Проза беcсмысленных будней

Я долго смотрю на свое отражение в длинном иззубренном осколке зеркала. Потом провожу правой рукой вдоль левой, наслаждаясь треском рвущейся кожи и с удовлетворением наблюдая, как быстро исчезает за алыми струйками мое лицо…
«Если счастье лезет в жопу, не толкай его ногой», - вспоминаю народную мудрость.
…

Пью водку из горла, и равнодушно смотрю на скорчившегося у наших ног пьяного бомжа. Бомж грязен, вонюч и противен. И не только мне. Юрец забирает у меня бутылку, шумно допивает остатки, морщится, занюхивает рукавом и разбивает бутылку о голову бомжа. Я блюю.
- Потому что перпендикуляр, - поясняет Юрец.
…

Сереге прислали повестку. Когда его спросил терапевт военно-врачебной комиссии:
- На что-нибудь жалуетесь, что-нибудь болит?
- ***, который о твои зубы поцарапался, - прозвучал ответ.
Когда Серегу сажали в автобус, он был синий от побоев.
…

Из подъезда выходит пьяный мент в майке и с топором в руке. Направляется к нам. Уже издалека мы смотрим, как лопается и осыпается градом мутных крошек лобовое стекло нашей машины, как на крыше одна за одной образуются длинные узкие щели. Юрец порывается подойти, но я его удерживаю за рукав.
Мент в слепой ярости продолжает крушить нашу маленькую, уютную Оку.
Наверное, мы мешали ему спать.
…

Серега три дня жил с какой-то бомжихой с Курского вокзала. Как он ее нашел и привел в дом, для всех так и осталось загадкой. На третий день она выпила последнюю бутылку пива из холодильника, пока Серега спал. За это он избил ее ногами, бессознательную выволок из подъезда и бросил в сугроб.
…

Прапорщик Билостенный поднял всю казарму в два часа ночи и построил вдоль стены. Прапорщик был бос и в одном кителе на голое тело, по его щекам мутными ручейками катились слезы. Он ходил вдоль строя, вглядываясь в измученные лица солдат, всхлипывал и повторял:
- Не женитесь, хлопцы, никогда. Это хуже чем обоссаться в трамвае, точно вам говорю. Не женитесь...
Прапорщик пьян и сентиментален.
У него красавица-жена, которую трахает весь офицерский состав части.
…

Меня встречает подруга моей девушки и, отводя глаза, сует скомканный лист бумаги.
Разворачиваю.
«Больше не приходи. Не звони. И вообще не преследуй меня. Олеся»
- Понятно, - говорю я, и бросаю записку в лужу.
Контрольный выстрел в душу. Уже не нужен. Она и так мертва.
…

От сигарет уже тошнит, но я закуриваю еще одну. Отморзок лет пятнадцати выбивает ее у меня изо рта и та падает в снег. Тухнет.
- Ты труп, козел, понял? Сейчас… - его крик обрывается, когда я равнодушно бью его ногой в живот.
Он убегает в черную дкабрьскую ночь.
…

Подхожу к красивой, заплаканной девушке. Она стоит на остановке и вызывает страстное сочувствие.
- Не подскажете, сколько сейчас времени, - спрашиваю я.
- Пошел на ***.
- Спасибо, - я отхожу в сторону.
Неужели я такой кретин.
“Мне больше вам сказать нечего, пойдемте лучше за печку, я вам *** покажу”, - народная мудрость по этому же поводу.
…

В переполненном вагоне метро, в гордом одиночестве спит на лавке здоровый, под два метра, старик. Он грязен и одет в стародавний, прожженый во многих местах макинтош. Его седая грива слегка шевелится под дуновением легкого сквозняка.
Только приглядевшись, я понимаю, что ветер здесь ни при чем.
Это вши.
…

- Как жизнь?
- Как детская рубашка.
- ???
- Коротка и обосрана.
…

Лет через пять я надену старые тренировочные штаны, калоши на босу ногу, выйду на улицу, и буду приставать к прохожим с одной единственной маленькой просьбой:
- Поцелуйте меня пожалуйста в задницу.
Мне почему-то кажется, что это хоть ненадолго избавит меня от уже давно непрекращающейся головной боли…