Отвратительная

ОТВРАТИТЕЛЬНАЯ
 У меня зубы гниют,  сказала Света.
 Зубы гниют?  удивилась Оля.  Чистить надо.
 Все равно гниют,  сказала Света.
 Ну так сладкого меньше ешь.
 А я его и не ем почти.  Вот только пару конфет по выходным.
Оля промолчала.  Они лежали на кроватях в двухместном гостиничном номере, довольно просторном.  Была ночь; они выключили свет и, как всегда перед сном, говорили.
 Олька, я некрасивая?
 Почему,  сказала Оля и солгала:  Как все.
 Нет, Олька, я некрасивая, и ты это знаешь.
 Ты это к чему?  Оля немного нахмурилась, хотя в темноте все равно было ничего не видно, к тому же лежали они в разных концах номера.
 Я не могу говорить с парнями,  продолжала Света.  Когда кто-то смотрит мне в лицо, Тосик, например, или Колька, я представляю, что он обо мне думает.  «Глаза узкие, злые, нос огромный, тонкие губы.  Красит волосы и всё так гадко.  Еще говорит со мной».  У меня в переносице что-то чесаться начинает и жечь.  Я тру, тру, а все без толку, будто и не кожа это зудит, а сама кость. 
 Да никто ни о чем не думает, успокойся ты,  сказала Оля, но как-то неубедительно.  Кому твой нос нужен?
 Вот именно!  Никому.  И сама я никому не нужна.  Шестнадцать лет  и ни одного парня не было.  Все как-то так, говорят вежливо, как с тетей какой-нибудь.  И никто не хочет поближе подобраться.
 Так соблазнять надо, соблазнять.
 Как?
 Ну, улыбаться там, намекать, глазки строить.  Маечку короткую носить.  Ты прям как маленькая.
 Не могу я улыбаться, когда в горле ком.  Глазки, маечку…  Не могу!  Стесняюсь.
 Ладно, не комплексуй,  лениво сказала Оля.  Вот я…
 Да, ты  да.  Даже не сомневаюсь.  Ты у нас и умная, и красивая, и глазки строить умеешь.  Ты не пропадешь.  А мне что делать?  Глупая, уродина.  Парням не нужна, родители равнодушны, говорят как с чужой.  Удивляюсь, как ты-то со мной связалась.
«Действительно, как я с ней связалась?»  подумала Оля, которую начало утомлять это хныканье.  Года два назад, когда Оля только перешла в эту школу и у нее не было никаких знакомых, она решила перво-наперво завести хоть кого-нибудь, с кем можно было бы вместе ходить, о чем-то говорить.  Тогда Оля сама была не очень уверена в себе, и чувство превосходства, которое подспудно возникало у нее всякий раз, как она видела Свету, подкрепляло ее.  Теперь же Света была ей в общем-то ни к чему, даже в каком-то смысле бросала на нее тень.  «Начну избавляться от нее»,  подумала Оля и зевнула.
 Мне трудно вставать по утрам,  продолжала Света.  Ночью, во сне, я забываюсь, а утром опять по новой.  Открываю глаза и выть хочу от тоски.  Знала бы ты, как мне всё осточертело!  И квартира, и моя комната, и мама, и папа, и сестра!  Лезут, лезут с какой-то фигней, смеются своим глупым остротам.  Потом школа, эти  злятся, чего-то хотят, сами не знают чего.  Мне же ничего не интересно, ни один предмет.  У меня ничего не получается.  Я не знаю, куда поступать.  И замуж никогда не выйду.  Так и помру дурной старой девой, в грязи и нищете…
Света тяжело вздохнула.  Оля не отвечала.
 И, когда я вижу красивых счастливых людей, мне хочется взять автомат и стрелять в них, убивать и калечить.  Это ужасно, но еще ужаснее то, что я знаю, как это ужасно.  Я злая, завистливая дура, и я это понимаю.  Я себе отвратительна.  Я ненавижу себя  слышишь?  ненавижу!..
Света помолчала, тяжело ворочаясь на кровати.
 Я напугала тебя, Олька?  Ты думала: я белая и пушистая?..  Прости, если я испортила тебе настроение.  Но я ведь не тварь какая-нибудь, я человек.  Я хочу, чтобы меня понимали, ласкали и утешали.  Хоть немножко…  Олька!  Ты чего?  Спишь, что ли?
Подождав, Света окликнула ее снова.  Ответа не последовало.
Зарывшись под одеяло, Света плакала, долго и горько, почти как в детстве, с тою лишь разницей, что детские слезы приносят облегчение. 
20.06.00