Глас дурака...

ПАВЕЛ ВАР

Глас вопиющего Дурака в информационных пустынях Сети

(письмо в Русский Журнал)

Когда-то я любил Советский Союз. Я жил в стране, называв-шей себя «Союзом Советских Социалистических Республик». Но ни «Советским», ни «Союзом» страна уже фактически не была. Поэтому мое младое мнение о Союзе Советских Социа-листических Республик родные и друзья осторожно называли «чрезмерной критикой слева» и слегка пугались. Прием в комсомол прошел сложно, и позднее были трудности, и вооб-ще...

Должно быть, из вредности развивая внутреннее чувство, далее я восхотел свободы и демократии. Легко попав в сре-ду «кровно своих» националистов имперской окраины, я бы-стро отличился в борьбе и был счастлив. Увы, недолго.

Вскоре выяснилось, что «свободу» соратники-сепаратисты понимают в духе спецбольницы (чтоб уколов не делали и лучше кормили), а реальный смысл понятия «демократия» ни-кому не выгоден вовсе. Вся ответственность за любое сво-бодно и демократически принятое решение априорно спихива-лась на врага: или на «коммуняк» или на вымирающий «Им-перский Центр». Мое несколько повзрослевшее мнение о воз-можной «независимой Икс-ландии» ближайшие соратники осто-рожно называли «праворадикальной отрыжкой московщины» и слегка пугались. Вскоре все четыре наши независимые и де-мократические организации как-то вдруг растворились во мгле. Морок? Привиделось? Увы, было! Ибо территорию про-живания мне пришлось сменить (и очень быстро!) на ту са-мую «клятую московщину» - и вообще...

Поостыв на прохладных стогнах клятой московщины, я про-суммировал пережитое. Вышло, пропуская никому не интерес-ные детали, вот что: мое мировоззрение все прошедшие годы аккуратно укладывалось – и теперь еще укладывается – в несложную схему по имени «патриотизм», плюс-минус малые региональные особенности. Осознав это, я на ближайшем пе-рекрестке нежданно-негаданно наткнулся на... да-да, на то же самое в полном объеме. Личности, собравшиеся на клятой московщине под знаменами «патриотизма», - они меня тоже слегка испугались. Впрочем, я испугался их первым и силь-нее. Пуглив стал, с некоторых пор не люблю призраков.

Из всего этого кое-что следует - хотя не совсем то, о чем вы подумали.

Во-первых, вы подумали, что я обыкновенный умственно бли-зорукий неуступчивый дурак, ведь так? Что ж, если судьбу человека рассматривать не в направлении от рождения к смерти, где хозяйничает сплошная неизвестность и Промы-сел, а в обратном направлении, - то да. В обратной пер-спективе я, пожалуй, преизрядный дурак. Что печальнее всего, не я один. Оно и понятно: в обратной-то перспекти-ве хороши разве что ангелы на иконе... Ну, дурак так ду-рак, делать нечего. В отечественном фольклоре звание ход-кое и весьма почтенное. Хотя из всего сказанного этот вы-вод также далеко не главный.

Из сказанного еще следует, как минимум, что всех моих «политических визави» с каким-то завидным постоянством тянуло на шалости с вербальной самоидентификацией. Так устойчивое словосочетание «Советский Союз» оказывалось в начале восьмидесятых скорее фонетической аберрацией на-звания любого другого явления. С таким же успехом оно могло бы называться и  «Ветхим Пузом», и «Недетским Кон-фузом» - вообще чем угодно.

С постмодернистской ухмылочкой необъяснимое поведение подгулявшей реальности не вяжется. Механистичная анархия постмодернизма слишком рассчетлива и оттого невыразимо скучна, а тут из-за кулис событий попахивает настоящим виртуозом, отводящим глаза, что твой цыган-конокрад. Не-зависимая родина Икс(ЛАНД)ия выходила на деле пожизненно зависимой от дуновения малейшего биржевого ветерка со стороны очередной Игрек(МОНД)ии, а «патриотические силы» и в самой России, и на окраинах – по-домашнему манихейст-вующими вороватыми маргиналами... Не обессудь, мол, ду-рак: вот такими мы в этом веке здесь уродились!

Вероятно, как следствие этой неосмотрительной мутации, во всей Руси-отечестве процвели «Дюна», конспирология и фан-тастика, а реальность теперь решительно не в ходу. Может, отныне и вовсе ее не будет? 

Ведь Дурак – он в основном потому и дурак, что все еще принимает самоназвание за выражение сути. Над корреляцией же сути с ее собственной вербальной дефиницией тем време-нем постоянно кто-то мудрит, дабы суть не опознали. Так мы играем в опознатушки, всякий раз вчистую проигрываясь – причем, обе стороны: и я, и реальность. Выигрывает кто-то третий. Вирус какой-то. Кто-то лишний между мною и на-стоящей сутью явлений.

 Видимо, для меня уже наступил момент, когда прилично во-просить: а не являются ли такие игры с реальностью чер-той, характерной и для всякой современной славянской тео-рии как таковой и для традиции русской общественной мысли в частности?

Видите, Дурак и тут проявляется в том же самом дурацком качестве: он задается подобным вопросом не у себя в кло-зете, о нет! Он направляет мысль прямо в Русский Журнал. А кто неглупый на его месте задумался бы: мало ли, что там написано «Журнал», да еще и «Русский»! А почему тогда проблемы, которые не без блеска и знания дела обсуждают его авторы, увы, так мало общего с теперешней российской реальностью имеют?... Если, опять-таки, «Россия» - это и впрямь Россия, а не азартная игра такая - в бисер?

Однако, пока «небесный град Иерусалим горит сквозь холод и лед»,  его наземная проекция (в «обратной» перспективе) - Россия двенадцатилетних наркоманов, двадцатилетних  ретро-коммунистов, тридцатилетних киллеров, сорокалетних чиновников-аферистов, пятидесятилетних поэтов, писателей и артистов, шестидесятилетних крестьянок (ибо крестьяне пили слишком много солярки и продубились), академиков и бомжей, - такая Россия демонстрирует в Сети никакой не закат империи, а настоящий рассвет Ренессанса времен Пет-рарки! И возрождает эта Россия вовсе не имперские мускулы и челюсти своих легионеров, а изящное красноречие, сдоб-ренное иронией, скептицизмом и роскошным тлением несвежих ценностей - ну очень позднего - Рима. Третьего по счету тления, кстати.

Должно быть, в просвещенной тусовке гуманистов ХХI века принято считать негласно, что «Россия» – это Москва? В пределах Садового Кольца? Или – еще уже – полувиртуальная компания своих? А дальше – варвары: «лимита», «чудь» да «весь», да иной народишко подлый. Так уже было, точно и именно так уже было... На уровне сравнения - всюду зелень и глушь: Тоскана, Сиена, Умбрия какая-то... египетский сепаратизм, скверная латынь, бандиты на дорогах, назойли-вые бродячие минориты, агрессия исламских фундаментали-стов в Константинополе, нечесаные, но заносчивые беженцы-греки, инвективы желчных коллег, информационный бум кни-гопечатания, уния, Папа и Антипапа...

Все такое и теперь в наличии. Только век не тринадцатый и даже не четырнадцатый. И пицца холодная.

Да не примите, часом, за лесть: сказано же - Дурак ведь я! Философы добили...

Зашел однажды  на форум к философам, с тех самых пор и не могу опомниться – там всерьез изучают смерть, как пробле-му! Чтобы от нее, страшной такой, полегче отделаться. Будто и не комбинаторы марксистско-гегелевских цитат во-круг, а мрачные алхимики, искатели философского камня. Вот оно где, самое что ни на есть дремучее «треченто»!

Общеизвестно: пусть особенного хода философам Господь ни-когда не давал, зато уж на чувство общественной конъюнк-туры для них не поскупился. Ибо с выдающейся проницатель-ностью носители философских (нынче плюс и филологических) дипломов предполагают, что умирать страшно, но, похоже, все там будем. Несмотря на всю возвышенность чувств и наукообразие, достойное Калиостро. Осталось дураку всплакнуть и пожелать философам успешных семинаров по проблемам бессмертия у Дракулы. А что еще посоветуешь бо-лезным? Избыток неактуальных (и не отвечающих элементар-ным научным требованиям) гуманитарных мечтаний и лозунгов ведь не положишь в банковский сейф до лучших времен. Вы-кованная когда-то для сугубо идеологических целей импер-ская универсальная «образованность» в эпоху неоварваров неизбежно приводит к жесткому выбору: проситься к автори-тету в ученые евнухи, идти в «наперсточники» или «до ус-ранэй смерти» (не нуждающийся в переводе полонизм) клей-мить убеждения своей золотой юности, изъяснить которые уже не позволят сузившиеся интересы и утлый словарный за-пас окружения...

Можно, впрочем, изъяснять вместо философии «Живую Этику». Там и заклинания типологически сходные, и картина мира прежняя, и Учителя вечноживые...

К счастью, собственно историческая роль гуманитариев при внимательном рассмотрении выглядит всегда вторичной. Пока за этими людьми не видно ни божественной харизмы, ни ве-сомой десницы реальной власти – словом, ничего обязываю-щего, кроме собственной вольной фантазии, более уместной в сочинении маленьких «хайку».

Таким ходом вещей очень неглупые и очень пространные мне-ния экспертов от «культуры» (из-за ощутимого отсутствия элементарных онтологических основ! то ли до таковых древо мысли экспертов не доросло, то ли немодно, то ли страш-но...) обращаются в самоценный интеллигентский треп за бортом реальной истории. Майкрософт-интернет-эксплорер светится, караван идет. Позитивистская утопическая куль-тура прошлого века не адекватна ни действительности, ни даже задачам современного общества. Но ее относительно младые носители никак не сподобятся этого заметить, про-должая по старинке с наивным гедонизмом рассуждать об эволюции, прогрессе, свободе, равенстве и ценностях демо-кратии. Той самой демократии, которая так мило не замеча-ет ни единого абсолютного измерения, ни даже такого при-знака гражданской вменяемости, как суверенитет!

История по-прежнему творится не отягченными изучением изящной словесности вождями и теми, кто получает пособие по безработице. А теоретики бегут следом, привычно поли-руя лысины на мраморных бюстах. Примеров повторения прой-денного тьма, а самый выразительный отечественный пример – журнал «Вехи». Тот самый, начала XX-го.

Но не мне, дураку, умных делу учить. Я пришел сюда сми-реннейше шапку ломать. Не объясните ли дураку, господа, - если  журнал и впрямь «русский», то что включает, по ва-шему мнению, понятие «русский» сегодня? Какое еще явле-ние, кроме языка, у нас маркируется словом «русский» и почему? Язык – это тоже немало, но может быть, есть и что-то еще? Что такое «русский» как проекция РЖ в мир ши-рокий, на ясные зори, на тихие воды... и пр., все продол-жение знают?

Если  же РЖ еще в чем-то особенном акцентуированно рус-ский, то какова структура этого преинтересного новообра-зованного феномена – «русский»? Иерархия? Ценности? Воз-можные вскоре или реанимированные традиции? Векторы раз-вития/упадка? Перспективы?

Что именно и конкретно «русского» редакция сознательно заложила во плоти сетевого издания, рассылки которого я не без удовольствия получаю, - в «Русском Журнале»?

Надеюсь, мои вопросы окажутся уместными в формате РЖ и вызовут как минимум снисходительное сочувствие у его по-стоянных авторов.

С признательностью за ответ и возможное в дальнейшем от-крытое совместномыслие –

Павел Вар, pavelvar@yandex.ru