Сказы о подвигах Цверг

  Тут подошла тьма и вернулся мой конь.
  Костер и отблески его в ее  зеленых глазах, - Я должна тебя утопить., - тишина, да же не щелкает  костер, - Но ты очень хороший... - Почему так думаешь? - посмотрел я  на неё, автоматически подкладывая сучья в жадные язычки пламени, что  выдирали их у меня прямо из пальцев. - Твои глаза, они многое  говорят, - грустно сказала она мне. - Что ты видишь в них?, - я сел  подбоченившись, я видел ее свою зеленоволосую любовницу, что  полувысовывалась из воды и заманчивые формы снова манили меня к ней,  к неутомимой игрунье. Но смерть была рядом, в ее зеленых длинных  ногтях, в гибком чешуйчатом хвосте, и даже в её роскошных длинных  волосах, что колыхались в темной воде, создавали ауру ждущей страсти,  и грусти смерти. - Я вижу в твоих глазах - красавицу, даму твоего  сердца и тот платок, что дала она тебе. Смерть не разрушит любовь.  Моя магия бессильна, страсть это не любовь, это просто мимолетное  чувство, - сказала она и вновь нырнула за глотком свежей воды.

Долго не было её только мерцали темные тихие воды речушки. Страсть сгорела с солнцем, луна же осветила мои тайники души - Дама с высокой башни, кованные створки и платочек реющий в воздухе. Где же мой сукубус, что соблазнил меня, как помочь ей, почему жажда смерти в ней так сильна. – Велена, ты где?, - тихо позвал я. Вода всколыхнулась и показалась рука, с недвусмысленным жестом. – Не играйся, давай поговорим. Где-то в кустах раздался её смех. Я оглянулся нет, вроде смех справа.  Вот теперь слева. – Велена, я не хочу играть. Тут она закрыла мне глаза, своими холодными влажными руками. Я взял ее руки в свои: - Ну же отпусти. – Нет повернись, не открывая глаз и посмотри. Я повернулся и обомлел. У нее было две ноги вместо хвоста, тело приобрело мертвенно белый цвет, а сама она стала выглядеть как … как мертвец. Она словно прочитала мои мысли: - Страшно, да. Мне нужна кровь, для того…, - тут слова её захлебнулись плачем и русалка кинулась мне на шею. Я обнял её, и мы уселись у костра, она вцепилась в меня, как ребенок.
– Знаешь, я любила и затем топила и дышала кровью, что вытекала из него, и становилось такой, какой ты меня видел днем. Кровь дает мне краски, а так я бесцветна, – тут она снова зарыдала и уткнулась в плечо.
– Ты всегда была такой?, - нежно я гладил ее бесцветные волосы.
– Нет, когда-то давно я была человеком, я даже и не помню, как давно это было.
– Значит на тебе заклятие!, - радостно воскликнул я.
– Нет, я отдана водяному духу и он обратил меня в русалку.
– Ага, он освободит тебя!
– Нет, - тут она снова начала всхлипывать, - его нет, его озеро высохло, пустыня пришла сюда, и осталось только эта речушка. И нет больше и той деревни, откуда я.
– Я решу эту загадку, - утешал я её, ласково обнимая, - Я вернусь за тобой.
При свете луны мы любили друг друга. Она отдавалась мне вся, вся без остатка. Её теперь мертвое тело, холодило мою плоть и возбуждала меня. Если днем она была солнцем, то ночью луной. Нежно и медленно мы ласкали друг друга, её теперь седые волосы и темные провалы губ и глаз, проходились по моему телу, не забывая ни одной пяди моего тела. Нежно кусала меня и колола ногтями, что превратились в сухие острые когти, ни одной капельки крови, только её тело жило под моими руками, бледная кожа впитывала жар живого тела. И слышался лишь стук моего сердца.
Я поцеловал её в губы. И луна все светила. Шепнул русалке на прощание, - Велена, я вернусь за тобой, не надо больше крови, ты мне нравишься и такой.
Я вскочил на коня и помчался к рассвету, что был не далеко, там впереди – за горизонтом.

 Местность стала меняться, солнце давно стало, и тени очерчивали складки земли, овраги, холмы, ручейки, зелень травы и вскоре появилось преддверие леса – редкая рощица. Холмы стали выше, а деревья толще. Вскоре мой верный конь перешел на легкую рысцу. Появилась и тропинка, чьи повороты скрывали кусты папоротника. Все дышало жизнью в этом лесе пение птиц и верещание бурундуков, и сами пугливые кролики доказывали – тьма пала и мы радуемся свету. Как мило было скакать. Далеко в округе раздавался топот моего Грина. Тропинка петляла, неизвестно куда она выведет, но я точно знал по большому опыту, что скоро это будет очередная загадка, что принесет разгадку или … Тут мой конь всхрапнул и остановился. Прямо на дороге стоял карлик, не выше моего колена. Его маленькие глазки налились кровью и он злобно заверещал: - Не дам золото, не дам! Уйди проклятый верзила! Тут я только заметил за ним горшочек с его роста, что он волок через тропинку. Быстро спешившись, я было хотел поздороваться, как цверг подпрыгнул от негодования и кинулся прямо на моего коня. Грин поднялся на дыбы, он был боевым конем, его стальные копыта матово блеснули в шаловливом лучике света, что пробился сквозь листву. Я еле удержал коня, и шепнул ему ласковые слова, конь успокоился и отошел. Но карлик бесновался, выкрикивал проклятия и рвал свою уже редкую бородку.
– Не отдам, не за что, прочь, прочь.
– Милостивый, карлик, не нужно мне ваше золото.
– Все так говорят. Уйди говорю или познаешь другого, - тут он стал гримасничать и быстро манипулировать руками. Что-то словно шарик хлопнуло в ушах и я понял что не могу двинуться.
– А верзила, получилось у меня, хотел меня обобрать, так сам пострадай от этого. – Тут он радостно хлопнул в ладоши, и взобрался по мне как на дерево, по пути срезая кошельки с пояса.
Соскользнув с кирасы, что защищала мою грудь, он закинул ногу, на мою застывшую руку и так корячась, продел свою жадную ручонку ко мне за пазуху: - Знаю, где вы вензеля и драгоценности, держите, - хохотнул цверг. Тут он кубарем скатился, рассыпав монеты и держа в руке голубой платочек. Я же не мог ни двинуться, ни сказать, ни даже двинуть глазом. Вот влип. Грин похоже то же, мелькнула мысль.
Ох, - прокряхтел цверг, потирая ушибленный зад, и тут же стал засовывать монеты за пазуху, то в кожаный мешочек, все так же жадно держа платочек. Тут он комично поковылял к своему горшочку, обернувшись, злобно прошипел: - Ух верзила вымахал, мозгов мало, а рост как …, - тут он не договорил, зацепил ногой кочку и растянулся на пыльной тропинке. Тут появился и третий персонаж (ну вернее третий говорящий, Грин то у меня умный, но к сожалению не говорит) . – А Ханс, попался!, - и откуда то сверху раздался залихватский свист, и на растянувшегося Ханса, прыгнул с веревки второй, брат-близнец. Вот они покатились кубарем по дорожке, вцепившись в горло друг друга.
- Это моё золото.
- Нет, это моё.
- Не отдам, ни за что.
- Ах ты жадина.
- А ты сквалыга.
Тут один из них кого-то одолел и связал руки веревкой, - Теперь это все моё. Честно я и не понял, кто победил, то ли Ханс, то ли его близнец. Но тут связанный, что шумно дышал, стал странно вращать своими глазами и гримасничать, в не такт дергая ногами. Тут второй жадюга опомнился, - Ах ты мерзкий воришка, что творишь, - и с всего размаху залепил Хансу, а это был именно он. Так как я понял, что свободен и надо действовать. Я кинулся со всего размаха на землю и схватил двумя руками второго карлика. Он заверещал и попытался укусить меня. – А Христин, теперь ты в моих руках, - радостно провопил Ханс, стараясь потереть связанные руки.
Боже, что я имею сейчас подумал я. Связанного цверга, схваченного цверга и верного коня в тылу. – Золото, золото, - провопил, схваченный, и снова его челюсти лязгнули у моих пальцев, блеснув золотом зубов. Ага и мешочек с золотом на дороге, а где же мой платочек, опомнился я. Он валялся в пыли, истерзанный жадными цвергами.
– Верзила, давай освобождай меня, а этого подонка рода карликовского в веревки.
– Ну, нет почтеннейший, как вас там Ханс,…, тут меня жестоко прервали.
– Ах, ты мерзкий выродок, копать тебе шахты и не найти ни одного камня, да будь ты съеден подземными орками.
– Мерзавец, предатель, сво..,
Так я понял, что это может продолжаться довольно долго, прервал их – тихонько стукнув одного об другого, - угомонитесь, маленькие жадюги, иначе золото себе возьму. Тут из обоих глоток исторглось, что-то невообразимое. Бедный мой платочек, через мгновение он оказался у Христина во рту, а кулак перед Хансом. – Еще один писк, и вас двоих везу в город, в суд, - оба резво покрутили головой, отрицая сей ужасный поступок, что мог последовать за их вопль негодования.
Стянув веревку с дерева, я быстро скрутил, безвольного Христина, и посадил их двоих напротив друг друга, чтобы без всяких их колдовских штучек. Горшочек с золотом и мой кожаный мешочек перенес к ним поближе, их багровые личика, чуть не лопнули от жадности. Далее я вытряс из Ханса, свои монетки и положил их в свои кошельки и снова привязал их к поясу.
- Так, а теперь вы будете говорить, - и тут снова заверещал первый цверг, перебив меня, - Это моё золото, верни мои мешочки.
- Эка, братец ты быстрый, украл мои мешочки и уже своими считаешь. Нет, это мои кошельки. Ты лучше объясни, вы братья, что ли?
Тут Христиан, полиловел от натуги, пытаясь сплюнуть ненавистный кляп. Не успел я освободить его рот, как он умудрился цапнуть меня острыми зубками и заодно проорать: - Этот недоносок, мерзо…, - тут я снова стукнул их лбами, - Еще слово и я везу вас обоих в суд и туда же ваше золото. Пусть там и разбираются.
Отойдя от удара, оба просипели: - Нет, мы все сами расскажем.
- Ага, то-то и оно! - уже уставши от их пронзительных тонких голосов, уселся я на взгорок у дороги.
- Так первый говорит, Ханс и без всяких ругательств, - недовольно осматривал я платочек, ага два следа от клыков этого жадюги Христина.
- Что изволите, расскажу любезный рыцарь, - всю свою лесть выложил, связанный цверг, так что Христин, смачно сплюнул, то ли от негодования, то ли отплевываясь от ниточек платка. Я не обратил на него ни какого внимания.
- Так вы, что братья? - театрально нахмурив брови, посмотрел я прямо в глаза карлика.
- Да, - жалобно подтвердил тот, и поспешно стал перемещаться от моего взгляда, я развернул его и продолжил экзекуцию, - А золото, чьё?
- Моё, - не выдержал Христин и попытался лягнуть своего братца.
- Ага, значит ворюга, у родственников не брезгуешь, - грозно спрашивал я у маленького, вспотевшего от напряжения цверга.
- Скотина, он, - плюнул в сторону брата Ханс, и тут поспешно добавил, лебезя, - Извиняюсь, за ругательство, благородный рыцарь, мою шахту отнял, что я открыл.
- На моей земле, что отец справедливо разделил, шахта его оказалась, - тут снова его перебил Ханс, - Ах ты, - не успев выругаться, карлик добавил, - Извиняйте мил рыцарь, но этот урод, подтасовал карту раздела холма.
- Да, а кто не правильно план холма создал, - ябедно, добавил Христин, видимо соглашаясь с предыдущими обвинениями.
Тут я окончательно запутался, видно еще те мошенники и лгуны, не брезгуют ни воровством, ни подделкой, ни откровенным обманом.  – В суд вас обоих, вот вам там и приговор и вынесут, в кандалах будете королевские рудники исследовать, - порыв ярости ослепил меня, и не заметил как из платочка, появилась моя возлюбленная.
- О прекрасная Дева, - исторгли фальцетом два цверга, их счастливые улыбки осветили лес вокруг нас.
- Херо, не прав ты. Эти милые существа, просто сталкиваются с друг другом и ревнуют умению другого. Дай им шанс, и они исправятся., - Ханс, от умиления, что его назвали милым существом, попытался приблизиться ближе, но связанные руки и всяки акробатические номера, измотали его и он просто покатился под ноги Деве. И хрупкий фантом исчез. – Что ты наделал, - заверещал Христиан, - какая дева!

Вновь вечер и два карлика у костра и верный конь стоит, сторожа мой сон. Тихо шепчутся цверги, - Как мила она, брат. Второй, украдкой проверяя на зубок золотую монету, сквозь зубы сказал, - Ага, сама королевна. – Да, что ты по более, сама богиня, - а сам незаметно рукой за спиной пересчитывал деньги, что поровну поделил между ними Херо. – И не эльфка и не фея, а какая красота, - проверял уже следующую монету Ханс. – Я знаю, что надо делать, - и цверг подкрался к спящему рыцарю. Конь недовольно фыркнул, карлик обернулся и золотые зубы сверкнули матовым цветом чуть откусанной луны.

Херо
31.01.02