Американец

   Роман Бугаевский проснулся рано утром от странной боли во рту. Он заглянул в зеркало и ужаснулся. Вместо кривой бобруйской полуухмылки Роман улыбался ровным рядом кристально белых, подогнанных один к одному, как кирпичики, зубов. Куда делись разбросанные желтые от табака даже не зубы, а клыки, понять было трудно. Откуда, например, вырос передний нижний, выбитый 10 лет назад в очереди за одеколоном "Красная Москва" (потом оказалась довольно-таки гадкая на вкус вещь)? А откуда взялся верхний справа, вышибленный в армии старослужащим: отказался туалеты за них драить. "Это что еще за голливудская кинозвезда!" - испугался бывший житель славного города Бобруйска. Что-то здесь было не так.

Вот уже несколько лет мясник Бугаевский пытался стать типичным американцем. Но все попытки кончались полным провалом. Легче было стать слоном. Все, кто его встречал, восклицали еще до того, как успевали поморщиться от Ромкиного английского: "Тюююю!!! Так это же мясник-жулик с бульвара 22 бакинских комиссаров! Ты не помнишь как ты меня обвесил?"

На стене, где уже висела грамота об окончании Третьего Орденоносного Сельскохозяйственного училища передового животноводства имени Героев Революции, сейчас красовался диплом Гарвардского университета по юриспруденции. "Не может быть!" - поразился мясник. - Неужели моя мечта сбылась и я теперь стопроцентный американец без обвеса?" Тут он вспомнил детскую считалку "Один американец в розетку сунул палец".

Из кухни послышался грохот сковородок. Мама, наверное, готовила завтрак. Ну, зачем же она так, потом спина болеть будет. Бугаевский рванул на кухню, но застыл у двери. Вместо пожилой полной и вечно охающей мамы стройная молодая блондинка парила в кухонном пространстве, как птица. "Что здесь происходит?!" - совсем ошалел мясник. Может, я напился и залез в чужую квартиру? Сейчас она меня увидит, закричит и вызовет полицию, а может, даже сама немедленно застрелит. Перепуганный Роман хотел развернуться, проскользнуть назад в спальню и удрать через окно, но было поздно. Девушка услышала шаги и обернулась. От правильных симметричных черт ее лица, гладкой, без единого пятнышка, кожи Бугаевский онемел и почти ослеп.

"Доброе утро, дорогой", - поздоровалась красавица на чистом английском и поцеловала ошарашенного мясника в губы.

"Приветик, малышка!"- Роман ответил тоже без акцента и вспомнил, что еще вчера не знал, как по-английски будет "малышка", а сегодня шпарит во всю.

Бугаевский побежал в ванную, заперся и пристально посмотрел на себя в зеркало опять. Глазам поверить было, действительно, трудно. Вместо приличнейшего живота, заработанного честным и частым употреблением вреднейшей и калорийной русской водки, тело было очень стройным и спортивным. Ни грамма жира! К тому же вместо лысины торчала копна блестящих естественных волос, которых он не имел и до того, как Чернобыль бабахнул, после чего у двоюродной сестры Ирки родился такой смешной и забавный ребеночек с хвостом.

"Это сон, - твердил себе бобруец.- Вот сейчас я себя ущипну и проснусь..." Но щипки не помогали. В зеркало смотрела довольная и сытая американская рожа.