Пещерный лев 3

«Доброе утро! – бодренько проворковало радио и хрипло добавило: - Ну и хватит о добром… перейдем к новостям. Очередное тридцать третье заседание парламента по поводу пидарастии и педофилии среди членов парламента большинством голосов приняло решение о продлении дебатов …»

(Нашему парламенту давно следовало присвоить звание заслуженного театра абсурда.)

Главной новостью сегодняшнего дня (о которой радио так и не сообщило) могла считаться та, что я еще был жив.

Входя в день живым, не перечитывая, порвал вчерашнее завещание и конспекты в мелкие клочья.

(На похоронах артиста никогда не спешите с соболезнованиями, возможно, это генеральная репетиция.)
 
Этим утром уже нельзя было сказать, что нас приняли гостеприимно, так как, на стол была подана только пепельница.

Лева, хмурый, как погода, очевидно, следовал инструкции, что если посыпать солью раны, они дольше сохраняются свежими. Мрачной тенью, слоняясь из отсека в отсек, почти ничего не роняя на пол, он как никогда напоминал пещерного льва. Голову он держал неестественно ровно, напоминая о популярном тренинге среди членов королевской семьи – носить на голове вазу с водой, дабы придать своей осанке гордую величавость. Его сосуд, явно опасно переполненный, находился внутри черепной коробки. При малейшем шуме его поверхность покрывала опасная рябь, отражающаяся подергиванием мышц лица.

Слава всем богам, что вчера Лева не пытался побриться перед своим автопортретом! Бритье перед портретом - ранним, написанным в жанре кубизма - служило верным определителем, что он входит в свой классический трехдневный запой.

Я попытался припомнить, обошелся ли без рекомендаций подарить все картины обществу слепых. Если так, то все еще могло уладиться. Но, по любому, резкие телодвижения с моей стороны не рекомендовались бы целым выводком медицинских светил.

(Кстати, или некстати, вспомнился тот день, когда Лева впервые обратил мое пристальное внимание тем, с какой ловкостью соорудил своим недругам воротники из гавайских гитар номер три, пять и семь.)

В подвале царила гнетущая атмосфера - совсем как на семейном приеме у венеролога. И уже можно было подводить предварительные итоги. Дела обстояли хуже, чем вчера, но явно лучше, чем завтра.

Хотя с Левой у меня еще был выбор.

Я колебался. Стать на сторону правды или перетянуть правду на свою? Сомнения мои длились недолго. Решил действовать классически – войти в душу со стороны доверия.

Входить в доверие следует не с пустыми руками. Я сбегал за водкой…

Водка! Хвала этому незабвенному, непредсказуемому, неформальному продукту – пережитку прошлого, настоящего и будущего! И хоть в постсоветском пространстве она - по-прежнему главный источник проблем, но и их славный разрешитель!

- Еще ты орал, что все мои картины омерзительного цвета! – кипятился Лева.

- Твои картины восхитительного цвета. Калор красок, подобранный ...

- Ты дурак!

- Согласен, - смиренно отвечал я.

- Ты ругал мои картины!

- Твои картины изумительны! В них заложена чувственность интелл...

- Ты дурак, и это все похвалы дурака!

- Хорошо - дурак, - покорно кивал я. – Но, согласись, дурак, который тебя похвалил, не такой уж безнадежный дурак.

Лева надолго задумался.
(Сказывалось отсутствие попутного ветра в голове.)

Я налил. Ему водки, себе – воды из графина.

Потом мы болтали, как в доброе старое время. Болтали обо всем: что болело, и уже не болело, а лишь застарелыми занозами сидело в наших душах.

О том, что Александру Матросову теперь не бросится на амбразуру дота, поскольку найдется доброжелатель с советом: "Съешь марс - передохни!" О том, что главные враги выявляются только после победы. И мертвая хватка бывает только у живых. А настоящее всегда чревато будущим…

Беседа протекала классически. С пользы порядка мы переключились на прелести бардака.

Болтали о мужском счастье…
(В моем понимании - это когда мужчина способен делать все то, в чем его подозревает жена.)

О мечтах, которые порой все же сбываются... по сходной цене.
О том, что комплекс полноценности неизлечим, и в свой смертный час мы, очевидно, будем жалеть не столько о содеянных грехах, как о тех, которые не содеяли.

Мы пришли к выводу, что в нынешнюю сексуальную революцию большинство настоящих мужиков уже отстрелялось. И к многим другим интересным выводам…

Мы родили очередную истину в споре, мимоходом надавав тумаков бесспорным истинам.

Мы спели: «Сижу бухой, как бумеранг…» и «В гаремах нет плохих танцоров…»

Спели: «К примеру, я гетеросексуален…»

Затем, стоя плечом к плечу - «Не ту страну назвали Гондурасом», куда вставили много слов из лексикона титульной нации…

А также новогоднюю безалкогольную «Спросите печень…»

По молчаливой просьбе Девочки повторили грустную: «Я пейджера ее не знаю». И по ее щеке опять скатилась скупая девичья слеза.

Я уважал Леву. И не только за схожий с моим философский склад ума. За бутылкой водки все русские философы…

(Всю Русь, как известно, испокон веков мучили три вопроса: «Кто виноват?», «Что делать?» и «Ты меня уважаешь?».)

Уважал Леву за смелость совершать поступки.

Взять хотя бы тот, нашумевший, когда на центральной площади перед сеймом он стирал национальный флаг...

Но когда Лева завел свою любимую пластинку: «Уезжай! Это страна бесполезных ископаемых! Здесь даже дети рождаются с аллергией на жизнь…», - я решил, что пора заняться делом.