Белый бык

Про Белого Быка
Белый Бык спустил тяжелый сундук на дно шлюпки. "Греби", - приказал он косматому пирату. Они поплыли к берегу в предрассветной мгле, а потом шуршали в зарослях кокосовых пальм. Белый Бык искал место для награбленных сокровищ (только такое, чтобы потом самому найти). Следов оставлять не хотелось. От кладоискателей он уже устал. В прошлом году откопали два сундука в пещере, в Акульем Атолле. Остров Благодарения перерыли весь, пальмы повыкорчевывали. "Одни убытки от этих сокровищ", - думал он. Все чаще вспоминалась ему родина. Он мечтал о маленькой пальмовой хижине на краю света, где жил бы он со старушкой матерью, которая пекла сахарные треугольнички. Тут его осенило: "А не поселить ли мне маму - сторожить сокровища?" И он тотчас послал за ней матросов.
Мама приехала и привезла с собой соломенное кресло и жаровню для пирожных, "для сахарных треугольничков, как любит мой мальчик".
- Эй, Джонни, не ходи без косынки под солнцем - у тебя волосы вон как поредели, от удара не спасут! - кричала мама, наблюдая за сыном в подзорную трубу.
- Мама, здесь меня зовут Белый Бык, - шипел сквозь зубы старый пират.
- Джонатан Рональд Кристофер Харкнифф - младший! Сейчас же прекрати капризничать и мой руки, а то я весь обед скормлю акулам! - и мама внушительно хлопала половником по плетеному столу. - Ах, да, где моя корова? Скажи своим бродягам, чтобы они вернули ее. Я знаю, они ее утром в шлюпку - и на борт! Чтоб вечером привезли, крокодилы!
- Мам, ну, мам, ну, послушай, эта корова, она нездоровая была, мы ее в берлогу полечить забрали, - оправдывался Белый Бык.
- Джонни, что за гадким словам они тебя научили! Какая еще "берлога"?!
- Ах, - только махал рукой Джонни и шел дальше продумывать план захоронения клада. Может, он раньше времени затосковал по дому?
Сокровища были надежно упакованы на глубине 16 футов, точно в центре острова, который условно назывался Мамулин. Чтобы не спутать место, на одну из кокосовых пальм пираты привинтили коровьи рога, которые отпилили у мамулиного животного. Тяжелый золотой дублон лежал точно на месте, где был зарыт клад. Карта была написана и запечатана в бутылку, которая хранилась на дне ларя с мукой мамули, но об этом никто не знал. Трудность была только в том, как вернуть маме корову без рогов. Поэтому матросы высадили ее ночью на берег и пустили бродить по острову.
А Белый Бык готовился к последнему плаванию. "Потом можно и на пенсию", - приговаривал он. Мама махала ему вслед белым платочком, а потом пошла в опустевшую хижину. Днем к ней забрела несчастная корова. "Где ж ты рога, голубушка, потеряла? -мама всплеснула руками . - Грязно как-то на этом острове, прибрать надо бы". И она стала убирать, чистить и скоблить.
В это время о новом убежище Белого Быка прослышал его старый неприятель Узкий Лоб и решил откопать клад. Он тихо высадился на острове и пошел прямо к середине. У Белого Быка была слабость - он все время зарывал клады точно в середине. "Так и есть, - сказал сам себе Узкий Лоб. - Вот рога висят, странно, что старинный дублон не лежит. Но вот здесь свежие следы, видать, ребята только что отчалили. Ну, что ж, в добрый путь", - ухмыльнулся Узкий Лоб и начал копать. Он копал весь день и всю ночь, но ничего не нашел. "Неужели Белый Бык меня одурачил? -  подумал Узкий Лоб. - Я копаю сутки, перерыл всю поляну, ничего нет!" Тут прямо у его уха кто-то взвел курок.
- Ты, похититель игрушек! Чего это ты в песочнице делаешь? Отвечай, не стой истуканом! - мама твердой рукой отпустила ему подзатыльник.
"Атаманша, - подумал Узкий Лоб, - говорит сильно, лучше  не спорить. Бежать!"
- Сколько вас? - хмуро спросил он.
-Нас? Сейчас сосчитаю, - сказала мама. И она стала про себя перечислять: "Корова безрогая, пес старый, четыре кошки, фотография Джонни в воскресной школе, попугай в клетке и я". - Десять с моим пистолетом ,- наконец сказала она и потрясла им прямо перед носом Узкого Лба.
- Сдаюсь, - прохрипел Узкий Лоб, упал на колени и поднял руки.
- Знаешь-ка что, садись-ка ты в свою лодочку да плыви отсюда и к нам больше носа не кажи. Понял? А ну, отвечай! Эй, - мама пощекотала дулом пистолета его подбородок. - Живой, чай, чего не весел?
"Живой, и то славно", - подумал Узкий Лоб.
- Милуете? - спросил он маму.
- Ладно, прощаю на первый раз. Но все, что украл верни.
- Да, да, - пообещал Узкий Лоб и подумал : "Ну его, верну-ка я лучше Белому Быку его золото да уеду в Австралию, там, говорят, фермеры нужны, а копаю-то я неплохо". Так он и сделал.
А Белый Бык, когда вернулся, острова не узнал - земля вскопана, цветы растут, на берегу - навесы от солнца. Мама встретила его в белом передничке с подносом сахарных треугольничков.
- К тебе тут хулиган один заходил, я его прогнала, копался на вашей полянке.
Белый Бык почуял неладное, бросился в чащу леса, где сокровища закопаны, а их и след простыл - все перекопано, орхидеи цветут.
- Мама! Где Узкий Лоб?!
- Да, лоб у него был узковат; надо было в детстве волосики на затылке в узелок стянуть - был бы сейчас на человека похож.
- Где он?! - ревел Белый Бык.
- Где ж ему еще быть? В Австралии. Живет на ферме, письма шлет через неделю. Вчера какие-то семена прислал, забыл написать какие, надо будет высадить...
- Мама!! Где мои деньги?!
- Там же, где все твои игрушки - у тебя в комнате. Да, вот я еще денежку нашла – валялась на полянке. Сколько раз я тебе говорила - не забывай ничего во дворе, люди всякие бывают. – и мама протянула начищенный золотой дублон.
- Ах, мама, - у Белого Быка отлегло от сердца, - давай сюда свои треугольнички.
Так они зажили вдвоем на острове, и никто их больше не беспокоил. Только иногда ветром занесет какой-нибудь корабль. Но узнает если капитан, что на острове Белый Бык с мамой живут, так в любую погоду снимется с якоря, и возмущается еще: "Опаснейшая банда - и на свободе! Куда только закон смотрит!"