Вере Г. посвящается

        Мне нравится смотреть в лужи: идешь по краешку тротуара и глядишь вниз - в бездну. Под ногами расстилается небо, плывут облака, словно лодочки, и голова кружится, и кажется, сделаешь шаг и сорвешься - полетишь к звездам. И страшно как-то, и все равно не можешь отвернуться. Небо затягивает своей бесконечностью, глубиной, цветом; облака - сказочной мягкостью. Наверное, где-то в другом измерении можно броситься в эту прекрасную пропасть и встретить восход солнца новой жизнью...
Ветер обычно возвращает мои мысли в нормальное русло. Вода в луже покрывается рябью. Очарование миражом исчезает. Я поднимаю глаза, чтобы ни с кем не столкнуться ненароком или самой не угодить прямо в лужу. Но ничего не могу поделать: взгляд летит выше и выше, скользит по окнам домов, по ослепленным солнцем крышам, по задевающим антенны облакам... Все ближе и ближе к настоящему, истинному, вечному, отражение которого только что заколдовало меня, сделало пленницей своей беспредельной синевы...
* * *
Где-то в далекой стране Израиле не бывает таких луж и такого неба. Там все по-другому. Там время течет в ином, неизвестном мне ритме. В самом священном городе земли Иерусалиме живет девчонка, красивая как звезда. Глаза у нее настоящего зеленого цвета, насыщенного изумрудного, чистого-чистого. В них хочется смотреть и пить этот цвет, как приворотное зелье. Грусть, разлитая в них, заражает и завораживает. О чем грустишь ты, маленькая мечтательница?
Я знала тебя когда-то давным-давно. Ты была еще крошечная девочка: веселая и непосредственная. Мы бродили по огромному парку, шумящему дубами и благоухающему свежестью после летних ливней, мы сидели на лавочках в этом парке, гляделись в зеркала застывших озер. Мы были частью всего этого. Мы бегали, дразнились, кривлялись, плескались в реке, собирали малину и клубнику, ели зеленые яблоки до тошноты, шкодничали и хитрили.
Мы играли в карты и кости до визга, до ссор. Через пять минут мирились. Иногда мы ходили в лес с моей мамой. Ты любила собирать грибы и залезала под каждый куст. Чего мы только не тащили с собой оттуда. Лес был такой душистый, мягкий и густой. В нем даже можно было заблудиться.
Так мы проводили каждый июль на протяжении нескольких лет. Ты здорово рисовала и здорово пела. Мы были еще детьми, хоть я и старше намного. И все-таки уже тогда я восхищалась тобой, любовалась зеленоглазой колдуньей. Ты была неугомонна и неуправляема. Тем больше я удивилась твоей задумчивости и грусти, когда мы встретились через семь лет. Твое лицо: глаза, улыбка напомнили мне детство. В чем-то они стали еще красивее. Но твой характер: где он? Умело спрятан или так сильно изменился? Спокойная, задумчивая, погруженная в свои мысли, ты курила и молчала. Показалась мне совсем взрослой. По-моему, в твои шестнадцать я была еще совершенным ребенком.
Ты гостила у меня чуть меньше двух дней. За это время мы немного привыкли друг к другу, в тебе проскользнуло что-то прежнее, но ты во многом осталась для меня закрытой. Не знаю, может именно поэтому в сердце у меня лег такой неизгладимый след от нашей встречи. Ты очень мне интересна, мне кажется, ты могла бы многое понять во мне, чего не понимают другие. Мы в чем-то очень близки, но в то же время далеки очень-очень. Ты живешь на другом краю света, принадлежишь другой цивилизации. Все это уже отложило свой отпечаток на то, как ты держишься, говоришь, одеваешься, думаешь... Мне жаль, что теперь, когда ты и я повзрослели, мы не можем общаться, вместе петь, путешествовать; ты не можешь читать то, что я пишу, я - смотреть, как ты рисуешь.
В эти дни, пока ты была у меня, с утра до вечера лил дождь, как символ чего-то. Солнце, едва показавшись, исчезало в глухой плотности облаков. Нам не хватило времени.
Серым утром мы попрощались. Ты меня благодарила за что-то, я сказала, какая ты необыкновенная. Ты звала меня приезжать в гости. Да, как-нибудь может и приеду, как-нибудь может и увидимся еще. Впереди вся жизнь...
Когда ты уехала, мне было как-то тоскливо и неуютно. Моросил дождь. На работе все валилось из рук. Мои мысли уплывали то в прошлое, то в будущее...
В шестнадцать лет я была безумно влюблена в своего одноклассника. Эту любовь я еще до сих пор помню. Когда этого человека не стало, я решила, что если у меня родится сын, то он обязательно будет похож на него, будет таким же светлым, таким же умным, таким же обаятельным... И я назову своего сына его именем... Если же родится дочка, то она будет похожа на тебя и на меня, она будет такая же темноволосая красавица, как ты и очень талантливая. Я назову ее твоим именем.


03.08.98