Дамские слезы

На хрен все.
Хмурое утро. Нос заложен. Проснулась одна. Перевернулась на живот и подкатилась к пустоте. Вспомнила, что все…  Два месяца, как все…
На хрен. Уволиться,  и уехать хоть на юга, хоть на снега…
Приготовила в микроволновке тягучую овсянку. Кофе варить не стала – сыпнула в чашку две ложки порошка. Чихнула – не люблю растворимый. Толку никакого от бурого пойла, зато быстро. Как и все в современной жизни – радости никакой и качество на нуле, но скорость в большей цене. Вот, и этот придется пить горьким – заменитель сахара кончился.
Распахиваю окно, и усаживаюсь на подоконник. За что люблю старые дома – так за широкие подоконники: хоть сиди на них, хоть спи. Как-то мы с Ним одним вечерком на этом самом подоконнике…  Голова моя была там, за полосой карниза, в темной свежести, а здесь он придерживал за бедра, и ощущение полета было полным.
Я вздохнула, и натянула подол халатика на колени. Жду Юлькиного  звонка.
- Мяу, солнышко, - скажет она. - Я только из душа. Ты как?
- Мяу. Пью кофе. Сейчас только заметила, что уже лето вовсю – почки лезут, цветы всякие, а я окна давно не мыла… Спала одна.
- Но-но… - Хмыкнула в ответ. А у меня вчера офигенный девственник был. В длину девятнадцать см., в окружности шестнадцать, - специально сантиметр взяла…  О, у меня для тебя есть одна кандидатура. Впрочем, на твой взыскательный вкус подойдет ли?
- Кто? Опять студент?
- Зря так. Неплохой меценат. Ты же книжку хочешь? В постели экстази.  Слыхала про многоступенчатый оргазм? Хочешь попробовать? Уступаю скрепя сердце.
- А с чего ты взяла, что у меня его не было? Вот за что еще не трахалась, так за материальные вложения. Спасибо. Совсем оголодаю – Мишку позову. Он опять из экспедиции приезжал домой на недельку. Ночью уже уезжает.
- Харе, не злись – не умеешь.  С полуночи спонсор трется в баре «Дамские слезы»  недалеко от твоего дома - в том, над которым неоновый плачущий глаз. Узнаешь по галстуку с вышитым каким-то жуком, козявкой этой священной египетской… Ты меня слушаешь?
- Со скарабеем? Продолжай, я слушаю, – я вытянулась, целясь яблочным огрызком в толстую сороку, пристроившуюся на проводе. Коленом столкнула  чашку вниз, и она упала в мусорный бак у подвальной двери.
- Во, с тем… Так же вечерком могу предложить свою кандидатуру. Понежимся в ванне, посплетничаем. .. Чем ты там грохаешь?
- Хотела попасть в птицу огрызком, но получилось прямое попадание в мусорку чашкой.
- Дура… Ладно, чмоки!
- Чмоки.
Девятнадцать сантиметров… В этом она вся, Юлька. Мы познакомились в нехорошее для меня время, или как еще это можно назвать: период кризиса и черных полос, когда я мучительно долго уходила от одного человека. Пуповина не желала разрываться, требовались ножницы. Она и стала теми ножницами.
Случайная знакомая, встреченная в австралийском чате, оказалась не просто землячкой, но и проживала в одном доме с жертвой – совпадение с претензией на судьбу. Сомнений не оставалось никаких. Телефонный разговор, встреча в кафе, непринужденная болтовня и, наконец, разговор о деле. Общего оказалось поразительно много: она жила с мужем, который ей изменял и которому она изменяла с завидной регулярностью, но которого адски любила, а я с пятилетним стажем вялотекущего бесперспективного в отношении официальной оформленности, брака.
Далее события развивались по следующему сценарию со стремительной быстротой – весь процесс занял две недели. «Объект» был заманен Юлей в постель, все происходившее между ними зафиксировано на камеру. Кассета попала ко мне. Прорыдав некоторое время по поводу природной гнусности мужской породы, я приступила к исполнению своей роли шантажистки. Пришлось стать удавом. Чертыхаясь и плюясь от злобы, кролик попятился. Я обрела свободу.
Воля мне необходима для того, чтобы засыпать поперек кровати,  и свесившись оттуда, трепать собаку за уши, бороться подушками с той же Юлькой; чтобы о мою черепаху больше не спотыкались; чтобы готовить омлет частому гостю – другу детства, Мишке; чтобы сворачиваться на его груди, любуясь в зеркальном потолке контрастом блондинистости и брюнетистости, мощи  мужского начала ян и томной созидательности инь.
Утыкаюсь лбом в плечо.
- Мишка, увези меня отсюда. Ты же опять едешь копать своих юкатеков года на полтора, а мне так и жить в этом холоде…  Здесь же такие зимы – пятки к стелькам примерзают! А я так и не научилась носить шапку. М-и-и-шка!
- Куда я тебя возьму? С собой в Аль-Кахир искать захоронения мамлюков?  Или в Гоби? Там верблюды дохнут…
- А я выживу, не буду жаловаться… Вспомни когда я последний раз плакала.
- Наверно прошлой ночью. Нет, только бабы мне там не хватало.
- Ладно, замяли... Кстати, у тебя был когда-нибудь многоступенчатый оргазм?
- А тебе что, обычного мало? – захохотал он и ухватил меня за пятку.
- Все, - откатываюсь к стенке, - проваливай. Ну, тебя на хрен.  Не затопчи свой прошлогодний подарок – где-то возле порога ползает.
- Эх, Танька, Танька… - завозился, отбирая у собаки ботинок, - невоспитанная она у тебя - глянь, шнурок сожрала.
- Умница, ну-ка выплюнь! –  подскочила я.  Псина сплюнула откуда-то из угла пасти коричневого червяка – то, во что превратился шнурок.
- Ладно, и так дойду… - Мишка приподнял меня за плечи и чмокнул по-братски в нос, - сказалось детское соседство по горшкам. – Я буду тебе звонить.
- Лучше пиши – я люблю, как пахнут письма.
- Чем же они пахнут?
- Километрами.
- А километры?
- Сухой ромашкой.
- Что привезти? Тушканчика или скорпиона? – объятие уже не братское.
- Птицу-Гамаюн.  Может тогда, наконец, я буду счастлива…  - запускаю руку в его выгоревшие на солнце и пропахшие дальними странами волосы. - Не уезжай, пожалуйста… Почему от меня все бегут? – вероятно, этот вопрос меня и в самом деле интересует.
- Это ты ото всего бегаешь… Укусишь, как гадюка, и  ускользаешь… - только ему я могу простить такое сравнение. -И потом, он не слишком тебе подходил… Ты же сама все знаешь. А я не могу взять тебя с собой, но обязательно вернусь.
- Когда?
- Через год.
- Миша, - он обернулся на голос, - Ты… звони… Мне нужно слышать тебя, - сказала я, пытаясь смягчить до нежности свой взгляд, соприкасаясь им с его бархатным взглядом, и у меня почти получилось.
- Обязательно, - довольным тоном ответил  он, и вышел, как всегда, аккуратно притворив за собой дверь.
Постепенно в комнате темнело, и становилось как-то неуютно. Юлька запаздывала. Обычно она появлялась раньше условленного времени, потрясая двумя бутылками пива, или ловко раскрывала в левой руке веером шоколадки (когда-то она работала крупье в казино, но уволилась, уступив желанию мужа) и еще с порога, заливисто хохоча, пересказывала свежий анекдот, пришедший в сегодняшней рассылке.
Нервная трель сотового оторвала меня от созерцания холодной овсянки – остатка завтрака, в котором, ползя от середины к краю тарелки, вязла муха.   
- Привет, это я… - пустым каким-то голосом сказала Юлька.
- Что произошло? –  конечно же, ничего хорошего, если в состоянии шока схватила первое, что попалось под руку, то есть сотовый. Это во время грабительского тарифа.
- Долго разжевывать… Он меня кинул… - всхлипнула трубка.
- Кто «он»?
- Супруг мой… Приеду через часок, если крайне хочешь, но придется ловить мотор… - что-то хрустнуло, и рассыпалось. – Слышишь? Рву брильянтовое колье, подаренное им. Сейчас до других вещей доберусь… Черт, бусины разлетелись по всей комнате, - заплакала навзрыд она, - теперь их даже пылесосом не собрать… Лучше бы продала, а ему сказала, что выкинула… На что я теперь жить-то буду? На его сраные алименты!?
- Ложись-ка лучше спать. Слышишь? Никуда не ходи.  Я сама приеду утром.
- Нет. Побуду одна. Да ты не бойся, я травиться не буду...
Первый час, а ни компании, ни пива мне опять не перепало. Разглядывая с мыслью «брить или не брить?» ноги в зеркале,  начала одеваться. Через двадцать минут я уже сидела у окна в баре «Дамские слезы» на углу улицы.
- Скучаете? – пришвартовался солидный кавалер (материальное благополучие заявляло окружающим о себе через галстук).
- Да, любуюсь уличной картиной… - внешне  меценат  вроде ничего…
- Представьте себе, очень люблю ночные панорамы… Что будете пить?
- «Кровавую Мэри»
- Ого… Я, пожалуй, начну с Текилы.
- Закажите бутылку с собой – улыбнулась я, и включила фильтр на сотовом.
- Ну, их на хрен, всех… - Собеседник последовал моему примеру, и отключил свой.
Проголодавшаяся  черепаха флегматично жевала обрывок коричневого шнурка. «Объект» сидел перед телевизором, положив на ноги на батарею вверх дырявыми на пальцах носками и поглощая чипсы. Юлька капала двадцать третью каплю снотворного в стакан после того, как не дозвонилась ни оператору на номер доверия, ни мне. В это время ее муж ублажал двух девиц посредством креветочного салата в «Метрополе». Самолет рейсом на Каир (Аль-Кахир) набирал высоту, и Мишка думал о том, какой из огоньков, оставленных им  далеко внизу, мой.
Я, сладко улыбаясь меценату, помешивала соломинкой коктейль.
14.03.02.