История о физкультуре и двух учениках

В одной маленькой средней школе, где мне довелось учиться, немалым уважением пользовался предмет «Физической Культуры» или Физра. Почему-то во всех учебных заведениях, где я пребывал оная культура была весьма популярна, зачастую в ущерб культуры в общепринятом смысле этого слова. Можно было не приходить на зачеты, подделывать экзаменационные оценки и даже не посещать мероприятия летней практики. Но упаси тебя Покровитель Всех Студентов испортить отношения с инструктором Физического Воспитания! Перспектива добровольной службы на благо отчизне ярко вспыхивала на горизонте несчастного, не желавшего увеличивать объем мышц и качать пресс после пробежки в китайских тренировочных штанах по историческому центру Санкт-Петербурга. Впрочем, я отвлекся.

Итак, будучи в третьем классе, игнорировать пристрастие советской школы к оздоровлению своих сыновей и дочерей (а точенее пасынков и падчериц) я никак не мог. А потому исправно посещал занятия два раза в неделю, лишь изредка забывая форму (синие, со штрипками штаны или черные трусы). Погружала нас в пучины физического воспитания немолодая дама, отзывавшаяся на восхитительное имя «Валентина Здиславовна Пивохлебова». Комплекция у Валентины Здиславовны была монументальной. Вызывала ассоциации с массивной сталинской наглядной агитацией.  Особенно – с Колхозницей из бессмертного дуэта. При этом Валентина Здиславовна ходила в обтягивающей спортивной форме, эластичной границей окружавшей телеса и мускулы, накаченные за двадцать лет работы в школе. Сталоне скромно потупился в уголке. Особенно наглядно выглядели в исполнении Валентины Здиславовны прыжки в высоту. Тяжело топоча кроссовками она подбегала к установленной на уровне колен планке, останавливалась и говорила: «Ну а теперь вы прыгаете!».

* * *

Как-то в детстве я услышал стишок: 

В школе нас считают так:
Этот умный, тот  - дурак.
Остальные – это стадо,
Их вообще считать не надо.

Как раз на тонко подмеченных двух полюсах находились действующие лица сего эссея.  Илья Финкельштейн был типичным еврейским ребенком. Смуглый, с блестящими оливковым маслом глазами, изрядным носом, вечно, впрочем, заложенным и субтильным телосложением. С любящей мамой и непьющим интеллигентным папой. Во втором классе Илья предпочитал перемножать и делить трехзначные числа в уме, когда большинство одноклассников с трудом совершали эти операции в столбик.  Чем вызывал законное раздражение учительницы. Наделенный еврейским происхождением неутолимой жаждой знаний, Илья постигал премудрости советских учебников за несколько дней, а весь остальной учебный год скучал. Интересно ему было только в математическом кружке. Его гениальность была настолько очевидна, что учителя даже не пытались его спрашивать. Была заметная опасность, что он окажется умнее их самих. Однако физкультура соплеменнику Эйнштейна давалась значительно тяжелее.  Валентину Здиславовну ничуть не смущало, что Илья занимается в третьем классе физикой на уровне второго курса физмата. Она лишь твердо решила, что ни баскетболиста, ни другого полезного обществу члена, из субтильного еврейчика не получится. О чем неоднократно заявляла на построении: «Посмотрите на Финкельштейна! Как ты стоишь! Руки в раскоряку, кеда развязана, носом шмыгаешь! Что из тебя выйдет, Финкельштейн? – фамилия эта в устах погрузневшей выпускницы института Лесгофта звучала ругательством. -  Через скакалку скакнуть не можешь. С козла грохнулся на прошлом занятии. Мяча боишься. Про подтягивания я молчу... Посмотри на Бакиева! Вот это мужик – и бегает, и прыгает, как лось. А ты...» Финкельштейн лишь гулко сморкался в измятый платок.

Приводимый в пример Женя Бакиев был полной противоположностью хилому Илье. Сравнение с лосем было неслучайно. Уже в десять лет Женя обладал габаритами спальной тумбочки стиля ампир – и ее же интеллектом. Еще в первом классе прославился привычкою сосать большой палец правой руки, удобно захватив прочими пальцами собственный нос. При этом он чмокал, а мутные голубые глаза принимали задумчивое выражение, как у жующей белье козы. Был он ярко-рыжим. Дразнить, понятное дело, Женю не решались. Хотя он не был злым, но не был и добрым. Походя в этом на силы природы... Во всех дисциплинах, кроме физкультуры Женя хронически неуспевал. Вобщем-то, и с физкультурой у него часто были нелады. Он слишком долго осознавал задания...

В тот день мы карабкались по канатам. Одни с бOльшим, другие с меньшим успехом изображали гусениц, скрючивая ноги и извиваясь в попытках одолеть необходимые для «норматива» две трети каната. Как всегда Илья Финкельштейн был окружен пристальным вниманием Валентины Здиславовны, а, значит, и всего класса. Судорожные его взбрыкивания напоминали агонию большого насекомого. Канат раскачивался со все возрастающей амплитудой, Валентина Здиславовна подбадривала несчастного с материнской нежностью «Ну что же ты, Финкельштейн? Даже на канат залезть не можешь! Прямо как девчонка!», дети веселились. Однако выше метра Илья подняться не смог. В конце концов спустившись он тихо уселся на скамейку. Я, надо сказать, Илью очень понимал. Если я и побил его канатное достижение, то лишь сантиметров на пять.
Наступила очередь Бакиева карабкаться. Лихо взобрался он под самый потолок, ухватился за крюк, за который крепился канат, покачался на нем, изрядно напоминая рыжего орангутанга.  Выслушал комплименты Валентины Здиславовны и стал спускаться вниз. Притом не аккуратно перебирая руками, а со всей дури съехав по канату, тормозя ладонями и ногами. При этом, разумеется, изрядно растер себе промежность и внутреннюю строну бедер. После чего, шипя и постанывая уселся на маты. Валентина Здиславовна стала осматривать царапины на жениных ногах, приговаривая «Ну что же ты Женечка, так неаккуратно спускался! Было же сказано, как надо выполнять упражнение. У тебя, Женя, кожа тонкая. Это Финкельштейн какой-нибудь пускай так спускается, он смуглый, ему не страшно!» И она гневно посмотрела на Финкельштейна, несомненно подозревая, что тот подговорил Бакиева содрать себе кожу на ногах. Илья лишь печально глядел в пол.

На следующий год и Илья Финкельштейн, и Женя Бакиев ушли из той маленькой средней школы. Бакиева отчислили за неуспеваемость. Илью родители перевели в школу для особо одаренных детей. Вскоре его семья перебралась в Штаты. Теперь Илья заканчивает аспирантуру в M.I.T. (известный технический университет, принимавший участие в разработке  атомной бомбы). Что случилось с Женей я не знаю. Робко надеюсь, что он оправдал спортивные надежды Валентины Здиславовны. А в классе нашем осталось в основном стадо.