Снято!!! почти сценарий

Разрозненные кусочки никогда не существовавшего на бумаге сценария… несколько жизней: выдуманная, желанная, истинная, пугающая, никогда не прожитая и предстоящая… может быть… моя и чужая… настолько плотно переплетены и перевиты, что порой я сама не могу отличить где и чья находится… именно поэтому вся классификация – довольно приблизительна и относительна… предположительна… как и все, что происходит в жизни… кстати, в КАКОЙ из жизней? :-)

(предполагаемый автор)
***

для той, которая узнаёт себя в...

***
почти эпиграф....
"точки, черточки. рожки чертики,      крестики-нолики, шарики за ролики..."
(Юля Чичерина)
***


(1) погода опять поменялась… с утра было холодно… потом, в тот самый момент, когда  настало время выходить из дома, пошел дождь, или снег – что-то между… под вечер светило солнце, а небо было настолько чистым и невинно-голубым, словно и не знало никогда, что такое хмуриться тучами и плакать дождем… …погода в Питере меняется быстро. мне иногда даже кажется, что когда-то я ошиблась поездом по пути сюда, села на тот, конечной точкой маршрута которого был Лондон, славный, любимый город, известный своими погодами… быстро меняется погода… как твои настроения, как твои взгляды… иногда необъяснимость этих перемен сводит меня с ума… иногда – смешит… но никогда не оставляет равнодушной. может, это влияние Питера? он же, по мнению человека никогда не углубляющегося в город, - серый и почти что безликий… но это неправда! у Питера есть своя душа… и, хотя я и воспринимаю его исключительно в мужском роде, душа у него – истинно женская, капризная и требующая к себе неустанного внимания, демонстрируемого обожания и …искренности на грани фола… погоды меняются… приближение лета еще не чувствуется, весна едва-едва встала на дрожащие ноги и, словно жеребенок, тычется острой мордочкой в небо, нюхая воздух, пробуя на вкус звезды, убежавшие от наплывающих облаков... а я жду зимы… я не люблю зиму, но я жду ее. она несет в себе законченность… она поставит точку в очередном параграфе нашей повести, нашего эпоса… и тогда нам придется перевернуть страницу и продолжить – с новой – «…прошел год…»… названия глав не существует. мы придумаем их после. если захотим… придумаем, когда уже не раз устанем от чехарды и оседлости, от покорности и непримиримости, от ревности и страсти, от боли и острого удовольствия, граничащего почти что с этой болью… когда мы перестанем в судорожности шизофреника собирать и подсчитывать, сколько нам дано часов на НАС, для нас… только лишь… когда часы ожидания (не ожидания меня из командировки, не ожидание тебя из магазина с сигаретами, стоя у окна, а Ожидания сроком в несколько столетий, маскирующихся под месяцы) превратятся в тетрадки с ароматными розовыми лепестками, засушенными между страниц… в воспоминания… когда мы устанем от этого всего, но не от друг друга… когда устанем, но поймем, наконец, для себя, что ни за какие блага не сможем отказаться, забыть или представить, что этого никогда не было… когда будем вспоминать это время, как самое прекрасное, яркое, динамичное… Наше время… без сожаления… без грусти… с признательностью даже… тогда мы и придумаем названия глав, параграфов и – как знать? – может и книги… сценария??? … но это будет нескоро…
(2) ты просыпаешься в районе часа дня, и тебе совершенно не хочется вставать, потому что сегодняшний день смертельно похож на вчерашний… так уж получилось, по независящим от тебя обстоятельствам… проснувшись, ты встаешь не сразу. тебе некуда торопиться сегодня, и поэтому ты еще минут сорок лежишь, задумчиво куря в потолок, растушевывая стены облачками дыма, закинув руку за голову и ни о чем не думая… в доме тихо, все ушли по своим, но отношения сложились так, что ты даже не будешь искать записку о том, когда и куда ушли, вернутся ли сегодня, и все прочее в том же духе. да и не интересно тебе это нисколечки. сосуществование с родными, напоминающее быт коммунальной квартиры с многолетней бесшумной партизанской войной, сначала выматывало, а потом… а потом тебе стало на-пле-вать… это ликвидировало множество проблем и точек трения, но параллельно убило что-то важное в тебе. на место того убитого пришел пофигизм по отношению к «своим»… и нечто, отдаленно напоминающее усталость. отточенность ваших отношений напоминает хождение по канату.
(3) профессиональное хождение по канату. в руке – зажат баланс. ступня ставится перед ступней, потом они сменяют друг друга, еще раз, еще… долго ли? движение происходит почти неосознанно… вернее, совершенно неосознанно. твое тело уже изучило все хитрости поддержания равновесия, ты делаешь это на автопилоте и, проходя по тоненькой проволоке на высоте 20 метров, ухитряешься думать обо мне, не контролировать свои движения, да еще, параллельно, ловить восхищенные взгляды случайных зрителей, любоваться собой… и опять думать обо мне… как во сне… как в средней мощности трансе… когда включены только лампы ночного света, таблички «запасный выход» (никогда не понимала, почему – «запаснЫй»), и окончания проволоки, по которой ты идешь – теряется во мраке длинного коридора. знаешь… может быть за следующим поворотом ты, наконец, увидишь ее окончание… которое будет означать финал Вашей бестолковой борьбы… как глупо это звучит… «борьба с родственниками»… почти как «антивоенная армия, антипожарный огонь» – если вспомнить Яночку… но если ты дойдешь до площадки, за которой проволока обрывается, я прошу тебя – спускайся вниз, не ищи ее продолжения, не надо…. Ведь все то время, что ты гуляешь по этой почти невидимой полосе, идешь вперед, я двигаюсь параллельно с тобой – внизу… может, у меня под ногами своя – такая же – проволока и свои же 20 метров пустоты и рассредоточенного воздуха, я не знаю… я смотрю на тебя… я протягиваю руки и подпрыгиваю вверх. если тебе удается успеть наклониться и протянуть ко мне руку – мы соприкасаемся ладонями, кончиками пальцев, ветерками от взмаха, движения… эти секундные касания дают нам силы двигаться дальше, балансировать… но мы еще не мастера мирового класса, каждый мой прыжок и твой наклон грозит нам падением вниз, где… откровенно говоря, я не знаю, что там… поэтому нельзя злоупотреблять. я сдерживаюсь, силой расслабляю напрягающиеся мышцы ног, уже готовые распрямиться, бросить меня камнем вверх – к касанию кончиков твоих пальцев… точечному… как азбука Морзе…
(.-.. ..-- -... .-.. ..--)
…«люблю…»...
…ну да, наверное, это любовь – такие вот танцы, гимнастические трюки, перехватывающие дыхание взлеты и падения-попадания на свою проволоку, продолжение пути – под куполом неизвестно чего, под взглядом кого-то невидимого, по слухам – мудрого и доброго… страховка… есть ли у меня страховка? не знаю… надо кого-нибудь попросить заглянуть мне за спину и поискать… что-нибудь… крылья или неразличимый в темноте линь, созданный для удержания… меня… если что… снято.
(2) сигареты закончились, и теперь тебе по-любому придется вставать, одеваться и доходить до ближайшего ларька, где услужливая девушка, уже выучившая тебя вместе с твоими вкусами, улыбаясь протянет пачку тех сигарет, что ты куришь. настроения ни-ка-ко-го, по прежнему ничего не хочется, но внезапно пришедшая на память ненавязчивая мелодийка вызывает легкую улыбку. ты подходишь к окну и раздергиваешь зачем-то шторы. ты не любишь смотреть на улицу, тебе не нравится вид заборов и соседних домов, преимущественно серых тонов, с темными пятнами окон, с почти что видимым сквозняком, гуляющим между этажей… ты не любишь смотреть за окно и занавески чаще всего остаются нетронутыми – от стирки до стирки. но сегодня ты зачем-то раздвигаешь их с резким «шшш»… и застываешь, не закончив жеста, с так и не опущенными руками и широко открытыми глазами… улица… да обычный вид из окна настолько изменился, словно кто-то заменил старинное мрачное босхообразное полотно, годами висевшее над камином, на легкий пейзаж Мане или переливающиеся орнаменты Климта… в твоих глазах отражаются разноцветные точечки, они пляшут и сменяют друг друга, губы улыбаются все уверенней, и при этом тебе отчего-то хочется плакать. под сердцем разливается океан труднообъяснимых чувств и эмоциональных вспышек… «черт…» - роняешь ты беззлобно, в полной прострации… тебе кажется, что на тебя разом обрушилось детство. такое, о котором все время мечталось, с леденцами на палочке, каруселями, беззаботицей и воздушными шариками... картинки скачут, перекрывая друг друга, мультики, абстракции… вызывают неосознанные воспоминания, запахи, люди, ощущения… каким должен быть этот «видеоряд», чтобы…? …вот я и раскрыла свою тайну…
(1) …мне хочется, мне давно хотелось купить сотню воздушных шариков, разноцветных, веселых и радостных своими детски-яркими цветами, связать их в один цветок и пристроить под твое окно, чтобы ты случайно заметила и улыбнулась… и чтобы твое настроение, удивительно даже для тебя самой, изменилось в хорошее, в светлое, в радостное… надолго…
(2) …я стою под твоим окном вполоборота, курю, слушаю в плейере светлых «Зимовье Зверей» про завтрашний вечер, про то, что «завтра место встречи мы сменить сочтем возможным… ты не будешь осторожной, я не буду осторожным…»
(3) …я стою под твоим окном, изучая его не первый час, курю, слушаю светлую музыку и жду, когда, наконец, ты подойдешь и раздернешь резким жестом шторы… и пусть это будет мотивировано только лишь желанием полюбоваться своим отражением в оконном стекле, на фоне уже формирующихся сумерек… но мои шарики раскрасят их в разные цвета… импрессионизм, что ни говори ))))) или… символизм? Всегда любила Климта… ты увидишь нас – меня и толпу разноцветных летающих созданий на веревочках – и остолбенеешь…
ведь будет так… будет!
(1) «а пока мы делим время, умножаем ночь на двести…» и настроения мои меняются с поразительной быстротой… или это твои настроения… наши? так что же… мы – одно? и я смотрю сама на себя из прокуренной комнаты через немытое стекло и прутья решетки… смотрю на себя, зажавшую в пальцах сигарету, улыбающуюся уголком рта, с легким намеком на любование собой, делающую свободной рукой странные движения… точка-тире-точка-точка… стою в комнате, с обалделой улыбкой, и на периферии вижу свою руку, продолжающую жест той меня, что стоит под окном: точка-точка-тире-тире… я сама с собой? или мы слишком похожи?… странные шутки откалывает с нами этот город… сигареты кончились, как ни крути, но во рту – их вкус… свежий, словно только затянулась… зло шутит со мной мое самолюбование… я взмахиваю рукой, давая тебе понять, чтобы ты шла к подъезду, - сейчас я выйду… окна я давно не открываю. в больнице это не принято… особенно в платной клинике для депрессивно-маниакальных… кого??? каких??? твой силуэт в окне исчезает. уходя – возвращайся… всегда и ко мне…

(…) я дома… мне не оставили даже записки. я не знаю, ушли они, или спят в соседней комнате – родители… и, будь на то моя воля, я бы не видела их никогда… и не говорила бы с ними… не слушала проклятий, скрежета заново устанавливаемых оконных решеток – толще и «гуще», чем прежде… собаке - собачье…
(…) в ухе звенит… гудок… черт, телефон… я кому-то звоню… твой тихий голос: «мда?»… «любимая – выгляни в окно… там тебя ждет солнце… и еще кое-кто…»
(1) я стою под твоим окном и слушаю протяжные гудки телефона… никого нет дома… а где-то, на другом конце города, ты кидаешь снежки в мое окно, удерживая одной рукой стайку хвостатых шариков, рвущуюся в небо, пытаясь добудиться меня, ненаходящуюся в квартире по причине нахождения под твоим окном… как странно все переплетается… мысли… побуждения… временные рамки, деревянно щелкнули и соприкоснулись…
***
кадр пятнадцатый, дубль второй: *хрипло и с чувством* - мы не могли бы разминуться, даже если бы хотели…

«снято! Можете прерваться минут на двадцать, кофе и бутерброды в машине…».

(…) снег падает на мои ресницы. я битый час дозваниваюсь до провайдера, чтобы отправить тебе это странное письмо… рука замерзла, сжимая одновременно веревочки шариков и мобильный. снег незаметно становится дождем… в гудки неожиданно вклинивается гнусавый голос: «вместо первых трех цифр 5…6…7… набирайте 7…6…5…)

(1) в этом городе все меняется……


09-10.03.2002