Февральская лирика

Чуть слышно летит редкий снег. Безветренно. В слепой желтой полутьме, в свете фонаря отражается размытый силуэт подмерзшей лужицы. Молчат птицы. Молчат храмы. Тихо бредут редкие прохожие да проносятся изредка вихрем приблудные машины: пророкочут, и опять – тишина.
     Тускло светят редкие окошки, сумеречные тени протекают за ними. Колышутся голые темные деревья, испещряя узором своих тонких ветвей едва колеблемый безветренный серый воздух. Тоскливо. Странно. Чуточку загадочно и страшновато.
     Ранняя весна … Да наступила ли она уже? В календаре еще прочно осел февраль; только вот такого февраля давно не было. Капельный, оттепельный, со склизким снегом – едва выпадет, как уж растаял. Иногда, кажется, не долетает и до земли. Тает прямо в воздухе. Странный февраль, как и всё нынче – странное. И не тем странен, что «бьет температурные рекорды», а тем скорее, что – в оцепенение вводит. Не тот – студеный и страшный; вьюжный, трескучий, с морозами и заносами на дорогах, а – застывший. Тихий, грустный и сумеречный. Обычно такими бывают осени. Тут же – зима, вроде бы … Положительно, всё у нас нынче – с ног на голову.    Февральская лирика …
     Тихо покряхтывает вдоль пустынной вечерней улицы троллейбус. Троллейбус – вообще совершенно особенное животное в ряду представителей автомобильного мира. Старый, покинутый всегда; всегда – дряхлый, медлительный, едва «на ногах держится». Что ледащенькая клячонка, тихо и безропотно докатывающая свой непродолжительный век. В троллейбусном окне – деревья, окна, проеденные грязные сугробы, редкие прохожие. Да редкие снежинки пролетят, едва касаясь чуть подмерзшего асфальта.
     Снаружи – ветерок: едва чуемый, но уже свежий вполне по-весеннему. А ведь впервые он нынче такой. Весенний воздух – такой особенный, пряный, такой блаженный и очищающий! Чистый, еще не замусоренный едкими выхлопами. Он впервые прилетает тихим вечером. И счастлив тот, кто вдыхает его в этой дивной тишине! Уходит недоброе из мыслей, голова просветляется. Приливают образы: дальние и давние, красивые, сладостные… Такие образы прошлого никогда не остаются «сами по себе»: они всегда зовут в будущее. Убей Бог, – а хочется жить таким вечером! И всё, отягощавшее прежде, проясняется в этом чуть повеявшем ветерке, становится таким, каким и положено ему быть: мелким и призрачным! Он оживляет, обновляет, вселяет надежду – этот пряный воздух. Он ненавязчиво понуждает вновь творить, любить, жить. Это – первые признаки грядущего вскоре пробуждения природы. Первые признаки будущей весны.
     И опять – лирика. Только уже свежая, новая, весенняя. Тихая, светлая, прозрачная, по-своему опять грустная. Странный февраль нынче, честное слово – странный.               

2 марта 2002 г.