Игуано
В то время за окнами еще случались дожди и неурядицы. Ничего не могу сказать, все соблюдалось пунктуально: из водостоков хлестала вода, из рваных ран - кровь, из порванных ртов - крик. Мимо моего дома постоянно проходили люди, но куда и откуда - умалчивали, и странно тушевались, если я вдруг спрашивал.
Заведу-ка я игуану, оклею перьями и буду учить летать, решил я в некий момент. Теперь точно не упомню, каков он был, но знаю, что смурен, что держал меня в половнике и дул на шею сзади раннеосенним холодом, что попахивал соляркой и грязным выхлопом. Да что я, впрочем, ведь в матрице моментов сыщутся еще мириады вот таких - с соляркой, выхлопом и поздней половецкой осенью. Но его можно отыскать обратно, ибо прямо оттуда сделал я длинный змеиный шаг в зоомагазин дяди Кости, и замер под пристальным вниманием его прицелов. Такое трудно пережить дважды, поэтому пережил это лишь однажды.
- Пах! - выстрелил дядя Костя правым дулом. И мое левое полушарие раскорежило стальным шагом этого слова.
- Пух! - добавил он одним широким движением толстых восточных уст. И я тогда пал.
- Что бы вы желали ? - сахарно добавил он, принимая в свою ладонь мою обманчиво пустую руку с огромными буквицами пакта о капитуляции в зрачке каждого ногтя.
- Игуану - выдавил я.
Он улыбался. Попытка отделаться простой контрибуцией не удалась, и девственницы в моем мозгу в отчаянии заметались, захлопывая межножие обеими ладошками.
- Игуану ? - льстиво спросил он, мастерски скрывая в сладости яда горькую толику издевки - У меня нет игуаны. Сейчас ведь не сезон, вы знаете. Они плодятся к Пасхе, никак иначе. Не хотите ли отведать рахат-лукума? В эту пятницу он удался особенно смачным... - он скабрезно подмигнул и захихикал.
Это был удар, нечестный удар ниже колена. Червяки, хребет моего существа, сложной машины со многими оборотами в доли секунды, на мгновенье застыли, дав сбой.
- Нет... игуаны ? - я позволил отчаянию излиться в этих словах.
- Нет. Игуаны как раз и нет - снежно подтвердил он. - Есть коалы. Есть ехидны. Боа-констрикторы имеются. Фиалки и ландыши. Сиамские кошки и персидские собаки. Имеют быть все разновидности сумчатых, игольчатых и вечнозеленых. А игуаны будут к пасхе.
- А... Игуаны... Какие они ?
- Вот такие - сурово произнес дядя Костя, развертывая руки на достаточно приличное расстояние.
Я развернулся на каблуках, коротко вскидывая ладошку в хайльгитлере к аккуратной челке, скупо щелкнул зубами и шагнул в грохот ультразвуковой дискотеки. Щиток защитного экрана мягко выскользнул из-под надбровных дуг, рука привычно легла на многокнопчатую рукоятку майкромедия-кольта с мазерным мишенеулавливателем, лазерным прицелом и скоростным автострелятором. Где-то на грани слышимости ревела грандбитная вещица "Пять минут триумфа - а потом сгореть" в исполнении ныне покойной стиральной машины "Люкс-упс" и трио пылесосов. Телепортировавшись к централ-автобару я заказал двойной "Мерлин Манро" и завис по диагонали, разглядывая в неверном свете вспыхаторов разновсякую зависающую братву.
Минут через семь ко мне подвалил какой-то братник.
- Прозябаешь ? - спросил он негромко.
- Поди-ка прочь, щегля - мирно посоветовал я.
- Есть кой-какие цацки - проинформировал он.
- Что фарцишь ? - заинтересовался я.
- ИГУАНУ - прошептал фарцила. Я не слышал голоса, но движения губ объяснили все. Я подмигнул, и взболтал ногой воду.
- Ленивые такие твари - продолжал он рассказывать, задумчиво ковыряясь в пальцах ног. - Длинные. Очень ленивые, очень.
- И очень длинные ? - скрывая заинтересованность вопрошал я.
- И очень длинные. Но все равно, ленивей чем длиннее.
- Почему ?
- Потому что их лень не замутнена эмоциями и - упаси боже - рефлексией. А вот длина... длина-то в этом плане того... - он зевнул и цвыркнул сквозь зубы с каким-то даже разочарованием. - В общем, в смысле поперечного сечения они не на высоте. Господь обделил, как бог черепаху.
- А что черепахи ?
- Не знаю, что черепахи, а игуаны не того.
Главное не торопиться, убеждал я себя, поглаживая фарцилу рукой по ключице, не спугнуть его, не дать понять своей необходимости. А если побежит - что ж, посмотрим, кто кого перегонит.
- А они бегают ? - шепнул я фарциле прямо в ухо, и нежно куснул свежий листик хряща.
- Да - томно простонал он, изогнувшись в судороге экзальтации.
- Но они ленивы... такие ленивые... и бегают медленно-медленно... и очень редко. Очень, очень медленно и редко.
- Боже, как хорошо - шепнул я. И тут фарцила вскочил и побежал.
Я бросился следом за ним - медленно и лениво. Песок брызгал салютом из-под разгоряченных ног, волны шипели и покусывали кромку пляжа. А высокое, прочное солнце соляризовывало его и меня - две маленькие темные фигурки из бесчисленного пантеона купальщиков.
На другой день с утра была пасха. Воздушными мановениями перст я напек пористых блинов с чесноком и сельдереями, сдобрил ярой толикой клюквы и повернулся к дяде Косте. Дядя Костя бесшумно прыгал в клетке с попугаями. "Карамба! Карамба!" - кричали попугаи. "Мир мал, мир мал" - вторил им дядя Костя.
- Дядя Костя - тихо воззвал я. Он обернулся и внимательно погрозил мне пальцем.
- Пасха пришла, дядя Костя - сказал я, и показал ему пасхально раскрашенные колени. Он улыбнулся в усы, и отер гуано с густых ладоней мягкой фетровой фотокарточкой Мерлин Манро.
- Что ж, хорошо - прогудел он вулканично - пасха. Неужели уже? Просто не верится.
Я протянул ему пирамидки блинов. Густая клюквенная лимфа водопадом хлынула по склону подбородка сквозь чащобу ветвистых волосьев татарской бородки.
- Стало быть, и игуаны народились ? - осторожно спросил я.
Дядя Костя залез в карман брюк, и выудил оттуда средних размеров игуанину. Он покачал её перед моими глазами, как швейцарские часы на цепочке. Игуана бессильно обвисла всеми лапами. Дядя Костя подкинул её, и она совершила для нас несколько сальто-мортале.
- А это мальчик или девочка ? - спросил я.
- Не знаю.
- Если мальчик, назову его Игумен. А если девочка - Ойкумена.
Мы перевернули игуану и вгляделись в подбрюшье. Там было чисто и гладко.
- Что это ? - спросил я с ужасом.
- Похоже, что это игуано - неуверенно буркнул дядя Костя.
Вот и все. Так я обрел счастье в жизни. Моё игуано я назвал Гуано. И теперь оно сидит на моем письменном столе, обвив гладким стволом хвоста чернильницу, и ехидно улыбается, постукивая всеми лапами.
А еще - вчера оно впервые назвало меня папой.
28.02.97
(первая публикация - www.cross.ru / Литература)
Свидетельство о публикации №202022700010