Черный лес

Черный лес. Не темный, не мрачный, а именно черный. Он жив, потому что по другому – нельзя, потому, что так было всегда. Тысячи лет он жил и ждал. Ждал её. Столетия тусклыми всполохами проносились мимо, а он все ждал. И вот она пришла. Одинокая белая фигура, едва различимая сквозь густые черные заросли. Она несла свет. Он тлел в ее руках, дрожал на ветру, что изо всех сил старался убить его, и все-таки освещал крохотный пятачок вокруг нее. Лес ждал. Раньше были и другие. Они тоже приходили, и они несли свет. Но ветер всегда был сильнее, потому что он не может быть слабее тех, от кого он призван охранять лес. Белое платье развивалось в порывах. Казалось оно само есть пламя, трепещущее словно слабая птица в штормовых порывах. Но она шла. И свет не угасал. Вот ветер взвыл в последний раз и затих… Он умер, потому что не смог сбить фигурку маленького человека на землю, заставить ее замолчать на веки, как заставлял всех, кто смел входить в его владения. На мгновение воцарилась тишина, нарушаемая лишь поскрипыванием черных веток. Тут не было птиц, тут не было зверей, тут не было ничего, кроме этих черных, словно обугленный веток с такими же черными листьями. Но тишина не может жить вечно, ибо полная тишина есть ничто, а ничто неизменно стремится быть заполненным. Топот копыт раздался как гром, которого лес не слышал никогда. На черном коне, закованный в черную броню, на встречу маленькой белой фигурке выехал человек. Конь остановился, латная перчатка протянулась вниз… Ладонь была пустой и открытой, обещающей защиту и покровительство. Маленькая кисть легла в раскрытую черную ладонь, и деревья понеслись навстречу двоим, едущим сквозь лес, что никогда не слышал топота копыт и звона доспехов. Она прижималась к широкой спине, закованной в доспехи, и ветер не доставал ее, обходя стороной. Сколько продолжалась эта бешеная скачка, она не могла вспомнить. Да и как можно говорить о памяти в месте, где нет времени? Она смотрела на черные всполохи вокруг, и гипнотический танец оттенков ласкал ее разум. Зачем она тут? Кто этот рыцарь, что везет ее на своем коне? Куда они едут? Какая разница? Везде, всюду, всегда был и будет черный лес… Оттенков становилось все меньше и меньше. Глаза привыкали к темноте. Свет угасал. И вот, подняв голову, она уже не смогла увидеть ветвей черных деревьев. Что всегда словно пологом закрывали тропу, по которой она шла. И ей стало страшно. Она попросила остановиться, но ответа не было. Лишь колоколом гремели пустые доспехи, посаженные на коня. А может, это и не был конь, кто знает? Свет уже не горел, а лишь слегка тлел в ее замерзших руках. Падение, ветви впиваются в катящееся тело, рвут белое платье, тянутся к рукам, зажавшим огонек, единственный в темном царстве безмолвия. Топот копыт стихает в дали. Опять тишина. Лишь лес смотрит, и все еще ждет, надеется. Она смотрит на свет в своих ладонях, и тот, словно ощутив внимание, разгорается вновь. Из темноты выходят трое. Они все в черном, лица спокойны и одухотворены. Они улыбаются, садятся на землю и разводят костер. Черные ветви горят черным пламенем, не дающим тепла. Но так хочется общения, так давит одиночество. Она подходит к костру, слушает. Трое дружелюбны, они встают и начинают танцевать. Причудливый танец черных фигур в черном лесу у черного огня. Они зовут ее, им весело. Она подходит ближе. Один из троих берет ее руку и увлекает в танец, она дает вторую руку соседу с другой стороны. Свет выпадает из ладоней и исчезает за черными всплесками пламени костра. Она смеется, ей наконец-то не надо страдать от одиночества, ведь тут так хорошо… Три черные фигуры, и одна белая, в рваном платье кружатся у костра. В черном свете лица трех пусты, они не выражают ничего. Они не казались такими сразу, но человек и не видит того, что  есть на самом деле, он видит то, что хочет увидеть. Ей снова страшно, хочется бежать, но ее держат две сильные руки, и свет, который она принесла с собой уже почти не заметен среди темных языков пламени. Она вспоминает каким был свет, и черные фигуры в страхе отпускают ее… Фигура в белом платье падает на колени и опускает руки в костер. Пламя, что секунду назад даже не грело, начинает жечь белые пальцы. По щекам катятся слезы, падают на черные горящие поленья и испаряются с криками боли. Она нашла его. Белый свет, среди черного огня. Но ее руки почернели… Трое больше не двигались, превратившись в неподвижные памятники своему невыполненному долгу. Фигура в когда-то белом платье идет дальше. Куда? Зачем? Ответы на эти вопросы уже утерялись. Только чувство, что надо идти осталось в измученном мозгу. Он не вышел на встречу, он не приглашал ее, он просто стоял в стороне, смотря как она проходит мимо. Она не смотрела на него, она знала, еще один раз, и свет погаснет навсегда. «Вспомни», сказал он ей вслед. «Вспомни, есть цвета, есть радуга». Она остановилась. Слова отдавались гулким эхом в голове. Она посмотрела на него, он улыбнулся и подошел к ней. Он был… Он не был черным. Но вот каким? Она не помнила. «Смотри», говорил он, «Есть цвета, не все в мире черное. У тебя есть свет, чтобы это увидеть». Он протянул свои руки к ней, взял ее ладони в свои, и свет загорелся ярче. «Смотри…», продолжал он, но она уже не слушала его. Она видела, его одежда была не черной, как у леса, и не белой, как у нее, она была цветной… Она подняла глаза к небу. «Рассвет… Как красиво…», сказала она.
Снежный Кот, 2001.