверить ее целостность, и вроде как выглядело все путём. Затем присмотреться внимательней и обнаружить страничку со слегка оторванным уголком, казалось бы просто утерянным в результате обычного перелист-износа, но я знал, что это ее рук дело, она оторвала этот уголок, и съела его. Так что он тоже засчитывался. Мне всегда пытались мешать. Моя жена сказала, мол, мы все время были слишком суровы и малышка теряет в весе. Но я обратил ее внимание на то, что у малышки еще вся жизнь впереди, причем жизнь совместно с другими, она должна будет жить в мире, в котором слишком уж много правил, и если она не выучится играть по этим правилам, то всегда будет оставаться в дураках, не будет иметь хорошей репутации, все будут её избегать, сторониться, она станет изгоем. Самый большой непрерывный срок, на который мы заточили ее в комнату, равнялся восьмидесяти восьми часам, и закончилось это тем, что моя жена взяла, да и сняла дверь с петель, использовав лом, даже несмотря на то, что малышка все еще должна была нам 12 часов, потому как отсиживала за 25 страниц. Я водрузил дверь на место и добавил большущий замок, который можно было открыть лишь засунув в прорезь магнитную карточку, а хранилась она у меня.
Но ничего не изменилось. Малышка, вылетая из своей комнаты, словно летучая мышь из ада, кидалась к ближайшей книге, "Спокойной ночи, Луна" или ещё какой, и начинала проворно вырывать листы. За десять секунд на полу оказались 34 листа из "Спокойной ночи, Луна". Плюс обложка. Я слегка обеспокоился. Когда я подсчитал ее задолженность и перевел ее в часы, я понял, что малышка выйдет из своей комнаты где-то так лет через девять. К тому же она выглядела несколько подавленной. Она неделями не была на улице. Налицо был, ни больше, ни меньше, этический кризис.
Я разрешил его заявлением, что вырывание листов из книг - в порядке вещей, и, более того, что в порядке вещей - факт вырывания листов из книг в прошлом. Вот почему приятно быть родителем - можно всё извратить и тебя никто не подловит на противоречии.
Малышка и я, счастливые, сидели на полу, бок о бок, вырывали листы из книг, а иногда, чисто по-приколу, мы выходили на улицу, и вместе били ветровые стекла автомобилей.

________________
Donald Barthelme
The first thing the baby did wrong....
©1983

© Александр Руденко, перевод, 2002