Под дождем

  Дождь хлестал нас по лицам своими ледяными плетьми, и мы шли вперед, невзирая на распахнутые двери домов, зовущие нас внутрь, на морщинистые, сведенные судорогой лица прохожих, сочувственно выглядывающих из-под капюшонов, на бесконечно печальное небо, почерневшее от страданий, и даже на то, что идти нам, собственно, некуда. Кажется, нас было шестеро, впрочем, я могу и ошибаться, во всяком случае, когда я обернулся на дороге, то увидел только двоих. Это означало, что нас осталось трое: я, Сутулый и Мастер. Кто избрал нас? Кто дал нам силы не вцепиться друг в друга, не расцарапать лица отросшими ногтями, чтобы посмотреть, как кровь стекает вниз, набухая от дождя и слез? Кто не дал нам остановиться? Почему Мастер шел последним? Я хорошо его знал раньше, намного лучше, чем Сутулого, на каждом собрании он брал слово, говорил хотя и много, но всегда по делу, рассудительно  и обычно жестоко. Он жаждал власти, ждал и желал ее, кто усомнится в этом? Но  почему тогда он не обогнал меня и Сутулого в городе, почему не взял на себя ведение остальных и почему он не убил нас, когда мы вышли на дорогу, ему ничего не помешало бы, разве что свет фар, но, я уверен, он бы смог зажмуриться, и рука бы его не дрогнула. А Сутулый, почему он  еще с нами или, вернее, как  ему удалось не потерять  свое маленькое измученное тельце с ворохом кривых костей?  Я не любил их и не понимал, но они были моими товарищами и, в общем-то, мне не мешали. До моста мы дошли глубокой ночью, город на том берегу успел погрузиться в темноту, а мы погрязли во тьме. Мост не освещался, хотя слева и справа виднелись патроны для лампочек. Мы дошли до середины и прыгнули в воду. Сутулый крикнул что-то, я не расслышал, наверное, он задел провода. Река несла в своих водах беспокойство, даже какое-то неистовство. Она бурлила как кипящий котел, и мы коченели в ней. Потом нас выловили (особенно долго искали Мастера, он, видно, все-таки пытался выжить) и похоронили, хотя, правильнее сказать, зарыли - бросили нас или то, что от нас осталось, в яму.  Снова пошел дождь, лопаты заелозили по скользкой земле, пытаясь прикрыть нас комьями глины и мокрыми камнями.