Ужин при свечах

В субботу около двух часов пополудни, не успела я вернуться с работы, ко мне явился очень встревоженный и взволнованный Толян и прямо с порога заявил:
- Ленка, дело к тебе есть на миллион.
- Что, опять бананы? Или что на этот раз?
- Нет, не это. Лен, можно Юрка у тебя сегодня вечером посидит?
- А с чего вдруг такие церемонии? – удивилась я, - Вы и без спросу у меня почти каждый вечер сидите.
- Ну, я думал – мало ли какие у тебя планы. А мне позарез надо, чтобы его сегодня дома не было, - Толян перешел на драматический шепот, - Ко мне девушка придет, понимаешь….
- Ну и что? Подумаешь, девушка! У вас ведь три комнаты – места всем хватит.
Толик в ужасе затряс головой:
- Хватить-то хватит… Но понимаешь, она замужем. И не хочет, чтобы ее тут вообще кто-то видел. Ну, сплетни там всякие… Надо, чтобы Юрка ушел до ее прихода.
- Ой, экие мы щепетильные, - я почувствовала некоторое раздражение против неизвестной замужней девушки, - А Юрка-то согласится у меня целый вечер проторчать?
- Н-не знаю, я его еще не спрашивал – он в наряде сутки, к шести часам только должен прийти. Да куда он денется – не на улице же ему болтаться!
- Ну почему на улице? У него ведь, насколько я знаю, своя квартира есть. Да ладно, фиг с вами. Пусть приходит.
Не слушая благодарностей, я выпроводила своего обрадованного соседа и отправилась варить себе кофе. Не прошло и пяти минут, как в дверь позвонили, и на пороге снова возник Толян.
- Лен, я на помойку. Тебе мусор вынести?
Потрясенная столь необычной галантностью, я всучила соседу пакет с мусором и едва-едва поймала кофе в тот момент, когда он уже изготовился залить всю плиту. Но Толик на этом не успокоился. В течение следующего часа, став вдруг необыкновенно предупредительным, он вызвался сбегать для меня за хлебом, занять очередь за колбасой и вымыть вместо меня лестничную клетку. В конце концов, в знак высшей степени признательности, подарил мне раздобытый где-то талон на приобретение постельного белья. После этого запасы его любезности иссякли, и он пропал часа на полтора. Не успела я вдоволь насладиться покоем и одиночеством и даже слегка задремать, как он явился снова. На этот раз он держал на плечиках вполне приличный цивильный костюм.
- Лен, слушай… Он, кажется, помялся, пока висел, - Толян просительно посмотрел на меня.
- Толик, тебя научить гладить костюмы?
- Не-е-е, не надо. Я знаю, как их гладить. Только не умею, - выражение его лица стало совсем уж умоляющим, и я, кляня и его, и его девушку, и свою собственную мягкотелость, потащила из-за шкафа гладильную доску.
Со стрелкой на брюках мне справиться так и не удалось, зато после моей обработки стрелки появились на рукавах пиджака. Но Толяна, кажется, это вполне устроило.
Сложив доску и больно прищемив при этом пальцы, я снова плюхнулась на диван. Не тут-то было. В дверь позвонили снова.
- Лее-е-ен, - Толик тянул ко мне руку, на которой в рядок висело несколько галстуков, - Какой лучше подойдет?
- Толь, ты меня достал! Ей-богу, собираешься, как на первое свидание.
- Так оно и вправду первое! – воскликнул Толян, разглядывая галстуки, - Вот этот вроде ничего. Юркин.
- Первое? И сразу – на хату?!
- Ну а куда еще? В кино, что ли? Говорю же – она замужем. Мужу мигом донесут.
Я поспешно согласилась, что Юркин галстук и в самом деле ничего, и буквально силой втолкнула Толяна в его квартиру.
Через десять минут он явился снова.
- Лен, а у тебя случайно нет какого-нибудь интеллигентного напитка? А то вдруг она водку не пьет… Я верну.
Стремясь в конце концов избавиться от своего настырного соседа и хоть часик поспать до Юркиного прихода, я сгоряча отдала ему все имеющиеся в моем распоряжении средства: бутылку шампанского, бутылку портвейна и бутылку коньяка, из которой мои друзья уже успели выпить половину. От мужниного одеколона Толик отказался.
Было уже совсем темно, когда он явился ко мне в последний раз. На нем был с грехом пополам отглаженный мною костюм, Юркин галстук и домашние тапочки.
- Ну как? – спросил он и повертелся передо мной, представляя свою персону на мой суд.
- Феноменально! – согласилась я и сняла с его лацкана несуществующую пылинку, - Только обувка вот…
- Учту! Исправлюсь! – радостно прокричал Толян. Глаза его горели. Никогда раньше я не видела своего мрачного соседа таким воодушевленным, - Ладно, пойду стол накрывать.
- Стол????!!! Толь, ты ее еще чем-то кормить собираешься?
- Ага. Да ты не боись – я не сам готовил. В столовке заказал. У нас будет ужин при свечах.
Во всяком случае, у него хватило совести не заказывать приготовление ужина мне.
Я отправила Толяна домой и в очередной раз упала на диван, хотя спать уже было, конечно, поздно. Около восьми часов в дверь снова позвонили. На площадке стоял донельзя хмурый Юрка, сжимающий в объятиях подушку и туго свернутый спальный мешок. Сияющий Толян деликатно подталкивал его в спину.
- Ну вот, Лен, как договаривались, - пояснил он, словно Юрка был давно обещанным, долгожданным и драгоценным подарком.
- А это еще зачем? – я указала на подушку. Толян замялся.
- Я ж не знаю, как сложится… Вдруг она на ночь у меня останется, - Юрка помрачнел еще больше и сердито засопел.
- Ну, Толик… Ну, ты фрукт… Ладно, Юр, заходи.
Как только, впустив Юрку,  дверь моей квартиры закрылась, Хорошевский швырнул подушку и спальник на диван и рассерженно обернулся ко мне:
- Нет, ты видала?! Из-за какой-то… там… друга готов выкинуть на улицу!
- Юр, ну не кипятись ты так. Дело-то молодое, холостое, сам понимаешь. Кстати, кто она?
- А я знаю?! – возмутился Юрка, - Он мне даже не говорил, как ее зовут!
- А интересно бы посмотреть, - мы с ним одновременно повернули головы в сторону дверного глазка и хитро переглянулись.
В начале девятого на лестнице раздался бойкий стук каблучков, оборвавшийся на нашем этаже. Вслед за этим противным голосом задребезжал звонок Толиковой квартиры. Мы с Юркой, толкаясь локтями, кинулись к двери. На ходу Юрка самым подлым образом подставил мне подножку и к глазку успел первым. Но тут же шепотом выругался и отвернулся. Сгорая от любопытства, я заняла его место – и едва не взорвалась от бешенства. На лестнице стояла абсолютная, кромешная темнота.
- Паразит, лампочку выкрутил. Наверняка знал, что будем подсматривать, - заметил Юрка и открыл дверь. Лампочка была на месте, но мой дверной глазок снаружи был предусмотрительно залеплен куском пластилина.

С полчаса мы с Юркой обсуждали, как отомстить Толяну за этот пластилин, но не придумали ничего лучше, чем заколотить дверь его квартиры досками. Поскольку время было позднее, решили отложить месть на другой, более удобный момент. Потом Юрка стал скучать.
- Юр, сядь уже, не маячь перед глазами, - я осмелилась сделать замечание, - Я понимаю, тебе не в кайф тут болтаться без дела. Но и мне ведь тоже…
- Угу, - промычал Хорошевский, разглядывая книги на полках, - Ты скажи еще спасибо, что он и Грету к тебе не сбагрил.
Однако я с большим удовольствием принимала бы у себя Грету, чем Юрку. Она, во всяком случае, сидела бы в уголке и молчала. Хорошевский же откровенно тосковал.
Обычно, когда они приходили ко мне вдвоем с Толиком, наше общение сводилось к многочасовой болтовне вокруг кухонного стола. Но теперь Юрка был один, и его беспокойная душа требовала деятельности. Он полистал несколько взятых наугад книжек, потыкал в клавиши пишущей машинки. Потом потребовал у меня паяльник и водворил на место давно отвалившуюся литеру «М», правда, вверх ногами. Потом ушел на кухню, долго хлопал там холодильником и в конце концов, прежде, чем я успела его остановить, вывалил в мусорное ведро половину тушки свежего лосося.
- Я попробовал, - оправдывался Юрка, - а он какой-то противный на вкус. И не соленый вовсе. Я думал – испортился.
На какое-то время мы нашли себе занятие, пытаясь отмыть до первоначального вида извлеченную из ведра рыбину. Но, к сожалению, обуянный жаждой приносить пользу, следом за лососем Юрка высыпал туда содержимое пепельницы, и избавить благородную рыбу от табачного запаха нам так и не удалось.
- Толяну подарю, - засовывая прокуренного лосося обратно в холодильник, решил Юрка. После чего вдруг изъявил желание научиться вязать.
Меня это устраивало. Во-первых, Хорошевский был бы тогда все время у меня на глазах, что свело бы к минимуму наносимый им ущерб, а во-вторых, это могло бы обеспечить ему занятие как минимум на час. Я выдала ему спицы, моток ярко-красной шерсти и показала несколько простейших приемов.
- Я буду вязать шарф, - заявил Юрка, забрался в угол дивана и надолго замолчал. Учеником он оказался способным и упорным. Через некоторое время шарф сравнялся по длине со своим создателем и перестал умещаться на спице – его ширина почему-то все увеличивалась. Юрка задумчиво покрутил его в руках и обратился ко мне за помощью:
- Посмотри-ка… Что это с ним?
Я потянулась было к Юркиному изделию, но тут раздался стук в окно. Хорошевский вздрогнул, выронил вязание и уставился на меня. Стук повторился.
- Юр, глянь, что там, - сказать, что я испугалась – это ничего не сказать. Мне доводилось слышать, как отчаянные воришки из местных с крыши проникали в квартиры, расположенные на пятых этажах, и обчищали их до нитки. Но во-первых, я жила на четвертом, а во-вторых, думаю, не в обычаях воришек было стучаться предварительно в балконную дверь.
Юрка на цыпочках подошел к окну и нырнул за занавеску. Через секунду оттуда донесся его хохот, и высунувшаяся из-за занавески рука жестом пригласила меня присоединиться.
Я присоединилась. Сначала я не разглядела ничего, а когда глаза слегка привыкли к темноте, я увидела, что из-за шиферной перегородки, разделяющей наши балконы, выглядывает кусок Толяна – голова, одно плечо и почему-то две руки. Рискуя вывалиться наружу, Толян обеими руками тянул в нашу сторону длинный черенок от половой щетки и тыкал им в балконную дверь. Лицо у него было испуганное.
- Толик, ну чего тебе еще? – я вышла на балкон и едва увернулась от очередного удара щеткой.
- Муж! Ленка, муж пришел! Кто-то нас заложил!
Я было испугалась вместе с ним, но тут вспомнила пластилин в дверном глазке и решила хоть немного отыграться.
- Какой муж? – я изобразила крайнее недоумение, - Чей?
- Чей-чей, - в панике зашипел Толян, - Ленка, выручай! Твой должник буду по гроб жизни! Она к тебе сейчас перелезет, а?
- Толь, да я бы не возражала. Но как же ее конспирация? Ведь ее никто не должен видеть?
Юрка торжествующе ухмылялся.
- Ленка, не будь свиньей. Пусть лучше ее увидишь ты у себя, чем ее муж у меня.
Я чувствовала свое неоспоримое моральное преимущество и поэтому была на удивление благодушна. Кроме того, даже на моем балконе слышны были доносящиеся с лестницы трели Толикова дверного звонка. В его дверь звонили очень настойчиво, и судя по всему, Толян действительно мог иметь неприятности.
- Ладно, давай. Тащи ее сюда. Мало мне одного Хорошевского…
Толян на секунду скрылся за шиферным листом и тут же ему на смену явилось молоденькое смазливое женское личико, обрамленное рыжими кудряшками. Юрка за моей спиной испуганно ойкнул и шмыгнул обратно в комнату. С большим трудом, ломая маникюр и наступая на руки мне и Толику, девушка перебралась на мой балкон.
- Я сейчас! – громко зашептал Толян, - Щас я его выпровожу и зайду.
- Только через дверь, пожалуйста, - отозвалась я, но он уже исчез.
- Вы уж извините, что я так… - девушка явно готова была провалиться, - Юля!
- Очень приятно. Лена, - я распахнула перед ней дверь и откинула занавеску, - Проходите, пожалуйста.
В комнате моему взгляду предстала странная картина. Юрка сидел, забившись с ногами в угол дивана и низко склонившись над своим ярко-красным вязанием. Уши у него были такого же цвета. Услышав, что мы вошли, он поднял голову, затравленно посмотрел на нашу гостью и чуть слышно произнес:
- Здрассссьте…
Уши его уже почти дымились. Девушка вдруг сделала совершенно неуместный книксен:
- Здрасссьте… - и тут же ее лицо окрасилось в цвет Юркиного шарфа.
- Знакомьтесь, это Юра, - я поспешила выполнить долг гостеприимной хозяйки и почувствовала, что почему-то тоже краснею, - Да вы не стесняйтесь, присаживайтесь.
- Спасибо, мы знакомы, - пролепетала Юля, не двигаясь с места и не отрывая взгляда от Хорошевского, который вновь сосредоточенно принялся ковырять петли, - Как поживаете?
Вопрос явно относился к Юрке.
- Ничего. Вот, из наряда сменился…
В этот момент в мою дверь позвонили, и я с облегчением бросилась открывать, торопясь спросить у Толяна, откуда Юрка знает его пассию. Но на пороге стоял не Толян. Он выглядывал в щелочку из своей квартиры, а звонил в мою дверь незнакомый военный в капитанских погонах.
- Здравствуйте, - очень вежливо сказал военный и осмотрел меня с нескрываемым любопытством, - Юра Хорошевский случайно не у вас? Можно его на минуточку?
- Да-да, конечно, - я посторонилась, - Проходите.
Незнакомый капитан тщательно потоптался на коврике, снял фуражку и заглянул в комнату.
- Юр, здорово. Можно тебя на пару слов? – тут он увидел все еще стоящую посреди комнаты Юлю и побледнел.
- А-а-а… э-э-э… Так ты тоже здесь? – вопрос довольно глупый, ибо это был очевидный факт.
- Да, вот… заскочила на минутку.
- А-а-а… А я как раз из наряда возвращался – дай, думаю, к Юрке загляну… - капитан явно сочинял на ходу и помаленьку тоже заливался краской. К Юле же, напротив, стал возвращаться нормальный цвет лица.
- Из наряда? Это из какого же? – она подозрительно повернулась в сторону Хорошевского, - Так кто из вас сегодня ночью дежурил?
- Я! То есть он… Мы оба дежурили, - врать Хорошевский не умел, и на мой взгляд, ему даже не следовало этому учиться, - Я дежурным, он помощником…
- Понятно, - сказала Юля и посмотрела на капитана взглядом, после которого обычно поддергивают рукава и поплевывают на кулаки.
- И хорошо, что я тебя здесь застал, - торопливо произнес капитан, - Ты домой-то пойдешь, или посидишь еще?
- Пойду, пойду, - зловеще прищурившись, успокоила его девушка и повернулась ко мне, - Спасибо, Лена. За выкройкой я на неделе забегу.
- За какой… А-а, ну да, конечно! В любое время! – мое лицо свело судорогой, которая, как я надеялась, со стороны могла сойти за радушную улыбку.
Девушка без тени недавнего смущения зашагала к выходу, капитан, бросая на Юрку панические взгляды, заспешил следом. Как только за ними закрылась дверь, Юрка опустил вязание и сполз с дивана на пол.
- Влип замполит.
- Какой замполит? – опешила я.
- Обыкновенный! Шабров, замполит наш. А она – его жена. Ух, она его сожрет теперь – та-а-акая язва!
- И правильно сделает! – поддержала я свою незваную гостью, - Ты вон из наряда когда пришел! А его где носило?
- Лен… - Юрка ласково улыбнулся, - Да нигде он не дежурил. У него подруга какая-то в поселке завелась. Он вчера еще с обеда к ней ушел.
- Ах, во-о-от оно что!!! – у меня сразу повеселело на душе, - Юр, а как ты думаешь, они с Толяном все успели выпить, или что осталось?
Через полчаса мы в привычном составе сидели вокруг моего кухонного стола – Юрка, Толян в тельняшке и спортивных штанах с пузырями на коленях и я. На плите, распространяя запах табака и свежей ухи, доваривался злосчастный лосось, на столе красовались блюда, изготовленные по спецзаказу поварихами офицерской столовой. В двух граненых стаканах бойко горели наполовину оплавленные свечи – в награду за пережитые волнения мы все же решили довести ужин при свечах до конца.  Как оказалось, Юля неплохо пила водку, поэтому шампанское и портвейн Толян принес обратно нетронутыми. Мы открыли и то, и другое, и несостоявшийся Дон Жуан с ювелирной точностью наполнил чашки.
- Ну, за что пьем?
- За любовь! – провозгласила я, и Юрка с издевательской улыбкой полез к Толяну чокаться.