Колониальная Россия

-Капитан Эндрю Блэк по вашему распоряжению прибыл, сэр! - выпалил Эндрю отработанным строевым голосом и замер, вытянувшись по швам.
Генерал Паттисон оторвался от созерцания скопившихся на его столе бумаг и поднял глаза.
-Вольно, капитан. Присядьте, - и снова углубился в изучение документов.
Эндрю сел. У него, боевого офицера со стажем, сейчас подкашивались коленки. О генерале Сэме Паттисоне ходили легенды. Если он вызывал в свой кабинет подчинённых, то только для административного "дрючева", "жестокого и бессмысленного, как русский бунт". Но в данном случае капитану предложили сесть, что само по себе было добрым знаком - вместо "дрючева" можно было отделаться простой "журилкой", когда генерал с отеческой теплотой объяснял тебе все твои ошибки и отпускал с миром.
Так как Эндрю был в этом кабинете впервые, а экзекуция откладывалась на некоторый срок, он мог позволить себе осмотреть интерьер комнаты. Первым, что бросалось в глаза, был, конечно, флаг Колониальной полиции - двуглавый орёл со звёздно-полосатым щитом на груди. В лапах птицы, как и положено, были зажаты серп и молот. Рядом на стене обитал агитационный плакат первых лет колонизации - композиция из морского пехотинца, пожилого аборигена и новенького трактора на заднем плане. Морпех буквально на пальцах объяснял крестьянину принцип работы дизельного двигателя. Эндрю порадовало мастерство художника, так точно передавшего колорит русской души - дедок, одетый в фуфайку и заячий треух, смотрел на собеседника из-под бровей, слегка склонив голову, и на его губах едва заметными штрихами проступала улыбка - мол, сами с усами, а ты объясняй, хлопчик - нехай, сам шибче понимать будешь.
И пожалуй, завершающим моментом обстановки генеральского кабинета был пистолет, запросто выложенный на стол - ПиЭм 45 калибра - такой же символ Колониальной полиции, как ирис "KISS-KISS" и матрёшки в камуфляже.
-Что вы думаете о России, Эндрю? - Генерал внезапно оторвался от бумаг и застал Эндрю зевающим и пялящимся в окно.
-This fu... - начал по привычке капитан, но вовремя опомнился: - Fantastic country, sir!
Вы правы, Эндрю, причём в обоих вариациях, - генерал откинулся в кресле: -Россия - великая страна. Страна истинных демократических ценностей. Второй шанс для нашей многострадальной нации, - лицо генерала приняло отрешенно-пафосный вид - похоже, Паттисон сел на своего любимого конька: - Что творится сейчас на нашей родине, Эндрю? Америка погрязла в коррупции, бесконечных судебных исках и масс-медиа, задурившим голову честным обывателям ложными ценностями и грошовыми теориями. А тут, в России? Напротив, равенство и братство. Людей сплотил труд и воля к жизни. И наша с вами задача, капитан - обеспечить это самое равенство и другие демократические атрибуты. Служить и защищать! Фермеров и промышленников. Военных и гражданских... Вы следите за мыслью, Эндрю? - генерал вернулся к реальности.
-Э, да, сэр...
-Я слышал у вас проблемы с русскими, - генерал озабоченно нахмурился: - Что на этот раз?
-Они не хотят работать, сэр.
-Что? Может, вы плохо их кормите?
-Нет, сэр. Всё как обычно - крупы, зелень. Два раза в неделю даём мясо.
-Может, их не устраивает двенадцатичасовой рабочий день?
-Не знаю. Русские это русские, генерал. Эти мудаки просто не хотят работать.
-Мм, скольких вы расстреляли на прошлой неделе?
-Двоих, сэр. По статье "Злостный отказ от сотрудничества".
-Фермеры волнуются, капитан. И давят на меня. Им нужны послушные работники. Послушные. Вы понимаете, о чём я говорю?
-Да, сэр.
-Тогда ступайте, капитан. Действуйте, и да хранит вас бог.
Выйдя от генерала, Эндрю направился к воротам военной базы. Там его ждали орлы-десантники на перекрашенных БиТиЭрах. Запрыгнув на броню и приняв от адъютанта свой ЭйКейЭм 25 калибра, капитан крикнул в рацию: -Колона готова?
-Колона для проведения террористической контроперации готова, командир, - отчеканил по рации дежурный.
-Контртеррористической операции, дубина строеросовая!
-Простите, сэр.
-В Кукуевку на полном ходу! - Эндрю нырнул в люк и выкрикнул историческую фразу: -Poehali!


Сознание возвращалось медленно. Лучше б оно не возвращалось совсем! Как солдат, вернувшийся с войны, находил, что "враги сожгли родную хату", так сознание Эндрю обнаружило тело в состоянии дичайшего похмелья. Каждый сварной шов черепной коробки гудел трансформаторной будкой. Не в силах открыть глаза, капитан кое-как присел на кровати.
-Пей, Андрюша, полегчает! - широкое горло стеклянной банки ткнулось ему в нижнюю губу. Схватив непослушными руками сосуд, капитан опрокинул его содержимое в Сахару своего горла. Живительный водопад огуречного рассола подействовал на ура. Раскрыв наконец глаза, Эндрю уставился на подавшего банку мужика.
-Магарыч, это ты, что ли? - капитан признал в мужике старосту Кукуевки - покладистого и башковитого Петра Макарыча Спаева.
-Я, твоё высокоблагородие. Садись к столу - борщец поспел.
Уже сидя за столом и дуя на ложку с горячим супом, капитан мало-помалу вспоминал разговор с генералом и отъезд колоны. Операция по борьбе с терроризмом... Страшное предчувствие охватило Эндрю: -Магарыч, сколько народу мы убили?
-Да никого вы не убили, Андрюша, бог с тобой, - успокоил его староста: -Твои орлы, когда выпили, постреляли немного, гранаты покидали. Наши хлопцы оружие у них позабирали - нехай кого поранят, да спать по хатам развели.
Капитан уже ничему не удивлялся. Пять лет, проведённых в России, приучили его к тому, что нет непреложных истин. Это он раньше думал, что отнять винтовку у морпеха, знавшего джиу-джитсу, невозможно без кровопролития, а сейчас... всякое бывает.
-Где мой автомат?
-Вот, держи, Андрюша, - староста открыл ларь в углу комнаты и подал капитану его ЭйКейЭм. Эндрю внимательно осмотрел оружие на предмет диверсии. В "калашникове", переделанном под натовский патрон, было чуть больше деталей, чем в дверном шпингалете, но мало ли что. Ствол выглядел исправным.
-Где мои люди, Магарыч?
-Да спят все ещё. Ещё и не рассвело. Это я рано поднялся - мне корову к стаду выгонять.
Капитан в сердцах выругался на местном наречии. Что за беспримерный анекдот! На вражеской территории, где в лесу партизаны, а в поле мины, контртеррористический отряд США дрыхнет и в ус не дует. Всех под трибунал - говорил в нём военный старой закалки. Сначала похмелиться - требовал та его часть, которая была Андрюшей и любила русские матюки.
-Почему работать отказываетесь?
-Кто ж на вас работать-то по-доброму будет. Вы ж нас поработили, - нахмурился Пётр Макарыч и отложил ложку.
-Поработили? Да ладно! Просто работать заставили. К тому же это не мы вам гадость устроили. Это ваши узкоглазые друзья-китайцы из Москвы кратер сделали.
-А не важно кто, Андрюша. Китайцы или ещё кто. Вы на нашу землю пришли.
-Не понимаю, чего вам не ймётся, - Эндрю перешёл с борща на пшённую кашу в горячем чугунке: -Ведь ты подумай, Магарыч, ну не вы, не дети ваши, но внуки, которые после этого года родятся, будут полноправными гражданами США. Неужели вы им счастья не желаете? Не хотите страну поднять, чтоб им было, где жить?
-Сытый голодного не разумеет, Андрюша.
-Вот, где твой сын, Пётр Макарыч?
-В лесу. Приехал из города, винтовку нашёл... Знаешь, длинную такую, с прицелом?
-Драгунов?
-Точно. Обрез из неё сделал и в лес к партизанам ушёл.
-И зачем, скажи мне? Думаешь, у нас для него работы бы не нашлось?
-Он родину свою любит. Понимаешь?
"Понимаю," - подумал капитан, но смолчал. Он ведь тоже любил свою родину, штат Филадельфию. И если бы китаёзы прорвались дальше Техаса, тогда сем лет назад, он тоже бы сделал себе обрез из танкового пулемёта и ушёл партизанить. Только вот Россию он тоже любил, и порою ему казалось, что сильнее, чем Америку. Это давно ещё было замечено, по Корее, Японии, Вьетнаму, и куче других стран, где воевали американцы. Ветераны везли с войны не только медали, сувениры и жён-туземок. Они везли чужую культуру, ставшую им родной. Из Японии вывезли редкие боевые искусства, новую философию. Из Вьетнама медицину, кухню, фольклор. Американская культура, как губка, впитав в себя восток, изменилась. Но то, что происходило сейчас, было не просто диффузией культур - это была экспансия, взаимная. Русские специалисты, рекой текущие в штаты, десятки тысяч офицеров колониальной полиции, каждый год возвращающихся на родину. И что получилось? Детям дают русские имена, вдруг стали популярны русские писатели и поэты. Русская мафия имеет такой же размах, как когда-то Коза-Ностра. Кто кого поработил? Гамбургеры против матрёшек. Баксы против "авось"...
А в лесу сидят партизаны. Неплохие, вроде, мужики. Идейные! Эндрю, почему-то, наверное, от похмелья, вдруг захотелось повоевать на их стороне. Если бы он не был американцем, он бы так и сделал. А просто посмотреть на тех, с кем воюешь, потолковать...
-Магарыч, отведи меня к партизанам.
-За Иуду меня держишь? Знал бы, не отвёл.
-А, может, я переметнуться хочу? Нужен им американский офицер?
-А за фиг ты им? Что ты знаешь, что они не знают?
-Магарыч, придётся отвести! - Эндрю навёл автомат в грудь старосте.
-Не бери грех на душу, Андрюша, - Пётр Макарыч опешил.
-Я к партизанам сдаваться иду. Проведёшь?
-Ну если одного тебя... Отведу, хрен с тобой.
-Пошли!

На середине дороги, уже углубившись в лес, Магарыч сказал: -Андрюша, скоро пост с часовыми. Ты бы дал мне автомат. Сделали бы вид, что это я тебя под конвоем веду, а не ты меня. А то застрелят нас и вся недолга. Почувствовав, что староста хитрит Эндрю незаметно поставил автомат на предохранитель. Затвор был не взведён, так что патрона в стволе не было.
-Держи, - капитан отдал Петру Макарычу оружие.
-Прости, Андрюша, - Магарыч навёл на него автомат и нажал на курок. Щёлк. -Чёрт.
Пока Магарыч судорожно приводил оружие в боеготовность, Эндрю проверенным ударом двинул ему в подбородок. Староста упал, выронив ЭйКейЭм.
-Где партизаны?! - заломив Магарычу руку, спросил капитан.
-Ничего не скажу, гад.
-Магарыч, ты меня знаешь. Я тебя здесь прикончу и гнить оставлю. Решай.
-За ручьём, в лощине... Руку отпусти.
-Ничего. Я тебя свяжу, а сам схожу проверить. Ну, если наврал...

Подходя к лощине, капитан почуял неладное. Предчувствуя пикет, обогнул тропинку слева и зашёл предполагаемому врагу сзади. Там, где он и ожидал, сидел часовой. Подкравшись к нему со спины, Эндрю сказал: -Смирна. Часовой вздрогнул и застыл: -Кто здесь?
-Свои.
Часовой обернулся, взглянул на Эндрю и попытался выстрелить. С часовым пришлось сложнее, чем со старостой. Но он уже лежал на животе с заловленной рукой.
-Ты чего дёргаешься? Я же говорю - свои, - то ли в шутку, то ли всерьёз спросил Эндрю у партизана.
-Какие, на фиг, свои! Никогда среди наших негра не было!
-Не было, говоришь? Значит будут!