Испытание временем

Он впервые попал в этот маленький городок на юге Израиля. Приехал по делам фирмы утром, а сейчас уже полдень. Осеннее солнце не так беспощадно, но все же припекает. Он идет по теневой стороне главной улицы, а она тянется через весь городок. Всегда интересно знакомиться с новым городом, хотя пока он не обнаружил ничего примечательного: дома на централь ной улице очень старые двухэтажные, безликие. На первых этажах маленькие магазинчики, часть товаров выставлена прямо на тротуар. Зелени мало. Справа, через квартал, показались четырехэтажные дома на столбах: новостройки. Эти однотипные сооружения его не заинтересовали. Надо сворачивать к автобусной станции. И тут его внимание привлекла афиша. Она была приклеена прямо на стену здания. Как видно, она висе ла здесь давно: верхняя часть была оторвана, а на нижней он прочел: «… вечер ведет артистка Виктория Ве ровлянская».
Это могла быть только ОНА! Значит, она здесь! И он ее увидит. Он почувствовал тяжесть в ногах. Захотелось присесть. Нет, он должен сейчас же узнать ее адрес. Когда она выступала и где? Он внимательно осмотрел двухэтажное здание. Слева находилась парикмахерская, справа - лестница, ведущая на второй этаж. И тут он заметил серую доску, на которой большими печатными буквами на иврите и на русском значилось: «Культурный центр». Он поднялся на второй этаж. Там оказалась дверь, но она была заперта. На двери висело расписание работы центра. Он отыскал вторник: с трех до семи. Посмотрел на часы: было начало второго. Он дождется открытия. Где-то на боковой улице он обнаружил маленький скверик, сел на свободную скамейку.

Сколько же лет прошло? Впервые он ее увидел в шестьдесят втором году. Тогда он учился в девятом классе. Учительница предложила ребятам пойти в ТЮЗ. Хотя театр предназначался для юных зрителей, шли там серьезные пьесы. Театр славился прекрасной режиссурой, сильным актерским составом. Ребята уже несколько раз посещали театр и потом долго с восхищением вспоминали просмотренное. Володя ни разу в этом театре не был. Он больше увлекался спортом, ходил на стадион, смотрел все матчи по футболу, да и сам неплохо играл в школьной сборной. Мальчишки стали уговаривать Володю:
- Там играет такая молодая актриса - к стулу прилипнешь. Глаза, голос…
И Володя пошел. Зал театра небольшой. Места для зрителей возвышаются полукругом. Сцена маленькая, почти соприкасается со зрительным залом. Занавес отсутствует. Артисты ведут себя очень непринужденно: легко спускаются в зал, по ходу спектакля общаются со зрителями.
Володя прекрасно запомнил этот первый спектакль. Это была пьеса Эдмона Ростана «Сирано де Бержерак».   Он не «прилип» к стулу, когда на сцену вышла актриса, играющая Роксану, но с замиранием сердца всмат- ривался в ее нежно-розовое лицо, освещенное блеском огромных глаз цвета весенней травы, черные как смоль длинные волосы. Она была невысока ростом, но казалась высокой - так строен был ее тонкий стан. Завораживал ее грудной теплый голос. И играла она превосходно. Но, когда друзья попросили поделиться своими впечатлениями, сухо сказал:
- Не дурна. И как актриса понравилась.
А про себя подумал: «Она божественна!»
Пожалуй, это была первая бессонная ночь в его жиз- ни. На следующий день он просмотрел репертуар театра на месяц, приобрел билеты на все спектакли, в ко- торых участвовала актриса Виктория Веровлянская, стараясь, чтобы места были как можно ближе к сцене. Однажды он преподнес ей букет. Она посмотрела на него, улыбнулась. Улыбка была дежурной. А Володя мечтал, чтобы ее ослепительная улыбка предназнача- лась только ему. Деньги, накопленные за целый учебный год, подходили к концу. Семья имела скромный достаток: отец и мать были рядовые инженеры. Володя не рассказывал им о своем увлечении и, конечно, не мог у них просить деньги. Он устроился на почту: разносил телеграммы. После окончания спектакля у артистического входа всегда толпились поклонницы. В руках у них были программки, фотографии. Поклонницы кидались к артистам, когда те выходили из театра. Во- лодя тоже находился в этой толпе, но стоял в стороне и издали смотрел, как выходила «его божественная». Покидала театр она не одна. Рядом с ней всегда находились молодые актеры, наверно, ее друзья.
Наступила весна. Однажды она вышла из театра без головного убора, и он понял, что на сцене она была в париках. А теперь он не мог отвести взгляд от пушис- той мягкости ее длинных, ниже плеч, каштановых куд- рей.
Потом театр уехал на летние гастроли, а Володя устроился в пионерский лагерь вожатым: нужно было зарабатывать деньги на новый сезон.
В октябре театр открыл свои двери. Володя мечтал об этом дне все лето. И вот он опять увидел ее. Теперь он покупал билеты только в первый ряд и после каждого спектакля подносил ей цветы. Кажется, она заметила его, дольше останавливала на нем взгляд своих огромных глаз, явно выделяя его среди зрителей. Он все так же дежурил недалеко от служебного входа. Теперь она выходила только с одним мужчиной. Он был далеко не молод, но высок и красив. И, кажется, впервые Володя испытал чувство ревности.
В ветреный ненастный вечер она вышла из подъезда одна. К ней подбежали поклонницы, но она отмахнулась от них. Опустив голову, она медленно шла по аллее сада, как вдруг остановилась, повернула голову на- зад и, встретившись взглядом с Володей, знаком по- просила его подойти:
- Я вас знаю очень давно. Вижу на своих спектаклях. Я благодарна вам за ваше внимание. А сегодня прошу вас: проводите меня до дома.

… Владимир посмотрел на часы. Пора идти.
Он поднялся на второй этаж и у двери увидел полную женщину. В руках у нее была связка ключей.
- Вы ко мне? - спросила она.
- Наверно, к вам.
Женщина открыла дверь, пригласив Владимира пройти.
- Много лет я ищу знакомую актрису. В вашем городе я впервые. И вот на старой афише прочитал, что она здесь выступала.
Женщина догадалась:
- Вы говорите о Виктории Веровлянской?
Владимир утвердительно кивнул:
- О ней. Давно она здесь побывала?
- Да. Месяца два назад.
- Я буду вам признателен, если вы дадите мне ее телефон.
Женщина открыла толстую тетрадь, полистала ее:
- Вот. Записывайте.
Владимир не помнил, как добрался до автобусной станции. Он хотел позвонить ей прямо отсюда, но решил, что лучше из дому.
Сел в автобус, и снова нахлынули воспоминания.

… Виктория жила недалеко от театра. Молча они шли минут десять. Шли рядом. Он боялся дотронуться до нее. И вдруг он заметил, что по ее щеке катится слеза. В смятении, с щемящей жалостью он коснулся ее руки. Она взглянула на него, повернув к нему грустное, заплаканное лицо:
- Мне сегодня очень, очень плохо. Так плохо не было никогда.
Они подошли к высокому старому дому. Не приоста- новившись, она вошла в подъезд, Володя шел за нею. На третьем этаже она открыла дверь квартиры и впустила его.
Квартирка была маленькая. Виктория сняла пальто и предложила Володе:
- Раздевайся, проходи в комнату. Я что-нибудь приготовлю перекусить.
Вскоре на столе появились тарелка с колбасой, нарезанный хлеб, чайник, вазочка с вареньем.
- Извини, я плохая хозяйка, обычно после спектаклей едем с компанией куда-нибудь в кафе или в ре-   сторан. Ты ешь, не стесняйся.
А Володя стеснялся. Он не знал, куда девать руки, что сказать, о чем спросить. Как часто он мечтал, что когда-нибудь он останется с ней наедине, как он обни- мет ее… а теперь оробел… И почему она плакала? Вдруг она пристально посмотрела на него:
- Ты в каком классе учишься?
- В десятом.
- И сколько тебе лет?
Он хотел соврать, но не смог:
- Исполнилось семнадцать.
Она как-то грустно улыбнулась:
 - Совсем мальчик… А я на целых семь лет старше тебя. - Помолчала. И вдруг, как-то странно посмотрев на него, сказала:
- Ты сегодня останешься у меня ночевать. А домой позвони, чтобы не беспокоились.
Утром ей надо было идти на репетицию. В школу он не пошел. Дома лег на диван, хотел поспать, прикрыл глаза, но сон не шел: он явственно ощущал бархатис тость ее кожи, чудесный запах ее роскошных волос, сладость ее свежих губ… Володя решил: он не будет поступать в институт. Скоро ему восемнадцать. Они поженятся. Он найдет самую тяжелую работу, чтобы только хорошо платили, чтобы она ни в чем не нуждалась.
К театру он подошел, когда спектакль уже закончился. Стоял в стороне с тремя алыми розами. Ждал.
Она вышла не одна: рядом с ней - тот же высокий красавец. Она явно Володю видела, но прошла мимо. Потом что-то сказала спутнику. Он медленно продолжал идти дальше, а она подошла к Володе:
- Вот что, милый мальчик. Не ходи больше сюда. Не переживай. Я - дрянь! Понимаешь? Дрянь! Я не стою твоей первой чистой любви.
Она повернулась и быстрым шагом догнала красавца.
Володя долго стоял, ничего не понимая. Уже у подъезда театра никого не было, а он все держал в руках никому не нужный букет…
Он закончил школу. Поступил в престижный институт. Усилием воли он гнал воспоминания о «божественной», не разрешал себе приближаться к театру.
Потекли студенческие годы. Он был широкоплеч, высок, красив. Разрешал девушкам влюбляться в себя, но так больше никого и не полюбил. Пришло время распределения. Ему предлагали остаться на кафедре, но он решил уехать подальше из своего города: рана еще точила. Взял направление в Магаданскую область. Накануне отъезда на новое место жительства ноги сами привели его к театру.
 - Увижу ее в последний раз, - решил он. - Какой она стала? Ведь прошло пять лет с нашего последнего свидания.
С волнением подошел к театру. Просмотрел репертуар на месяц. Ее фамилия нигде не значилась. В серд- це закралась тревога. Где же она? Володя прошелся по адресам других театров и в одном драматическом обнаружил ее имя. Он приобрел билет на ЕЕ спектакль, купил три алых розы.
Она почти не изменилась. Может быть, стала более женственна. У нее была главная роль. Играла она по- прежнему замечательно. Ее долго вызывали после окончания спектакля, дарили цветы. Володя преподнес цветы самым последним. Она улыбнулась ему своей неотразимой улыбкой и прошептала: «Подожди меня».
Вика вышла одной из первых, подбежала к нему и, встав на цыпочки, поцеловала.
- Сколько лет, сколько зим! Как ты живешь, мальчик мой хороший? Пойдем, проводи меня.
«Точно, как тогда», - вспомнил Володя, но послушно пошел рядом с ней.
И опять они поднялись на третий этаж, опять она угощала его ужином. Только теперь на столе стояли рюмки и бутылка с вином.
Расспросив Володю о его жизни, она вдруг сказала:
- Знаешь, мой мальчик, я очень виновата перед тобой. У тебя это первая любовь. Я знаю, что это такое. Я сама уже много лет люблю одного человека. Он меня тоже любит. Но никогда мы с ним не будем счастливы, потому что никогда мы не будем вместе. У него семья. Большая семья. И расстаться… Пробовали… Не смог- ли… А к тебе я испытываю что-то светлое, чистое, очень радостное. Не знаю, как это назвать. Я искренне благодарна тебе за твое бескорыстие, за твою улыбку, за цветы, которые ты мне дарил все эти годы, за ту единственную ночь, которую ты провел со мной…
- Теперь все, - сказал Володя себе, покидая утром Викторию, - больше я никогда не переступлю порог этого дома.
Он не может и не будет делить свою «божественную» ни с кем.
Вскоре он уехал в дальние края. Там работал, занимался спортом. У него были женщины, но жениться не смог: того чувства, которое он испытывал к Вике, у него не было. А может быть, он лукавил сам с собой, просто где-то подсознательно надеялся, что именно с «божественной» он создаст семью.

… Всю ночь Владимир ворочался с боку на бок: не мог уснуть. Он представлял себе, как утром позвонит, как поедет к ней куда-то на север (судя по коду телефона), представлял себе их встречу после тридцатилетней разлуки.
Он сразу узнал ее голос. Ни у кого в мире не было такого голоса. И она после небольшой паузы узнала его голос.
- Неужели это ты, мой мальчик? Ты здесь как турист или постоянно живешь?
- Я живу в Тель-Авиве уже семь лет. А ты… Ты где живешь?
Она назвала маленький городок на севере страны и добавила:
- Как я рада услышать твой голос, а еще больше была бы рада увидеть тебя.
У Владимира гулко забилось сердце:
- Ты сегодня в состоянии меня принять?
Он позвонил на работу, взял отгул и направился к автобусной станции.
Дверь ему открыла полная пожилая женщина, он решил, что не туда попал, но женщина улыбнулась, встала на цыпочки, прикоснулась губами к его губам и сказала голосом Виктории:
- Здравствуй, мой мальчик. Как я счастлива снова видеть тебя.
Она готовилась к этой встрече: стол был прекрасно сервирован. Три алых розы, принесенные Володей, Вика поместила посреди стола. Выпили за встречу, вспомнили город, где прошли годы жизни.
- А теперь, - Владимир посмотрел в глаза Вики, - расскажи, где и как ты жила все это время. С кем здесь живешь? Я очень хочу о тебе все знать.
- Рассказывать, собственно, нечего. В семидесятом году режиссера театра, того, которого я любила, пригласили в Москву. Он позвал меня с собой. Конечно, не в качестве жены. Я была занята в его спектаклях. Жила в коммунальной квартире: это то, что я могла выме- нять на свою однокомнатную.
А через два года мой любимый умер. Пришел с торжественного приема, лег спать и не проснулся.
Меня все меньше и меньше стали занимать в спектаклях. А жить как-то надо было. Вела платные кружки. Ездила на гастроли.
- А как же личная жизнь? Ты замужем?
- Нет, не замужем. И не была. Я отношусь к тем актерам, для которых театр - и дом, и семья. В общем, не сложилось. Ну, хватит обо мне. Расскажи о себе.
- Что рассказывать? Эти тридцать лет пролетели, как один день. Жил и работал в Магаданской области пять лет. Потом вернулся в наш город. Искал тебя по театрам, домой заходил, но нигде о тебе ничего не узнал. Женился поздно. Все искал, похожую на тебя. В девяносто втором перебрались в Израиль. Здесь три года тому назад случилось несчастье с женой: лейкемия. Промучалась она не долго. Дочка была еще несовершеннолетней. А год назад моя Вика вышла замуж. Сейчас она учится в университете, а зять работает по спе- циальности. И я работаю.
Она окинула его взглядом:
- А ты прекрасно сохранился. Спортом занимаешься?
- Занимался. А теперь просто очень много хожу пешком. Даже машину отдал зятю.
Он посмотрел на часы, встал:
- Уже поздно, дорога не близкая.
Она тоже встала, подошла к нему, положила руки на плечи:
- Может, останешься?
- Нет, - сказал он решительно. - Сегодня не могу. Завтра очень рано вставать. Мы еще созвонимся.
Он поцеловал ей руку.
Вика подошла к окну. Она видела, как он медленно шел по улице. Ей было радостно. Наконец-то она избавится от одиночества. Рядом будет любящий мужчина. А ей будет теперь о ком заботиться. В ней еще столько неистраченной нежности.
Владимир был в полном смятении. Он никак не мог разобраться со своими впечатлениями, со своими чувствами. Когда женщина в молодости не красива, к старости черты сглаживаются, и она даже становится ми- лой.
А красавица? «Моя божественная!» Что осталось от ее божественной красоты? Разве что чарующий голос. Глаза потускнели, вокруг них сетка морщин, глубокие морщины на лбу, дряблая кожа на шее. Куда делись роскошные каштановые кудри? Короткая стрижка тусклых, явно крашенных волос. И эта… расплывшаяся фигура. Нет, это не его «божественная»!
Внутренний голос возражал: «Но прошло столько лет. Годы безжалостны, старение естественно. Ты посмотри на себя: ты тоже не мальчик».
Он старался найти в душе хоть подобие тех чувств, которые испытывал все эти годы… И не находил…