Даркнёз

  В сущности, с этим молодым, сидящим напротив, субъектом мне не о чем было беседовать. Он философски потягивал кофе, минорно скатывал губы в трубочку и слишком откровенно пялился на мою грудь. Я не мнима, я не фантазерка и я себя отлично знаю. Мы, с моим зеркалом, провели много слезливых бесед, сетуя на размеры и формы. Что могло его прельстить во мне? Изредка этот «Юноша» (с натяжкой) отрывал похотливый взгляд от меня и всматривался в бурлящую жизнь за окном. И мне и ему было грустно. Он чувствовал себя еще нелепей и в периодах моего «засыпания» (так я называю состояния, когда слегка отключаюсь от внешнего мира) сочувственно рассматривал меня, и его взгляд приобретал какие-то странные очертания взрослого и вдумчивого человека, остро осознающего свой нравственный выбор.
  Мы выпили кофе уже порядком, но в разговоре продвинулись меньше, чем рыбы в своем лепетании. Мне показалось, что он испустил какой-то звук, который может служить сигналом к началу беседы, и вдруг вне очереди ляпнула:
  - Знаете, у вас очень красивые зубы. Они такие белые и чистые.
  «Да. Хорошо сказала. Прям как у коня на ипподроме».
  Он вопросительно-требовательно вгляделся в меня, наверное, заметив, что этот аппарат между носом и подбородком способен издавать осмысленные звуки.
  - Да.
  Мы оба кивнули. А затем мой взгляд почему-то метнулся к людям, оккупировавшим стойку. Он, приняв достойное решение, заказал очередную порцию пойла, которое вызывало стойкое неприятие, и, деликатно отговорившись, поспешил уединиться в мужской комнате.
  Я, оглядываясь, словно начинающая шпионка, протянула руку в сумку и сноровисто сделала быстрый глоток из фляжки. Надеюсь, он не заметит неприятного запаха, но, боже, как хотелось успокоить нервы!
  Тут я опять отключилась.
  Я видела, как он, с кем-то поздоровавшись, вышел и, повременив, как богатырь на распутье, направился ко мне. Все это было более чем странно, потому что я ясно не понимала кто он, почему он идет сюда, почему я сижу здесь, и почему вообще что-либо происходит.
  - Ну, и где ваша подруга?
  Меня будто снова включили в сеть. Во всяком случае, моя способность реагировать заработала как прежде на слегка абсурдных оборотах.
  - Будет с минуты на минуты. Она у нас шустрая! – пионерским тенором ответила я.
  Как будто я говорила о нашем ребенке.
  Отчужденность и антипатия уже явно проступали во всей его мимике, и я подумала: а не смыться ли отсюда, но подруга, отсекая последнюю возможность, бодро прошла к нашему столику, появившись как всегда внезапно и произведя соответствующий эффект.
  Я – ширма, я – часть впечатления, я – контраст, необходимый для очерчивания ее качеств, твердила я себе, оглядывая шикарную фигуру подруги.
  Мне надо было встать и подобающе ситуации исчезнуть, чтобы окончательно померкнуть в памяти этого субъекта, но мне не слишком этого хотелось, и я медлила. И совершенно неожиданно подруга, проявив несвойственную ей серьезность, положила мне на плечо руку, превратившуюся в железную пластину. Я обмякла на стуле, обернувшись, кажется, в безвольное желе.
  - Познакомься с моим женихом. – торжественно и чуть громко произнесла она.
  - Очень рада.
  Мы мило побеседовали, но я опять отключилась
  Когда я вновь пришла в обычное состояние, в кафе стояла тяжкая тишина, свет не горел, и было пусто. Казалось, в черных углах притаились черти.
  Пропащий я человек, подумала я, а потом закричала, когда пошарила под собой и не нашла привычной сумки.