Трава

Городская толпа в центре, волнуемая ветром, словно ковыль в степи. Все идут, все торопятся, лиц нет, есть движение. В толще толпы выделяется один человек. Его лица нам не видно, различим лишь его темный костюм, полусклоненная голова, чуть рыхлая фигура, расширяющаяся книзу. Он целенаправленно движется по летнему зною вместе с толпой в сторону вокзала. Мы приближаемся к толпе, смешиваемся с огородниками, дачниками, женщинами неопределенного возраста, голубоглазыми рыбаками, которые словно втягиваются с перрона в узкие сопла электричек. С ними вместе и он протискивается в душегубку. Поезда-змеи покидают вокзал, потом город и уходят в зеленую даль.

Небольшая пригородная железнодорожная станция лет тридцать тому назад. Невысокие деревянные домики вдоль дороги, бедные, нечисто одетые старухи с батонами хлеба в авоськах. Через мост переходит девушка лет 19 и мальчик лет пяти, направляющиеся прямо в лес. Освещенные солнцем, стоят сосны, подлесок пропитан светом, нестерпимым рыжим блеском сверкают каштановые волосы девушки. Она берет мальчика за руку.
- Смотри, а то потеряешься.
- Не потеряюсь, хмуро исподлобья говорит он и пытается выдернуть руку.
- Какой же ты дурачок!
- Сама ты дура. А я знаю, зачем мы в лес гулять ходим.
- Ну и зачем, по-твоему?
- А затем, что ты здесь со своим военным встречаешься!
Она смеется:
- А ты еще и ревнивый, глупый, маленький братишка. Пойдем, я тебе сплету венок.
И она решительно идет в глубину леса. Мальчик - невысокого роста, темноволосый, чуть полноватый, - кажется полной ее противоположностью. Он похож на темного ангела, она - на светлое его воплощение. Когда она почти скользит над травой, едва касаясь ее длинной белой юбкой, он проваливается и спотыкается о каждый корень. Вскоре он устает и начинает хныкать:
-Возьми меня на ручки, я устал, я больше не могу.
Она смеется, и солнце вплетается в ее золотые волосы. Легко она перехватывает его неуклюжее туловище поперек и с ним наперевес выходит на просеку, поросшую густой травой. Здесь она опускает его на землю, делает два шага в сторону и исчезает. Ребенок остается один посреди травяного моря. На него внезапно обрушивается море звуков, как будто мир вокруг включили на полную громкость. Отчетливо-сосредоточенно стрекочут цикады и кузнечики, шелестит трава, ползут и размножаются насекомые, едут где-то вдалеке машины, гремят по рельсам поезда, все движется и производит звуки. В этом море нет проводника, и ребенок беспомощно озирается в поисках сестры. Ее тонкий мелодичный смех раздается где-то вокруг и нигде. Мальчик раздвигает стебли, но никого не видит. Он в панике делает еще шаг - и опять никого нет. Он мечется по траве, высоко подскакивая, как олененок, и кричит высоким голосом а-а-а-а-а, опять бросила! Голос сестры все ближе, все нежнее, все вкрадчивее. Мальчик чувствует, что она уже близко и убыстряет шаг, и вдруг боковым зрением видит сестру и молодого человека в форме и  начищенных сапогах. Они бегут друг за другом, как молодые животные, все время описывая концентрические круги и вытаптывая круглую полянку посреди высокой травы. Наконец, круг замыкается, и они, обессиленные, падают в траву. Мальчику не видно тел или лиц, все заслоняет трава, в ее зеленом мареве тонут силуэты, и ему кажется, что это стебли травы нагибаются над землей, протягивают руки, обнимают, обволакивают. Круг начинает сужаться, трава подступает к нему, рыжеет, желтеет, становится золотистой, как волосы девушки, и они закрывают ему лицо.

Перед нами электричка, стоят и сидят люди. Взгляд скользит по лицам, пока не останавливается на одном из них. Это миловидное девичье лицо, в обрамлении золостисто-каштановых волос, чем-то отдаленно напоминающее лицо сестры, но уже постарше, с явными признаками созревания - припухшими губами, подведенными глазами, обозначенными скулами. Она читает книгу, сосредоточенно жуя зеленую травинку. Все внимание человека внезапно концентрируется на травинке, и ему кажется, что травинка становится все толще и толще, и торчит во рту огромным фаллическим стеблем. Он встряхивает головой, видение исчезает, он выглядывает в окно, видит приближающийся полустанок и подхватывает свои вещи.

Он стоит на полустанке, закрыв глаза, и теперь вполне можно его как следует рассмотреть. Он высок, но не строен, брюки сидят на нем мешковато, рубашка врезается в горло, лицо одутловатое, руки мягкие. Он дышит всем телом, впитывает звуки, которые постепенно нарастают, начинают доминировать: шелест листьев, звон насекомых, поступь лесных зверей. Он открывает глаза и идет по тропинке к лесу.

Лес темнеет, стремительно сгущаются краски, становится очевидно, что это другой лес и другое время. По лесу идет 5-летний мальчик, по лицу у него текут слезы, оно поцарапано и покрыто серой земляной пылью. Он почти даже не плачет, а тяжело дышит. Сестры нигде не видно, и он безуспешно ищет ее, запутавшись среди темных зловещих стволов. Паника охватывает его, он спотыкается и падает, и начинает безутешно рыдать, пока вдруг сквозь толщу крон на него не падает луч света. И в этом луче появляется сестра - золотая, с медно-рыжими волосами, бронзовеющей кожей, коричневыми руками и ногами.
-Ну что ты плачешь, глупый маленький братишка?
-Я думал, что ты умерла.
- Почему ты думал, что я умерла?
- Я видел, как ты упала в траву, и трава легла сверху.
- Дурачок, я просто прилегла отдохнуть в траву.
- Но трава закрыла тебя от солнца и от меня.
- Нет, миленький дурачок, не было никакой травы.
- Но я видел, как трава заплелась в твои волосы.
- Нет, мой сладкий, я просто устала от солнца.
- Но потом земля раздвинулась, и ты упала внутрь.
- Нет, маленький, я просто вернулась туда, откуда пришла.
- Но они сказали, что ты ушла в траву и больше не вернешься.
- Все мы когда-нибудь уходим в траву, и одни из нас возвращаются, а другие - нет.
- Зачем же ты не вернешься?
- Видишь ли, дурачок, жить в траве очень приятно. Ты знаешь, что ты не один, и вокруг много прочных стебельков, можно опереться, если устал, или покачаться, как на качелях, или полежать, как в гамаке.
- А это не больно - уходить в траву?
- Нет, глупенький мой, это только совсем чуть-чуть больно, когда трава прорастает сквозь твое тело, руки, ноги, а потом ничего.
- А мне можно в траву с тобой?
- Нет, маленький, тебе нельзя. Твоя сестричка уйдет одна.
И образ сестры истаивает в луче света, а вскоре исчезает и луч. Мальчик остается один и выходит на освещенную солнцем круглую полянку. У него под ногами стелется мягкая шелковистая трава, но что-то не дает ему покоя. Он присаживается на землю, и тут же вскакивает - под примятыми и почти с корнем вырванными стеблями травы течет кровь. В стебли травы вплетены золотистые пряди человеческих волос. Мальчик поднимает глаза и видит молодого человека с потным лицом, в порезах и ссадинах. Он хватает мальчика за плечи и кричит ему прямо в лицо:
- Она забрала ее, она забрала ее!
- Кто? глупо спрашивает мальчик.
- Неужели ты не знаешь, ты, который все видел!
- Это ты обидел мою сестру.
- Я не виноват, она и меня пыталась забрать, но мне чудом удалось спастись!
И он показывает мальчику на свежие красные порезы, сочащиеся ранки на лице и руках. Мальчику становится страшно, и он закрывает глаза.

Утро. Очень рано. По улицам идут поливальные машины, небо окутано легкой предрассветной дымкой, город еле-еле начинает просыпаться. Окно в одном из домов открыто, по квартире гуляет прозрачный свежий воздух. Голые стерильные стены,  невыразительный линолеум, ни одного растения в доме нет. На кровати в нише комнаты двое - он и женщина. У нее неестественно черные крашеные волосы, и она курит. Мужчина старательно отмахивается от ее дыма.
- Я же просил тебя не курить.
- Какой ты зануда, что будет с одной сигареты?
- Ты не понимаешь. Когда ты куришь, весь воздух из легких выходит наружу.
- Подумаешь! Люди потому и курят, что им не нравится то, что у них внутри, и они хотят избавиться от нутряного духа.
- Но это чудовищно, разве ты не чувствуешь, как это чудовищно - обременять своим внутренним духом всех, кто находится рядом?
- А разве не чудовищно не обременять того, кто находится рядом, своим вниманием, теплом, присутствием в жизни?
Он встает и обнаруживает белый рыхлый живот. Она поворачивается на постели и ее круглая белая попка соблазнительно и вызывающе взметается над серым бельем.
- Ты даже не знаешь, что такое внимание и тепло. Они не обязательно в том, чтобы проникать внутрь телесной тайны. Человеческое тело вовсе не единственный источник телесного наслаждения.
- Неужели ты имеешь в виду тех жалких существ, которые используют собак, кошек и лошадей потому, что они не могут ответить нет в самый решительный момент?
- Конечно же нет, ради этого не стоит отказываться от женщин.
- Какой ты злой, и к тому же не любишь женщин. Если честно, я вообще не уверена, что ты кого-либо способен любить. Скажи, у тебя хотя бы раньше это получалось?
- Что ты имеешь в виду - любить вообще, любить женщин или спать с ними?
- Все вместе, потому что это сходные вещи.
- Не знаю, мне кажется, я очень любил сестру - пока она не умерла.
- А что с ней случилось?
- Не знаю, я был еще слишком ребенок, чтобы понять. Однажды она не вернулась из леса, где встречалась с молоденьким лейтенантиком. Они гуляли в обнимку и целовались, и я это знал. Когда это случилось, он сошел с ума - то ли от горя, то ли от того, что сделал, или видел, как сделали, не знаю. Его признали виновным и судили.
- Какая жуткая история для такого маленького мальчика. А ты видел ее тело?
- Нет, родители сочли это зрелище слишком неприглядным. Но мне кажется, я встречал ее после смерти.
- Что значит, кажется? И что значит после смерти?
- Однажды мне приснилось, что я шел по лесу и встретил сестру, и она рассказала, что ушла в траву.
- Что это за глупость - уйти в траву! Не понимаю.
- Я и сам раньше не понимал, а теперь знаю.
- Тогда объясни мне, что это за ерунда.
- Я не могу, это слишком мое, личное. Это все равно что обнажить корни зубов, или вывернуть яички наизнанку. Я только знаю, что я умею любить и люблю, но только не то, не так, как ты думаешь.
- И это не то и не так не включает женщин?
- Да, ты права, женщинам в этом нет места.
- Да ты просто настоящий сексуальный маньяк наоборот. Если ты лежишь с голой бабой в постели, первое твое побуждение - ни за что до нее не дотронуться.
Она возбужденно вскакивает с постели и наступает на него раздвинутыми сосками, которые целятся в него из темных жерл. Он хватает ее за руки и необычно сильным движением отбрасывает на кровать. Вслед летит ее одежда.
- Одевайся и уходи, почти кричит он.
Женщина покидает комнату. Он идет к письменному столу, достает старый рисовальный альбом и среди пожелтевших страниц находит разворот, в котором - высушенные стебли серебристо-зеленой травы, покрытые точками буроватого цвета. Потом он достает фотокарточку. На ней мальчик и девушка идут по проселочной дороге, взявшись за руки. За ними, как на картине Шишкина, ухоженная рожь и одинокое дерево. Вдали застыл темно-сосновый лес.

Лес оживает. По узкой тропине идет взрослый мужчина. Он выходит на круглую, освещенную солнцем полянку, со всех сторон окруженную высокими деревьями, поросшую шелковистой, густой, невысокой травой. Мужчина внимательно рассматривает траву, мнет ее в руках, разглядывает на свет, пробует на вкус, гладит, как женщину, раздвигает стебли, опускается на колени, наблюдает за ползущими куда-то насекомыми. Потом он выпрямляется и начинает раздеваться - сначала снимает пиджак, потом рубашку, тело его покрывается мурашками. На загорелой шее ясно видна полоска, отделяющая грубую кожу от нежной, натертой тугим воротником, незагорелой плоти. Обнажается спина, покрытая зажившими следами гнойничков, и рыхлый, чуть провисший живот. Мужчина остается совсем голым и, раскинув руки, закрыв глаза, замирает. По траве пробегает легкий ветерок, словно слышен вздох женщины. Мужчина медленно начинает опускаться в траву. Сгибаются колени, их касаются самые высокие стебли, потом в траву погружаются бедра, они дрожат, дрожит трава, в которую входит белая трепещущая плоть, потом, приминая траву сверху, опускается спина, за ней ныряет голова. И вот уже человек распластан в траве. На полянке воцаряется молчание, шелест травы начинает нарастать, и к нему примешиваются все новые и новые звуки - стрекотание кузнечиков, шорохи насекомых, шум протекающей воды. По вздымающемуся огромной белой горой животу мужчины ползут муравьи, на лицо садятся мухи, по рукам перебираются мелкие жучки и гусеницы, но мужчина продолжает лежать неподвижно, словно врастая в землю. Трава, ласкаемая ветром, все ниже и ниже склоняется над его телом, нестерпимо белый диск солнца заволакивается сине-зелеными тенями. Стебли травы начинают оплетать тело мужчины, выпрямляются под его телом, прорастают сквозь его кожу, проникают в его слабо-синие венки, тело из белого становится все более и более зеленым, упругим, на нем выступает роса, обнажаются мышцы, в паху вырастает густая зеленая поросль, в которой мощно вздымается толстый светло-зеленый стебель растения с бутоном на конце, он разворачивается, рвется к солнцу и, наконец, взрывается ярко-красным пульсирующим цветком.

Мужчина, одетый, слегка помятый, стоит посреди поляны с вырванной по периметру человека безжизненной травой, поврежденными корнями, на которых повисли крупные белесоватые капли. Он нагибается, поднимает несколько серебристых стеблей, кладет их в карман и уходит.

На станции пусто, и только девушка с золотисто-каштановыми волосами ждет электрички. У нее на коленях папка, и она зарисовывает с натуры необозримую даль луга, уходящего круто к горизонту. Мужчина подходит к ней сзади и видит, как она вглядывается в пейзаж, как, склонив голову набок, бросает пастельным карандашом движения на картон. Мужчина кашляет, и она испуганно вздрагивает всей спиной:
- Извините, что напугал.
- Ничего страшного, просто я не слышала вас, мне показалось, что это шуршит трава у меня за спиной. А вы умеете ходить бесшумно, неплохо для городского жителя.
- Откуда вы знаете, что я городской житель?
- А я вас видела в электричке, как вы ехали сюда.
- И что же, вы всех пассажиров запоминаете?
- Почти, я же художница, это профессиональное. А ваше лицо меня поразило тем, что оно показалось мне каким-то ... неуловимым, что ли. Я так и не смогла вас куда-нибудь отнести.
- А разве нужно всегда куда-нибудь относиться?
- Я же обязана зарисовать вас в голове, заложить в папку и приготовить для дальнейшего использования. Тем более, что вы очень забавный. Я люблю, когда мужчина забавен, то есть не окостенел, не покрылся кожурой мужского превосходства, глупой неограниченной силы.
- У вас на все свое собственное мнение, да?
- Да, и оно чаще всего не совпадает ни с чьим, поэтому я - пока что - непризнанный художник.
Мужчина смотрит на изображение. В самом углу картины он видит крохотную фигурку человека, выходящего из леса, и вопросительно смотрит на девушку. Она поправляет волосы и невинно спрашивает:
- Правда, я умею подмечать вещи?

Мужчина и девушка вдвоем на лугу. Он сидит, прислушиваясь к шелесту травы, рассеянно гладя ее рукой. За ним исподтишка наблюдает девушка. Она достает альбом и начинает быстро зарисовывать его лицо и руки. Он спохватывается и останавливает ее.
- Не надо!
- Но почему? В этом есть что-то завораживающее, как ты гладишь траву, ласкаешь ее, словно женщину. Мы так часто вместе, а ты ни разу не гладил меня так ласково, не смотрел на меня такими любующимися глазами. Поцелуй меня!
И она, отбросив незаконченный рисунок, подходит к нему вплотную, солнце просвечивает сквозь странную холстинную робу, надетую на голое тело, позолачивает ее волосы. Ее женственная фигура с мягкими изгибами заслоняет солнце, она вскидывает руки и через голову сбрасывает балахон. Между ног в его лицо ударяют лучи света, груди покрываются медным блеском, соски темнеют, она наступает, и он безвольно ложится на землю.

Расстегнув рубашку, она целует его белую грудь, прижимается к нему телом. Его лицо запрокинуто, глаза закрыты, губы плотно сжаты. На лице написана смесь страдания и наслаждения. Она расстегивает брюки, спускается вниз, ее золотые в лучах солнца волосы ложатся на его бедра, опутывая их. По животу ползет гусеница, он открывает глаза и акккуратно снимает ее с тела. Он начинает тяжело дышать, руки его вцепляются в траву, вырывая ее с корнем. Девушка поднимает голову и садится сверху, упираясь в его плечи руками. Она начинает ритмично раскачиваться и стонать. Он отворачивает голову в сторону и видит, как трава уходит в сторону, отстраняется от его тела, ускользает из судорожно сжатых пальцев. Его тело механически дергается.

На поляне распластано два тела - белое и на нем золотое в лучах заходящего солнца. Их окружает полегшая, сухая невзрачная трава. Девушка улыбается. По лицу мужчины текут слезы.

На полянке стоит мальчик и размазывает слезы по лицу. Ему навстречу бегут какие-то люди, какая-то простая женщина бросается к нему, закрывая ему голову передником и приговаривая:
- Не смотри, милый, не смотри...

- Не смотри, почему ты за мной подсматриваешь, - говорит девушка, подтирая между ног и одеваясь. Разве тебе было плохо, что ты так странно на меня смотришь?
- Нет, - слабо отвечает он, продолжая лежать. Но сейчас уходи.
- Что случилось,- обеспокоенно спрашивает она.
- Ничего, просто ты очень похожа на мою старшую сестру, она умерла, когда я был маленький. Мне хочется побыть одному.
 -Хорошо, тогда увидимся,- и она заглядывает ему в глаза, целует его в потный лоб и убегает.
Мужчина идет по лесу, вглядываясь между стволов деревьев. Он ищет, поворачивается, нюхает. Наконец, он выходит на просеку. Торопливыми движениями он сбрасывает одежду и падает на колени в траву, потом переворачивается и застывает. Тишина, слышен отдаленный гул машин, голоса людей и все. Не слышно леса, кузнечиков, шелеста ветра в кронах. Исчезают все звуки. Солнце раскалено добела. Мужчине становится холодно, и он открывает глаза. Ничего не происходит. Он опускает голову и смотрит между ног. Ради бога, - шепчет он, только не это. Он падает ничком в траву, обнимает ее, и она съеживается в его объятиях. Он вскакивает, и как в детстве, начинает носиться по просеке. Ветки хлещут его по лицу и телу, нанося свежие красные следы, сверху видно, что за собой он оставляет коридор поваленной безжизненной, пожухлой травы. В тишине слышно только его тяжелое дыхание и всхлипы.

Маленький мальчик всхлипывает, лежа лицом в траве. Вдруг он слышит голос сестры, поднимает голову и видит ее. Она изменилась, кожа стала слабо-зеленого цвета, словно у молодого растения, волосы как метелки, обсыпаны желтой пыльцой, она прячет обнаженное тело за стеблями травы.
- Ну что ты снова плачешь, дурачок Я же сказала, что мы еще увидимся.
- Я хочу к тебе!
- Это трудно, маленький мой.
- Ну пожалуйста, возьми меня к себе.
- Возьму, если ты мне пообещаешь, что никогда не забудешь меня.
- Обещаю!
- И будешь любить только меня и траву.
- Обещаю!
- И никогда не изменишь нам обоим.
- Обещаю!

Последние слова эхом звучат на просеке. Мужчина останавливается и прислушивается, его лицо искажено болью и решимостью.

На станции за мольбертом сидит девушка. Мужчина спрыгивает со ступеньки электрички и идет к ней .Она улыбается и приветствует его:
- Куда ты подевался, я тебя потом потеряла.
- Пойдем в лес, я соскучился по тебе, настойчиво обнимая ее за талию, говорит он.
Она удивленно поднимает брови и, приподнявшись на цыпочках, целует его в губы.

На поляне вдвоем, девушка и мужчина. Он серьезен, держит ее за руку и кружит по периметру поляны. У них над головой купол голубого неба, под ногами легкие высохшие листья и опавшие иголки, усыпающие траву цветастым ковром.
- Здесь, - говорит мужчина и бережно усаживает ее на землю. Он раздевает ее, закрывает ей глаза рукой, раскладывает у нее на груди головки маленьких белых цветов-звездочек, срывает метелки травы и щекочет ими живот, лобок, внутреннюю поверхность бедер. Она стихает, убаюканная его ласками. Внезапно в его руках появляется корявый сук, который он с размаху всаживает в ее горло. Оттуда вырывается кровь, заливая его лицо, руки, которыми он бережно придерживает ее голову, глядя в умирающие глаза, расширенный немой рот. Кровь заливает всю поляну, повисает на стеблях травы. Мужчина ничком падает на землю, и трава оплетает его мышцы, прорастает у него в подмышках, в паху взметается огромный стебель, все выше вздергиваясь, разворачиваясь в красный, налитый кровью бутон, который с треском раскрывается в невиданный цветок. К цветку наклоняется сестра, нюхает его, срывает и подает маленькому мальчику со словами:
- Не плачь, глупенький, вот тебе красивый цветочек. Ты хороший мальчик, ты все сделал как надо, ты любишь свою сестричку.
- Теперь ты никуда не уйдешь, - спрашивает мальчик, заглядывая ей в лицо.
- Теперь ты  никуда не уйдешь, говорит сестра и крепко берет его за руку. Они уходят с полянки, оставляя за собой силуэт лежащей девушки на траве, обозначенный буровато-красной выжженной растительностью. Девушка держит мальчика за руку, солнце садится.
- Уже темно, пора домой, - говорит мальчик.
- Мы уже дома, - отвечает девушка.
Они уходят.