Отдайте наполнитель!

Отдайте наполнитель!

Клоун Колька ударит клоуна Петьку,
Ученый попугай съест моченую редьку,
Четыре тигра подерутся с четырьмя львами.
Выйдет Иван Кузьмич с пятью головами.

Даниил Хармс “Цирк Принтинпрам”


Я сижу перед зеркалом и смотрю на отражение, изучая его и то, что за ним. Имя: Стефан. Оно мне ни о чем не говорит. Просто имя, каких тысячи, а может и миллионы. Почему я его вспомнил? Это знакомство затянулось, и необходимо было прервать молчание. Проснувшись пару часов назад, я имел привычное желание заниматься теми делами, что и каждый день, однако все же было нечто ничтожное, беспокоившее меня. Сначала оно оставалось мелким и нечетким, крошечной точкой, и я не замечал неудобства внутри себя. Но вскоре начались пульсирующие волны, расширявшиеся в черную бездну. Кратковременные импульсы вонзались в мозг, разрастаясь во все стороны, и поражали сознание ужасом. Все мои клетки стали плясать хороводом под действием незнакомого ощущения.
Мгновением позже случились еще два более странных события. Во-первых, я осознал, что совершенно не знаю, а точнее сомневаюсь, какой сегодня день, а во-вторых, не смог себе сказать, что же это за привычные дела, которые занимают меня каждый день. В следующую секунду я потерял всякое желание и стремление. “Что это со мной?” — подумал я и сделал попытку собрать все разлетевшиеся в пух мысли. “Какой сегодня день?” Буквально минуту назад я с уверенностью сказал бы, что среда, а может и пятница, или вторник. Я решил, что надо быть более внимательным к своим мыслям, так как чувствовал неловкость и рассеянность во всех процессах мышления. Для начала вспомнить бы события вчерашнего дня. Вчера. Целая вечность лежала между вчера и сейчас. Вещи. Они могут помочь. Ассоциации и всякая там фиглемиглень. Уж это должно сработать. Через десяток другой секунд передо мной лежало все, что я нашел в карманах брюк: пара бумажных купюр, ключи, по-видимому, от этого места, которое без всяких сомнений мне уже не хотелось называть домом, и коробок спичек. Знаете, такие коробки с названием всяких там мест, которым они принадлежат, но на этом ничего подобного не было. Простой коробочек. И все же он стал восстанавливать некоторые события вчерашнего дня. Нет только одно и то как-то обрывочно.
Я пил кофе в каком-то заведении, которое показалось мне, не буду утверждать с какой-нибудь вообще уверенностью, забавным. Да, забавным. Почему? Почему. Спичечные коробки без названия — вот ответ. Ведь согласитесь очень странно, и все же можно подумать, а не тонкий ли это психологический трюк. Как и зачем я там оказался? Пустота.
Я совсем не помню лиц. Ни одного. Ни в этом чертовом месте, ни в своем прошлом. Только картины с людьми, у которых клубничные пятна вместо голов. Плямы эти не являлись чистой краской, а переливались ядовитыми оттенками, будто говорили со мной. Каждое живое существо ведь вызывает определенные эмоции, оставляет впечатления, а здесь ничего. Кто же из нас был мертв? Или всего лишь равнодушие, просто равнодушие к жизни. Однако в нем есть свое человеческое начало, растянутое на ограниченный интервал времени, а значит и жизнь.
Он появился как-то сразу, неожиданно и напористо навис надо мной и что-то бормотал о том, что я должен ему помочь. Как он выглядел? Безумно. Вполне определенный, отталкивающий след в моей памяти: продолговато-цилиндрическая голова с вытянуто-натянутым, кажется, от усталости лицом; очки с толстенными линзами, за которыми находились светящиеся, мечущиеся с известной только им целью зрачки, такие крошечные, что поначалу я вообще сомневался в их наличии. Взгляд его уходил далеко за пределы известных мне пространств, хотя можно было прочитать в нем что-то от отчаяния и обреченности. Кое-что я таки помню! Белый лабораторный халат с желтыми разводами. А он продолжал быстро говорить, и его слова предназначались скорее ему самому, нежели мне, они настолько быстро появлялись и исчезали, что я не мог их разобрать.
Небольшой прибор в его руках светился всевозможными цветами, и огромная красная стрелка указывала в мою сторону. Он издавал неприятный скрежет. Наверное, если бы клаксон умел плакать, он издавал бы именно этот дрожаще - скрипящий звук. Меня эта ситуация раздражала.
Незнакомец в халате продолжал что-то объяснять, и, по-видимому, увидев мою растерянность и явное непонимание, стал более четко произносить каждое слово, дотошно четко, производя непонятные операции со своим прибором. Через мгновение его голос перерос в извержение вулкана, и потоки лавы начали выжигать сказанное им в моем сознании, причиняя при этом нестерпимую боль. “… в пределах нескольких десятков километров вы единственный, кто обладает достаточной для эксперимента природной выживаемостью…” Может быть при других обстоятельствах такая новость и невероятно обрадовала бы меня, но нарастающая головная боль, предчувствие чего-то нехорошего и его торчащие волосы, делали эту фразу зловещей. Я не мог убежать. Такого желания не было, а наоборот мысль эта показалась мне отвратительно пошлой. Его волосы выглядели диковато и непропорционально. Абсолютно не ухоженные руки, от их вида меня передернуло. Именно в тот момент боль стала огромным пульсатором внутри меня, разрывающим и чужеродным где-то в глубине моего организма. “… головная боль не дает покоя?… потерпите сейчас она пройдет…” По ходу этих слов я падал на пол вместе с чашкой недопитого кофе. Вокруг никто не шевельнулся. Я лежал на полу. Я могу поклясться, что запомнил форму каждого, даже мельчайшего осколка. Я отключился.
Прейдя в себя, я осмотрелся вокруг, и увидел знакомые очертания своей квартиры. Неприятной находкой было то, что я не мог пошевелить ни руками, ни ногами. Я был связан. Страх, паника, а затем удивление и мягкое чувство заинтересованности. Я лежал связанный в своей квартире и не знал, как я вообще здесь оказался. Откуда-то нахлынуло: “Вы опять с нами?”
Я не разу не подумал о том, что это похищение с целью выкупа, ограбление или нечто в этом духе. Странно, конечно. Я попросил немедленно объяснить, что все же происходит.
И безумец расставил все на свои места:
Вы ничего не могли понять там, в заведении, так как я включил блокиратор процессов осознания: анализа ситуаций и синтеза решений, а также замедлитель интуитивных процессов. С интуицией я, к сожалению, до конца не справился. Затем для уменьшения вашего беспокойства ввел в подсознание временную программу безопасности. Для уменьшения трудностей при доставке вас на место эксперимента, которым я выбрал вашу квартиру, я усыпил вас, переведя энергетические структуры в состояние наименьшего взаимодействия с реальностью, замкнув их. Вы же были выбраны, как обладатель наиболее сильного, стабильного и быстро действенного механизма приспособляемости и выживаемости, который может быть сохранит вам жизнь. Эксперимент состоит в извлечении вашего наполнителя и пересадку его в другое тело, временно. Причину спешки я вам раскрыть не могу.
Далее безумец открыл мне свою теорию наполнителей:
По его словам, он поднялся над уровнем обычного человеческого восприятия благодаря некоторым техническим изысканиям и открыл необычную субстанцию, которая, как он полагал сперва, хранит жизненную энергию человека. Но после нескольких опытов по извлечению субстанции из человека пришел к выводу, что ошибался, ведь подопытные умирали, видите ли, не сразу, а становились апатичными, потерянными, невосприимчивыми, однако могли прожить так более месяца. Решено было назвать субстанцию наполнителем. Затем последовали продолжительные исследования полученных материалов и сделаны следующие выводы: наполнитель есть структура с некоторой передаточной характеристикой, он различен для каждого субъекта, то есть абсолютно неповторим, индивидуален, форма его зависит от ДНК человека, воспитания, образования и т.п. Наполнитель относится к высшим энергетическим структурам, поэтому инстинкты и естественные необходимости организма не являются его составными. Наполнитель содержит методы и принципы, по которым объективная действительность отображается в сознании в зависимости от индивида. Безумец утверждал, что изобрел и способ извлечения наполнителей, и способ их хранения, и методы их имплантации в другие индивиды.
Далее он начал объяснять мне причину появления наполнителей:
Ведь подумайте, если убрать все условности, иллюзии, мечты жизнь становится пустой, невыносимо пустой. Самообман является жизненной необходимостью организма, эдаким результатом обычной животной приспособляемости и плодом механизма выживания человека, как вида. Мозг здорового человека не останавливается, ни на мгновение. Что он делает? Мыслит. Да, человек не может не мыслить. Для данного процесса необходим объект. Каковым в первую очередь становится жизнь. Не буду углубляться в причины, по которым это происходит. Важны последствия. Если упорно и настойчиво осмысливать жизнь, то все придут к одному и тому же результату — каждое действие это результат каких-то других действий, осмысленных методами и по принципам, зашитым в нас через ДНК, воспитание, образование, то есть мы не свободны в том значении слова, которое допускаем. Жизнь бессмысленна, построена обстоятельствами, а всякое решение — объективно не свободно. В итоге — невыносимая тяжесть, ведь осмысливать уже нечего, далее — смерть, как избавление от неинтересного набора фактов. Поэтому в ходе эволюции были выработаны высшие энергетические механизмы, создавшие другие объекты, посредством искажения отображения действительности в сознании. Были переопределены религии, так как наполнитель совсем новый вид материи, появившийся недавно, характерный для нового времени, а религии родились давно. Нет, ничего гениальнее и удобнее, утверждения существования трансцендентальных сущностей, которые невозможно познать обычному человеку. И наполнитель проецирует их в подсознание: общество никогда не избавится от утверждения, что кто-то там может все-таки есть, особенно перед лицом смерти. Наполнитель — автоматический регулятор уровня жизненности посредством идей, он провоцирует иллюзии, мечты, надежды, защищая жизнь, освобождая от тяжести понимания гиперсхематичности жизни, смерти, заполняет пустоты.
Подведу итог: я лежу на полу своей квартиры, связанный. Безумный ученый раскрывает не менее сумасшедшие теории. И собирается сделать из меня обезьянку А-бу. Прекрасно!!! За-ме-чательно!!!
Я сижу перед зеркалом и смотрю в глаза отражения, изучая взгляд и то, что за ним. Имя: Стефан. Оно ни о чем не говорит. Просто имя, каких тысячи, а может и миллионы. А в глазах Стефана иллюзии, пространства и измерения, преследуемые безумием. Синтез болезненных эмоций. Он умирает от скуки и придумывает приключения, сражения за свою жизнь. Орды клоунов поджигают его родную деревеньку, а он воспаленный язвой мести отрезает себе руку, которая подкрадется к главному вражескому глазу и выколет его раскаленным логичным срамом. И падут поколения поклонения кровавым идолам.
Выиграл ли он хоть одну битву? Время ему скажет.
Голод превратился в надежду, одиночество в мечту. Слабое тело горит в боли, и невероятные усилия удерживают его взгляд на той точке, которая открывает новый, и каждый раз новый мир. Стефан не ищет, а коротает последние дни. Он принял наказание за то, что не любил жизнь, не умел жить, а скитался где-то между звездами и снами, убеждая себя в бесконечности вселенского цикла. Возвращение. Истощение. Извращение. Да. Всецело ЗА!

Алексей Бабочка
2002 г