Голова, Крысин и Петухов

Петухов открыл холодильник, желая выпить огуречного рассола, и увидел лежащую на блюде окровавленную голову.
От неожиданности Петухов фыркнул, зажмурился, сосчитал до трех и посмотрел снова. 
Голова по-прежнему лежала на блюде.
Тогда Петухов закрыл холодильник и несколько секунд спокойно стоял, держась за ручку.
      - Все нормально, - сказал он вслух. – Спокойно, Толя. -  Все нормально.
После этого резко открыл дверцу.
Голова была на месте.
От увиденного желудок Петухова пополз куда-то вверх и, едва Петухов успел подскочить к раковине, с мерзким бульканьем вывернулся наружу.
После этого Петухов негромко и протяжно завыл, как воют в кино желающие напугать людей привидения, и крупно затрясся всем телом.
Держа в руке телефонную трубку и тыкая пальцем во все подряд кнопки, Петухов немного собрался с мыслями, и решил все-таки сначала успокоиться. Следовало еще раз убедиться, что это действительно отрезанная человеческая голова, а не что другое.
А также знать наверняка, что все происходит наяву, а не во сне или пьяном бреду. Иначе приехавшие менты в лучшем случае поднимут на смех. А в худшем пройдутся по спине дубинками.
И, кажется, пора завязывать.
Петухов положил трубку обратно и вернулся на кухню.
      - Стоп! – обрадовался он счастливой мысли. – Перекур!
Перекур, правда, не помог. Искоса заглянув в открытый холодильник, Петухов увидел сначала окровавленное ухо, потом волосы и часть шеи, а потом и голову целиком.
      - Голова, - забормотал Петухов. - Ну что ж, голова, очень хорошо. Подумаешь, голова…
Заодно Петухов осмотрел холодильник. На верхней полке стояло ничем не прикрытое блюдечко со вчерашними остатками сыра и колбасы, также лежали селедочный хвостик и половинка луковицы. На нижней слева направо располагались: два пакета майонеза, один целый, другой надрезанный, корытце сметаны с загнувшейся вверх фольгой, пустая масленка со следами
сливочного масла, упаковка бульонных кубиков, высохшая горчица и огуречный рассол, специально припасенный с вечера.
На средней, самой большой полке, куда помещается трехлитровая банка, просторно лежала голова.
Петухов присмотрелся внимательнее.
Голова была испачкана запекшейся кровью, волосы перепутались и слиплись. С одной стороны шеи болтался довольно большой лоскут кожи, уголки рта были
страдальчески опущены. Закатившиеся полуприкрытые глаза смотрели мимо Петухова, в направлении балконой двери.
Петухова вновь затошнило. На всякий случай он наклонился над раковиной, но организм с тошнотой справился.
Самое поганое было то, что Петухов напрочь не помнил окончание вчерашнего вечера. Этот гад Крысин вечно пьет всякую дрянь и поит этой дрянью других.
«Нам с тобой хуже не сделается», – всегда говорит при этом Крысин.
Вот тебе и «не сделается».
Что же было вчера? Петухов наморщил лоб и стал вспоминать.
Говорили про возмутительное судейство на Олимпиаде.
Отдельно говорили про хоккей.
Крысин сплетничал о своей бывшей жене.
Еще он ругал петуховский дом, в котором вечно ломается лифт и приходится тащиться на шестой этаж пешком.
Считали, сколько времени тому и другому осталось до пенсии.
Еще Крысин хвастался тем, как замечательно у него стоит, и задетый этим Петухов на всякий случай наврал, что у него тоже хорошо стоит.
Ближе к границе воспоминаний они успели прийти к выводу о космическом одиночестве человека в мире.
Далее все терялось во вселенской любви и метафизической пучине глобальных причинно-следственных связей.
      - Имеется в наличии голова, - снова произнес Петухов. - Но голова ли это? Вот в чем вопрос.
С этими словами он боязливо выставил вперед палец и легонько ткнул им голову. На ощупь голова осязалась и даже немного качнулась в сторону.
      - Значит, голова, - задумчиво сказал Петухов и вдруг замер, пораженный страшной догадкой. Мысленно освободив голову от засохшей крови и так же мысленно приставив ее к туловищу, Петухов с ужасом обнаружил в голове несомненное сходство с Крысиным.
       - Э, нет! – решительно сказал Петухов, протестующе выставил перед собой ладони. - А вот этого не может быть!
Крысин, без сомнения, был сволочь.
Он сыпал пепел куда попало, а в пепельницу, наоборот, плевал тягучей желтой слюной. Он одалживал и забывал возвращать деньги. По мелочам, но все-таки. И вообще вел себя недоброжелательно, рассказывая гадости обо всех
подряд. Наверняка в других местах он рассказывал гадости и про него, Петухова.
Можно сказать, что Петухов не любил Крысина, и первые несколько рюмок в его обществе всегда выпивал с отвращением. Крысина он, пожалуй, даже презирал. Но все же не до такой степени, чтобы утром, желая попить рассола, найти его голову у себя в холодильнике.
Петухов взялся за край блюда и осторожно повернул его. Сомнений никаких: это была голова Крысина, вон его мясистая бородавка на верхней губе.
      - Прощай, друг, - некстати сказал Петухов и закрыл холодильник.
Выходило, что в милицию звонить пока рано. Петухов выдвинул поочередно все ящики стола и осмотрел посуду. Ножи лежали на своих местах и в крови испачканы не были. А вот большое блюдо, на котором лежала голова, бесспорно, принадлежит Петухову. В последнее время он редко им пользовался, и блюдо стояло в самом низу серванта. Теперь там его не было.
И, судя по всему, быть не могло, поскольку на нем лежала голова. Из этого следовало, что голова была отрезана от туловища здесь, а не где-либо в другом месте. Почему же тогда нигде не видно следов крови? Вообще-то голову могли 
принести и уже в квартире аккуратно  выложить на блюдо.
Петухов собрался с силами и попытался нащупать в себе хоть какие-нибудь угрызения совести. От душевного напряжения он даже зашевелил пальцами.
Совесть молчала.
      - Это не я, - сделал вывод Петухов. - Это какая-то 
      подстава.
Признав себя невиновным в преступлении, Петухов успокоился, и предпринял следующий логический шаг.
      - На самом деле этого просто не может быть, - уверенно сказал он. – Нет, без балды, так не бывает. 
      Значит… значит, ничего этого и нет!
Это заключение показалось Петухову настолько убедительным, что он взялся за дверцу холодильника почти в полной уверенности, что ничего, кроме продуктов, внутри не обнаружит. И уж после этого точно завяжет раз и навсегда.
      - Оба-на! – с преувеличенной бодростью воскликнул он, распахивая холодильник.
Голова лежала на месте, и теперь, повернутая к Петухову в фас,  ухмылялась ему неживым ртом и подмигивала закатившимся глазом.
      - Фокус не удался, - растерянно признал Петухов, но тут же снова нашел спасительную идею.
      - Конечно же! – радостно вскрикнул он. – Нужно пойти 
      и снова заснуть! Потом проснуться и  все будет 
      нормально!
Петухов улегся в постель и накрылся одеялом с такой поспешностью, будто ему самому грозило лишиться головы. Сон, однако, не шел, и даже задремать Петухову не удалось. За окном окончательно рассвело, шансы уснуть полностью исчезли. Петухов уныло вылез из постели, поплелся на кухню и обнаружил голову в полной сохранности. Заодно он вспомнил, что поворачивал блюдо, перебирал ножи, и тем самым всюду оставил отпечатки пальцев.
      - Подстава! - тревожно сказал Петухов.
При свете дня мысль о том, что достаточно уснуть и проснуться, показалась ему неубедительной.
      - Какая же сука тебя, Валера, так расчленила? – задумчиво спросил он голову.
Голова молчала.
Петухов взял нож и легонько тыкнул им в щеку. С мерзким звуком кожа лопнула, розовые края ранки разошлись. Петухов отдернул руку и кинул нож в раковину.
      - Ладно. Надо кому-нибудь позвонить. Неважно,   
      кому.  Просто услышать живой человеческий голос, -  нервно сказал Петухов, - Долго базарить не буду, сейчас не 
      до того. Хотя бы  «алло» услышать, чтобы c мыслями 
      собраться.
Петухов набрал номер, напряженно выслушал несколько длинных гудков, и сообразил, что звонит Крысину, чья голова сейчас лежит в холодильнике.
      - Алло! - хрипло сказали в трубке.
Петухов ахнул.
      - Валера? – неуверенно спросил он.
      - Чего тебе?
      - Валера, это ты?
      - М-м-м… Чего хотел?
      - Валера, ты живой?
      - ****ь, не знаю! Я еще не вставал.
      - Нет, я в прямом смысле. Ты… живой?
      - Толя, иди на ***. Ты что, уже опять пьешь?
Петухов растерялся. То, что Крысин оказался жив, полностью меняло всю картину происшествия.
      - Валера, я тебе сейчас перезвоню.
      - Не надо мне перезванивать, мудак ты…
Не дослушав возражения Крысина, Петухов положил трубку. Судорожно присвистывая, он на цыпочках приблизился к холодильнику и заглянул внутрь.
Оттого, что Крысин был жив, голова никуда не делась.
      - Ну?! Что ты на это скажешь? – возбужденно обратился Петухов к голове. – Валерка-то жив! Жив, педрила, ничего с 
      ним не сделалось!
Голова молчала, и своим присутствием снова озадачила Петухова.
      - В этом случае мы имеем следующую гипотезу, - Петухов ритмично защелкал пальцами в такт словам. - Если   
      Валера жив и лежит с бодуна в своей квартире, а его 
      голова, наоборот, лежит у меня в холодильнике, значит…
Петухов на секунду задумался и жизнерадостно закончил:
      - Значит у меня на полном серьезе поехала крыша. 
      Говоря научным языком, мы имеем банальное 
      помешательство рассудка.
Петухов потер лоб, пытаясь освоиться в шкуре сумасшедшего, причем, по всей видимости, тяжело больного.
      - И неизвестно, что на самом деле лучше, - нерешительно произнес он. - Крысина замочить или самому с
      ума сойти.
Следовало для полноты картины пригласить к себе Крысина, пусть он на это дело тоже посмотрит. В конце концов, голова его, пусть делает с ней, что хочет. Если, конечно, эта голова реально существует, а не является плодом
подорванного алкоголем воображения.
Петухов взял трубку.
      - Валера... - начал он.
      - ****ь, сука, Толя, просил же тебя, долбоеба, дай 
      поспать, - тут же отозвался Крысин. - Мне работать 
      ночью, а ты, гондон, в такую рань…
      - Валера! - сказал Петухов самым решительным тоном. -      Послушай меня, это очень важно.
Крысин обиженно запыхтел.
      - Ну? – буркнул он.
      - Валера, понимаешь, тут у меня такая ***ня случилась…
Петухов запнулся. Как сказать человеку, что его голова лежит в холодильнике? Причем даже не в его собственном холодильнике, а в чужом, за три квартала от дома?
      - Короче, Валера, есть очень срочное дело. Я тебе
      серьезно говорю. Бери руки в ноги и беги ко мне. Не 
      пожалеешь. И пузырь по дороге возьми, пригодится. За
      пузырь плачу я. Ноль-семь возьми.
      - Не до *** ли?
      - Нет, точно тебе говорю.
В глубине души Петухов был лидером, и в нужный момент умел добиваться своего.
Крысин на своем конце провода закряхтел, было слышно, как он, скрипя пружинами, встает с кровати.
      - У меня денег нет, - недовольно сказал он.
      - Займи где-нибудь. Я тебе сразу отдам, клянусь.
      - Ну-ну. Значит, есть денежки? А вчера десятку не дал!
      - Валера, давай быстрее!
      - Так магазин все равно еще закрыт.
      - В круглосуточный зайди.
      - Ага, в круглосуточный! Там знаешь, какие цены?!
      - Валера, я же сказал, я плачу.
      - Во, приспичило. Ладно.

Петухов потер руки.
Сейчас придет Крысин и все прояснится. Если никакой головы к тому времени не окажется, нужно будет ему чистосердечно все рассказать, раздавить с ним в последний раз пузырь и идти сдаваться врачам. Зашиваться, кодироваться,       торпедироваться. Все, что угодно.
Голова, однако, уверенно лежала на прежнем месте, и Петухов невольно задумался над тем, что делать в том случае, если с появлением Крысина она никуда не исчезнет. Крысину при таком раскладе не позавидуешь. Не подарок, конечно, увидеть в холодильнике отрезанную голову на блюде. Но увидеть в таком виде свою собственную голову - вообще полный улет.
      - Да, Валерка, крепко ты влип, - сочувственно пробормотал Петухов.
А вдруг Крысин заявится без головы и прямо с порога скажет что-нибудь вроде: «я тут кое-что вчера забыл» или «извини, Толян, я немного пошутил»?
Петухова передернуло. Привидится же такое.
Ладно, пусть подходит, а там посмотрим.
      - Одна голова хорошо, а две лучше, - сформулировал Петухов и мрачно усмехнулся невольному каламбуру.
Две головы лучше, две головы лучше - завертелось у него в мозгу, и вдруг от страшной мысли Петухов подпрыгнул.
      - ****ь, надо было попросить Валеру глянуть в свой холодильник! А вдруг у него моя голова лежит?!
Петухов метнулся к телефону, по дороге кинув взгляд в зеркало. Крысин по телефону не отвечал. Видимо, был уже в пути.
Ладно, тогда можно перекурить.
Едва Петухов успел выкурить сигарету, раздался звонок в дверь. Петухов, еще раз убедившись, что голова никуда из холодильника не делась, поспешил в прихожую. Поворачивая замок, он спохватился и суеверно припал к глазку. Крысин был с головой, таким образом, одна из версий сразу же
отпала.
      - Ну, чего? – спросил Крысин. Сквозь его раздражение проглядывала тревога. – Что стряслось? У тебя голос был 
      какой-то странный.
      - Валера, ты проходи, разувайся, - ласково, чтобы не спугнуть Крысина, сказал Петухов. - Сейчас я тебе одну 
      вещь покажу.
Крысин, недоуменно оглядываясь, прошел на кухню, Петухов последовал за ним.
      - Валера, - сказал он, - ты на всякий пожарный, 
      приготовься к сюрпризу. Точнее, это никакой не 
      сюрприз, а… на самом деле, это полный ****ец. Или …
      не знаю. В общем, я хочу, чтобы ты посмотрел в мой 
      холодильник.
Крысин пожал плечами и без слов взялся за ручку.
      - Валера, погоди! – закричал Петухов. – Ты сегодня 
      жрал чего-нибудь?
      - Нет, а что?
      - Да мало ли, что, - уклончиво сказал Петухов. - 
      Вдруг тебя блевать потянет…
      - Да я уже тридцать лет не блевал, - самоуверенно  сказал Крысин, открывая дверцу. - Это ты, солобон…
Есть! – сразу же понял Петухов по выражению лица Крысина. – Есть голова!
      - Пу…пу…пу… - залепетал Крысин и громко икнул.
Петухов быстро оказался рядом с ним и, бросив на привычную голову беглый взгляд, сочувственно сказал:
      - Видишь, Валера, какая поебень…
Крысин налился кровью и стал часто икать, не в силах вымолвить ни слова. Петухов открыл кран и налил холодной воды. Крысин сделал несколько больших глотков и закашлялся.
      - Что это за ***ня? – выдавил он.
      - Голова, - ответил Петухов.
      - Я вижу, что не жопа. Ты где ее взял? Ты что, 
      дурак,  замочил кого-нибудь?
      - В том-то все и дело, Валера, что я нигде ее не 
      брал. Я проснулся, полез в холодильник, а там она.
      Лежит.
      - Ну-ну. Ты мне мозги-то не еби. Если ты кого-то
      грохнул и хочешь меня в это дело затянуть, то у тебя 
      ни *** не выйдет. Я тут ни при чем. Понял?
      - Валера!
      - А если, Толя, ты сам маньяк, то и здесь у тебя ни
      *** не выйдет. - Крысин проворно схватил с плиты 
чугунную сковороду с остатками вчерашней картошки. - 
      Не подходи, сука!
      - Валера! - попятился Петухов. - Ты, я вижу, самого 
      главного не понял. Ты, как следует, посмотри. Это не 
      чья-нибудь голова там, в холодильнике. Это твоя 
      голова…
Крысин взял сковороду наперевес, взглядом быстро пошарил по кухне и схватил в другую руку вилку.
      - Давай так, - сказал Петухов. - Я сейчас отойду, а 
      ты спокойно, не торопясь, еще раз посмотри. На плешь 
      свою посмотри, она там хорошо видна, на бородавку на 
      губе. Только смотри, в обморок не упади. И если все-
      таки блевать потянет, постарайся в раковину попасть.
Крысин опасливо заглянул в холодильник, нагнулся внутрь.
      - Бля-а-а-а… - послышалось из холодильника.
      - Вот то-то и оно!
Крысин быстро побелел. Петухов пододвинул к нему табуретку.
      - Выпить, выпить, надо выпить, - скороговоркой выдохнул Крысин - Тащи пузырь, он в прихожей на тумбочке стоит.
Петухов принес водку и налил два полных стакана.
      - Ну, давай, - потянулся было к нему стаканом Крысин, но спохватился и выпил так.
Петухов тоже выпил и понюхал кусочек черного хлеба.
      - Под такое дело надо было литруху брать, - сказал Крысин. Петухов пожал плечами. Под такое дело вообще неизвестно, что надо делать.
      - Погоди, Толя, - Крысин постепенно вернул себе нормальный цвет лица. - Так я не пойму – кто это там?
      - Это, Валера, ты, сам видел.
      - Ты ***ню-то не городи. Я вот, - Крысин хлопнул по пузу. - А моя голова – вот, на месте, -  Крысин несколько раз с силой треснул себя ладонью по лбу.
Петухов пожал плечами.
      - А кого ты у себя в холодильнике держишь, меня не 
      колышет. - Выпив, Крысин снова стал агрессивным. -
      Звони ментам и сам с ними разбирайся. А я тут ни при
      чем.
      - Как это «ни при чем»? Как минимум, свидетелем по 
      делу пойдешь. Или соучастником. Пили-то мы вместе. А 
      скорее всего, даже потерпевшим. Голова ведь твоя! 
      Пойди, еще раз посмотри.
Крысин поднялся с табуретки и сунулся в холодильник.
      - Моя, - подавленно согласился он. - Наливай…
Крысин и Петухов выпили еще.
      - Кстати, - спросил Крысин, - а где тело?
      - Какое тело?
      - Ее тело, - Крысин тыкнул пальцем себе за спину – 
      Вернее, его. Головы, знаешь ли, не на грядках растут…
      - Н-не знаю, - промямлил Петухов. Мысли о том, что у 
этой головы может быть тело, у него до сих пор не возникало.
      - А ты смотрел? Ну, в шкафу, под кроватью…
      - Нет…
      - Так хули мы расселись?! – Крысин вскочил. – Давай
      пошарим, может, еще чего найдем.
Петухов с дрожью распахнул шкаф и задвигал туда-сюда вешалки с одеждой. Крысин встал на табуретку и заглянул на антресоли. По очереди были обследованы балкон, ванная, туалет и разные укромные места в небогато обставленной
Петуховской квартире.
Тела нигде не было.
      - Ни *** нет, - с плохо скрытым разочарованием сказал  Крысин. - А в морозилке? В морозилке ты смотрел?
      - Зачем? Туда же не влезет.
      - Целиком не влезет, а, скажем, кисть или, там,   
      внутренний орган какой-нибудь – вполне.
Петухов, собравшись с духом, рванул на себя дверцу морозилки.
      - Ну? – сунул нос Крысин.
      - Пусто.
      - Факт, пусто. Толян, ты скажи мне одну главную   
      вещь, - Крысин многозначительно насупился. - Это 
      точно не ты?
      - Валера, я тебе клянусь! Я встал, хотел выпить 
      рассола…
      - А сколько времени было? – перебил его Крысин.
      - Да, часов шесть, что ли, или семь, не важно.
      - Теперь все важно, - веско сказал Крысин. - Ладно, 
      наливай. Мне половинку.
На этот раз Крысин все-таки чокнулся и невпопад сказал:
      - За все хорошее!
Петухов в ответ кивнул.
      - Ты бы закусить достал, - сказал, проглотив водку, Крысин, но тут же осекся.
Петухов истерично хохотнул.
      - Лучше хлебушка пожуй.
Крысин захлопал себя по карманам и вытащил сигареты. Руки его дрожали.
      - Слушай, Валера, - спросил Петухов. - А тебя в 
      детстве с каким-нибудь близнецом не разлучали?
      - Нет, - буркнул, выпуская струю дыма, Крысин. - Ни 
      *** меня ни с кем не разлучали.
На несколько минут повисло молчание.
      - А ведь в этом есть своя метафизика! - вдруг  оживился Крысин.
      - Валера, про метафизику лучше не надо, - поморщился Петухов. - Про метафизику ты вчера полвечера ****ел. Вот и 
      до****елся.
      - Нет, я все понимаю. Но чтобы вот так, взять и
      найти  в холодильнике голову… - продолжал Крысин, - 
      а кстати, как она там?
Крысин снова заглянул в холодильник.
      - Лежит, сука, - удовлетворенно прокомментировал он. К своей охлажденной голове Крысин относился явно без почтения.
      - Возьми ее себе, - предложил Петухов, - заспиртуй в банке и приклей табличку: мое второе я.
      - Хе! Это, Толя, хорошо, что ты шутишь. Это признак 
      устойчивой психики. Я вот уже, кстати, подумал, а не 
      сошли ли мы с тобой, грубо говоря, с ума?
      - Я, собственно, за тем тебя и позвал. Теперь 
      выходит, что не сошли.
Крысин вскочил и прошелся по кухне.
      - Прежде всего, надо сделать главный выбор: будем мы 
      про это дело колоться властям или потихоньку выкинем 
      ее на ***?
      - Не знаю…. А тебе что, совсем ее не жалко? Твоя ведь
      голова. Вдруг мы ее выкинем, а с тобой потом что-
      нибудь случится?
      - Да, во всем этом есть своя мистика, - задумчиво 
сказал Крысин. - Ладно, без стакана здесь точно не 
      разберешься. Давай!
После очередного стакана Крысин несколько минут пристально следил за перемещением по противоположной стене небольшого рыжего таракана.
      - А ведь голова на блюде, это, Толян, настоящий
      библейский символ. Даже, не побоюсь этого слова,
      архетип, - сказал он. - А ты у нас, если вдуматься,
      царь Ирод.
      - Сам ты Ирод, - вяло отмахнулся стихийный атеист Петухов.
      - Не скажи! – энергично воскликнул Крысин.
Петухов вздохнул.
Когда Крысин начинал свое «не скажи», лучше было ему больше не наливать. Или же наоборот, поить ускоренно, чтобы побыстрее проскочить этап полемического задора и вступить в фазу вселенской любви, вербальной приметой которой была фраза «старик, ты - настоящий!». Но до этой стадии
имеющейся водки явно не хватит, а о том, чтобы куда-то идти, не было и речи.
      - Лично я вижу в этом напоминание о нашей загубленной
      душе. Суровое, жестокое, может быть, даже последнее в
      жизни, но напоминание. Причем и тебе, и мне. Нам
      обоим. Об этом ты думал?
      - Нет, - признался Петухов. Опьянев, он начал снова смутно надеяться, что если заснуть и проснуться, голова как-нибудь исчезнет из холодильника сама собой.
      - А вот я – думаю. И знаешь, что я еще думаю?
      - Что?
      - До тех пор пока мы не разгадаем эту загадку, нам вообще нельзя ее трогать. Пусть  она так и лежит, а мы…
      - Вот уж ***! - немедленно отозвался Петухов. - Если
      хочешь, бери ее себе, и разгадывай! Принц, ****ь, 
      датский! А у меня в холодильнике продукты лежат.
      - Я тебе больше скажу, это знак избранности, - 
продолжал, не слушая Петухова, Крысин. - Печать свыше…
      - Валера! – перебил его Петухов. – Можно я тебя об
      одной вещи попрошу? Можно?
      - Ну.
      - Открой холодильник.
      - Зачем?
      - Ну, открой, открой.
      - Ну, вот, открыл. И что дальше.
      - Посмотри на нее еще раз. Видишь, она мертвая,
      отрезанная, она вся в крови. Видишь?
      - Ну да.
      - Еще разок посмотри. Это же убийство, Валера! А ты
      какую-то ахинею несешь. Посмотри, посмотри.
      - Да, полная ***ня, - успокоился Крысин. - А вот ты
      мне скажи, что, если бы это была не моя голова, а,
      скажем, твоя?
      - Ни *** себе, догадки.
      - Не скажи. Так вот, ты бы тогда смог ее взять и
      выкинуть? Или, к примеру, в парке закопать? А?
Петухов наморщил лоб, пытаясь представить свою окровавленную голову в холодильнике.
Хорошо все-таки, что голова не моя, а Валеркина, - мелькнула утешительная мысль, - ему, конечно, сейчас нелегко. Полный,  можно сказать, диссонанс.
      - Ну, что бы ты сделал? – допытывался Крысин.
      - Не знаю, - неуверенно произнес Петухов. - Ну, может
      быть, я бы ее куда-нибудь вынес, спрятал, но так,
      чтобы в случае чего, можно было найти.
      - Найти? А на ***?
      - Ну, мало ли…
      - На запчасти, что ли?
      - Ну, не знаю…
      - Ну, ты, Толя, и мудак! – радостно захохотал Крысин. – Ну, ты и долбоеб! Чтобы, в случае чего, найти!
      Ой, не могу! А-ха-ха! В жизни такого мудака не видал!
Петухов хотел было обидеться, но, вспомнив, что у Крысина диссонанс, великодушно обижаться не стал.
      - Ладно, давай еще по одной, - примирительно сказал Крысин и снова заглянул в холодильник. – Эй, землячок! Пить
      будешь?
      - Валера, ****ь! – испугался Петухов. – Ты бы так не
      шутил, а? Берлиоз ***в!
      - Что, страшно? – развеселился Крысин. – Боишься, что
      выскочит? За нос укусит? Ладно, землячок, извини.
      Тебе больше не предлагаю. Ты свое уже отпил, как я 
      вижу.
      - Я тоже сегодня последний день пью, - вставил Петухов.
      - Да, ладно, - махнул рукой Крысин. -   
      Твоих «последних дней» на високосный год хватит. Ну,
      давай! За упокой, что ли…
      - За чей упокой, дурак?
      - А *** его знает! – Крысин бесшабашно опрокинул стакан.
Поискав глазами закуску, Крысин спросил:
      - Хлеб, что ли, тоже кончился?
      - Ну да.
      - ****ь, надо хоть чего-нибудь пожевать. А то мы с
      тобой сейчас наебенимся с утра пораньше. Попробую-ка
      я у моего братана кусок колбасы с****ить.
      - Я не буду! – замахал руками Петухов. – И тебе не
      советую.
Крысин полез в холодильник.
      - Да, пожалуй, я тоже не буду. Слушай-ка!
      - Чего.
      - А это, случайно, не муляж?
      - Да вроде нет. Я его пальцем трогал. И ножом тоже,
      там на щеке царапинка осталась.
      - Не скажи! – бодро отозвался Крысин. – Сейчас вся 
      эта ****ская костюмерия очень сильно продвинулась. У
      тебя каких-нибудь театральных знакомых, случайно, нет?
      - Вроде бы, нет. Михеич, разве что, на киностудии
      вахтером. Да я и не пил с ним почти месяц. Да и
      вообще, как это возможно? Дверь заперта была! Окна
      все целы…
      - Да, задачка…
      - Слушай, Валера! – пришла к Петухову шальная мысль. –      А это, часом, не ты мне ее подложил? Типа, подшутить
      решил? А?
      - Да ну, ты что?! – оскорбился Крысин. – Надо же
      такое подумать!
      - Да, верно, - отыграл назад Петухов. - Ты сам чуть
      не обосрался, когда ее увидел.
      - Кто? Я? Не скажи!
      - Ладно, это ты сейчас такой смелый.
      - Я всегда смелый. Короче, давай по последней, и
      будем принимать волевое решение.
Петухов разлил остатки водки.
      - Ну, - провозгласил он. - Чтоб нам из всего этого
      говна выпутаться!
      - Не вопрос! – самоуверенно сказал Крысин.
После водки Петухов смотрел на все происходящее более спокойно. Как Валерка скажет, так и сделаем, - благодушно думал он, - его голова, в конце концов.
Крысин закурил.
      - В принципе, я чувствую себя нормально, - сказал он. - И эта, вторая голова, мне на *** не нужна. Тем
      более,  что она уже прижмурилась. Правильно?
      - Ну да.
      - Вот. Это пункт первый. Теперь второй. Если мы
      сейчас пойдем и выкинем ее, а после этого еще
      хорошенько вмажем, то завтра нам, как пить дать, это
      необычайное приключение покажется тривиальной белой
      горячкой.
Петухов кивнул. В логике мышления Крысину не откажешь. Белая горячка, естественно, сущие пустяки по сравнению с головой на блюде.
      - И никому об этом не болтать, - добавил Петухов.
      - Да это и бесполезно, - махнул рукой Крысин. - В
      такую ***ню все равно никто не поверит. Скажут, что
      допились до чертей.
      - Смотри, Валера, тебе решать. Она тебе точно не
      нужна?
      - А на *** она мне? На холодец?
      - Тьфу, дурак!
      - Сам ты дурак.
      - Да, вот еще что. Ты, когда ко мне шел, ничего
      подозрительного не заметил?
      - Это чего, например?
      - Ну, крови там, трупа…
      - Нет, ничего такого не было. Я, правда, не особенно
      по сторонам смотрел. Да если и был возле дома труп
      без головы, его бы давно уже увезли. Так что, не ссы.
      - Ну, ладно. А куда мы ее понесем?
      - Посмотрим. В канализационный люк закинем и *** с
      ней.
      - Может, лучше закопать?
      - Чтобы ночью обратно не приползла? Тогда уж и
      осиновый кол в нее надо воткнуть. У тебя осина есть?
      - Откуда у меня осина?
      - Правильно. И серебряной пули у тебя, конечно, тоже
      нет.
      - Нет.
      - Да, Толян. Ни *** ты не подготовлен к аномальным
      явлениям природы. А вообще, ладно. Не будем усложнять
      процесс. Кинем ее в люк, и все дела. Это же просто 
      дохлый кочан.
      - Твой, между прочим, кочан.
      - Ты знаешь, я про это все время в сомнениях. Ладно,
      бери ее, и идем.
      - Я?
      - А кто же еще? В твоем доме лежит, ты и бери. И
      вообще спасибо скажи, что я тут участие принимаю.
      - Ни ***. Твоя голова, тебе и нести.
      - Не скажи, Толян, не скажи! Мне по хую, чья она. Не
      хочешь нести, можешь себе ее оставить. А что, дней
      пять она спокойно пролежит. Потом, правда, подтухать
      начнет. А я домой пошел.
Петухов испугался. Снова остаться наедине с головой ему совсем не хотелось.
      - Ладно, ладно. Сейчас я пакет возьму.
Петухов снял с дверной ручки пакет.
      - Поможешь?
      - Чего?
      - Пакет подержать.
      - Заебал ты меня Толя. То одно, то другое, сплошной
      геморрой с тобой. Ладно, давай.
Крысин и Петухов прошли на кухню. Крысин взял пакет и раздвинул ручки.
      - Загружай! – скомандовал он. – Только не промахнись.
Петухов осторожно взял блюдо, стараясь сохранять голову в неподвижности. К горлу вновь подступила тошнота. Петухов осторожно поднес блюдо к краю пакета и резко наклонил. Голова бойко кувыркнулась вниз.
      - Ого, тяжелая! - сказал Крысин. - Все, пошли.
      - Валера! Валера! – в испуге закричал Петухов. – Она
      видна!
Сквозь пластиковый пакет голова на самом деле была хорошо видна. Губы расплющились о стенки пакета, глаза, еще более раскрывшиеся от встряски, с укоризной смотрели на Крысина и Петухова.
      - Ну, хули ты вылупилась?! – злобно сказал Крысин. –
      Толик! Давай быстро еще один пакет!
Петухов заметался по квартире.
      - Нету больше, - виновато доложил он. - Только
      маленькие, не влезет…
      - Давай тогда твою спортивную сумку! С которой ты
      вчера был!
      - Да ты что, Валера! - заупрямился Петухов. - Я ее в 
      свою сумку не положу! Вот еще!
      - Заебал ты меня!- выругался Крысин и бросил пакет на пол. Голова громко стукнулась и немного откатилась в сторону.
      - Погоди, Валера, сейчас мы что-нибудь придумаем, - засуетился Петухов, - давай газетами ее прикроем!
      - Ну, давай.
Петухов принес газеты и стал пропихивать их в пакет, стараясь спрятать голову. Вышло вполне нормально.
      - Вот и заебись! - констатировал Крысин. – Одевайся.
Петухов оделся. Его снова трясло и подташнивало.
      - Валера, - сказал он, - что-то меня знобит. Давай возьмем еще хотя бы пол-литра.
      - Кстати, - вспомнил Крысин. - С тебя девяносто
      рубликов.
      - Да ты что, охуел? Какие девяносто? Она семьдесят
      три стоит.
      - Это она у нас семьдесят три стоит. А в
      круглосуточном – девяносто, иди, сам посмотри.
      - Слушай, Валера, у меня сейчас такие дела…
      - Э! Ты! Да я в рот тебя **** вместе с твоей головой!
      Мне работать в ночь, а я здесь с тобой мудохаюсь!
      Пока денег не отдашь, я отсюда никуда не пойду. И
      вообще!
Петухов достал заначку и отсчитал девяносто рублей.
      - Следующая с тебя, - сказал он.
      - ***. Пополам! - твердо ответил Крысин. - Эта не
      считается, это мне за неотложную медицинскую помощь.
      - ****ь, Валера, какое же ты говно! Это ведь твоя
      голова! Неужели она тебе настолько до ****ы?!
      - Абсолютно. Если бы не ты, я бы сейчас вообще спал.
      - Гондон ты, Валера.
      - Сам ты гондон.
Крысин и Петухов вышли на лестничную площадку. Лифт работал.
Во дворе Петухов, взвесив в руке пакет, сказал:
      - А может, кинуть ее в мусорный бак и все дела?
      - Ну да, а бомжи это дело раскопают и хай на весь
      район поднимут. Голова-то моя, не забывай. А я через
      три дома отсюда живу. На *** мне эти заморочки?
      - Значит, Валера, все-таки она твоя.
      - Да уж, ясен перец, не твоя!
      - И не так уж она тебе безразлична, да?
      - Это ты к чему?
      - Да я подумал, что пузырь все-таки с тебя. А то
      сейчас возьму и закину ее в бак. А ты ебись потом с
      опознанием. Еще и справку о смерти на тебя      
      составят, тогда вообще *** пенсию получишь!
      - Ну, ты и сука.
      - Сам ты сука! Всадник без головы, ****ь! Короче,
      пузырь с тебя. Ноль-пять, так и быть.
      - Ладно.
Крысин и Петухов перешли улицу.
      - Возле таксопарка люк есть, - вспомнил Крысин.
      - Далековато.
      - Куда нам спешить?
Мимо Крысина и Петухова медленно проехал милицейский УАЗик.
      - Пошли-ка лучше дворами, - заволновался Крысин. -
      Только ментов нам сейчас не хватало!
УАЗик затормозил.
      - Толя! ****ец! – трагически зашептал Крысин. – Давай
      так: голову нашли, несем сдавать!
      - А?
Из УАЗика выпрыгнул человек в штатском, машина поехала дальше.
      - Пронесло, - выдохнул Крысин. - Толя, ****ь, сука,
      ты посмотри, что у нас творится!
Петухов посмотрел вниз. Газеты немного разворошились, из них выглядывал нос.
      - Еб твою мать! Нос! Валера, прикрой меня! Стань с
      другой стороны!
Крысин обежал Петухова и стал нервно оглядываться.
      - Толя, *** с ней! Давай выкинем! А то она сейчас вся
      наружу вылезет! Спалимся, на ***!
      - Давай!
Крысин и Петухов подскочили к мусорному баку. Крысин заглянул внутрь.
      - Заебись! Почти пустой.
      - Ага!
      - Кидай!
      - Кидать?
      - Кидай, ****ь!
      - Валера, смотри. Твоя голова-то! Ты точно решил?
      - Не еби мозги!
Петухов оглянулся и бросил пакет в бак. Голова мягко плюхнулась в мусор.
      - ****ец! – сказал Крысин. – Теперь давай уебывать
      отсюда.
      - Давай, что ли, постоим немного, - нерешительно сказал Петухов, - посмотрим, что она делать будет.
      - Нечего тут панихиду устраивать! Побежали.
Крысин и Петухов быстрым шагом устремились к магазину.
      - Людка, привет! – сказал, распахнув дверь, Крысин. –
      Покровскую, ноль-пять.
      - ****ь, Валера, возьми, наконец, нормальную водку!
      - Не еби мозги. Покровскую!
Продавщица выставила на прилавок водку, Крысин отсчитал полученные у Петухова деньги.
      - И два стаканчика дай.
      - Что, до дома не донести? Рубль.
      - Не еби мозги! Давай так! Их же у тебя ***ва туча!
      - Рубль.
      - Вот ты сука какая! Толян! Рубль есть? Я совсем без
      мелочи.
Петухов зашарил в кармане, раздумывая, давать или не давать рубль. Этот Крысин, хоть копейку, но выманит.
      - На.
      - Пошли.
Крысин и Петухов уселись на ближайшей скамейке. Мимо с привычным осуждением на лицах спешили на работу люди. Крысин отвинтил пробку и до половины наполнил пластиковые стаканчики.
      - Ну, давай!
      - Давай, Валера.
Вместе с выпитой водкой в Петухова влилось какое-то тревожное предчувствие. Предчувствие постепенно росло, заполняло собой Петухова и, наконец, взорвалось:
      - Валера, - прошептал Петухов.
      - Что?
      - А ты в свой холодильник сегодня не заглядывал?
      - Да когда мне было? Ты же, сука, ни свет, ни заря… - Крысин замер с раскрытым ртом.
      - А что, если у тебя – моя голова? А?
      - Да на *** она мне нужна?! – Крысин выглядел растерянным. – В моем холодильнике? Да нет, ты что!
      - Может, на всякий случай, проверим?
      - Бля-а-а…
Крысин нахмурился. Петухов попытался хотя бы приблизительно представить, как выглядит его отрезанная и окровавленная голова. Ничего хорошего на ум не шло.
      - У меня там точно ни *** нет, - сказал Крысин. - Я
      вчера вечером пиво допивал.
      - Я тоже вчера жратву убирал – ничего не было.
Крысин и Петухов замолчали, собираясь с силами.
      - Вот такая, ****ь, метафизика, - растерянно сказал
Петухов.
      - Просто ****ец, какая метафизика, - угрюмо согласился Крысин.
      - Ну, пошли, что ли?
      - Пошли.
Приближаясь к крысинскому дому, оба мрачнели.
      - Что, страшно? – невесело усмехнулся Крысин. – Вот
      так-то. Будешь знать.
      - Голова хорошо, а две лучше, - попытался бодриться трясущийся Петухов. Возможность увидеть в холодильнике свою отрезанную голову приводила его в смятение. Выбросить свою, а не крысинскую голову, казалось ему почему-то неэтичным. Может быть, действительно лучше припрятать ее до выяснения всех обстоятельств?
      - Валерка! Давай еще выпьем.
      - Да ладно, пришли уже.
Крысин жил на первом этаже.
      - Толян, не ссы, - сказал Крысин. - Это совсем не
      больно. Мою выкинули, и твою, в случае чего, тоже
      выкинем.
      - Погоди!
      - Только уж, как следует, ее упакуем и все-таки в
      канализацию пристроим. А то слишком до *** наших с
      тобой голов в мусорке будет.
Крысин защелкал замком.
      - Ага, как твою, значит, в ящик, а мою в канализацию?
      В говно, да? Нет, я еще подумаю.
      - Подумай, подумай. Только к себе ее забирай и там
      думай.
Крысин и Петухов остановились перед холодильником.
      - Ладно, давай по двадцать грамм, - согласился Крысин.
      - С завтрашнего дня – ни капли! – решительно сказал Петухов, клацая о стакан зубами.
      - Открываем?
      - Давай!
Крысин распахнул холодильник. Петухов зажмурился.
      - Ни *** нет, - из тумана донесся до него голос Крысина.
Петухов посмотрел в холодильник.
Полукольцо копченой колбасы и банка кильки в томате. Больше ничего.
      - Слава те, яйца!
Крысин быстро осмотрел квартиру.
      - Все в норме! - радостно сообщил он. - Это только у
      тебя, Толян, всякая подозрительная живность заводится!
      - Надо было блюдо вымыть, - рассеянно сказал Петухов.
      - Успеешь, - Крысин плеснул в стаканы водки. – Ну,
      давай. За окончание работ!
      - Давай!
Петухов почувствовал себя спокойнее. Главным его желанием было заснуть, проснуться и ни о чем не вспоминать.
      - Но откуда же она все-таки взялась? – спросил он.
      - Это, Толя, не ко мне вопрос, - многозначительно ответил Крысин.
      - Валера, а может, зря мы так? Может, с этой
      головой ученые какой-нибудь эксперимент делали?
Крысин толсто порезал колбасу.
      - Клоны, наверное, - неопределенно сказал он. -
      Заебали уже этими клонами!
      - Нет, не клоны, - возразил Петухов. - Скорее просто
      явление, недоступное пониманию. Данность как таковая.
      - Aenigma naturae, что ли?
      - Ну да. 
Крысин поставил колбасу на стол.
      - Старичок! – сказал он. – Давай выпьем за нас с
      тобой!
Петухов не возражал.
      - Я тебе, знаешь, что скажу? – торжественно поднял стакан Крысин. - Я тобой горжусь, старичок. Серьезно. В
      этот час ты не дрогнул. Ты – настоящий.
Петухов блаженно улыбнулся и закивал головой. Он тоже испытывал к Крысину вселенскую любовь, и, кроме того, уже начинал повсюду видеть глобальные метафизические причинно-следственные связи.