*Тихий омут. *

Алый закат тихо расплывается по небу. Минуты текут вяло, издеваясь надо мною. Как же это все буднично и одинаково. Иногда удается оторваться, почувствовать иллюзию жизни, попытаться вдохнуть полной грудью. Но как часто бывает, запыленные легкие не выдерживают напора свежего воздуха и обжигаются. И опять приходится прятаться за серостью повседневности. Ежедневная череда дней объединяется в ежегодную и ворует мою жизнь. Ну почему же эта никчемная смена дня и ночи так крепко держит меня в своих объятиях? Почему я не могу отпустить себя, позволить себе парить, ну или хотя бы жить без предрассудков. Почему всегда живешь с оглядкой, слушаешь, чтобы посторонние не сказали ничего осудительного? Как же крепко вцепились в нас эти чувства, они пронизывают нас насквозь, и мы этого не замечаем. Мне говорят, что я мало пожила на свете, что я еще молода и не знаю всего. А что, жить второй десяток лет это мало? Если я не хочу уподобиться живым мертвецам, которые учат молодежь правильной жизни?…
- Спасибо, мы вас прослушали. Нам надо посовещаться. – Сказала полноватая женщина, с типичной внешностью суровой директрисы.
Нежный голосок худощавой девушки немного дрогнул и она, немного заикаясь, спросила:
- Скажите, я подхожу на эту роль? – ее глаза стали поблескивать, готовые в любой момент растечься по щекам ровными дорожками.
- Мила-а-я, а вы как думаете? – стащив очки на кончик носа, покосилась директриса, -  Мы пошли вам на встречу, согласились прослушать. Но ведь с самого начала предупреждали – типаж у вас не тот. Ну не будете вы смотреться на сцене, вас просто никто не увидит. Вот роль тени может, вы бы и сыграли. А эту… прежде всего, вам бы поправиться килограмм на 6, вот тогда и посмотрим.
Девушка стояла, переминаясь с ноги на ногу и закусив губу. Платок, который она закручивала в жесткий жгут вдруг выпал из рук. Директриса, явно была главной здесь и уже четко решила для себя, ее не брать.
- Мила-а-я.-  Вновь потянула она и водрузила очки на место, – Вы нас задерживаете…
Вдруг щеки девушки загорелись, глаза моментально высохли, губы сжались плотнее. Она даже не обратила внимания на упавший платок. Ее маленькие кисти сжались в кулачки так, что пальцы побелели
- А мне теперь плевать! Хорошо! Если хотите, я буду играть по вашим правилам. Я умею на долго задерживать дыхание. Вы создаете иллюзию жизни, а я не умею гримасничать и изображать то, чего нет...
- Боже, что она мелет? – наклонившись к директрисе, тихо спросил мужчина с неопределенным возрастом. До этого он дремал, а вот теперь, услышав напряженные нотки в голосе этого хрупкого создания, очнулся. – Откуда у нее появился голос, она же еле мямлила?
- Т-с, – коротко оборвала директриса.
Девушка сделала небольшую паузу, посмотрела в глубину зала так, что некоторые из комиссии невольно обернулись. Присела, подняла платок и, выпрямившись, продолжила:
- Вот, солнце уже убежало за кромку земли. Сейчас весь этот мир погрузится в темноту. Странно, зачем мертвецам солнце? Они все равно ничего не видят, они смогли его заменить другим, менее ярким…
Окончательно проснувшийся мужчина не унимался:
- Ей же сказали, – не подходит. Да посмотрите, такого даже нет в тексте…
На этот раз директриса даже не удостоила его грозным т-с, а просто пригвоздила взглядом.
- …Мне не дают жить, вбивая правила взрослых и рассудительных… Так это же не жизнь – это предсмертная агония, которая затянулась по неизвестным причинам. Хотите, чтобы я приняла вашу игру? Я согласна, только потом не жалейте об этом, - к концу монолога, в голосе девушки зазвучали стальные нотки. Вдруг она неожиданно замолчала, резко развернулась и вышла. О ее присутствии напоминала только звенящая тишина и половинки разорванной анкеты в руках директрисы…