Запеканка

N-ск мало чем отличался от других городков российской провинции. Те же хрущевские пятиэтажки с оспинами отвалившейся штукатурки и черными дождевыми потеками на стенах. Те же непроходимые и непересыхающие лужи в каждом дворе, в которых накапливается весь окрестный хлам, начиная от дырявого резинового мячика и заканчивая обломками древнего рояля, появившегося невесть откуда и придающего окружающему пейзажу некоторый оттенок интеллигентности и домостроя. Те же всезнающие старушки-пенсионерки на лавочках у подъездов, для которых подробности личной жизни Светки из седьмой квартиры и очередной латиноамериканской золушки важнее, чем грядущее повышение пенсии. Тот же неповторимый аромат затхлости и застоя, густо пропитавший все вокруг.
Игорек жил в N-ске с самого рождения, с тех пор как его родители – закройщица Клава из Урюпинска и матрос дальнего плавания Сережа, решили осесть после долгих скитаний по просторам нашей необъятной родины и обзавестись постоянным домом и хозяйством, непременным атрибутом которого они считали ребенка. Игорек родился недоношенным – сказалась тяжелое клавино детство, проведенное по большей части на хлопковых полях Казахстана, и регулярные сережины запои. Малыш был настолько крохотным и синюшным, что врачи сразу записали его в разряд «нежильцов» и не досаждали ему ни вниманием, ни уходом, так что целую неделю он провалялся в боксе родильного отделения N-ой больницы без еды, пока про него не вспомнила какая-то сердобольная нянечка и не отнесла ребенка к матери, которая уже отчаялась увидеть свое чадо. Вопреки всему Игорек выжил. То ли была в этом тщедушном тельце какая-то скрытая внутренняя сила, то ли просто небеса были благосклонны к молодой чете и их отпрыску, так или иначе Игорек рос. Конечно, недельная голодовка не пошла на пользу молодому организму. Малыш отставал от  сверстников  в физическом развитии, а годам к пяти стало понятно что и умом он не вышел. К этому моменту он мог членораздельно произносить лишь пару слов из отцовского лексикона (смею вас заверить, слова не самого возвышенного стиля), а родителей называл «мыыы» и «пыыы». Клава на нервной почве занемогла и вскоре Сергею пришлось ее похоронить. Оставшись один, он забросил сына, ударился в пьянку, устраивая каждый день попойки с друзьями и женщинами легкого поведения.
Игорек был предоставлен сам себе. Целыми днями он бродил по улицам, выискивая что-нибудь съестное. Частенько его колотили, то соседские ребята от нечего делать, то владельцы роскошных персиковых садов, где голодный мальчуган норовил полакомиться фруктами. В общем нечего удивляться, что Игорек вырос нелюдимым, запуганным уродцем.
И вот сегодня ему исполнялось 35. Он проснулся в своей убогой квартирке на втором этаже, с каким-то необычным чувством, которого он вначале даже испугался настолько оно было для него новым. Чувство это с каждой секундой становилось все обширнее, заполняя каждый уголок его сморщенной душонки. Встав и напялив тапочки, доставшиеся в наследство от отца, он двинулся в ванную, уже ни капельки не сомневаясь что сегодняшний день будет не похож на всю его предыдущую жизнь, серую и безрадостную,  в которой было место лишь для побоев и издевательств. Почистив зубы, чего не делал уже последние лет пять, и причесав сальные волосы с обильными залежами перхоти на пробор, Игорек решил что сегодня он порадует себя фирменным блюдом, которое его научил  готовить покойный родитель – запеканкой из вчерашних макаронов. В кухне царил хаос. Игорек никогда не мыл посуду, искренне веря, что остатки пищи на тарелках сохраняют свои вкусовые качества дольше нежели в холодильнике. Погремев пару минут кастрюлями, он извлек на свет горсть слипшихся макаронных изделий. Кинув свою добычу на стол и умело орудуя тупым ножиком, Игорек принялся мелко шинковать питательную массу на кубики, стараясь особо не попадать по пальцам, густо покрытым шрамами от порезов.  Аккуратно уложив на противень плоды своего труда и залив густой домашней сметанкой, уже полгода ждавшей своего часа на полке холодильника, Игорек открыл духовку и повернул вентиль. Он сотни раз делал это, но все время забывал последовательность…..то ли вентиль сначала, то ли спичку, то ли вентиль, то ли спичку, то ли вентиль, то ли спичку….Задумавшись Игорек, принялся шарить по полкам в поисках спичек. Безрезультатно. Игорек расстроился, праздник вот-вот мог бы омрачиться, но вдруг он вспомнил, что отец никогда не прикуривал спичками. В широком кармане своих морских расклешенных брюк Сергей носил замечательное приспособление выменянное у аборигенов острова Борнео за пару бутылок водки – два отшлифованных куска кремния, соединенных медной цепочкой – местный аналог нашего огнива. Ко всем отцовским вещам Игорек относился с опаской, однако переборов в себе боязнь, он направился в кладовку, и после недолгих поисков наткнулся на огниво. Предвкушая обильную трапезу, Игорек мечтательно улыбнулся, и скупая слюна потекла по его подбородку. Нагнувшись над плитой, он принялся усердно высекать искру…Яркая вспышка голубого пламени было последним что бедняга увидел в своей жизни. Уже через два часа, разгребая завалы, пожарные наткнулись на обгоревший труп, рядом с которым лежала аккуратная горсточка обуглившихся макаронов.
«Запеканка», - подумали пожарные.