Нетрадиционная медицина

«Медикаменты вам не помогут. Но существует другая сила, которая одна стоит всех ваших снадобий…»
(О"Генри – "Джефф Питерс как персональный магнит")

Западная медицина базируется в основном на принципе излечения болезней. Восточная – на излечении человека. Русской же душе, вечно метущейся между Востоком и Западом, привыкшей с детства к таблеткам, уколам и клизмам, отнюдь не чужды и нетрадиционные формы лечения.
И что характерно – русского человека очень привлекают всякие методики, основанные на использовании энергии – внутренней, био, Космоса и других ее разновидностей. И способен русский человек на достижения в этом вопросе, достойные внимания филиппинских врачей, тибетских лам и зороастрийских жрецов вместе взятых.
Короче, Гиппократ отдыхает…
* * *
Пустыня, припорошенная ночью мокрым декабрьским снежком, с утра уже умывалась дождиком. Вторая боевая группа возвращалась на базу после трехнедельного рейда, заросшая, немытая и голодная. Невоевавшая, а стало быть, в этот раз и непобежденная. Но с одной «потерей».
С КаШээМки «выгрузили» лежащего бревном на палатке Ерофеича.
Ерофеич, в миру просто Володя, а в «войсках» – батя, к своим сорока годам уже был капитаном. Вдобавок к длинному послужному списку из ряда «пехотных» должностей и череды «строгих» благодарностей имел два ранения и хронический радикулит. Последний достаточно регулярно навещал Ерофеича, а в этот раз особенно трогательно настиг его после холодной ночевки на плато.
– Сынки, ети его мать, по-аккуратней, бога душу! Ой, мама, роди меня обратно…
– Ерофеич, ты не болтай. А то и правда, помрешь молодым – родне семью твою кормить, – балагурил замполит.
– Стыдно, Веня, стыдно и грешно смеяться над больным человеком.
– Ничего-ничего, Ерофеич. Сейчас в блиндажике на коечку тебя положим. У дока, я знаю, барсучий жир есть. Спинку разотрем, печку протопим. Поспишь, завтра – как огурец будешь, а там и баньку организуем. Мужики мне с Хабаровска лимонничка подогнали. Ты в Союзе сколько не был?
– Чего вспомнил! Я с пустыни уж полгода не вылезаю.
– Вот-вот! А послезавтра борт будет на Термез. Там какая–то конференция комсомольская. Мы тебя и делегируем.
– Ага, тоже мне комсомольца нашел, так меня начман и отпустит…
– А мы объясним. Дядя Коля, он только снаружи грозный, а внутри – белый и пушистый. Он поймет. А там, Ерофеич… Сказка Шахерезады, «Тысяча и одна ночь»! Конечно, тебе лично тысячи не обещаю. Но одна ночь у тебя будет! Розы на Термезских газонах еще не отцвели, шампанское не высохло, а девушки ждут и любят героев. Найдешь себе красавицу, попроси, чтоб поплевала тебе на спинку и растерла. Говорят, змеиный яд помогает…
В блиндаже под оханье и кряканье Ерофеича, наш док Васька растирал ему спину барсучьим жиром. Веня аккуратно нарезал колбасный фарш и готовил посуду. Ренат, прапорщик минометной батареи, меланхолично выдергивая из тротиловых шашек запалы, подкидывал их в «буржуйку». Тепло… Сонливо…
Шашечки горели хорошо, долго, давая жар и потихонечку навевая сон. Веня все уже настрогал и теперь просто сгорал от нетерпения.
– Вася, хорош уже! Ты ж ведь его до костей сотрешь! А я от голода сдохну. И нас похоронят. Но ты за это ответишь!
– Вень, ты лучше спой чего-нибудь. Я ж тебя не учу, как боевые листки писать?
Веньямин взял гитару, и противным голосом затянул:
«Вот умру я, умру, похоронят меня-а-а-а…»
– Ну ты и зараза, Венчик, докаркаешься точно, смотри…
– Да я…– начал было говорить что-то замполит, – э, э, э, Ренат, ты что творишь?!
Дальше все было как в замедленном кино. На глазах у изумленной публики, уже полусонный Ренат, легким движением руки, бросает очередную шашечку, но с НЕвыдернутым запалом прямо в печкино хайло…
Через секунду все были наверху. В гробовой тишине прозвучал глухой разрыв и из-под наката повалил дым.
Багровый Ерофеич медленно повернулся к Ренату.
– Ерофеич, это, того, прости засранца, клянусь мамой, не хотел!
– Да я тебя, козел! В бога – душу – ма-ать! Сука-а-а!– заорал было Ерофеич, и вдруг неожиданно тихим голосом произнес: – Братцы!…
Тут все обратили внимание, что Ерофеич стоит! Стоит прямо, стоит на двух ногах. Стоит, и пышет здоровым гневом…
– Братцы, родные, а ведь отпустило, бля!…
* * *
Ужинали (а потом и заночевали) уже в бане. И сидя после парной в «Большом колодце», то бишь, в маленьком бассейне, как всегда мечтали о бабах и доме. И пили чай с лимонником, и смотрели на черное афганское небо, перечеркнутое Млечным путем. И вели неспешные разговоры о чудесах нетрадиционной медицины…

Село солнце за Аму-Дарью,
За густые тополя,
Южной ночью нас укутала,
Злая Балхская земля.
Автомат прижав, как девушку,
Лягу под бочок брони,
Спи и ты, афганский дедушка,
Караваны не гони…

Солнце село, солнце спряталось
За отроги и хребты,
Вон звезда к звезде посваталась,
И упала с высоты.
Спят до времени ребятушки
Под прожекторов огни.
Спи и ты, афганский батюшка,
Караваны не гони…

Село солнце, село милое,
Для кого-то навсегда.
И над свежею могилою
Встала новая звезда.
Спят тюльпаны цветом аленьким,
Спят в “тюльпанах” шурави,
Спи и ты, бача мой маленький,
Караваны не гони…