Драконьи слезы

Драконьи слезы
Жил в одном селе дворник, мел тихие улочки по утрам, иногда окапывал кусты в садах. Поговаривали, что он на самом деле зодчий и скрывается от властей под личиной дворника. Но злые языки и этому не верили и утверждали, что им-де известно из первых рук - этот дворник никто иной, как дракон, а то, что он зодчий, ничего не меняет: все драконы оборачиваются зодчими. "Вы же гнезд драконьих не видывали, а это дворцы белокаменные, храмы расписные, глаз не оторвать, в статую от изумления оборотиться." "А вы будто бы видели?" - отвечали им простаки. "Нет, но нам-то из первых рук доподлинно известно будет". Тут простакам оставалось лишь руками развести. А Дворник, ни о чем не догадываясь, мел по утрам тихие сельские улочки, хозяйки ласково приглашали его войти, наливали ему молока с малиной, угощали сыром и сливками. За это он ухаживал за розовыми кустами и клумбами, и никому лучше него это ремесло не удавалось.
Говаривали, что где-то за селом у болота жила девица, по прозванию Искусница. На жизнь она зарабатывала тем, что шила подвенечные платья, вплетая в них чудодейственные нити, укрепляющие узы. Но злым языкам было известно, что Искусница - это ни кто иная, как Ворожка, и страсть как ненавидит драконов, поскольку они по ночам для продления жизни и вечной молодости пасутся на лугах, где растет ейная ворожейная трава. А застукает она там нашего Дракона -  такое будет!.. мир в трубочку свернется, и они его сожрут и будут биться насмерть.
Так и не известно, застукала ли Искусница Дворника, пасущегося ночью на лугу. Только однажды жена пастора, пригласив Дворника в дом, как обычно, для ухода за цветами, робко и смущаясь, сказала:
- Вы уж простите глупую, но в народе говорят, что вы Зодчий. Я-то все понимаю, если вы в бегах, то молчать буду, как могила.  Но все ж, не могли бы вы, любезный, женскую баньку кой-как на окраине сколотить. Не пристало нам в мужскую хаживать - очереди длинные случаются от того и конфуз большой. Может, подсобите? За платой не смущайтесь, выплатим сполна.
Женщина перевела дух, стыдливо подняла глаза на доброе лицо дворника.
- Ну, что вы, матушка, денег не надо, бревен дайте лучше. Избенку-то я сколочу. Не великий я , конечно, мастер никакой. Так что и смущаться незачем. А что девицам в мужскую баню ходить негоже, и ежу понятно.
 Тогда начались работы на лугу, на окраине. "Как раз на том месте, где в полнолуние, освещенные мрачным светилом тянутся из земли ворожкины травы," - шептали сельские сплетники. Но правда это или нет, никто не знал. Только однажды Дворник-Зодчий, обтесывая бревно, топором нечаянно загубил молодую змейку. И тут, как из-под земли, возникла Искусница, молча взяла зашибленную змею и понесла в свою хижину. "Горько ты будешь плакать, ой, горько, - шепнула она Дворнику, не  оборачиваясь, -драконьими слезами!" - и скрылась из вида. Голос ее долго звенел в тишине. Рабочие клялись, что в эту минуту Дворник выронил топор, покрылся зеленой чешуей и изрыгал красное пламя вслед проклятой Ворожке. Только повредить ей не мог - вся она амулетами была обвешана.
Баньку вскоре достроили, и , когда все село сошлось смотреть на строение, откуда ни возьмись, появилась Искусница и, не мигая, глядя в глаза жене пастора, сказала:
- Обманул вас Зодчий, смотрите: бревна-то гнилые. Целые он, наверное, стащил. - И тут все увидели дыры в прогнивших бревнах. - А, может, он подсматривать за вами, несчастный, хотел! - закричала Искусница и, дико захохотав, убежала вприпрыжку в лес.
- Не горюй, братец, - сказал пастор, хлопнув Зодчего по плечу. - Бревна, небось, от этой дрянь-травы сгнили. Залатай, как можно, - и порядок. Мы-то тебя уважаем.
Но женщины Зодчего больше не уважали, раз он просьбу их не уважил. Они стали выкорчевывать в своих садах цветы и кусты и выбрасывали их через изгородь прямо под его метлу. А когда в сельских садах не осталось ни одного цветка, Дворник пропал. Те, кто считал его простым дворником, думали, что он валяется в своей избенке, немытый, нечесаный, и хлещет водку - горе запивает. Кто верил, что он великий зодчий, полагали, что он ушел в дальние леса на поиски чудо-дерева, чтобы его корой залатать прогнившую баню. Также ползли слухи, что проклятый Дракон улетел в  свое гнездо - посоветоваться со своей чешуйчатой родней.
Никому точно не известно, где был чудо-Зодчий. Через три недели он вошел в церковь, трезвый и чистый, не было у него с собой никакой поклажи, ни коры чудо-дерева. Упал он на колени, перекрестился, вынул из кармана белоснежный платочек и заплакал. Плакал он долго, а слезы собирал в платочек, который оказался бездонным. Выплакавшись, он покинул церковь, вышел за село, запрыгнул каким-то чудом на крышу бани и выжал там свой платочек. Из платочка вылилось не меньше бочки слез, которые так окатили баньку, что на ней места сухого не осталось. Все прогнившие бревна исцелились, и стала банька, как новенькая, даже смолой запахла. Говорят, ничто ее не берет теперь: ни огонь, ни вода. А сам Зодчий исчез этим же вечером. Никто не сомневался, что он вернулся в свое логово, обидевшись на весь мир. "Драконовы слезы- это не просто слезы вам – утверждали злые языки, - если Дракон заплакал, значит, довели его, не будет он нам другом больше. А ведь какой человек был, душа какая добрая была! Сами виноваты, упустили его."  Искусница тоже бесследно исчезла. Тут даже злые языки не могли предположить, что с нею сталось.