untouchable

  Прикосновение к твоим щекам, единственное действие от меня, которое позволяет тебе быть счастливой. Мои поглаживания, мое касание к твоей коже. Поцелуи-адажио, балет наших тел, сплетенных вкруг, под музыку Roxette, трепетание твоих ресниц и твой позвоночник – струна гитары, чутко откликающаяся на давление, на пробег моих пальцев. Я дирижирую твоими бедрами и сжимаю ребра, желая услышать вздох царицы моего разума. Придаю чувственную форму литаврам и чуть-чуть смачиваю их горячим языком, и мы, открытые страстям, переходим на менуэт, на кружение в палате смятых простыней и подушек, сорванных одежд и раскаленных тел. Я словно животное и мое остинато рвется наружу, растирая кожу и напрягая мышцы. И вот мы сливаемся в блаженстве, предчувствуя антракт, а затем хитрим и вновь мнём постель и бренчим пружинами нашей кровати, и я влажной рукой щупаю ее черный лес, а потом вгрызаюсь жадно в ее коварную улыбку. Сейчас я прижимаю ее к себе, и прелюдия к дикой и необузданной игре утихает. Как лев, я выдергиваю из ее широко раскрывшегося рта стоны и чутко улавливаю призыв не останавливаться. Ритм убыстряется. Когда-то бывший четким и слаженным, он рвется, и разрушается гармония аккордов, превращаясь в непрерываемый, вечно звучащий гул.
  Но вот мы в Некрополе, в «Городе мертвых». Я и ты – колхиты, мы – служители заупокойного культа, и наши движения подчиняются единой программе, одному строго выверенному набору ритуалов. Я – бог земли Гет, а ты – моя богиня Нут и никогда земле и небу не бывать вместе, но я все же тянусь к тебе. Мои пилоны пронзают твою высь, и ты всегда равнодушна, однако мысли твои потайные, твое желание быть со мной вопреки законам, мне известны. Я, к несчастью, урей, но мне не пролезть в Та-тенат, чтобы быть с тобой, и мастичное дерево, своим фонтаном смолы скрывает твой стан от меня. О, как бы мне хотелось обернуться Пта и возродить из снов и мечтаний тебя своей силой и могуществом бога-архитектора! Все зря.
  You – my untouchable love.