О себе

  «Писать о себе нескромно, но чертовски интересно».
  Павел Косов, «Вновь о себе».
  Пример взят с Павла Косова и его произведения «Вновь о себе», которое мне очень и даже очень слишком понравилось.

  Надо сказать, что я не красив. Постоянно прижимаемая к самому лицу книга классиков (Такие книги в Америке называют «Великие Нечитаемые Книги») пожелтила кожу лица и придала задиристое направление носу (в частности, вверх). Потому, когда я общаюсь или пытаюсь завязать разговор, меня называют заносчивым или высокомерным, но я не обижаюсь, считая, что такие высказывания присущи лишь людям недалекого и неплотного склада ума. Я страшно некрасиво хожу; как-то с такой походкой мне предложили выступать в цирке, искренне предложив персональный номер (как будто они увидели перед собой нового Карандаша, только без грима!). Мои глаза рыскают, словно рыси, и некоторым кажется, что я аффективный меланхолик или взглядом хищной кошки выслеживаю добычу. Люди похрабрее стараются выпятить свое физическое превосходство, и иногда мне удается хорошо посмеяться. Особым успехом у женщин я не пользуюсь, главное, чтобы они у меня пользовались особым успехом (критерием красивости я считаю молодую Орлову и скандальную Мадонну). Но поговорим о моих вкусах: мне не по нраву лабиринты Кафки, хотя, как писателем, я им восхищаюсь, и уже отдал дань уважения в миниатюрах «Лабиринт.» и «Лабиринт..». Совсем недавно открыл для себя прозу Кортасара, просто одним глотком прочитал рассказы Борхеса – начало, в общем, с латиноамериканской прозой проходит успешно и оптимистично. Хотелось бы почитать Астуриаса и Онетти – еще одних классиков Северной Америки. Также зреет в моей голове замысел (немного абсурдный) прочитать всех писателей, удостоенных Нобелевской премии, начиная с Прюдома и заканчивая лауреатом за 2001 год. К русским классикам равнодушен (исключая разве что «Героя нашего времени» Лермонтова). Солидарен с высказыванием Розанова о том, что «Россию убила литература», а потому всей постгоголевской литературой предпочитаю вытирать пятна на штанах; немецких же титанов мысли не принимаю во внимание – берегу политическую, социальную и духовную ориентацию. Вот и сам начал пописывать с февраля сего года, лелея в себе мысль о себе как о новом авангардном писателе, задавшем путь российской литературе, однако столь странную амбициозность стараюсь маскировать юмором и насмешкой.
  Дополняя свой портрет, скажу, что мне нравятся еда, выпивка и сигареты, девушки, друзья и сексуальные актрисы. Добавлю также, что всякая мистификация всегда содержит кусочек правды.