Зачем нам феминизм?

       Да, действительно, зачем, спросите вы меня и, заслышав «страшное слово» с энтузиазмом броситесь демонстрировать свой культурный уровень великой гаммой эмоций – от истерического визга и неприкрытой агресии недалекого обывателя до интеллигентно-скептического «а разве феминистки – это не те, кто ненавидят мужчин?» вслед за писателем Даниилом Граниным, задавшим этот вопрос одной американской феминистке. (2)

Более всего я считаю правильным и точным определением того, кто такая феминистка, высказывание Ольги Липовской (редактора самиздатовского журнала «Женское чтение»): «это женщина с ярко выраженным чувством собственного достоинства» (1), понимающая, что женщины в нашем обществе занимают подчиненное положение по сравнению с мужчинами, не считающая такое положение дел справедливым и не желающая с ним мириться. Феминизм, таким образом, - это общественное движение женщин в основном (но в нем есть и мужчины) за равные с мужчинами права и равные возможности в реализации этих прав.  Последнее, равные возможности для реализации этих прав, особенно важно, ибо по закону равенство существует, но на практике, в жизни, это далеко не так. Феминистки протестуют против социального неравенства, против дискриминации женщин в экономической и политической жизни, унижения женского достоинства в семье, особое внимание уделяя критике межличностных отношений мужчин и женщин, в которых мужчина наделен властью над женщиной, а женщина, в силу полученного ею воспитания оказывается не в силах противостоять подобному давлению.

(Здесь, думаю, стоит сделать короткое отступление, чтобы больше потом к этому не возвращаться, и сказать несколько слов о «ненависти к мужчинам», в чем часто обвиняют феминисток. Да, действительно, некоторые женщины приходят к такому чувству относительно мужчин вследствие тяжелого, часто травматичного личного опыта общения с ними. Как я понимаю, эти женщины ПОЗВОЛЯЮТ мужчинам так  вести себя с ними, не будучи в состоянии защитить и утвердить себя и свое достоинство и пресечь подобные выходки раз и навсегда; и зачастую не могут этого по причине того, что с детства их не учили уважать себя, зато учили, что только лаской и терпением можно сгладить и даже устранить любой конфликт с мужчиной. Отсутствие положительной самооценки с детства приводит к тому, что такие женщины не в состоянии избежать или пресечь ситуацию, в которой они рано или поздно превращаются в жертву: даже в чудовищных, разрушительных отношениях у них нет другого варианта действия, кроме как в n-ный раз подчиниться и терпеть – терпеть до предела и запустить ситуацию до тех пор, пока терпение не лопнет и не появится ненависть.
Такого не случится с женщиной, уважащюей себя, которая может сразу и безоговорочно положить конец неприятному, унижающему ее отношению к себе, или вовсе прекратить отношения с мужчиной, который не в состоянии обращаться с ней, как с человеком, НЕ ДОВОДЯ эти отношения до такой экстремальной точки, когда появляется ненависть и убеждение, что все мужчины – враги. А феминистка, это как раз женщина, которая не позволит обращаться с собой, как с тряпкой; не испытывая страха перед мужчиной, она не испытает и ненависти к нему.)

Вернемся к вопросу о неравенстве. А  есть ли оно? – спросите вы. И вообще, что такое равенство и нужно ли оно, если делает женщин похожими на мужчин, и, наоборот, мужчин - похожими на женщин? Таковы наиболее распространенные сомнения по этому поводу, которые на самом деле – сплошное недопонимание, смешение понятий и предрассудки, родящиеся в умах, неспособных разобраться в этом деле и отличить одно от другого.
Разумеется, надо уметь различать понятия «равенство» и «идентичность», если беретесь рассуждать об этом вопросе, и, разумеется, здесь мы говорим именно о РАВЕНСТВЕ прав мужчин и женщин в данном обществе, а также о равенстве возможностей для реализации этих прав (прав на образование, трудоустройство, реализацию собственного потенциала, саморазвитие, творчество и пр.). Здесь никто не говорит об ИДЕНТИЧНОСТИ мужчин женщинам и наоборот. (Правда, такое случается в так называемом мною «вульгарном феминизме», который справедливо и тонко высмеяла Т.Толстая в разговоре с одной американской феминисткой:
- Некоторые из них … борются за то, чтобы работатть в угольных шахтах. Но, дорогая моя, русские женщины борются за то, чтобы в них не работать! (цит. По 2))

Как видите, я не говорю об идентичности, тождественности одного пола другому – нет, ни в коем случае! И, более того, считаю, что настоящий феминизм не борется с различиями полов и не понимает равенства как приобретения женщинами отрицательных черт противоположного пола, а утверждает, что эти различия, вне зависимости от того, врожденные они или приобретенные, НЕ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ПОВОДОМ ДЛЯ ДИСКРИМИНАЦИИ ЖЕНЩИН.
(Не случайно сложившаяся уже в 1989 г. «Лига освобождения от социальных стереотипов» выдвинула лозунг: «Пусть реализуется личность, а не пол!» (2), а Г.В.Старовойтова заявила, что «пол женщины не должен быть ее потолком» (3)).

Так, говоря о равенстве и различиях между полами, мы подошли к понятию дискриминации. Дискриминация – это осознанное и намеренное препятствование доступу к получению средств к существованию и раскрытию профессионального потенциала для женщин, связанное с идеей о материнстве и воспитании детей как основной, естественной и единственной ролью женщины в обществе – вопреки личным особенностям и стремлениям каждой конкретной женщины.
Я утверждаю, что ни в СССР, ни в России наших дней социального равенства не было и нет, как не было и нет равной и для мужчин и для женщим возможности для самореализации личности (что я вляется основным принципом гуманистического общества), а есть жесткие, биологически детерминированные предписания для поведения в зависимости от того, к какому полу ты принадлежишь; и достут к материальным благам для женщин ограничен из-за дискриминации ее трудовом сообществе, что ставит ее в подчиненное положение, делает ее материально зависимой от мужчины, наделяя тем самым мужчину еще и эмоциональной властью над женщиной.
Здесь я бы выделила два аспекта социального неравенства – МАТЕРИАЛЬНЫЙ (выражающийся в дискриминации) и КУЛЬТУРНЫЙ (выражающийся в физическом насилии над женщиной, двойной морали и пр.  - как следствиях господствующей в обществе идее о женщине как о существе второго сорта).

Обратимся к первому аспекту, проявляющемуся в дискриминации и неравномерном распределении престижных, высокооплачиваемых должностей и низкооплачиваемых и тяжелых видов работы. Для иллюстрации положения дел В МИРЕ приведу следующую статистику: «по данным ООН женщины выполняют 2/3 всего объема работ в мире, получают 1/10 мировых доходов и владеют 1% мирового имущества»! (3)
Что касается России, то уровень образования работающих женщин в нашей стране выше, чем у мужчин: в 1998 г. среднее специальное и высшее образование имели 63% работающих женщин и менее 50% работающих мужчин. (3) Тем не менее женщины в основном работают на низших неквалифицированых работах, а мужчины преобладают среди «начальников»: в конце 80-х каждый второй мужчина с высшим образованием занимал какой-нибудь административный пост, а среди женщин таковых было только 7%! (2) Только 9% женщин возглавляли промышленные предприятия и пр. С  переходом к рынку положение женщин резко ухудшилось. По словам Е.Лаховой, « … все эти годы женщин чаще, чем мужчин, увольняли с работы. Женщины дольше не могли найти себе новое рабочее место. Мужчины вытесняли женщин не с тяжерых и вредных производств, а с хорошо оплачиваемых, перспективных рабочих мест». (3) По данным, опубликованным в «Известиях» в 1988 г., « среди лиц, занятых тяжелым физическим трудом в легкой промышленности женщины составляют от 30% до 50%; в полеводстве, овощеводстве и садоводстве 98% работающих вручную – женщины». (4)
Неудивительно, что доход женщины составляет 2/3 от дохода мужчины. («Средняя зарплата работниц в так называемых «женских» отраслях производства (легкая, текстильная промышленность) составляет в последние годы около 40% от средней зарплате по стране. В то же время средняя зарплата в так называемых «мужских» отраслях производства (нефтедобывающая) – 360%». (3))

Другой показатель социального неравенства – низкий уровень представительства женщин на руководящих должностях в органах власти в России. « В структурах исполнительной власти федерального уровня занято 56% женщин, на высших же должностях их только 0,3%.» Уровень представительства женщин в Государственной Думе падает: в 1993 г. среди депутатво было 14% женщин, в Госдуме второго созыва – только 11%, а в ныне действующей – всего 7%.» (3)

Говоря о материальном аспекте плачевного положения женщин в нашем обществе, нельзя не сказать  еще и о дополнительном бесплатном труде дома, выполняемом работающей женщиной на том «веском» основании, что «она – жена и мать».  Рабочий день женщины-матери с учетом затрат на домашнее хозяйство составляет 11 часов. (5)  В 80-х годах работающие наравне с мужьями женщины тратили на домашние дела в 2-3 раза больше времени, чем их супруги. Отношение мужчин к этому, их готовность принять такое положение вещей так же  характерно: только 66% мужчин против 80% среди женщин считают, что оба супруга должны заниматься хозяйством. (В принципе, считать они могут что угодно, а тем временем 75% всей домашней работы лежит по-прежнему на плечах женщины.)

Данные социологического опроса, проведенного по всей Литве в 1972 году, показали, что, хотя молодые мужья уделяют больше внимания заботам о доме и воспитанию детей, чем мужья старших поколений, стирка все же в 98% случаев остается в руках жены, а приготовление пищи – в 87%. (В приготовлении пищи труд отцов составляет 1,3%, в стирке белья – 1,6%) (5).
Необходимость работать наравне с мужем и занятость при практическом отсутствии его помощи в ведении хозяйства быстро изнашивает как физическое здоровье женщины, так и убивает ее духовный мир. У женщины практически не остается всремени на себя – на то, чтобы читать, ходить в кино, на выставки или концерты, общаться с друзьями, заниматься спортом, следить за собой, путешествовать – то есть нет времени и сил РАЗВИВАТЬСЯ как личность и получать удовольствие от жизни. Катастрофически не хватает времени и на общение с детьми.
Нудная, мелочная каждодневная работа по дому после 8-мичасового рабочего дня опустошает женщину, заполняет ее ум тривиальностями, зачастую ставит конец духовному росту, мешает творчеству. Именно поэтому в истории так постыдно мало женщин-художников,  писателей, ученых и т.п. – а вовсе не потому, что они не способны к творчеству. Способны! просто их уделом всегда было быть домохозяйкой и прислугой, в лучшем случае лишь музой для некоего «гения», но никогда не творцом. Те же редкие из них, кому удалось развить и проявить свою творческую сторону, ясно осознали такое несправедливое положение вещей. Вот что говорит одна женщина-художник: «Наши мужчины, к сожалению, совершенно не помогают нам в повседневных делах. Они уже рождаются с убеждением, что женщины должны их обслуживать. Из-за этого я совершенно перессорилась и с детьми, и с их отцом. Хотя он и считает себя художником, и мог бы понимать ситуацию, тем не менее я сама выполняю всю домашнюю работу и обслуживаю и его и детей. Как можно быть хорошим художником, если тебе приходится постоянно трудиться, заботиться о детях, убирать квартиру, стирать и все прочее?» (7)
Этот отрывок иллюстрирует так же и опровержение идеи, свойственной некоторым мужчинам-демагогам, о том, что женщины будто бы ЛЮБЯТ заниматься хозяйством, и НЕ МЕЧТАЮТ ни о чем другом, кроме как быть этакой «хранительнивей очага», идеи о том, что амбиций и стремлений, жажды творчества и активной деятельности у них не бывает и быть не может.
Чтобы понять истинное отношение общества к работе женщины дома, женщине не обязательно быть художником и столкнуться с подобными трудностями в самореализации. Ей достаточно быть … женой. Многие жены понимают, что, несмотря на всю идеологическую браваду, громкие слова и воспевание образа жены и матери, в обществе, по существу, на этот женский труд смотрят пренебрежительно - и в первую очередь их мужья, которые так хотели «иметь в доме хозяйку». «Если бы мужчина уважал меня за то, что я ращу его детей, - говорит одна респондентка в интервью с исследователем (8), - если бы он рассматривал меня как РОВНЮ, - он работает на работе, а я дома, охраняя семейный очаг, тогда я бы отказалась от своей карьеры. Но мужчины не ценят того, что женщины делают дома, они не считают это РАВНОЦЕННОЙ занятостью. Они все принимают как само собой разумеющееся. Они привыкли к жертвам, на которые идут женщины.»
Чтобы изменить такое отношение к женщине и ее труду дома, надо чтобы люди, как мужчины, так и женщины, ясно осознали, что работа по дому – это не хобби женщины, которым она добровольно и с удовольствием занимается, а РАБОТА, труд, который надо ценить и уважать. (Бесполезными и глупыми кажутся мне попытки некоторых «философов от совка и веника» придать очарования, привлекательности идее домашнего хозяйства. Стирать и готовить НЕ ИНТЕРЕСНО; но это надо делать – и надо делать не только женщине, но и мужчине, причем ПОРОВНУ.) Это во-первых.
Во-вторых, для изменения ситуации надо перестать делить обязанности на «мужские» и «женские». Если женщина вынуждена по разным причинам (материальной и ради самореализации и человеческого общения) работать на общественном производстве, как и мужчина (который один уже  не в состоянии содержать семью, нуждающуюся в дополнительном заработке), то заботу о детях и домашнем хозяйстве оба супруга (партнера) должны проявлять ПОРОВНУ. В противном случае еще долго будет господствовать потребительское отношение к женщине, которое блестяще выразила одна респондентка (8): «Современный мужчина хочет, чтобы его жена хорошо выглядела, любила его и при этом ходила на работу. Но это слишком много, это изнашивает женщину. «Почему я должен на тебя работать? – спрашивал меня мой муж. – Ты должна работать так же, как и я.» Но он также нередко кричал с негодованием: «Я женился на тебе не для того, чтобы гладить свою одежду и готовить себе еду. Для всего этого есть жена».

На этом  закончу расмотрение так называемого материального аспекта социального неравноправия и перейду к культурному. Под КУЛЬТУРНЫМ аспектом я понимаю всю совокупность идей, традиций, стереотипов, в которых закреплено отношение к женщине как к второстепенному, более слабому, подчиненному, иррациональному, неспособному к аналитическому мышлению и интеллектуальной деятельности и потому во многом УСТУПАЮЩЕМУ мужчине существу и потому, в силу своей второстепенности, задуманному некой мудрой природой для СЛУЖЕНИЯ мужчине («счастье мужчины называется «я хочу», счастье женщины – «он хочет»»). Мне не нужно приводить примеры – вы их знаете сами. Но хочу особо подчеркнуть, что именно из подобного отношения к женщине вытекают такие вопиющие следствия, как преступления против женщин – изнасилование и насилие в семье – о которых я собираюсь писать ниже. Это не столько преступления одного индивида против другого,  сколько преступление ОБЩЕСТВА  с его господствующими сексистскими идеями против женщины.  Материальная зависимость от мужчины плюс сексизм – вот, пожалуй, основные составляющие подчиненного и потому уязвимого положения, в котором оказываются женщины и в котором они легко становятся жертвами.
Корень насилия над женщиной, как в семье, так и все ее, лежит в осознании мужчиной своей власти над ней и в осознании его мужского права на ее тело – будь это право выражено в насильственном сексуальном контакте или в побоях.
К сожалению (и к ужасу), говорить ов этих проблемах долгие годы не было принято; считалось, что сексуального насилия в семье нет, синяки и ссадины жен, пострадавших  от скотства мужей, милицией ка доказательство наличия преступления не рассматривались; статистика изнасилований не оглашалась.  Даже в теперешнем, с претензией на демократичность, обществе эти проблемы не обнародованы с необходимой четкостью и ясностью. Консервативность мышления людей, недостатки правоохранительной системы виной тому, что многие подобные преступления против женщины остаются безнаказанными и не обнародованными; статистика чудовищно занижена.
Представить правдивую картину реального масштаба насилия трудно. В случае изнасилований в милицию обращается ТОЛЬКО 5-10% пострадавших (9). (По другим данным и того меньше – всего 3% (10)). Сущешствующая скудная информация об изнасилованиях существует на основе этих зарегистрированных случаев и если уже она достаточно жутка, то какова тогда ПОДЛИННАЯ картина?
По данным Комитета по охране прав человека ООН, полученным в ходе визита в Россию в апреле 1996 года около 11,000 женщин заявило овб изнасиловании или попытке изнасилования в милицию в 1996 году. (9) (Ужасающая цифра, однако, подумайте, сколько жертв предпочло не заявлять о преступлении в правоохранительные органы?)
«Пострадавших от сексуального насилия женщин в 5 раз больше, чем мужчин, а в вечернее время эта разница увеличивается в 10 раз», - пишет журнал WE/МЫ (10), хотя я лично не верю этой статистике; я убеждена, что эта разница гораздо больше,  чем 5 раз. Важно так же и уяснить, о КАКОМ насилии против мужчин идет здесь речь – о насилии одного (или нескольких) мужчин против другого мужчины или о насилии … женщин против мужчин?  (Последнее звучит особенно комично, ведь насилие обычно применяет тот, кто контролирует ситуацию и так демонстрирует власть над подчиненным ему, как это и происходит в изнасиловании мужчиной женщины. Случаи же именно сексуального насилия над мужчинами со стороны женщин ничтожны даже в западной статистике, да и реакция мужчин, пострадавших от такой чрезмерной сексуальной инициативы женщины, НЕСРАВНИМА со страданием, унижением и болью, испытываемыми изнасилованными женщинами).
Таким образом, о сексуальном насилии, направленном именно на мужчин, говорить в рассуждении о самом распространенном виде сексуального насилия – изнасиловании женщины мужчиной – здесь не приходится.  (Я признаю, что это тоже проблема, но ее рассмотрение не входит в тему моей статьи, тем более, что количество жертв здесь во много раз меньше).
Стоит особо подчеркнуть, что ежегодный прирост числа изнасилований свазан не только с общим уровнем агрессивности общества, но и с СЕКСИЗМОМ: «психологически, сексуальная агрессия – своеобразное проявление «подросткового бунта» против женщин вообще. Гендерные установки и отношение к женщинам у насильников, как правило, болезненны и ущербны. Женщина в их восприятии – враждебная, агрессивная, доминирующая сила, к которой они испытывают чувства пассивности и зависимости» (цит. по 2); поэтому для многих из них важным становится не столько удовлетворение сексуальных потребностей, сколько унижение и подавление женщины. По словам профессора И.С.Кона, «сексистская психология и культ агрессивной маскулинности, готовой при решении любых проблем апеллировать прежде всего к силе, везде и всюду имеет свой сексуальный конпонент. Мужская сексуальность очень часто содержит в себе элементы условной или реальной агрессии: мужчина должен  «взять», «завоевать» женщину, сопротивление возбуждает его». Пропаганда такого крайнего и извращенного понимания мужской сексуальности, выраженная в нередких завлениях типа «Любой мужчина по природе инициатор секса, то есть – насильник» (цит. по 2), не может не вызывать негодования, тем более, что мы знаем, к каким последствиям это ведет.

Для выявления и объяснения того, как именно господствующие взгляды на женщин и их место в обществе способствуют насилию, интересно посмотреть и на ОТНОШЕНИЕ к женщинам-жертвам изнасилования: хотя 2/3 респондентов и считают, что пострадавшие стали жертвой обстоятельств, тем не менее (и мне это кажется чудовищным) КАЖДАЯ ПЯТАЯ женщина и КАЖДЫЙ ВТОРОЙ мужчина считают, что пострадавшие САМИ провоцируют на совершение преступления: вызывающе одеваются, развязно себя ведут, употребляют алкоголь, курят (!) и т.п. (10)
То есть, другими словами, сами мужчины в 2 раза чаще, чем женщины, будут винить саму жертву! Не говорит ли это об их способности допустить подобное поведение и для себя, если женщина «нарушила» некие предписанные ей мужчиной же правила поведения? Я считаю, что это очень хорошо иллюстрирует оправдываемость насилия над женщиной.
В этом показателен и другой пример. Как известно, многие изнасилования совершаются знакомыми жертве людьми. В этом случае только 57% мужчин (против 70% женщин) признают, что пострадавшие стали жертвой обстоятельств. Каждый 5-й мужчина и каждая 10-я женщина уверены, что жертвы сами спровоцировали насилие.
В любом случае, мужчины вдвое больше, чем женщины, склонны винить во всем саму жертву. Это, а также непонимание ситуации самими женщинами и их слабое осознание своих прав, в основном и является причиной того, почему только ничтожный процент потерпевших обращается в милицию. Распространенная в обыденном сознании общества идея «сама виновата», а также боязнь огласки, унизительных судебных разбирательств и возможного преследования друзьями или родственниками насильника вынуждают огромное количество женщин справляться со своей болью в одиночку.
И пока не изменится отношение к женщине в целом, а также отношение к изнасилованию, пока легкомысленное и ханжеское отношение к жертве как провоцирующей не заменится пониманием того, что изнасилование – это тяжкое преступление не только против тела, но и против личности и достоинства женщины (так как НИКТО не имеет права навязывать человеку секс, тем более с применением силы), пока под общественным давлением не изменятся соответствующие структуры милиции, работающие с подобными случаями, - до тех пор ситуация с изнасилованиями будет оставаться такой же ужасающей.
Следующий пример – изнасилование в семье. Респондентам был задан вопрос: «Ваше отношение к фактам изнасилования мужьями своих жен?» Три четверти ответили, что «близость супругов должна быть по взаимному согласию», но характерно, что ответивших так женщин 80%, а мужчин – 63%. Считающих, что насильник должен быть наказан, а жена должна искать защиты у правосудия (четверть всех ответивших), женщин 30%, мужчин же, согласных с этим, опять меньше – 20%. Внутренним делом семьи признают изнасилование жены 14% мужчин, что вдвое больше, чем согласных с этим женщин. Наконец, согласных с тем, что «в браке изнасилования не бывает» (!) оказалось 12% мужчин, что почти в 5 раз больше, чем женщин (таких, по счастью, оказалось только 2,5%). О чем это говорит, как не о готовности некоторых мужчин рассматривать тело женщины, тем более своей жены, как свою собственность и считать свое право на это тело само собой разумеющимся?
Подтверждает подобное отношение к  данной проблеме и тот факт, что буквально до некоторых пор такого понятия, как «изнасилование на свидании» (иначе date rape – понятие, знакомое западной криминалистике уже на протяжении многих лет), не существовало. В основе этого явления, на мой взгляд, лежит не только идея о собственности на тело подруги, с которой встречаешься, но и ханжеская мораль, согласно которой порядочная девушка никогда не говорит «да», и даже если она хочет секса, она все же должна делать вид, что отказывается. Это смущает и сбивает с толку молодых людей, даже тех из них, кто не желает никакого насилия по отношению к своей подруге.
К счастью, сексуальное раскрепощение современной молодежи внесло свои положительные изменения в сознание людей, и теперешние молодые девушки говорят смело «да», когда они этого хотят, и «нет», когда им секс не нужен, сами проявляют инициативу, и старомодное жеманство уходит в прошлое. Однако, надо еще много работать над сознанием простого обывателя, чтобы в нем четко отложилась мысль: только женщина сама должна решать, вступать ли ей в интимные отношения, когда , с кем и сколько; только она должна иметь право распоряжаться своей сексуальностью и своим собственным телом.
На этом закончу о сексуальном насилии и перейду к рассмотрению физического насилия в семье. К сожалению, и здесь статистики и тем более углубленных исследований мало, что само по себе иллюстрирует многое. Даже в США супружеское насилие является относительно новой областью исследования; в России же до недавнего прошлого эта тема была и вовсе запретной. По словам исследователей (11), «такие термины, как «домашнее насилие» и «побои» нельзя было услышать в публичных разговорах или в средствах массовой информации. Соседи молча терпели крики, врачи принимали ложные объяснения по поводу сломанных ребер, а правительство с уверенностью провозглашало эмансипацию женщин и их равенство с мужчинами». Эти же исследователи совершенно справедливо отметили связь насилия с древними русскими традициями, в которых насилие мужа над женой считалось естественной и обыкновенной чертой семейной жизни. (Например, одна из старинных свадебных традиций в России заключалась в том, что отец невесты дарил жениху плеть, которую необходимо было повесить над кроватью молодоженов. См. обряд сговора: «… отец … ударял свою дочь тихонько новой плеткой, приговаривая: «Любезная дочь! Вот последние удары, получаемые тобой от меня, под властью которого ты доселе состояла: твой присущий муж займет теперь мое место и отныне сам, если ты не будешь повиноваться ему, будет тебя наказывать». После чего передавал плетку в руки зятя, который принимал этот подарок, но дарил невесте поцелуй.» (12) Символизм этой унизительной сцены очевиден: один мужчина передает женщину во власть другого мужчины; от женщины же ожидается повиновение.)
Всем известный «Домострой», на мой взгляд, является культурным феноменом в большей степени, нежели просто памятником литературы: в нем четко и ясно сформулировано «надлежащее» отношение к женщине и ее месту в обществе, за которое мы расплачиваемся и по сей день.
Концепция главы семьи давала мужчине собственность не только на все хозяйство, но и на женщин, по сути приравнянных к вещам (что, кстати, в идее приданного хорошо проиллюстрировано: женщина вместе с другими вещами переходит во владение мужа, сама как бы теряясь среди этих вещей, становясь такой же вещью.) Существовали и «инструкции» о том, как мужчины должны «учить» женщин: «Не бей по лицу, иначе с ней будет нельзя появляться на людях»; «Не бей ее по животу, когда она беременна»; «Жену лучше учить плетью, потому что это больнее: так она лучше усвоит урок» (11). С того времени, с 16 века, распространилась (на мой взгляд чудовищнейшая по извращенности мышления) поговорка: «бьет – значит, любит», которая встречается и по сей день.
Не только побои, но и унижение жены мужем было прочно закреплено в русской культуре как естественный образ семейной жизни; русские свадебные обычаи великолепно иллюстрируют это в символической форме. (См. обряд разувания: перед тем, как новобрачные отправятся спать, жених клал в один из своих сапог деньги, а невеста должна была снять один сапог по своему выбору. Если ей удавалось снять сапог с деньгами, она получала их и отныне не была обязана снимать с мужа сапоги. Если невеста попадала впросак, то она не только теряла деньги, но и наделялась обязанностью постоянно снимать сапоги с мужа. (12))
Несмотря на то, что сегодня подобное отношение кажется диким и варварским, факты говорят о том, что мы не так далеко ушли от тех времен. Ежегодно 14,000 женщин погибает именно в семьях от руки мужа (партнера), что составляет почти половину (!) всех совершаемых ежегодно преступлений. (9), (11) Центры по оказанию помощи пострадавшим от насилия в семье женщинам только-только открываются, что позволяет собрать хоть какую-нибудь статистику. Опять же здесь, как и в случае с изнасилованиями, в правоохранительные органы обращаются немногие. (На Западе дела обстоят не хуже и не лучше, но зато проблема признана обществом, освещается в прессе и статистика доступна. Так, согласно данным, представленным  в Национальном женском проекте об оскорблениях в США (1991 г.), избиение является наиболее распространеным способом нанесения оскорбления женщинам. Оно происходит  чаще, чем автомобильные происшествия, хулиганские нападения и изнасилования вместе взятые. (8) В Англии около 50% всех убийств женщин совершается их мужьями (партнерами). Домашнее насилие составляет 23% всех преступлений, связанных с насилием. Одна из четырех женщин хоть раз в жизни страдает от насилия со стороны мужа (партнера). Установлено, что каждые 6-20 минут в Великобритании совершается домашнее насилие. (15))
Насилие встречается в каждой четвертой российской семье и свойственно не только малообеспеченным семьям. Вероятность быть убитой в своей собственной семье у россиянки в 2,5 раза выше, чем у американки. На каждого убитого родственником мужчины приходится ШЕСТЬ убитых родственником женщин. В 95% случаев домашнего насилия жертвы – женщины. Ежегодно около 40,000 женщин обращаются в кризисные центры. (18) С одной стороны,  это обусловлено общей криминализацией общества и его социально-экономической нестабильностью;  с другой стороны (и эти стороны друг друга дополняют), насилие против женщин в семье вызвано их социальной уязвимостью в обществе, где еще сильны домостроевские замашки. Серьезнейшей проблемой является практически абсолютное бездействие милиции. 70% женщин, обращающихся в кризисные центры, сообщили об отказе милиции помочь им. (18) Милиция, как правило, отделывается отговорками типа «это личное дело вашей семьи», «вы сами это спровоцировали» или даже «но ведь он вас не убил», общий смысл, или вернее, абсурд которых – «приходите, когда он вас совсем убьет!»
По данным социологического исследования (11), около 26% московских жен отмечают определенную степень физического насилия в их семье. Женщины в разводе сообщают о гораздо более частых случаях физического насилия со стороны мужа, чем это делают женщины, состоящие в браке. (Это может служить аргументом против противников развода, рарующих за «сохранение семьи» во имя «душевного здоровья детей», как и то, что в ТРЕТИ расторгнутых браков имело место физическое насилие против женщины и что употребление мужчинами алкоголя было причиной расторжения более 50% браков. Мужчины также служили инициаторами конфликтов в 2/3 браков, где имело место физическое насилие: только 22% опрошенных разведенных женщин ответили, что они выступали инициаторами физического нападения, в то время как 69% заявили, что это были их мужья.)
Зарубежные исследователи данной проблемы расходятся в понимании причин мужского насилия: одни говорят, что мужчина прибегает к насилию, когда он наделен властью над женщиной; другие утверждают, что насилие – это способ вымещения на женщине гнева мужчины, не наделенного властью. Замечена, правда, одна общая закономерность: чем уязвимее в социальном, материальном и образовательном плане положение женщины в семье, тем больше у нее возможности стать жертвой насилия со стороны мужа. Иными словами, «чем ниже уровень образования жены, тем в большей степени она подвергается вербальному и физическому насилию. Женщины-рабочие и служащие подвергаются обоим видам насилия чаще, чем занимающиеся  более престижным трудом». (11)
В сельских районах, где еще сохранился традиционный уклад жизни, насилие встречается чаще, чем в столице и крупных городах.
Исследователи пришли в выводу о том, что «мужчины, проявляющие властность в супружеских (партнерских) отношениях, более склонны к насилию, чем те, которым властность менее свойственна», что «чаще всего женщины становятся жертвами насилия, когда они недостаточно обеспечены, т.е. когда они более зависимы от своих мужей» и что «насильственое поведение является частью патриархального наследия» (11).
Это очень важные выводы, и такая информация должна быть доступна – в противовес необоснованным и зачастую ложным советам консервативных псевдопсихологов и просто разглагольствующих в прессе обывателей, распространяющих взгляды типа «Для стабильности супружеской пары полезно, чтобы у мужа степень доминирования была несколько выше, чем у жены» (цит. по 14) или о том, что уровень образования мужа должен быть выше, чем у жены, а также чтобы муж был «опытнее» и мог учить свою молодую жену уму-разуму.

Говоря об антигуманном отношении к женщинам в нашем обществе, невозможно не упомянуть и о таком повсеместно и прочно распространенном явлении, как ДВОЙНАЯ МОРАЛЬ (или двойной стандарт), проявлеющемся в различной оценке одного и того же сексуального поведения для мужчин и для женщин. Историческими корнями двойная мораль уходит в глубокую древность и наиболее ярким образом проявляется в «требовании добрачного целомудрия женщины, тогда как для мужчины оно было совершенно необязательно. Во все времена для жен предусматривались жестокие меры наказания за неверность, хотя мужчинам предоставлялась значительная свобода поведения, доходящая порой до вседозволенности».  (16)
Суть данного взгляда в том, что сексуальность  (и вся связанная с ее реализацией инициатива и  стремление к удовольствию) объявляется привилегией, а также существеной характеристикой самой натуры мужчины. Женщине в сексуальности отказывают, считая ее пассивным объектом мужской похоти, которая не только не осуждается, но и считается важным и очевидным доказательством мужествености. Считается, что женщина должна быть исключительно духовным существом, которое жаждет любви и понимания, а вовсе не телесным,  и что секс ей не нужен как таковой, а только как проявление ее чувств к любимому; причем всякий  интерес к сексу, желание разнообразия и, упаси Боже, инициатива со стороны женщины сразу же клеймятся как  ее «распущенность».
В сексуальной сфере буквально до совсем недавнего времени сдержанность и целомудрие провозглашались основными положительными качествами женщины, а активность, инициатива и изобретательность – лучшими сексуальными качествами мужчины. Тем не менее, в силу инертности и патриархальности общественного сознания, и по сей день к женщине предъявляются более строгие требования морали, чем к мужчине, отклонения от которых строго осуждаются, и отсюда происходит следующий феномен обывательского сознания – разделение женщин условно на «шлюх» и «святых»: первые служат для приобретения мужчинами высоко котирующегося в их среде сексуального опыта и беззастенчиво ими же и презираются; на вторых «великодушно» женятся, воплощая в них свой идеал верной жены, хорошей хозяйки и заботливой матери, время от времени все же изменяя им в поисках ярких ощущений с первыми. 
Чем традиционнее, консервативнее и коснее общество, тем более сильна и распрострянена в нем подобная позиция. Чем демократичнее и гуманнее общество, тем меньше в нем места двойной морали.
Как обстоят дела в России? Мальчики начинают половую жизнь значительно раньше девочек и имеют больше сексуальных партнеров. (Среди опрошенных в 1993 г. 16-летних сексуальный опыт имели 62% мальчиков и 38% девочек). По данным другого исследования, средний мужчина в течение жизни имел около 12,  а женщина – около 4 сексуальных партнеров. (2)
Мужская сексуальность  большей мере сансционирована обществом, чем женская. Если мужские сексуальные проблемы, такие, как импотенция, принимались медициной всерьез, то отсутствие удовольствия от секса у женщины до недавних пор поводом для жалоб, проблемой, не считалось. Тем не менее, в архиве профессора Свядоща – свыше тысячи клинических историй «жен-девственниц», которые не сумели реализовать свой сексуальный союз. По словам профессора И.С. Кона (2), « раньше, до появления в стране сексопатологии, женщины молча мирились с таким положением, а многие даже не знали, что обделены счастьем. Гинекологи «удовольствием» не занимались. Если бы женщина пожаловалась врачу на сексуальную неудовлетворенность, он бы ее, вероятно, не понял и прочел лекцию, что супружество – дело серьезное, что нельзя быть эгоисткой, что долг важнее удовольствия и т.п.»
По словам того же Кона, «на первой конференции по сексопатологии в 1968 году мужской сексуальности было посвящено 50 докладов, а женской – 10, … на следущей  соотношение было 25 и 5, а на последующих (в 80-х годах) женщины удостоились только по одному сообщению».
Оставив в стороне академические исследования мужской и женской сексуальности, посмотрим, как проявляется разное отношение к одним и тем же действиям мужчины и женщины в сексуальной сфере. В целом, оба пола более терпимы к мужчинам, чем к женщинам: на вопрос, допустимы ли добрачные сексуальные отношения для ЮНОШЕЙ, 25% мужчин и 13% женщин ответило, что «это не только допустимо, но и полезно, необходимо»; то же самое думают о ДЕВУШКАХ 11% мужчин и 6% женщин.  (В итоге исследования, за добрачную сексуальную активность мужчин выступило 38% респондентов, против – 34%; для женщин цифры разнятся сильнее: за – 17%, против – 49%!)
Даже более молодые и образованные люди придерживаются в этом отношении двойного стандарта. Молодые и холостые мужчины – те, которые столь активно исповедуют добрачную сексуальную свободу, - не распростряняют свои взгляды на прекрасную половину человечества. (На эту тему мне случайно попалось пошлое, но весьма характерное высказывание героя из книги Н.Климонтовича «Запретная зона» : «Знаешь, Коля, до тридцати лет я тоже гордился, что все женщины дают мне с первого раза. А потом задумался – Боже, с кем я прожил свою жизнь!» При этом он считал совершенно естественным использовать женщин и совершенно напрасно не сомневался в СОБСТВЕННОЙ порядочности; задуматься ему бы стоило о другом – кем ОН был все это время.)
В отношении к измене двойной стандарт также очевиден: неверность мужа осуждают 43% мужчин и 59% женщин; к жене требования строже – ее измену осуждают 62% мужчин и 60% женщин. В сознании обывателя прочно закрепилась «оправдывающая» фраза -  «я же мужчина…»; для изменяющей жены в запасе лишь нецензурные выражения. (При этом обратите внимание, что женщины в одинаковой мере осуждают измену как мужа, так и жены, чего не скажешь о мужчинах  – осуждающих жену на 20% больше, чем самих себя.)
Другие данные (6): 62% (!!!) мужчин со средним образованием  согласны с тем, что «нет ничего страшного, если у мужа есть внебрачные сексуальные отношения»; то же самое думают о жене только 23%  мужчин! Я даже не могу решить, что великолепнее демонстрирует наличие у них двойного стандарта – это, или то, что только 38% мужчин считают, что муж никогда не должен изменять, против аж 77% тех же «порядочных семьянинов со средним образованием»,  считающих, что никогда не должна изменять жена…
Мне никогда не требовалось лишних доказательств того,  что двойная мораль – признак низкого уровня развития человека, его необразованности и косности мышления. Однако разница в оценках одного и того же поведения для мужа и для жены аж в 2 или 3 раза не может не ошеломлять! Чуть «лучше» обстоят дела с мужчинами с высшим образованием – у них стабильно держится разницав 30% в пользу мужа. Женщины же, вне зависимости от образования полностью отвергают принцип двойного стандарта.
Значимость удовлетворенности сексом в браке  у мужчин и женщин оценивается также неравно: 50% респондентов считают, что при неудовлетвотренности сексом мужчины не могут быть счастливы в браке и только 38% так же думают о женщине. С какой стати они так думают, интересно?
Говоря о том, почему двойная мораль так беспощадна к женщине и так терпима к мужчине, нельзя не упомянуть тот факт, что для женщины сдерживающим ее сексуальность фактором всегда была способность забеременеть; в прошлом же требование верности жены было продиктовано необходимостью мужа быть уверенным в том, что родившиеся дети – его наследники.
Поэтому нельзя и невозможно недооценить огромный вклад изобретения и дальнейшего развития контрацепции в дело освобождения женщины от ханжеской морали и реализации ее сексуальности наравне с мужчиной. Советский Союз, к сожалению, сильно отставал в этой отрасли от развитых западных стран, за что многие миллионы женщин поплатились здоровьем (гинекологические осложнения после многочисленных абортов, бесплодие) и некоторые – даже жизнью.
Проблема качественной и доступной контрацепции и вопрос об абортах особо существенны при решении «женской проблемы». Как это ни печально и ужасно, но разговоры о материнстве нередко используются как агрумент против неотъемлемого права каждой женщины на контроль над своим телом и своим репродуктивным поведением - и очень часто в форме давления на наиболее чувствительные стороны ее психологии, на дорогие каждой женщине чувства. Демагоги и реакционеры поворачивают дело так, что получается, будто само материнство используется … против женщины. Это поистинне аморально и чудовищно, тем не менее такой способ давления широко распространен среди консервативно и женоненавистнически настроенных демографов, политиков, общественных деятелей. Само советское государство позволяло себе вмешиваться в то, что является только  личным делом семьи, и диктовать репродуктивное поведение женщины вне зависимости от ее личных потребностей и желаний: разрешенные сразу же после революции аборты были вновь запрещены с 1936 по 1955 годы, когда тоталитарная мощь государства росла и росло государственное вмешательство в жизнь граждан. В последующие годы, несмотря на формальное право на планирование семьи, ситуация оставалась плачевной: контрацептивная культура населения была настолько низка, что «единственым легко доступным методом регулирования рождаемости был аборт» (2). Но и он совершался в лучших традициях «карательной гинекологии» (по меткому определению М.Арбатовой) – процедура это была не только жестокая, но и унизительная: (из интервью респондентки) «Операция прошла без наркоза. В больнице была атмосфера, как в конюшне. С нами, женщинами, обращались, как со шлюхами. Такое впечатление, что сам факт прихода сюда - уже наказание: тебя наказывают за твое поведение, за секс. Невозможно описать мужчине эти переживания – нужно быть женщиной.» (2)
По словам профессора Кона, «новые методы контрацепции не только не внедрялись, но и всячески дискредитировались – Минздрав занял жесткую консервативную позицию в отношении оральных контрацептивов: только с 1971 года применение пилюль было разрешено … только в лечебных целях, но не как средство предохранения от беременности. Страхи относительно канцерогенности пилюль активно нагнетались – до тех пор, пока этот миф не был развеян гинекологами и онкологами. Причины подобной реакционной позиции Кон видит, во-первых, в страхе властей, что распространение пилюль может привести к снижению рождаемости; во-вторых, вызовет ослабление государственного контроля за репродуктивным поведением и увеличение свобод личности, что само по себе «противоречило главным политическим установкам советской власти и всему ее историческому опыту. Тоталитарное государство не могло отказаться от контроля за репродуктивным поведением своих подданных, обязанных постявлять ему дешевую рабочую силу и пушечное мясо». (2)
Тем не менее потребность в доступной, качественной и дешевой контрацепции очевидна: женщины не относятся к рождению ребенка легкомысленно и не считают, что это не в их власти. На вопрос «Если в вашей семейной жизни случится незапланированная беременность?» 47% выбрали аборт, а 15% - сохранение ребенка. Борьба с абортами в гуманном обществе возможна только ОДНИМ способом: распространением контрацептивной культуры среди населения. Запрещение абортов – преступление против прав человека и его свободы выбора.
Однако, для американских феминисток борьба за право на аборт явилась наиболее важной, т.к. долгие годы  аборты в «стране свободы» были запрещены.  Снятие запрета тут же породило новое зло – яростных оппонентов и религиозных фанатиков, создавших террористическую группу pro-life и выдвинувших теорию «о праве эмбриона». Организация, ратующая за «жизнь», на самом деле несет смерть – за последнее время христианские преступники убили 7 врачей и медсестер, делавших аборты; они периодически устраивают взрывы в клиниках, преследуют женщин, прервавших беременность. Это омерзительное и чудовищное явление, и потому необходимо не только сурово судить преступников, но и отнять в глазах общественности то оружие, которое они столь жестоко применяют,  - иными словами, развенчать идею о так называемых «правах эмбриона». Сила этой идеи в том, что психологическое давление, используемое самым наглым и шокирующим образом (киноролики с кричащими младенцами, душераздирающие кадры и т.п.), на первый взгляд оказывается трудно преодолеть без ощущения собственного морального самоосуждения. Но важно всегда помнить, ЧТО стоит за этим прикрывающимся призывами к состраданию давлением – женоненавистчичество, неприятие идеи о праве женщины на свое собственное тело и сексуальность, неприятие идеи о КОНТРОЛЕ женщины над своей судьбой, и, наконец, открытая жестокость и преступление. Это волки, прикрывающиеся овечьей шкурой.
Что же касается самой идеи об эмбрионе, то это подлая уловка вызывания жалости, заигрывание с идеей беспомощности - для оправдания злодеяния. Разговор с подобными скотами возможен только в одном месте –  в суде.
Впечатленным подобной постановкой вопроса об эмбрионе и «праве на жизнь» можно возразить следующее:
1. Антигуманно отказывать ЖИВУЩЕМУ взрослому человеку, женщине, в праве на контроль над своим телом и своей жизнью в пользу неродившегося, существующего пару месяцев в ее теле зародыша.
2. Женщина, решающаяся на аборт, делает это потому, что сама осознает, что она не в состоянии (по разным причинам) обеспечить ребенку достойную жизнь.
3. «Спасение эмбрионов от их матерей отлично ОТВЛЕКАЕТ ВНИМАНИЕ от того, что общество не в состоянии обеспечить миллионы детей едой, жильем, образованием, работой, здравоохранением» (17) – иными словами, кричать о правах эмбриона легко, а обеспечить реально живущих детей необходимым гораздо труднее, а ведь власти ох как хочется казаться «доброй и заботливой», но … желательно, с наименьшими материальными затратами для себя, что история с «правами эмбриона» наглядно и иллюстрирует: «…в отличие от бедных матерей и их детей эмбрион практически не требует социального обеспечения и услуг, ему не надо ходить в школу, искать работу или пристанище. Вряд ли какая-нибудь другая социальная программа создала бы власти репутацию «моральности» со столь незначительными затратами.»

Я упоминула о борьбе американских феминисток за право на аборт (читайте – право на выбор) потому, что, хотя в России, по счастью, подобная проблема и не стоит, но тем не менее в прессе так или иначе возникают вопросы о «моральности» и «этике» в связи с этим вопросом. Усиливающееся влияние Русской Православной церкви способствует этому, и степень влияния подобных идей на умы молодежи трудно предугадать. Поэтому важно подчеркнуть следующее: единственно моральное и гуманное решение здесь заключается в том, чтобы предоставить взрослому человеку возможность выбора, и феминистки на этом горячо настаивают. «Ни бог, ни правительство, а женщина решает: «Быть ребенку или нет!» – заявила Хилари Клинтон на конференции, посвященной свободе выбора и праву на аборт. (19)
То же самое утверждает и Ольга Липовская: «феминизм позволяет мне, а не государству, мужу или церкви за меня решать, когда я хочу быть матерью, когда не хочу, и хочу ли вообще». (цит. по 2)
Надо полагать, что при увеличении уровня образования и личностного развития у человека увеличится и чувство ответственности за свои поступки и свою жизнь, и соответственно повысится осознание серьезности самого факта рождения ребенка, повысятся требования к себе как воспитателю; и осознанное, ответственное отношение к деторождению придет на смену устаревшему отношению к этому как к случайному, мало зависимому от родителя событию, - «как бог пошлет».
Само же воспитание должно перестать быть ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО прерогативой женщины – ОБА родителя должны ПОРОВНУ участвовать в этом процессе. Это важно как для ребенка, так и для матери. Перекладывание всей заботы о детях исключительно на плечи женщины перекрывает ей путь к реализации себя в других сферах, не оставляя ей ни сил, ни времени на участие в культурной, политической, экономической жизни общества. У нее должен быть выбор – быть в большей степени ответственной за воспитание детей, чем муж, и посвятить себя семье, или жить активной жизнью, заниматься самообразованием, и делить заботы о детях с мужем, и НИКТО не вправе ее за это осуждать.
Времена жесткого полоролевого разделения обязанностей уходят в прошлое; женщины приобретают все большую экономическую независимость от мужчин и все более склонны самостоятельно решать, что делать со своей жизнью. Этот процесс должен породить тип более ответственного, сильного и открытого человека, как мужчины, так и женщины, ценящих индивидуальность и личные способности и склонности другого, - в противовес жесткому следованию полоролевым стереотипам. Феминизм, как движение против стереотипов и предрассудков о женщине, по идее должен перелиться в движение против стереотипов вообще и за большую индивидуальность и ответственность каждого, за более гуманные отношения между мужчинами и женщинами, основанные на уважении и искренности. Он должен стать частью общего движения за права человека, за более гуманное отношение друг к другу.
Но для этого женщинам нужно многого добиться и изменить свое положение в обществе. Им надо осознать, что с выше описанными явлениями (дискриминацией, сексизмом, насилием) мириться нельзя. Их подруги за рубежом уже добились многого. Вот краткая история их движения и завоеваний (Англия):

1972 год – открылся первый кризисный центр для женщин-жертв домашнего насилия;

1975 – организована Национальная кампания за право на аборт, ставящая целью  отражать аргументы противников закона о праве на прерывание незапланированной беременности, принятого в 1967 г.;

в том же году Парламент принал закон, согласно которому дискриминация по половому признаку, а так же оскорбительное поведение по отношению к женщинам во всех сферах жизни объявлены противозаконными;

1976 – открыт первый кризисный центр для жертв изнасилования;

в том же году принят закон, согласно которому домашнее насилие становится уголовно наказуемым;

1978 – массовые демонстрации женщин против судей, смягчающих наказание за изнасилование на основании «провокации со стороны жертвы». Их лозунг: Whatever we wear, wherever we go, yes means yes, no means no” (Где бы мы ни были и что бы мы не носили, «да» означает «да», «нет» означает «нет»!);

1980 – Национальная кампания за лучшее социальное обеспечение матерей;

1991 – изнасилование в браке признано противозаконным и уголовно наказуемым под общественным давлением;

в том же году открылся первый секс-магазин для женщин;

1997 – в соответствии с законом о защите женщин от оскорбительных действий в их адрес,  стало возможным привлечение сталкеров к уголовной ответственности;

в том же году открылась клиника Мэри Стопс, где аборты делаются сразу, без предварительной записи, по требованию женщины (так называемые lunchtime abortions);

2001 – государственный  запрет на производство, продажу и использование сильно действующего успокаивающего наркотика gamma-hydroxybutyrate, используемого для приведения жертвы в бессознательное состояние для  ее изнасилования;

в том же году стало возможным приобрести Morning After Pill (оральный контрацептив ускоренного действия, принимаемый после небезопасного секса) в аптеке, без рецепта врача.
Библиография:

1. Ольга Липовская «Кто из нас мечтает быть изнасилованной?» /Новая газета
2. И.С. Кон. Сексуальная культура в России: клубничка на березке. М., 1997
3. «Равноправие – залог стабильности» - интервью с Е.Лаховой, «Женщины России», N 4-6, 2001
4. Труд, семья, быт советской женщины. М., 1990
5. Нечаева А.М. Брак. Семья. Закон. М., 1984
6. Семья в представлении современного человека. М., 1990
7. Б. Хазард. Рядом с Невским проспектом: моя жизнь среди неформальных художников Ленинграда. СПб., 2000
8. М.Малышева. Современный патриархат. Социально-экономическое эссе. М., 2001
9. Human Rights Watch. December 1997, vol.9 N 13 (D)
10. И.Романенко. Нельзя молчать. /Журнал WE/МЫ, N 11, 2000
11. Н.Римашевская, Д.Ванной. Окно в русскую частную жизнь. Супружеские пары в 1996 году. М., 1999
12. Энциклопедия русских обычаев. М., 2001
13. «Женщины России», N 4-6, 2001
14. В.Бойко. Если ты мать и жена… М., 1991
15. Cosmopolitan, February, 2002
16. А.Сосновский. Corpus Amoris.Энциклопедический толковый словарь сексуальности. М., 2000
17. Введение в гендерные исследования. М., 2001
18. J.E.Johnson. Privatazing Pain: The Problem of Woman Battery in Russia.
19. Е.Шашина. Американская дилемма: право зна жизнь или право на выбор? /Размышления об Америке, 1/2001
20. Cosmopolitan, March, 2002