Двое

Их было трое. Очень долго ждала она появления этого смысла существования. Поэтому поначалу растерялась, когда обрела. А потом она окунулась в свое счастье, и вскоре забыла трудный опыт жизни, когда без них она была пустотой. Теперь она жила для них, и забыла внешний мир, так жестоко с ней поступавший, забыла, как нужно оберегаться и защищаться, а быть может, просто отдала все свои знания, посчитав, что им они нужнее. И втайне надеялась, что в будущем они оценят это, и позаботятся о ней, использовав взятое от нее.

А они были слишком малы и юны, чтобы задумываться над своим существованием. Пока им было хорошо с ней, попросту потому, что они еще не знали, что такое жизнь без того, кто о тебе заботится, греет своим теплом, зализывает раны, и не позволяет быть голоным дольше мгновения. И она была для них неким далеким, недостижимым существом, стараться понимать которое не обязательно и поэтому не хочется - стараться и понимать предписано ей. А они были близки друг к другу именно потому, что такими их сделала судьба, сведя их вместе. Противиться этому не то что не приходило в голову, и всколь думать - страшно.

Но время, отведенное для счастья, внезапно закончилось. Что-то обрушилось на идиллическую тройку, нечто не отведанное ранее, неизвестное и оттого слишком страшное. Страх за их судьбу схватил ее, не отпуская, и заставил смотреть, как их сначала двоих, а потом по одному, разметало по сторонам. Их взляд, последний взгляд, смешавший ужас, боль и отчаянье от ее бездействия, проник внутрь нее, разворотил тело и разорвал на куски.

События, происходившие с двумя выкинутыми в безграничность некоторое время за тем, казались не столь громадными, и забылись. Остался лишь страх - тсрах потери твоего составляющего, боль отрыва куска от твоего целого, отчаянье от невозможности остановить происходящее или же несбыточности возврата в прошлое.

И они стали жить по одному. Надежды и желания увидеть ее не существовало, - память была против. Разлучившись тогда, когда они только начинали думать, ценить совместное существование, они внутренне обвинили ее в потере друг друга. И в чем-то были правы, ведь если бы она предвидела такой конец, зная, что счастье скоротечно, она бы подготовила их к этому, и был бы опыт. Или же они, общаясь, узнали бы, как много один значит для другого. Теперь же каждый из них двоих был вынужден выживать, выживать без своей главной части, которую оторвало и куда-то отбросило вдаль. Про нее они вскоре совсем забыли, так как места в мыслях о потерянном куске для нее не хватило.

Первый из них никогда после расставания не выводил изнутри себя то прошлое; именно потому, что тот, кто был с ним рядом, заполнял и дополнял его существо, исчез. Но постоянно ощущал подсознанием отсутствие своей второй половины, и слшком больно для чувств. Он искал эту часть, а образ болтался в подсознании, и не давал спокойно воспринимать тех, кто попадался на пути, хотя до конца ощутить этот образ было невозможно - слишком далеко его засунул, слишком глубоко он засел. И иногда казалось, что нашел. И боль от прошлого исчезала. И думалось - все, обрел то, что недоставало, то, что потерял когда-то из-за некой непонятности судьбы... И начинал быть счастливым. В первый раз, когда стало ясно, что обрел, - радовался. И долго длилась радость, он пребывал в ней, словно в теплой и приятной жидкости. Ощущал ее и не задумывался, что будет потом, и не вспоминал, что было до этого момента. Но потом вдруг внезапно разметало по сторонам; и причина была неизвестна и от этого и непонятна. И опять погрузился он словно в жидкость, но уже не теплую, а ледяную, и от того и неприятную.

Ему вспомнилось давнее прошлое, пребывавшее до счастья в подсознании, а после прихода счастья задвинутое за пределы подсознания; и не уходило недавнее прошлое, когда думал, что обрел и - счастлив; и боль по недавнему прошлому-счастью совместилась с болью по давнему-счастью, и в этой без объемной боли он стал тонуть. И как обычно - по началу он хотел выплывать, и хотел таким способом заглушить боль; потом не хотел потому, что не видел смысла - все равно, там, на поверхности, опять пребывать в воспоминаниях; а потом и рад был бы выплыть, но сил не осталось.

В одном из промежутков этих трех желаний ему встретился второй. Он уже не мог придать ему такое же значение, как неосознанно - первому, и как специально - второму. Против его воли чувства измельчали, слишком эмоционально воспринимал ураганы, разметавшие его с теми, кого считал прежде своей судьбой. Но постепенно он стал сближаться и со вторым, забывая о страхе возможной потери. И как только два прошлых ушли в подсознание, и он опять подумал, что счастлив, вновь внезапная и напонятная сила развела их, разбросав по разным сторонам, отлучив друг от друга. И вновь боль, и вновь совмещение прежней боли с настоящей, и вновь опускался в холодную жидкость; и с каждым разом все глубже и на дольше. В конце концов он потерял счет своим обретениям и потерям, но продолжал чего-то искать, и не тратил для него чувства. Другой кусок чувств, которые приходилось тратить на новых, дробился и мельчал, становясь все меньше и меньше... И он понял, что момент, когда ничего не останется, кроме желания умереть из-за этой пустоты, близок. И стало страшно. И захотелось покинуть мир.

Второй же из них никого не искал - его боль от расставания была слишком сильна, она не отпускала, она не давала ему искать. И приходилось просто ждать, ждать появления того, кто был с ним тогда, в той далекой прелести. И время шло, вокруг он наблюдал расставания и обретения чужих чужими, и ждать от этого становилось все трудней. Было странно, - он не помнил только одного из своего прошлого, которое ждал, не помнил и не понимал - почему он не ценил того, почему только при расставании начинаешь ценить того, с кем расстался? Ценить сильно, но потерянное, и возможностей вернуть нет - нельзя возвращаться туда, где уже был однажды счастлив. Поймешь, что это было не счастье, а радость, потому что оно мимолетно. И станет невыносимо больно - придется заняться поисками счастья, заведомо быть уверенным в его отсутствии. Так думал он.

И настал момент, и он испугался. Мысли нове посетили его - он понял, что дальше ждать нельзя, что дальше ждать нельзя потому, что больше нет силы. Они расстались на ожидание, которое с каждым мигом казалось все более и более бесполезным. А придумывать, как избавиться от этих мыслей и этого состояния, не моглось. Он захотел избавиться от своего ожидания, отказаться от него, просто уйти, покинув этот мир.

И тут вдруг, как и тогда, в прошлом, когда их разметало нечто страшное извне, это непонятное вновь применило свою силу - оно столкнуло эти две судьбы. Поначалу они не поняли, что стали вместе, чего долго один из них искал, а второй долго ждал. Но они соединились. И вскоре захлебнулись в своем счастье.