космос

При слове космос моя память выдает несколько расшифровок из прошлого. Настоящее перенаполненно другими словами. Мне не до космоса сейчас.
Воспоминание первое. Планетарий. Коллективные походы от школы. Класс пятый. Лет 11-12. Время обязательных посещений, нас собирали парами, и мы организованно шли по улицам, педагоги по краю, следя за дисциплиной. Провинившимся, подробно угрожали негромкой скороговоркой мер и взысканий. Это были подготовительные меры, до планетария мы должны были быть тихи и послушны, ожидалась трехчасовая лекция, поэтому требовались слушатели, а не 11-летние живые дети. В нас воспитывали разрешенные хорошие качества. Преподаватели зря старались.  Из нашего класса пять человек впоследствии  привлекались к уголовной ответственности, несколько спились. Одного убили за наркотики, и еще один разбился сам. Я сам лично пережил много чего от банального триппера  по пьянке, до избиения кастетом одного типа и собственного пребывания в нейрохирургии, когда не повезло уже мне. Разное было. Но тогда мы шли смотреть на космос.  Планетарий, построенный пленными немцами после войны, давил проступающей готикой, хотя по стилю относился к советскому модерну. Немцы строили. Массивные, дубовые двери, добротность внешней и внутренней отделки, мраморные лестницы, паркет, огромные окна и аккуратный хвойный сад на территории, основательность  и мужественность здания  резко контрастировали с нашей школой, скудностью выкрашенных в дешевый цвет коридоров, убогостью классов и ученических туалетов, жалкими запахами школьной столовой, педагогической истерией учителей-разведенок в стенах построенной  наспех  школы … А здесь все на века и каждая вещь имеет смысл. Мы притихли. Нас проводили в лекционный зал, в середине которого стояли макеты космических кораблей, детское воображение рисовало их подлинность,  затем нас рассадили, еще какое-то время мы осваивались в незнакомом пространстве , всматриваясь в  огромный купол над нами, предполагаемого звездного неба  , потом выключили свет,  тепло замерцали далекие звезды, стало уютно и восторженно. Искаженный микрофоном голос лектора заговорил космическим голосом. Монотонность дней стиралась,  мы слушали о далеких мирах и возвращаться не хотелось, школа, уроки, возвращения домой , где мы дети истеричных матерей-одиночек, где все серо и заранее предопределено, а здесь сказочные пейзажи чужих планет, турбины огромных звездолетов, мужественность лиц первых астронавтов, возможное счастье космической гармонии , обещанное  в конце лекции , искаженным микрофоном,  голосом уставшего лектора, принятого за малые деньги рассказывать о возможном быть.
…Мир оказался мал и непритязателен с виду. Всеобщая гармония ложью.  Гуманистической присыпкой идеалистов-ученых...
... Мне 25. Я работаю агентом недвижимости, сбываю отвратительного качества квартиры, построенные наскоро и не так. Прежняя честность возведенных стен планетария, его внешняя и внутренняя добротность остались в прошлом, мне не к чему теперь смотреть на небо, звезды это всего лишь звезды , жизнь происходит здесь, а удачный вид из окна лишний аргумент в предпродажных уговорах клиентам.
Воспоминание второе. Сигареты “Космос” Подростковое тревожное время. Детство отживает, спешишь повзрослеть, курение это взросло. При крайней стесненности в средствах, жил с мамой, жили бедно, карманных денег у меня быть не могло, и не было, а сверстники покупали болгарские сигареты...  Завистливое подсматривание чужого взросления. Одиночество.  Я оставался мальчиком и долго подбирался к главному поступку.
И вот лето. Загородная дача. Бездна солнца. Бесконечные, ленивые дни, я изнываю от  природы и безделья. Однажды вечером переломное событие, троюродный брат от скуки учит меня курить, я глотаю дым, поперхиваясь неумелыми затяжками, и каждая сплошная взрослость. Детство уноситься головокружением и легкой тошнотой... Я сделал это. И стал взрослее. Затем заел мармеладом. Мармелад пошел легче.
После этого в моей жизни было разное, практически все. Я пил от несчастной любви и просто, поэтому абсолютно ровен сейчас, употреблял наркотики, моя сегодняшняя диета, сплошные витамины, пытался стать спортсменом, и вот я переломан, учился и самосовершенствовался так ничего и не закончив, заводил серьезные отношения, меня очень   постарались забыть несколько девушек, растрачивал себя случайным людям ,резал вены, подыхал в рассуждениях, терял людей, делал взрослую жизнь, пытался, но первым поступком, оказались сигареты «Космос» в мягкой пачке, дешевые сигареты моего нищего детства .

Воспоминание третье. Дейл. Полноватый молодой человек лет 23 из моего пятнадцатилетия. Год занятий в театральной студии. Я самый младший, остальным лет 17-18 и этот переросток Дейл.  Мы пытались поставить спектакль. Мне отведена роль , нам всем отведена роль Репетируем. Юношеское  самолюбование. Спектакль так и не был поставлен, собственно это и не было целью, просто где-то было нужно провести зиму и остаток детства. Студия прекратилась сама собой к лету, впрочем впоследствии, по жизни, мы играли разное, это был старт, подготовка, знакомство с правилами, устройством игры человеческого обмана . И лишь один Дейл заигрался надолго и верил. Его как-то случайно встретили, он безумно выглядел. Глубоко погруженный в эзотерическое понимание действительности, он в тот день был в тяжелом выборе. Покупкой роскошного издания библии или приобретением блока сигарет «Космос» равнозначной  стоимости.   Он купил «Космос», проложив мосток в сложном постижении транстиндентального. Его   сбивчиво-подробные объяснения сути, излишнее интиллигенствование, кротость взгляда. В общем, понятно было, что Дейл не в себе еще до официального диагноза врачей. Потом он несколько раз мелькал в моей жизни,с промежутками в несколько лет. Его пытались вылечить. Безрезультатно. Все менялось, не менялся только он. Мы даже разговаривали при встрече, мне почему-то доставляло удовольствие видеть его падение в большей степени, чем мое собственное падение. Никто из нас, амбициозных  детей  той театральной  студии , считавших возможным играть чужую жизнь, никто из нас не стал космического масштаба.
Подростковый максимализм и нервность самоопределения сошли на нет, уступив место прозаическому «кем-то быть». Иногда встречаю остальных из студии  - самые обыкновенные, рядовые люди, как впрочем, и я... И только Дейл не принял общих правил и уносясь очередным приступом безумия может быть любым и не ломать себя, идиота... господи я завидую ему...